Кто-то засмеялся. Уордингтон покраснел и сказал:
— Хорошо, начнем с вас, господин окружной прокурор. У вас в руках были два исключительно важных свидетеля, и вы дали им ускользнуть. Присяжные могли допросить этих людей и дать им возможность говорить начистоту. Они либо запутались бы в своих показаниях, и тогда нам было бы над чем работать, либо молчали, зная, что их показания будут не в их пользу. И этого было бы достаточно, чтобы доказать их вину. А из-за того, что ваша девушка является адвокатом этой пары и…
Селби пересек зал и подошел к Уордингтону вплотную.
— Как председатель большого жюри, — сказал он, — вы превышаете свои полномочия. Как просто частное лицо, вы, черт возьми, говорите слишком громко и, черт возьми, слишком много.
Под холодным взглядом Селби Уордингтон съежился и вжался в свое кресло. Если шериф заставил его побагроветь от бессильной злобы, сдержанный гнев и холодное презрение Селби привели Уордингтона в состояние, когда он почел за лучшее укрыться под покровом своего официального положения.
— Я полагаю, это все, что нам от вас нужно, господин окружной прокурор, — объявил он. — Присяжные обсудят это дело. Лично я за то, чтобы предъявить обвинение Джеймсу Лейси и Тельме Берк в убийстве Джона Берка. А затем я предложил бы вам заняться расследованием по делу об убийстве Оливера Бенелла и проявить при этом большее рвение и профессионализм, чем вы выказывали до сих пор.
Селби спокойно ответил:
— Если вы собираетесь предъявить кому-нибудь обвинение в убийстве Джона Берка, вам бы лучше, во-первых, выяснить, что Берк действительно мертв, во-вторых, узнать, кто его убил, и, в-третьих, почему. Это вопросы, на которые придется ответить перед присяжными. Если вашей целью является поставить шерифа и окружного прокурора в неловкое положение преждевременным предъявлением обвинения, тогда займитесь этим.
— Господи! — воскликнул Уордингтон. — Чего вам еще надо? У вас достаточно улик! Или вы хотите получить свидетеля, который видел, как Берка убили и бросили в этот каньон?
Селби продолжал, не повышая голоса:
— Для того чтобы осудить кого-нибудь за убийство, мы должны представить мотив. Мы должны доказать преднамеренность.
Мы должны доказать наличие злого умысла. Наша задача — предъявить достаточно убедительные доказательства, которые не оставили бы места для сомнений. Мы должны доказать состав преступления до того, как представим улики, при помощи которых можно связать ответчика с преступлением.
Уордингтон сказал:
— Мы хотим, чтобы это дело было решено. Мы хотели бы помочь. Нам кажется, что вы нуждаетесь в помощи. Итак, вот мое предложение. Я за то, чтобы назначить Сэма Роупера специальным обвинителем в помощь Селби. У него большой опыт в раскрытии таких преступлений. У Селби этого опыта нет. Роупер — профессионал, в то время как Селби — лишь любитель.
Головы за столом закивали.
Селби сказал:
— Ну наконец-то выпустили кота из мешка. Ладно, попробуйте усвоить вот что: должность окружного прокурора — это выборная должность. Пока я являюсь окружным прокурором, я буду исполнять свои обязанности так, как нахожу нужным. Я не желаю, чтобы человек, политически дискредитировавший себя, ранее занимавший эту должность, совал нос в мои дела. У вас есть определенная власть — но не больше того. Если вы хотите предъявить кому-нибудь обвинение в убийстве, пожалуйста, предъявляйте. Но и ответственность за это понесете вы. — Селби повернулся и посмотрел на членов большого жюри: — Послушайте, джентльмены, мы продолжаем работать над этими делами. Есть проблемы, которые мы еще не решили. Я сомневаюсь, что вы сможете их решить. Гораздо опаснее поспешно свернуть на неверный путь, чем подождать. Я считаю своим долгом окружного прокурора сказать вам это. Я понимаю, что мистер Уордингтон не занял бы такую позицию, не опросив предварительно вашего мнения и не узнав ваши настроения. Я также знаю, что Роупер очень распинался. Гораздо проще стоять в стороне и критиковать, чем включиться в дело и что-нибудь предпринять. Как только окажется, что я не в состоянии исполнять обязанности окружного прокурора, я подам в отставку. Когда мне понадобится помощь, я попрошу об этом. Но это должен быть человек, который действительно будет мне помогать, а не тот, кто воспользуется этим случаем, чтобы всадить мне в спину нож.
Кое-кто из присяжных закивал головой. Один из них сказал Уордингтону:
— Вы должны признать, что это верно, господин председатель, у Роупера действительно имеется большой опыт, но если он включится в это дело, то и не попытается помочь Селби.
Уордингтон усмехнулся:
— Учитывая обещание Селби подать в отставку, если он не справится с этим делом, мы не будем вводить в него Роупера.
— Селби сказал не так, — возразил один из присяжных.
— Но таков смысл его высказывания, — настаивал Уордингтон.
— Нет, не таков, — сказал другой.
Селби направился к двери.
— Не спорьте с ним, — сказал он. — Ему так хочется, чтобы Роупер снова стал окружным прокурором, что он сбивается с ног, лишь бы сместить меня. Если вы, джентльмены, хотите помочь раскрыть эти преступления, держитесь подальше от этой возни и не вставляйте больше палок в колеса. — Он рванул дверь и вышел.
Брендон ждал его в коридоре, все еще бледный от гнева.
— Уордингтон — грязный, двуличный обманщик, — кипятился он. — Он и Сэм Роупер развели склоку. Распустили слух, что ты неравнодушен к Инес Стэплтон, что она пускает тебе пыль в глаза и ты прячешь ее клиентов только потому, что это ее клиенты… Мне не следовало выходить из себя, но, черт возьми, я рад, что сказал Джеку Уордингтону, какая он змея.
Селби положил руку на плечо шерифа:
— Все в порядке, Рекс. Если мы смогли начать распутывать это дело, то сможем и закончить.
Брендон покачал головой:
— Я не могу быть так спокоен, Дуг. Я чуть не ударил эту маленькую жабу. Я хотел всадить кулак прямо в его лживый рот.
— Забудьте о нем, — сказал Селби. — У нас есть дела посерьезнее. Каждый может размахивать кулаками, когда знает, что сам в безопасности. Настоящий борец тот, кто может выдержать все удары, даже если они очень болезненных и все-таки продолжит бороться.
Он оставил Брендона, прошел по коридору, провожаемый любопытными взглядами, в которых не было сочувствия, и скрылся в тиши своего кабинета.
Сильвия Мартин не появлялась.
Незадолго до пяти часов на улицах начали продавать «Блейд». Аморетта Стэндиш принесла газету и молча положила на стол.
Селби взял газету. Через всю первую страницу шел крупный заголовок: «Селби обещает подать в отставку». Под ним, мелкими буквами, было продолжение: «…если ему не удастся раскрыть преступления».
Затем шел отчет о сессии большого жюри, написанный в мрачных, трагических тонах. В отчете подчеркивалось, что в ночь убийства Бенелла окружного прокурора в городе не было: он отправился на поиски улик, по слухам, в сопровождении молодой женщины. Должное внимание в отчете было уделено дружеским чувствам, которые окружной прокурор испытывает к Инес Стэплтон. Подчеркивалось также, что адвокат Инес Стэплтон одурачила «молодого и неопытного прокурора» ловким трюком: убедив своих клиентов добровольно приехать в Мэдисон-Сити, она вызвала у органов правосудия чувство ложной успокоенности, а двое подозреваемых в это время спокойно скрылись.
Дальше в статье говорилось, что, «когда стало ясно, что шерифу и окружному прокурору не удается ничего выяснить, большое жюри занялось этим делом само, однако шериф и окружной прокурор с негодованием отвергли все предложения помочь им, по-видимому предпочитая дать убийце (или убийцам) скрыться, чем упустить возможную похвалу в случае, если вдруг им удастся напасть на след и раскрыть преступление, что, впрочем, кажется совершенно невероятным, если вспомнить, сколько провалов они уже потерпели на ранних стадиях расследования».
Отдельная статья рассказывала о том, как шериф Брендон вышел из себя, как он бросил вызов авторитету большого жюри, а в комментарии редактора говорилось, что, хотя жители округа проявляли терпение и выдержку в общении с представителями власти, понимая, что тем не хватает опыта их предшественников — особенно это относилось к Селби в силу его молодости, они не потерпят высокомерия неумелого представителя власти, который пытается скрыть свою некомпетентность диктаторскими замашками или делает попытку оскорбить коллективные органы, существующие в рамках закона, — органы, которые эти самые представители власти давали клятву поддерживать.
В пять тридцать большое жюри вынесло вердикт о привлечении к уголовной ответственности Джеймса Лейси, обвиняя его в убийстве Джона Берка, и о передаче дела в суд. Присяжные также заявили, что, «не желая препятствовать расследованию, производимому окружным прокурором, и мешать ему использовать показания миссис Берк, большое жюри временно воздерживается от вынесения вердикта о привлечении к уголовной ответственности миссис Берк».
Селби, говорилось дальше, не прокомментировал это сообщение. Корреспонденту «Блейда», пытавшемуся вызвать Селби на разговор и услышать какое-нибудь заявление, удалось получить лишь несколько слов, произнесенных равнодушным тоном: «Шериф Брендон и я продолжаем расследование. Я приложу все усилия к тому, чтобы выполнять обязанности окружного прокурора наилучшим образом». То же и шериф Брендон: «Я обязан предъявить иск в соответствии с вердиктом, вынесенным большим жюри. Больше комментариев нет».
Селби пошел обедать в шесть тридцать. От Сильвии Мартин все еще не было вестей.
XIV
Сидя в кафе, Селби ковырял жареную морскую рыбу с картофелем и консервированные груши, что составляло его обед. Умственная и физическая усталость не покидала его весь день. У него было ощущение разочарования, чувство душевной опустошенности, как будто под ним провалился пол и он повис в воздухе.
Он резко отодвинул полупустую тарелку. Не начинает ли он жалеть себя?
Инес Стэплтон стала его противником. Она это сделала не тайно. Она предупредила его. Она боролась за то, чтобы заставить его заметить ее, а Инес Стэплтон никогда не боролась вполсилы. Он вспомнил, как неожиданны были ее атаки в теннисе, как она обманным движением заставляла его изменить позицию, а затем ловко посылала мяч в дальний угол корта.
Сильвия Мартин не звонила и не заходила. Она, конечно, разочарована. Многие из тех, кто ему сочувствовал, разочарованы. Он представлял собой жалкое зрелище.
Ну и что?
Он подозвал официантку, заплатил по счету, подошел к телефону и позвонил в кабинет шерифа. Шерифа Брендона не было: он ушел домой. Селби позвонил ему домой.
— Алло, Рекс, — сказал он. — Надеюсь, я не прервал ваш послеобеденный сон, ввергая вас в мир убийц, членов большого жюри и газет?
— О нет, — сказал шериф. — Я теперь не смогу заснуть целую неделю. Мне очень хочется прижать редактора «Блейда» в темном углу.
Я бы запихал эту газету ему в глотку кусок за куском и заставил его съесть каждое слово.
Селби не стал растрачивать умственную энергию на злость.
— Нет ли чего-нибудь новенького о Лейси и миссис Берк? — спросил он.
— Пока нет.
— Не проверить ли Нью-Мексико? Куинн упоминал его, когда поднимался в воздух в Тусоне.
— Ерунда, Дуг. Они же скрываются. Место, которое они сами назвали, — последнее, где их стоило бы искать.
— Вот именно, — сказал Селби. — Если бы они там были, они бы не скрывались. Умному человеку это могло прийти в голову.
Помолчав немного, Брендон проговорил:
— Я тебя понимаю, Дуг. Я немножко переработал сегодня, я чувствую. Постараюсь сделать что смогу.
— О'кей. Вы получили фотографии Джима Лейси?
— Нет еще. Я телеграфировал, чтобы мне их прислали, но они еще не пришли.
Селби сказал как бы между прочим:
— Ладно, не беспокойтесь, Рекс. Я немного посплю. Так или иначе, нас в это дело впутали. Вердикт вынесен, и нам предстоит предъявить иск, если мы сможем.
— Или сделаться всеобщим посмешищем, если не сможем, — проворчал Брендон.
— Лучше поспите, Рекс. Я вот собираюсь поспать, — сказал Селби. — Добрых снов.
— Добрых снов, сынок, — ответил шериф внезапно потеплевшим голосом.
Селби пошел в гостиницу «Мэдисон» и посмотрел расписание авиарейсов. Был самолет, который вылетал из Лос-Анджелеса в десять тридцать по времени тихоокеанского пояса и прибывал в Финикс, штат Аризона, в час пятьдесят пять ночи по времени горного пояса. Был еще самолет, который вылетал из Тусона в десять двенадцать вечера и прибывал в Финикс в одиннадцать ноль пять вечера.
Селби вернулся в здание суда и поднялся в свой кабинет. Оттуда он позвонил в Тусон Баку Рейли. Когда помощник шерифа взял трубку, он сказал:
— Что новенького, Рейли? Это Селби из Мэдисон-Сити.
— Решительно ничего, мистер Селби, — сказал Рейли с огорчением в голосе. — Боюсь, что я зря вас отговорил делать то, что вы собирались вчера вечером, но… Ну, вы знаете, как обстоят дела.
— Ничего, — сказал Селби бодро. — Как насчет Лейси? У вас есть какие-нибудь фотографии?
— Да, снимки, сделанные во время пикников, на ранчо, один портрет, фотография Лейси возле дикой лошади на одном из недавних родео, а также…
— В десять двенадцать вечера из Тусона вылетает самолет. Он прибывает в Финикс в одиннадцать ноль пять. Положите эти фотографии в конверт и напишите адрес: «Дугу Селби, аэропорт Финикса». Пусть пилот оставит их для меня у диспетчера. Объясните ему, что это очень важно. Сделаете?
— Конечно, сделаю, — обещал Рейли. — У вас есть какие-нибудь новости?
— Нет, — сказал Селби. — Лейси и миссис Берк нас опередили и исчезли, как дым.
Рейли пощелкал языком в знак сочувствия.
Селби спросил:
— Вы следите за домом?
— Да.
— Есть шанс, что они появятся, — сказал Селби. — Пусть ваш человек находится в таком месте, где его не заметят.
— Мы сделаем все что можно, мистер Селби. Можете рассчитывать на нас.
Потом Селби позвонил Гарри Перкинсу, следователю. Перкинс начал было извиняться.
— Ладно, забудьте об этом, Гарри, — сказал Селби. — Это моя вина. Мы делаем подобное по десять раз в год. Если бы мы укладывали труп каждого бродяги в холодильник, нас критиковали бы так же охотно. Просто на этот раз попался не тот бродяга. Разыщите это одеяло. Я хочу взглянуть на него. Я сейчас приеду.
Он сел в свою машину, поехал в офис следователя и внимательно рассмотрел одеяло, принадлежавшее убитому. Одеяло заинтересовало его. Оно было из чистой шерсти, длинное и узкое. В центре была прожжена дырка.
— Я, пожалуй, отрежу кусок от этого одеяла, — сказал Селби. — У него странная форма.
— Угу, — сказал Перкинс с отсутствующим видом.
Селби вытащил перочинный нож. Когда он отрезал кусочек одеяла и положил в сумку, Перкинс внезапно протянул руку.
— Обычно, — сказал он, — я стараюсь не принимать ничью сторону. Я пережил три смены администрации в этом округе. После того, что произошло, я на вашей стороне.
Ваша смелость заставляет меня чувствовать себя подлецом.
Селби пожал протянутую руку:
— Спасибо, — и вышел, чувствуя, что тяжелое облако депрессии, охватившее его раньше, начинает рассеиваться.
По дороге в Лос-Анджелес он вел машину механически. Все его мысли были поглощены делом об убийстве, только время от времени он переключался на дорогу. В такие моменты он пытался сообразить, где едет и какие пригороды уже проехал, но ему не всегда это удавалось.
Когда он прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса, у него в запасе было еще минут пятнадцать. Он купил билет, вошел в ресторан, выпил чашку шоколада с сухим печеньем, сел в самолет, и, как только поднялся в воздух, ровный гул моторов погрузил его в сон. Проснулся он, когда стюардесса пристегивала его ремень безопасности перед посадкой в Финиксе.
Была холодная ясная ночь, и небо было усыпано звездами. Цивилизация и ирригация отодвинули пустыню далеко от Финикса, но ночью, когда люди спали, она вновь возвращалась в свои владения. Спокойная тишина, сухой холод, который высасывал из тела тепло вместе с влагой, постоянный немигающий блеск звезд — все это принадлежало пустыне. Такси, движущееся по темным улицам, казалось абсолютно неуместным.
— Куда? — спросил водитель.
— В вашу лучшую гостиницу, — сказал Селби, откидываясь на спинку сиденья.
Всю дорогу до гостиницы он пребывал в блаженном состоянии покоя. Такси подъехало к большому зданию гостиницы, построенному в индейском стиле — с террасами, наружными лестницами и плоскими крышами. Селби вошел в холл. В большом камине трещал огонь. Вежливый клерк за стойкой, позади которой висели сувениры и красивые индейские коврики, удивленно поднял брови.