Зеленая блестящая автомашина «ЗИЛ» въехала на малой скорости в село. Шофер Абросимов крикнул дремавшему Скачкову:
– Смотри, идет Кирьян, в одной руке какой-то горшок, в другой – топор.
Дальше действие разворачивалось стремительно. Скачков внимательно смотрит на Кирьяна, автомашина сближается с ним. Лицо Скачкова бледнеет. Он кричит Абросимову:
– Останови автомашину!
Выскакивает на ходу, со скоростью спортсмена-разрядника бежит по направлению к реке Шоше, кубарем кидается с крутого берега поймы и достигает земли, ползет в лозняк и заросли шиповника.
Кирьян на мгновение останавливается, грозит ему вслед топором и что-то кричит. Затем подходит к автомашине. Левой рукой держит окровавленную голову человека, правой – топор.
Зимин из кузова кричит водителю:
– Мни его, наезжай, не бойся! Только не останавливайся!
Кирьян поднимает правую руку с топором и повелительно приказывает Абросимову остановить автомашину. Грозит:
– Не вздумай удирать, догоню! Живым не оставлю.
Зимин стоит в кузове автомашины, в руке держит изуродованную монтажку, которую вытащил из петли троса. Левой рукой прижимает к борту железную лопату с отломленным наполовину черенком. Внимательно следит за каждым движением Кирьяна.
Абросимов резко тормозит, автомашина встает. Кирьян, опасаясь Зимина, кладет голову на землю, с поднятым кверху топором осторожно идет к автомашине. Глядит налитыми кровью оловянными глазами на Зимина и кричит:
– Ты, хромая собака, не бойся, тебя не трону. Ты ранен на войне не по своей вине. Все грехи тебе прощаю. Вот если бы на твоем месте был Скачков, можно было бы посчитаться.
Зимин отвечает:
– Я не грешен, но постою за себя, Скачкова и Абросимова, – поднимает монтажку, намереваясь бросить в Кирьяна.
– Но ты дурень! – кричит Кирьян. – Абросимов, вылазь из кабины и иди ко мне, иначе я тебе отрублю голову, как этому пахану, – и показывает взглядом на голову.
Зимин орет водителю:
– Заводи автомашину и езжай, трус, кого ты испугался!
Абросимов, как загипнотизированный, выходит из кабины автомашины и подходит к Кирьяну. Зимин негодует:
– Чего ты делаешь, трус?!
Кирьян требует:
– Давай сюда твои документы и деньги триста рублей, что тебе жена дала купить поросенка. Ты с нею с получки рассчитаешься.
Сам смотрит на изогнутую монтажку в руках Зимина. Зимин делает движение, Кирьян берет Абросимова за рукав пиджака, отходит вместе с ним на безопасное расстояние. Предупреждает Зимина:
– Ты смотри, осторожнее, хромой ишак, а то получишь! – и грозит топором.
Зимин кашляет, плюет в сторону Кирьяна, кричит:
– Николай, хватай его правую руку с топором, придержи недолго. Я его научу, как родину любить.
Абросимов пытается схватить Кирьяна за руку. Тот легонько опускает топор на ухо шофера. Из уха течет кровь. Зимин с силой бросает в Кирьяна монтажку. Противник нагибается и подставляет топор. Монтажка ударяется об топор, раздается звук металла.
– Зарубил бы я тебя, хромую собаку, да пока хватит с меня и одного! – кричит Кирьян.
– Попробуй, – равнодушно отвечает Зимин и поднимает кверху лопату.
– Ну, давай документы и деньги, – требует Кирьян и поднимает над Абросимовым топор. Лезет в нагрудный карман и вынимает бумажник.
Абросимов кричит:
– Возьми, прощелыга и вор! – и идет к автомашине.
Зимин недоумевает:
– Зачем отдал?!
Кирьян поднимает голову за волосы и, оглядываясь, идет к реке. Затем из бумажника вынимает деньги и паспорт. Бумажник с остальными документами бросает на землю. Обращается к Абросимову:
– Возьми, пригодится. Права мне не нужны.
Зимин неуклюже прыгает с автомашины, поднимает вверх лопату и направляется к Кирьяну. Кирьян грозит ему топором и кричит каким-то загробным голосом:
– Не подходи, убью! – и, пятясь, злобно смотрит на Зимина, а затем убегает.
Абросимов с окровавленным лицом сидит в кабине. Зимин снимает с себя рубашку и майку. Рвет майку, бинтует Николаю голову. Лицо шофера толстым слоем покрыто запекшейся кровью. Зимин садится в кабину. Кричит на Абросимова:
– Трус ты! Зачем вышел из кабины? Зачем отдал Кирьяну деньги и паспорт?
Абросимов виновато моргает глазами, молчит.
– Эх ты, герой, – возмущается Зимин. – В Москве бывал, щи хлебал, кур ел и с девками целовался, а перепугался какого-то рахита. Мял бы его машиной. Сидел бы я рядом с тобой, не дал бы тебе остановиться. Лежал бы он сейчас с поломанными ногами и просил о помощи.
– А если бы задавили его? – спрашивает Абросимов. – Могли бы меня судить.
– Никто бы тебя не судил. За это ты мог бы получить медаль «За отвагу».
– Да ну, – удивленно произносит Абросимов. – Растерялся я. Как Скачков на ходу выскочил из кабины, да притом эта окровавленная голова в руках Кирьяна, меня словно парализовало. Не стали подчиняться ни руки, ни ноги. Голова мне показалась знакомой, вроде десятника.
– Похоже, – подтверждает Зимин. – Ты совершил очень большую ошибку – остановил автомашину. Тебе надо было, наоборот, повысить скорость и ехать прямо на Кирьяна. Что он мог сделать с топором против нас? Если бы вскочил на подножку, я бы нанес ему смертельный удар лопатой или монтажкой.
Абросимов оправдывается:
– Когда из кабины выскочил Скачков, я думал, что остался один. Про тебя, честное слово, забыл. Подумал, что Кирьян бросит топором в лобовое стекло.
– Ну и что, – возражает Зимин. – Вот это только и требовалось от него. Тогда бы ты мог остановиться, и мы его запросто скрутили бы и проволокой связали. Топор опасен не в броске, а в руках. Если бы Кирьян бросил топор в лобовое стекло, если, на крайний случай, он мог влететь в кабину, ты запросто мог от него уклониться. Но топор по теории вероятности не мог влететь в кабину, потому что Кирьян мог кинуть его только с того или другого бока автомашины. Поэтому топор срикошетил бы и ушел в сторону. Стекло было бы разбито. Но Кирьян пока не сошел с ума и без топора в любых обстоятельствах не остался бы. Жми на стартер и поехали в село. Надо срочно звонить в милицию.
Кирьян медленно удаляется, часто оглядываясь. Входит во двор одного из домов. Скачков взбирается по крутому склону и бежит к машине. Абросимов, не видя Скачкова, начинает ехать.
– Стой! – кричит Зимин. – Бежит Скачков.
Абросимов останавливает автомашину. Зимин открывает дверку кабины. Скачков с быстротой акробата влетает внутрь и закрывает ее.
– Слава богу, живы! – произносит он и сразу командует. – Поворачивай машину обратно.
– Поедем в село, – повелительно говорит Зимин. – Надо обезвредить этого разбойника, иначе он натворит дел, сожжет всю деревню.
– Это не нашего ума дело, – возражает Скачков. – Наше дело готовить лес, а не гоняться за преступниками. На это есть милиция, дорогой товарищ Зимин. Доедем до Лотошино, заявим в милицию.
– По-твоему, мы за преступниками гоняться не обязаны? – раздражается Зимин. – Пусть преступники гоняются за нами. Лотошинская милиция сюда не поедет, потому что село Калининской области, а Лотошино – Московской. Я, кажется, не ошибаюсь. Жми в село, – Зимин общается к Абросимову. – Жми прямо к почте или совету. Мы приехали поговорить с народом и поговорим, невзирая ни на какие угрозы Кирьяна.
Короче говоря, шофер Абросимов колебался. Он не знал, кому подчиняться – Зимину или Скачкову. Зимин со Скачковым спорили, доказывали, дело дошло до личных оскорблений. Пока спорили, прошло более часа. Тем временем Кирьян ходил по селу с головой и топором, нагонял на народ страх и ужас. Из села через каждые полчаса звонили дежурному милиционеру и на квартиру начальнику милиции. Просили разрешения на применение огнестрельного оружия против Кирьяна. Начальник милиции запретил:
– Ни в коем случае не применять никаких мер против бандита. Мы выезжаем, главное – взять живым.
Пока Скачков с Зиминым спорили, Кирьян совершил три поджога, но люди дежурили и сразу потушили огонь.
В споре верх взял Зимин. Подъехали к правлению колхоза. Председатель колхоза и двое мужиков дежурили в правлении с ружьями.
– Мужики, – сказал Зимин, – что вы сидите здесь? А ну, пошли задержим преступника.
– Начальник милиции категорически запретил задерживать, – сказал председатель колхоза. – Даже пригрозил мне. Я только что говорил с ним по телефону: «За голову Кирьяна вы отвечаете персонально. Он нам нужен живой и не калека. Если сумеете уговорить, то можете связать – это разрешаю».
– Пока они приедут, чтобы арестовать Кирьяна, он натворит вам много бед, – горячился Зимин. – Дайте мне ружье и патроны – я его приведу сюда.
– Знаешь что, молодой человек, – сказал председатель, – вы здесь временные люди, приехали и уехали, а нам придется расхлебывать. Кирьян тоже ваш рабочий, а вот, поди ты, ответственность за его жизнь возложили на меня. Милиция уже выехала на лошадях, часа через три-четыре приедут.
– Так их Кирьян и будет ждать, – уже спокойно возразил Зимин. – Нате, берите – я сдаюсь.
– Поехали, товарищ Зимин, – сказал Скачков. – Собрания сегодня мы не проведем. Никого не соберем.
– Поехали, – согласился Зимин.
Сотрудники милиции, четыре человека, в деревне появились в девять часов вечера. Кирьян за полчаса до их приезда сел в лодку и уплыл, оставив на берегу, на месте стояния лодки, голову и топор.
Спустя полтора года одна заведующая столовой леспромхоза увидела Кирьяна на Савеловском вокзале города Москвы. Кирьян ее не опознал, а может, не обратил внимания. Она пошла к дежурному железнодорожной милиции и сообщила, что на вокзале находится очень опасный преступник. Рассказала, на какой скамье он сидит, в каком ряду и его приметы. Двое работников милиции пошли задерживать Кирьяна. Предупредили, чтобы она не смотрела на него и не вызывала подозрений. При появлении в зале двух работников милиции Кирьян встал и пошел на выход к пригородному поезду. Женщина показала им:
– Вон он. Пошел, не упустите.
Кирьян шел не спеша. Вышел на перрон и залез в хвостовой вагон электрички.
– Вы постойте здесь, – сказал старший сержант милиции лейтенанту. – Я возьму его один, – и устремился в вагон.
Пассажиров внутри не было. След Кирьяна простыл. Милиционер пробежал бегом по этому вагону, через тамбур проскочил в следующий. Кирьян торопливо шел в конец вагона. Тут же сидели две женщины. Старший сержант окрикнул:
– Гражданин! Можно вас на минутку, – и приблизился к остановившемуся Кирьяну.
– Что вам от меня надо? – спросил тот.
Старший сержант взял Кирьяна за правую руку и повелительно сказал:
– Гражданин, пройдемте со мной.
Кирьян освободил руку, с силой попытался ударить блюстителя порядка. Последний от удара увернулся. Тогда Кирьян применил новый прием – пнул ему между ног. Старший сержант схватил противника за обе руки, пытаясь завернуть их назад. Кирьян упал и свалил милиционера на себя, схватил его за голову и зубами, как хищник, вцепился в горло. Одна из женщин выскочила из вагона и стала звать на помощь. В вагон вбежали лейтенант милиции и два парня. С трудом оторвали Кирьяна от старшего сержанта. На преступника надели наручники, а пострадавшего отправили в больницу.
Через два месяца после задержания Кирьяна был назначен суд. Судила выездная сессия Калининского областного суда по месту жительства и работы обвиняемого. В качестве свидетелей были приглашены как свидетель и обвинитель шофер Абросимов и заместитель директора леспромхоза Скачков, а также инженер Зимин. Скачков отказался ехать в суд, сослался на болезнь. Общественным обвинителем от леспромхоза был направлен Зимин. Зал судебного заседания не вмещал желающих посмотреть на преступника и убийцу. Кирьян во время судебного заседания вел себя гордо. На вопросы судьи, присяжных заседателей, обвинителя и защиты не отвечал.
В зал вошел Зимин и назвал себя общественным обвинителем, а вызван был как свидетель. После опроса и дачи показаний выступал как обвинитель. Он сказал:
– Напрасно наше законодательство с такими преступниками нянчится, уговаривает их, воспитывает заняться общественно-полезным трудом. На мой взгляд, их надо без суда и следствия не только стрелять и вешать, но и четвертовать.
Кирьян гордо посмотрел на Зимина, крикнул:
– А зря я тебя не прикончил.
Зимин на реплику ответил:
– Руки у тебя коротки. Если бы не было запрета милиции брать тебя живым и невредимым, мы бы тебе после совершения преступления отрубили бы руки и ноги и вытащили бы с корнем язык. Геройство надо было показывать в Отечественную войну, а не убивать ни в чем не повинных людей.
– А ты знаешь, что я имею десять побегов из тюрьмы? Вынул из своего живого друга печенку и съел сырую.
– Гражданин Зимин, говорите только по существу, – предупредил судья. – Вам, подсудимый, будет предоставлено слово.
– Я говорю по существу, – сказал Зимин. – Дальше таких людей, как Кирьян, на белом свете держать нельзя. Их надо уничтожать, чтобы они не мешали нашей мирной жизни и восстановлению хозяйства, разрушенного войной.
– Мы с тобой еще встретимся, хромая собака, – пробурчал Кирьян.
– Подсудимый, ведите себя как следует, – предупредил судья.
В обвинительном выступлении прокурор поддержал Зимина:
– Но, к сожалению, – сказал он, – для таких негодяев и преступников смертная казнь у нас отменена.
Суд приговорил Кирьяна к пятнадцати годам лишения свободы. В качестве свидетеля была вызвана заведующая столовой, которая узнала Кирьяна на Савеловском вокзале. В последнее время она зачастила в Москву.
В октябре в Волоколамский леспромхоз приехал министр лесной промышленности СССР Георгий Михайлович Орлов. В это время на лесопункты проехать было трудно даже на автомашине «ЗИМ», тогда министр решил разобраться с делами леспромхоза в конторе. Было собрано производственное совещание. Пригласили начальников лесопунктов, часть мастеров, бригадиров и передовых рабочих. Перед участниками совещания Орлов без какого-либо конспекта выступал в течение двух часов. Затем коротко выступили директор леспромхоза Василенко, главный инженер Анищенко, начальники лесопунктов и один бригадир. На этом совещание закончилось. Ужин для министра был приготовлен в столовой. Как официантка прислуживала сама заведующая. Тридцатилетняя плотная женщина, чуть ниже среднего роста, блондинка, как в народе говорят, кровь с молоком, с красивым бюстом и статной фигурой. Муж ее, бывший директор промтоварного магазина, сидел в тюрьме уже более двух лет и должен был выйти.
Георгий Михайлович мерил взглядом ее фигуру. Она улыбалась ему очаровательно. После нескольких выпитых рюмок коньяка он пригласил ее сесть рядом и выпить с ним. Она с удовольствием села рядом и выпила залпом коньяк, видя его симпатию, прижалась к нему. Министр собирался ехать в Москву. Его шофер ждал в автомашине, которая в боевой готовности стояла под окнами столовой. На том ужине присутствовали лишь трое работников леспромхоза: директор Василенко, главный инженер Анищенко и заместитель по политчасти Скачков. Георгий Михайлович на ухо шепнул Василенко:
– Я останусь ночевать здесь. Устройте шофера ночевать, напоите и накормите его по всем правилам гостеприимства.
Таким образом, Георгий Михайлович был женат на одну ночь на заведующей столовой Волоколамского леспромхоза. Насколько это верно, но Скачков утверждал, да и все сотрудники леспромхоза и ОРСа говорили, что у нее была большая недостача, не хватало двадцати тонн картошки, двух тонн мяса, капусты и так далее. Списал ей всю недостачу уважаемый Георгий Михайлович лично. Вот поэтому она зачастила в Москву. Почему оказалась на Савеловском вокзале – непонятно. Однако она сделала доброе дело – помогла поймать и обезвредить крупного уголовного преступника.
23 февраля 1980 г.