— «Скорую» вызвали?
Лейтенант кивнул.
— Зачем только он в закрытую квартиру полез? — посетовал он. — У вас что, были разработки по убитому?
— Имелись.
Начали работать эксперты, а через мгновение «скорая» увезла Климова. С ним Кравец после того разговора первого января больше не связывался, хотя интуиция у капитана сработала виртуозно. Если б они сразу бросились к Боброву, то он бы наверняка остался в живых, а они, возможно, узнали бы ту тайну, которую унес с собой в могилу Паша Власов. Наверняка знал об этом и Степан.
Первого января они сходили в кино, погуляли, посидели в кафе, поели мороженого и выпили шампанского. Сегодня с девяти Лида заступила на сутки в магазин, а старлей, появившись на работе, позвонил жене. Но она разговаривала с ним сквозь зубы, спросила: присоединится ли он к ним? Но Сергей ответил, что вряд ли. Надя бросила трубку. Сегодня он съездит домой, уберется, а завтра видно будет, хотя он пообещал Лиде приехать к ней. За первый новогодний день и две ночи они неожиданно сроднились. Красавица из Камышина хоть и не была девственницей, но влюблялась всего дважды и только с ними по любви вступала в близкие отношения. Оба ее возлюбленных жили в родном Камышине, и Лида уехала оттуда еще и потому, что поссорилась с тем, за кого собиралась замуж.
— Выходит, ты и в меня влюбилась? — усмехнулся Сергей.
— Выходит, — серьезно ответила она. — Я и второй раз все тебе выложила, потому что поняла — ты меня не предашь. И даже не волновалась. А ты оказался нормальным, благородным даже. И это мне сразу понравилось. А потом твое приглашение и то, с какой нежностью ты смотрел на меня… Нынешние молодые парни с таким трепетом на девушек уже не смотрят. Я знаю, что ты женат. Но, видимо, что-то не складывается у тебя в той жизни, ведь так?
Он кивнул.
— Я не хочу торопить тебя. Решай сам.
Она понимала, какое непростое решение придется принимать старлею. Кравец сам ей обо всем рассказал. Чтобы по-честному.
Но последние ее слова до сих пор звучали в его памяти. Лида, несмотря молодость, оказалась на редкость мудрой женщиной, и это его больше всего удивило.
Кравец побеседовал с матерью Степы, Анной Антоновной. Это была крупная, сильная женщина со звучным, чуть резковатым голосом, властная, но слепо любившая сына, который этим и пользовался. Она стойко держалась, изредка прикладывая платок к сухим глазам и ожидая конца расследования, чтобы понять причины происшедшего. Потом, когда ее оставят одну, она, быть может, и даст волю слезам, но сейчас не позволяла упасть даже слезинке.
Последний раз Анна Антоновна говорила с сыном поздним вечером тридцать первого декабря, когда они обменивались новогодними поздравлениями. В трубку уже доносились звонкие женские голоса, мать подумала, что у сына на квартире собираются одноклассники, другими друзьями сын еще не обзавелся, и не стала особо беспокоиться. И даже не спросила, с кем он встречает Новый год. А на вопрос мужа уверенно сказала: «С одноклассниками». Всех их Боброва хорошо знала еще со школы, они никогда не увлекались крепкими напитками и допоздна не засиживались.
— Любили пиво.
— Да, любили пиво, дружили с девушками, но все в рамках правил и моральных норм…
Она покраснела, потому что на постели убитого сына были разбросаны разных цветов и размеров женские чулки, колготки и даже черный ажурный лифчик, но Анна Антоновна считала, что убийца намеренно все подстроил, чтобы оклеветать сына.
Она приехала сюда, чтобы убраться, зная, как сын не любит пылесосить, стирать, мыть посуду. И такого исхода не ожидала. И подозревать никого не могла.
— А Сергея Крикунова вы знали?
— Конечно! Сережа был один из близких друзей Степы и часто к нам домой заходил!
— И Паша Власов…
— Да, и Паша Власов!
Мать осеклась, на мгновение задумалась, растерянно взглянула на Кравца.
— Вы что, хотите сказать, что… — она не договорила.
— Я просто размышляю, но ведь и Паша Власов, и ваш сын, Степан, являлись самыми близкими друзьями Сергея Крикунова, и, возможно, была какая-то тайна, которую они знали о нем. Сын раньше не намекал вам об этом?
Боброва задумалась. Потом пожала плечами.
— Не помню, не знаю! — вздохнула она. — Но Власов был замешан в каких-то делишках магазина, где работал, там, кажется, арестовали обоих охранников…
Старший лейтенант кивнул и не стал продолжать разговор. Он надеялся, что Анна Антоновна что-то знала от сына о Крикунове, но теперь об этом уже никто не узнает, а порождать ненужные слухи, которые могут вспугнуть Сереженьку, если он во всем этом замешан, тоже не стоит.
— Из ценных вещей ничего не взято? — спросил Кравец.
— Вроде бы нет, — она огляделась, прошлась по гостиной, открыла шкаф, просмотрела осеннюю одежду сына: костюмы, рубашки, свитера. Видеотехника тоже стояла на своих местах. — Вроде бы все на месте…
Судмедэксперт Силантьич доложил, что Бобров был удушен женским чулком почти сутки назад. Убитый принимал алкоголь, много ел, а была ли попытка отравления, покажет вскрытие, если тело разрешат забрать с собой. Есть еще одни следы: это царапины, укусы, засосы на спине, на шее, на груди, скорее всего, сексуального происхождения, так что чулки вовсе не маскировка, да и на простынях много пятен от губной помады, пудры, туши и других веществ.
— Вы считаете, у Боброва была не одна любовница? — уточнил Кравец.
— Как минимум три, а то и четыре, я взял простыни с собой, завтра скажу определеннее.
Сыщик получил разрешение матери на проведение вскрытия тела, и Степу увезли. К сожалению, из-за вторжения Климова и ментов в спальню никаких следов обуви обнаружить не удалось.
Оперативники, обыскивавшие спальню, лишь нашли странные тайники в трех томах «Истории КПСС». Кравец показал их Анне Антоновне.
— Да, он держал там доллары, — покраснев, подтвердила она.
— И большие суммы?
— Тысячи по две-три в каждом томе. Степан неплохо зарабатывал в последнее время, копил деньги на «БМВ», он очень хотел иметь такую машину и к весне обещал приехать к нам на ней. — Она утерла слезинку. — Неужели из-за них его убили?
— Пока трудно сказать, но если то, что вы говорите, правда, то… — старлей нахмурился.
Он ехал сюда в надежде найти разрезанное горло и получить подтверждение старика судмедэксперта о том, что преступление совершено той же бритвой. Но сыщика постигло разочарование. Возник женский чулок, задушенный гигант большого секса, три или четыре девицы легкого поведения, и на этом фоне тривиальное похищение девяти тысяч долларов. В перерывах между любовными ласками Степан мог похвастаться своими «томами КПСС», и жадные девицы, соблазнившись такой добычей, удушили его чулком, разделили баксы и разбежались. Как выразился Силантьич, «обычная бытовуха на почве алкоголя». Но где теперь искать «ночных бабочек»? Если это их рук дело, то сразу же наверняка залегли на дно. Ищи-свищи ветра в поле. Еще не найден убийца Власова, как новый труп. Да и Климова опять вырубили. Но вторую гематому капитан заработал по дурости. Сам лез на рожон. Нечего было соваться. А вот входную дверь не взламывали, значит, убили кто-то свои: те же девушки или одноклассники, кого Степан хорошо знал и кому сам открыл дверь.
Кравец дал задание оперативникам. Надо будет поговорить со всеми друзьями-одноклассниками убитого, соседями в доме, во дворе, искать девушек. Начиналась обычная рутинная работа.
Старлей позвонил в больницу. Врач сообщил, что Климова пришлось госпитализировать, но он беспокоился о какой-то Вере, потому что мобильный у него отключили.
— Недельки две ему придется полежать у нас, — досадливо отозвался доктор. — Память, я полагаю, должна восстановиться, но если ваш пинкертон получит еще один такой удар, то я отправлю его на инвалидность!
Веры дома не оказалось. Сергею в большей степени захотелось узнать, что делал его напарник вчера днем: ездил куда-нибудь или сидел у телевизора? А может быть, он и убил?
Кравец вслух рассмеялся, потом оглянулся на лейтенанта с цыплячьей шеей, который все еще находился в квартире, наблюдая за сыщиком, столкнулся с его недоуменным лицом, подмигнул. Золотушный серьезно кивнул головой. Один из оперативников, осмотрев все книги, подошел к старлею.
— Больше тайников не обнаружено, — доложил он.
— Все, сворачиваемся! — приказал Кравец.
Он подошел к Анне Антоновне, высказал ей соболезнования, попрощался с ней, оставил свой рабочий телефон на тот случай, если она что-то еще вдруг вспомнит.
— А вы найдете его?
— Найдем.
— А что делал тот ваш товарищ до того, как мы пришли? — неожиданно спросила мать Степы. — Он капитан вроде бы?
Старлей кивнул.
— Что он делал в квартире сына? И как вошел?! Незаконное вторжение преследуется по закону! Вы можете мне объяснить?
— Пока не могу. Для меня самого это большая загадка!
— Вы, пожалуйста, выясните, Сергей Никитич, — строгим голосом проговорила Анна Антоновна. — Я не хочу писать жалобу, создавать дополнительные с ложности в вашей работе, но я хочу знать, для чего капитану уголовного розыска понадобилось таким воровским путем залезать в мою квартиру, тем более что у меня есть свидетели из отделения, а его начальник друг нашей семьи…
— Я разберусь! — пообещал Кравец.
— И найдите убийцу!
«Не было печали, так черти накачали!» — выходя из дома, пробормотал про себя сыщик. Золотушный лейтенант дожидался его у подъезда.
— А кем Анна Антоновна работает? — поинтересовался старлей.
— Сейчас в каком-то фонде, а раньше секретарем райкома партии была, ее многие тут знают, — лейтенант шмыгнул красным носом. — Вообще-то семья известная. И муж, Василий Степанович, в Министерстве связи занимал большие посты. И сын вроде неплохо зарабатывал, а тут такая история!
«Да, эта мамаша может устроить Толе сладкую жизнь ко всем его катаклизмам! — подумал про себя Кравец. — Чего вот его понесло? Видишь, лежит труп, надо вызывать милицию, экспертов, а не устраивать самодеятельность! Доигрался!»
— Ладно, пока! — Сыщик пожал лейтенанту руку, подошел к своим, сказал, что по горячим следам зайдет к одному из одноклассников, и показал, куда за ним надо заехать.
Он вышел на Люсиновку, перешел шоссе и двинулся к жилому дому, на первом этаже которого располагался Сбербанк. Вошел во двор. Его интересовал Крикунов. До сих пор эта встреча по каким-то причинам не удавалась, теперь пришла пора встретиться.
Оперативник поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. Послышались шаркающие шаги, потом женский голос спросил:
— Кто там?
— Из уголовного розыска. Откройте!
За дверью помедлили, но открыли. На пороге стояла невысокая девушка в желтой майке, со светлой короткой стрижкой, скуластенькая, с черными блестящими глазами.
— У вас есть удостоверение?
Кравец показал документ.
— Если вам Сергей нужен, то его нет! — сразу заявила она.
— Я могу войти?
— Вообще-то я одна дома. А девушке одной не очень прилично принимать незнакомых мужчин, — кокетливо сказал она.
— Я не мужчина, я старший лейтенант!
Он отстранил ее, вошел в прихожую, потом в комнату. Работал телевизор, показывали мелодраму, на тахте валялся плед, тарелка с куском сладкого яблочного пирога и большая кружка с чаем.
Лена закрыла дверь, вернулась в комнату.
— Вы что, со мной хотите поговорить? — посерьезнев, спросила она.
— С тобой.
— И о чем?
— Чай у тебя есть?
Она выдержала паузу, взглянула на свою кружку, пирог и шумно выдохнула:
— Хорошо!
Лена сходила на кухню, налила сыщику чаю и даже принесла кусок яблочного пирога.
— Спасибо, Лена! — Кравец снял шапку, расстегнул куртку, сел за стол.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — напряглась она.
— У тебя на кармашке блузки написано.
— Ах да! — посмотрев, обрадовалась Лена. — А я и забыла!
Старлей откусил кусок пирога, разжевал и одобрительно кивнул головой:
— Вкусно!
Он прихлебнул чай.
— Там сахар, надо размешать!
— Ничего.
Она сидела на тахте, поджав под себя ноги, и смотрела, как он смачно поедает пирог. Покончив с едой, оперативник вытащил платок, вытер рот. Помолчал, взглянул на девчонку:
— Ты давно здесь живешь?
— Года полтора или два.
— Это типа гражданского брака?
— Наверное.
— Тебе некуда идти?
— Может быть.
— Он тебя бьет?
Она, не отрываясь, смотрела на старшего лейтенанта.
— Что вы хотите?
— Я хочу знать, чем занимается твой дружок.
— Он ремонтирует всякую оргтехнику. И намного лучше других. Под гарантию. И все ему верят.
— А еще чем?
Она пожала плечами.
— Думай, думай, без ответов я не уйду!
— Еще он ходит с друзьями в пивбар, сидит там и пьет пиво. Еще спит. Ест, ходит в туалет, заезжает иногда к матери, ходит в магазин, делает покупки. Иногда просто шляется по улицам, бредет куда глаза глядят, еще занимается со мной любовью, философствует, смотрит фильмы и всякие телешоу. Еще что-то делает по мелочи, кто его знает, я за ним не слежу!
— Тебе не кажется, что у него есть еще одна жизнь, скрытая от тебя, о которой ты не догадываешься? — неожиданно спросил сыщик. — Или ты знаешь о ней?
— О другой его жизни?
— Да.
— Нет.
— Но ведь догадываешься, что она есть!
— У каждого она есть.
— Ты его боишься?
Она снова замерла, не зная, что ответить. Сыщик попал в точку: она его боялась. Так боялась, что у нее даже леденел кончик языка и кровь застывала в жилах. Он иногда так смотрел на Лену, что на нее нападал озноб. Она натягивала на себя несколько свитеров, теплых кофт, но не могла согреться.
— Ты не ответила.
— Что?.. — Ее снова охватил озноб. — Женщина должна немного бояться мужчину.
— Да ну?! — удивился он.
— Я не знаю, так мне кажется.
— Ты ловко его выгораживаешь.
— А зачем мне его выгораживать?
— Не знаю. То есть тебе нечего мне сказать?
— Нечего.
— А чем бреется твой дружок?
— Электрической бритвой.
— Ладно! — Старший лейтенант поднялся. — Передай своему мальчику, что я хочу его видеть. — Оперативник бросил на стол визитку. — Пусть зайдет ко мне в самое ближайшее время, иначе его приведут в наручниках. Это по поводу двух убийств его школьных друзей, он знает, о чем идет речь! Передашь?
— Передам.
— Вот и хорошо! А пирог был очень вкусный! Сама готовила?
— Сама.
— Молодец!
Он вышел в прихожую и неожиданно зашел в ванную. Открыл все шкафчики, надеясь обнаружить в одном из них опасную бритву, но ни в одном ее не было.
— Что вам нужно? — не поняла Лена.
— Ничего! Сорри, крошка!
Он вышел, подмигнул ей.
— Запомни мой телефон и, когда преодолеешь страх, позвони! Иначе нам его не победить. Верно?
Она неожиданно кивнула.
«Даже если он не участвовал в убийстве Боброва, то все равно пора установить за ним плотную опеку. С фотороботом получилась чепуха. В Москве оказалось больше двух десятков людей, похожих на него. Как тот же фотограф. Нужны твердые улики, надо найти орудие убийства, — рассуждал про себя Кравец, возвращаясь в отдел. — Предположим, я завтра его арестую, посажу на тридцать суток. А что потом? Придется выпустить и ждать, когда он совершит новое убийство. Не лучше ли прихватить сейчас? Эта девчонка мало что знает, но она чувствует, подозревает его…»
С работы он позвонил Вере. Та была уже дома.
— Скажи, что этот сумасшедший делал вчера? — сразу же спросил старлей.
— Как ты думаешь?
— Если бы я знал, не спрашивал!
— Он искал твой телефон. Не твой, а твоей голубоглазой ундины. Якобы по делу, чтобы связаться с тобой. Потом адрес какого-то Степы Боброва. И так до самой ночи! — В голосе Веры послышались рычащие нотки. — Я изнемогла с ним! У него что-то с мозгами стало после того, как его долбанули!
— Вполне.
— А где он?
— В больнице.