<p>
«Ладно, вернемся, как говорится, к нашим баранам», - Контрразведчик отошел от окна, налил воды в большую металлическую кружку с пластмассовой ручкой и опустил в воду кипятильник. За время работы на полигоне он пристрастился по несколько раз в день пить крепкий горячий чай. Зимой ароматный напиток надежно защищал от простуды и просачивавшегося даже сквозь толстые кирпичные стены зданий холода, а летом, наоборот, предохранял от удушливого зноя и непереносимой жары. Контрразведчик так привык к ежедневным чаепитиям, что теперь уже не мог представить себе, как раньше, во время работы в центральном управлении в Москве, он мог обходиться без нескольких стаканов горячего и бодрящего чая.</p>
<p>
Вода в кружке быстро закипела. Контрразведчик выключил кипятильник из розетки, насыпал полную чайную ложку индийского чая на дно граненого стакана, вставленного в медный подстаканник, и залил заварку крутым кипятком. Теперь нужно подождать пару минут - и волшебный напиток, спасающий его от жары лучше всяких «Байкалов» и «Пепси-Кол», будет готов. Чай он любил заваривать именно так, в стакане, «по черному», как шутили коллеги, и пил его без сахара, в полной мере наслаждаясь специфическим ароматом и вкусом напитка.</p>
<p>
Контрразведчик подождал, пока чай заварится и немного настоится, сделал несколько маленьких глотков, придирчиво оценивая полученный результат, остался доволен, и со стаканом в руке присел в кресло около письменного стола, расправил плечи.</p>
<p>
«Хорошо, что Голубев позвонил, - подумал он, мысленно вернувшись к служебным делам. - Итак, лейтенант Макарьев интересуется телефонистом, дежурившим на смотровой площадке... С чего бы это?»</p>
<p>
Контрразведчик за время своей работы на космодроме успел неплохо узнать Антона, а нынешним утром еще и внимательно изучить его личное дело, затребованное из штаба части. Макарьев - человек очень работоспособный и педантичный. Отношения в коллективе практически со всеми коллегами поддерживает ровные и дружеские. Хотя, по мнению непосредственного командира капитана Полякина, все-таки немного замкнутый. Как говорится, себе на уме. Много читает. В формулярах городской и научной библиотек в Ленинске отмечены, в основном, книги по космонавтике и астрономии, сборники фантастики и детективы. Космонавтика и астрономия - это понятно. В части и Макарьев, и его друг и сослуживец Зеленин давно слывут самыми большими спецами по части истории и теории космических полетов. Шутки - шутками, а совсем не у многих офицеров хватает сил и желания вечером, после работы на стендах и на старте, тащиться в техническую библиотеку, чтобы систематически пополнять свои знания, выискивая едва ли не по крупицам новую информацию в ворохе отечественных и иностранных книг и журналов. Значит, приплюсуем к личным качествам Макарьева еще целеустремленность и волю. И сюда же добавим, опять же судя по рассказам коллег, хорошую порцию упрямства. Такие ребята, как Макарьев, обычно имеют сложный характер, не умеют лебезить и прогибаться, часто не ладят с начальством, ершисты и самолюбивы.</p>
<p>
Если космонавтика и астрономия - это дань профессии, то запойное чтение фантастики и детективов может говорить о склонности Макарьева к аналитическому мышлению и развитом воображении. Что тоже можно записать в число достоинств лейтенанта…</p>
<p>
Теперь кое-что из личных впечатлений… Макарьев честолюбив. Самую малость, но все-таки это заметно. Работу выполняет дотошно, доходит всегда до малейших нюансов. Требователен и лично к себе, и к окружающим. Может быть, поэтому иногда бывает излишне резок. В любом деле всегда предпочитает полагаться, в основном, на свои собственные силы. Если кого и просит о помощи, так только очень близких друзей. И просит очень редко…</p>
<p>
«Так, ну и что мы имеем в итоге?» - Контрразведчик допил поостывший чай и отодвинул стакан в сторону.</p>
<p>
Что будет делать работоспособный, честолюбивый лейтенант с аналитическим мышлением и развитой фантазией, который оказался в самом центре событий той предстартовой ночи? Учтем, что он предпочитает во всем опираться на собственные силы, любит доводить до конца любое дело и органически не переносит никаких тайн и неясностей. Что он будет делать?</p>
<p>
«Да он же неминуемо начнет свое собственное расследование, - лицо Контрразведчика озарилось лучистой улыбкой. - Вот как пить дать, начнет! И будет вести это расследование дотошно и максимально скрытно. Перекопает все сам, лично, и рыть будет до тех пор, пока не нападет на какой-нибудь след!</p>
<p>
Он задумчиво пробарабанил пальцами по поверхности стола.</p>
<p>
«Н-да, только частного детектива Макарьева нам как раз и не хватает… Ну, куда мы, бедные, денемся, спрашивается, без молодого Шерлока Холмса в степях Казахстана?»</p>
<p>
Он достал из кармана рубашки зажигалку и пачку «Стюардессы», вытащил сигарету, помял ее пальцами, зачем-то понюхал и, наконец, закурил.</p>
<p>
«Нет, это никуда не годится. Ничего хорошего, если мальчишка будет путаться под ногами у следствия. Мало ли что... Пожалуй, следует поручить кому-нибудь из наших ребят серьезно поговорить с Макарьевым. Наставить его на путь истинный, так сказать...»</p>
<p>
Рука Контрразведчика потянулась к телефонной трубке, но вдруг замерла в воздухе. В голову ему пришла неожиданная мысль.</p>
<p>
«Что плохого, если Макарьев и вправду начнет заниматься своим любительским частным сыском? Да, он не профессионал. Но глаза у него не зашорены. Совершенно иной взгляд на происшедшие события, чем у меня и ребят из контрразведки полигона»...</p>
<p>
Главный вопрос сейчас состоит в том, связана ли с попыткой диверсантов обстрелять ракету на старте более чем странная смерть майора Бехтерева?</p>
<p>
Несколько месяцев назад контрразведка получила информацию, что против советско-афганского экипажа готовится диверсия. Но какой будет нанесен удар, когда и кто будет исполнителем - все это было неясно.</p>
<p>
И сейчас ясности не прибавилось. Ни на йоту. Диверсионную группу, переброшенную из Афганистана, засекли еще на подходе к Байконуру и силами роты спецподразделения незаметно сопровождали по степи на расстоянии примерно полкилометра. Контрразведчик уже собирался дать команду на захват трех душманов, но судьбе было угодно, чтобы раньше на «гостей» из-за кордона вышел наряд лейтенанта Макарьева…</p>
<p>
В итоге диверсионная группа была уничтожена и задачу свою не выполнила. Но, если поразмыслить, диверсантов Макарьев обнаружил только потому, что именно покойный Бехтерев приказал ему проверить периметр ограждения стартовой позиции. А потом почему-то отравился. Или же все-таки его отравили? Гм, тогда нужно искать убийцу... И возможно, не просто убийцу, а пособника диверсантов, вражеского агента...</p>
<p>
«Вот тут-то на поле нашей операции и появляется частный детектив-любитель лейтенант Антон Макарьев. Ясно, что как непосредственный участник событий в ночь перед стартом, он сразу же попадет в зону внимания убийцы. Или вражеского агента. Гм, если, конечно, этот агент вообще существует в природе, а не является плодом нашего воображения... Макарьев начинает самостоятельно копаться во всем этом деле. Добросовестно и тщательно рыть в непосредственной близости от вероятного врага. Возможно, он ничего и не найдет, но, по крайней мере, будет постоянно отвлекать на себя какую-то часть внимания шпиона. Может быть, даже заставит его занервничать и чем-то выдать себя... А нервы - это ахиллесова пята любого агента, даже самого опытного. Мы же, контрразведка, при таком раскладе сможем действовать куда более раскованно. И есть вероятность, что быстрее сможем выйти на затаившегося противника».</p>
<p>
Ну, а если Макарьеву действительно удастся на что-то наткнуться в своих дилетантских изысканиях? Реально потревожить схоронившегося агента? Вот тогда-то агент непременно активно проявит себя. Обязательно проявит. И, скорее всего, сделает это резко и решительно. Макарьев вполне может оказаться под его ударом...</p>
<p>
Контрразведчик любил планировать операции так, чтобы рассчитать их с почти математической точностью. Чтобы заранее предусмотреть практически все, нужно было учесть множество факторов, в том числе и неизвестных, учесть случайности и неожиданности, предусмотреть все возможные опасности. В итоге получалось уравнение со многими неизвестными, но благодаря своему уму и логике, Контрразведчик уже не однажды решал такие уравнения. Руководство контрразведки каждый раз удивленно пожимало плечами, когда он излагал результаты очередной разработки – у многих не укладывалось в голове, как он мог так тонко и умело вычислить очередного врага, сорвать продуманные на десять ходов вперед планы иностранных разведок. В управлении контрразведки его считали баловнем судьбы и везунчиком, завидовали и даже немного опасались. Он не обращал на болтовню за спиной никакого внимания, старался избегать аппаратных интриг и по-прежнему ставил в работе на тройку проверенных лошадей – логику, интуицию и разумное упрямство.</p>
<p>
…Через полчаса, набросав на листе бумаги общий план операции, Контрразведчик вызвал к себе сотрудников службы наружного наблюдения и, скользнув придирчивым взглядом по пятерым переодетым в гражданскую одежду офицерам, сказал:</p>
<p>
- Ребята, лейтенанта Макарьева, надеюсь, в лицо все знаете? Герой минувшей бурной ночи... Ну, так вот с этой минуты будете поочередно его водить. Круглые сутки. Следить за каждым шагом. Нужно негласно и незаметно обеспечить его полную безопасность. Имейте в виду, что одновременно с вами за Макарьевым может вести слежку еще кто-то... Вот этот «кто-то», в конечном итоге, нам и нужен. Ясно?</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
14.</p>
<p>
1 сентября 1988 года.</p>
<p>
Космодром Байконур, вторая площадка.</p>
<p>
Командный пункт.</p>
<p>
</p>
<p>
Макарьев легко взлетел по лестнице на третий этаж здания монтажно-испытательного корпуса, пересек небольшой коридорчик, свернул направо и оказался перед обшитой металлическим листом широкой дверью. Над дверью прямо на поверхности стены большими синими буквами была сделана аккуратная надпись: «Командный пункт». Слева от двери чуть выступала из косяка черная пуговка звонка. Антон секунду помедлил, собираясь с духом, и резко нажал указательным пальцем на кнопку.</p>
<p>
Несколько томительно долгих секунд из-за двери не было слышно ни звука. Потом, наконец, гулко забухали по металлическому полу чьи-то размеренные шаги, послышалось раздраженное невнятное бормотание. Заскрежетала щеколда и в проеме приоткрывшейся двери появилась прыщавая физиономия в поношенной солдатской панаме. На левой щеке часового предательски розовело большое пятно пролежня.</p>
<p>
- Спишь, дежурный? - весело хохотнул Антон и укоризненно погрозил пальцем. - Солдат спит, а служба идет?</p>
<p>
- Здравия желаю, товарищ лейтенант, - часовой приложил титанические усилия, чтобы подавить зевок. - Никак нет, не сплю.</p>
<p>
- Ну-ну, - скептически покачал головой Макарьев. - Вот что, дружище, вызови-ка мне ефрейтора Соронину.</p>
<p>
- Слушаюсь, - часовой отступил на шаг от двери. - Только вам, товарищ лейтенант, придется здесь подождать. Такой у нас порядок.</p>
<p>
- Порядок есть порядок, - безропотно согласился Макарьев. - Я со своим уставом в чужой монастырь не хожу. Только ты уж давай побыстрей, ладно?</p>
<p>
- Одна нога здесь, другая там, - солдат растянул губы в ухмылке и прикрыл дверь. Было слышно, как он, напевая что-то себе под нос, удаляется в глубь коридора.</p>
<p>
Ждать действительно пришлось недолго. Не прошло и минуты, как за дверью вновь послышались шаги. Только теперь это был не звук грохочущих по металлическим перекрытиям тяжелых солдатских ботинок, а легкий и стремительный перестук туфелек на каблучках.</p>
<p>
«Звенящие каблучки таинственной незнакомки», - с усмешкой подумал Антон.</p>
<p>
Щеколда звонко лязгнула, дверь приоткрылась и в коридор выглянула коротко стриженная женская головка. Длинные черные ресницы удивленно взметнулись вверх, и в следующее мгновение Макарьева поглотила бездонная глубина двух ясно-голубых озер. Сердце лейтенанта стремительно ухнуло вниз, в открывшийся вдруг бездонный колодец, а лицо сделалось застывшим, бумажно-деревянным, похожим на безжизненную карнавальную маску. Что-то огромное, плотное и невидимое сжало грудь, и Антон почувствовал, что просто не может дышать.</p>