Когда рабочий поезд прибыл на станцию «Северная», Антон уже успел подустать от расспросов коллег-офицеров и едва мотовоз затормозил у перрона, с облегчением подхватил свои вещи и одним из первых выбрался из вагона. Поторапливаясь, чтобы не опоздать на начинавшееся через пятнадцать минут построение боевой группы, он зашел в офицерское общежитие, которое располагалось на третьем этаже штабного здания. Макарьев оставил чемодан и сумку в своей комнате и быстро переоделся в терпеливо дожидавшуюся его в шкафу все полтора месяца отпуска военную форму. На ходу застегивая пуговицы армейской рубашки, он сбежал по лестнице вниз, пересек дорогу, обогнул слева подковообразное здание казармы и, одним прыжком взлетев на четыре ступеньки, распахнул входную дверь и оказался в расположении второй боевой группы. И только здесь, привычно вскинув в ответ на приветствие стоявшего напротив входа дневального руку к околышу фуражки, Антон Макарьев, наконец, перевел дыхание. Успел, построение группы еще не начиналось.</p>
<p>
Воинская часть 25741, в которой служил лейтенант Макарьев, занимала своими учебными и жилыми корпусами добрую половину всей второй площадки – небольшого поселения среди казахстанской степи, в трехэтажных жилых корпусах которого жили и работали военные и гражданские испытатели, готовившие к пускам ракеты-носители и космические корабли «Союз» и «Прогресс». Воинская часть состояла из шести групп, каждая из которых отвечала за свое направление работ – испытания техники, электрические и телеметрические проверки, подготовку к запуску. Вторая боевая группа, проводившая испытания космических кораблей, в свою очередь состояла из трех испытательных команд, делившихся еще на три рабочих отделения. Лейтенант Антон Макарьев служил во втором отделении второй команды второй боевой группы – из-за такого обилия двоек в названии отделение проверки систем жизнеобеспечения в шутку часто именовали «хроническими двоечниками». Это, однако, не соответствовало действительности, поскольку на деле отделение проверки систем жизнеобеспечения космических кораблей было одним из лучших в воинской части.</p>
<p>
Казарма второй группы была самой большой на территории части. Справа от входа располагалась комната командира и начальника штаба группы, слева - просторная и светлая Ленинская комната, которую использовали для различного рода собраний и политзанятий с офицерами и солдатами. А прямо напротив входных дверей находилось помещение для командиров трех испытательных команд, в котором обычно перед построением собирались офицеры группы. Когда Антон запыхавшись влетел в казарму, почти все уже были в сборе. Первыми Макарьева приветствовали офицеры его отделения - старшие лейтенанты Михаил Зеленин и Олег Беланов. Оба подсаживались на мотовоз на первой остановке, около железнодорожной станции Тюра-Там, - сюда им было значительно ближе добираться от дома, чем тащиться почти через весь Ленинск на городской железнодорожный вокзал. По пути в свой вагон оба старлея часто «застревали» в купе у гражданских специалистов, перекидываясь со знакомыми испытателями в картишки или обмениваясь новостями. Поэтому в это утро Антона они еще не видели.</p>
<p>
- Привет, Антошка! - рукопожатие Михаила Зеленина было крепким и энергичным. - Как отдохнул? Сил набрался?</p>
<p>
- Килограмм пять прибавил, - Антон шутливо похлопал себя по животу. – Не поверишь, в брюки еле влез...</p>
<p>
- Ничего, это не надолго, - жизнерадостно заверил его Олег Беланов. - У нас сейчас как раз работа в самом разгаре - готовим к полету два «Союза» и «Прогресс». Так что не волнуйся - объем талии ты быстро поправишь. Что-что, а это я тебе могу гарантировать.</p>
<p>
- А где Андрей Иванович? - Антон окинул быстрым взглядом комнату, отыскивая командира отделения капитана Полякина.</p>
<p>
- В отпуске Андрюха, - сообщил Зеленин. - В понедельник отбыл к теще в Рязань со всем своим семейством.</p>
<p>
- Так, значит мы с вами снова в режиме «трое в лодке»? - Антон недовольно поморщился. - Магическая цифра «три»...</p>
<p>
- А что такого? - Олег Беланов удивленно вскинул брови. - Три человека - на три космических корабля. Что мы на троих не сообразим?</p>
<p>
- «Тройка, русская тройка... Какой же русский не любит быстрой езды?» - с иронией продекламировал Зеленин и озабоченно вздохнул:</p>
<p>
- Нам, мужики, втроем на трех кораблях попотеть действительно придется...</p>
<p>
- Да, брось ты, Михаил, - Олег пренебрежительно отмахнулся. - В первый раз что ли? И потом весь этот аврал всего на пару дней. В понедельник «Союз» стартует, запасной корабль пойдет на консервацию и останется только «Прогресс». Что, не справимся?</p>
<p>
- Справиться-то мы, может, и справимся, - Зеленин скептически ухмыльнулся. - Но в предстоящие четверо суток, ребятишки, кровушки нашей с вами кое-кто из начальства попьет всласть...</p>
<p>
- Ничего, здоровье мы с тобой как-нибудь восстановим. Народными средствами, - незаметно для Зеленина, Олег весело подмигнул Антону. – Антошка наверняка из дома мешок сала привез. Лучше добром признавайся, куркуль, привез?</p>
<p>
Он ткнул Антона пальцем в живот.</p>
<p>
- Привез, товарищ комиссар! - азартно подхватил шутку Макарьев. - Сегодня вечером приглашаю вас со всем личным составом отделения на конфискацию с апробацией и дегустацией.</p>
<p>
- Вынужден вас разочаровать, господа офицеры, - заметил Зеленин. - Сегодня, завтра, послезавтра и вообще до самого понедельника мы с вами будем мухами летать по стендам вокруг наших корабликов. Какое уж тут сало?</p>
<p>
- Тогда предлагаю легкий фуршет в каморке папы Карло, - сказал Антон. - Позовем наших управленцев, гражданских ребят - и вмажем по пять капель с закуской где-нибудь в промежутке между испытаниями!</p>
<p>
«Каморкой папы Карло» офицерский состав второй группы именовал комнату заместителя командира группы по испытаниям капитана Лопатина. В этой небольшой комнатушке на четвертом этаже испытательного корпуса военные и гражданские специалисты в свободное от работ время иногда собирались попить чая, перекусить, а изредка и поднять по какому-нибудь поводу стопку-другую.</p>
<p>
- Ох, - Зеленин шутливо закатил глаза. - Олег, ты только послушай, каких слов набрался на гражданке наш лейтенант... Какие смачные и сочные выражения использует, шельмец...</p>
<p>
- Придется воспитывать, - кивнул Беланов, придав своему лицу грозное выражение. - Миш, а давай сунем этого аспида в наряд на пару суток?</p>
<p>
- Не выйдет, - со смехом сказал Антон и погрозил пальцем. - Иначе, братцы, придется вам вдвоем работать на трех кораблях!</p>
<p>
- Имеет место шантаж, - весело констатировал Беланов. - И смотри, Миша, ведь за самое живое берет, паразит...</p>
<p>
- Да, Олежка, выучили мы с тобой горе на свою голову, - засмеялся Зеленин и дружески хлопнул Макарьева по плечу.</p>
<p>
- Группа, на утреннее построение становись! - раздался за дверями зычный голос дневального.</p>
<p>
Не прошло и десяти секунд, как офицеры и солдаты выстроились по отделениям вдоль длинного коридора казармы.</p>
<p>
- Равняйсь, смирно! - скомандовал начальник штаба майор Бехтерев. - Равнение налево!</p>
<p>
Строй замер. Начштаба четко повернулся в четверть оборота и строевым шагом подошел к вышедшему из своего кабинета командиру группы подполковнику Глуховцеву:</p>
<p>
- Товарищ подполковник, вторая группа на утреннюю поверку построена!</p>
<p>
Глуховцев молодцевато отдал честь, сделал несколько шагов вдоль строя и повернулся лицом к солдатам и офицерам:</p>
<p>
- Здравия желаю, товарищи!</p>
<p>
- Здравия желаем, товарищ подполковник! - стекло в двери Ленинской комнаты жалобно задребезжало от мощной звуковой волны.</p>
<p>
- Что-то я не расслышал приветствия, - Глуховцев недовольно повертел носом. - В строю, кажется, есть еще не проснувшиеся...</p>
<p>
Антон едва заметно усмехнулся. Отпуск закончился, начинались обычные армейские будни.</p>
<p>
…В мае нынешнего года Антону Макарьеву исполнилось двадцать пять лет. Выше среднего роста, худощавый и стройный, Макарьев даже среди подтянутых ровесников - офицеров выделялся своей спортивной, немного пружинящей походкой и стройной фигурой. Его темные, почти черные волосы хорошо гармонировали с карими выразительными глазами, подчеркивая их живой блеск и глубину. Более темная, чем волосы на голове, щеточка аккуратно подстриженных усов под тонким прямым носом оттеняла все еще по-мальчишески пухлые губы, делая лицо Макарьева чуть старше и строже.</p>
<p>
Детство Антона прошло в Киеве, на Дарнице. Отец работал сменным мастером на заводе «Арсенал», а мама преподавала высшую математику на физмате в университете. Макарьев рос обычным мальчишкой, в меру шаловливым и в меру серьезным. Занимался волейболом, любил читать книги, часами мог бродить вдоль Днепра, наблюдая за стремительным скольжением по водной глади белоснежных «Комет» и «Ракет».</p>
<p>
Особых увлечений у Антона ни в детстве, ни в ранней юности не было. Макарьев любил учиться, но явного предпочтения ни одному из школьных предметов не отдавал. Ему одинаково хорошо давались математика и физика, биология и химия. Поэтому после окончания школы со всей серьезностью встал вопрос, какую специальность получать, где учиться дальше? Отец Макарьева, Сергей Тарасович, предложил сыну попытать счастья в Московском авиационном институте, который в молодости окончил сам. Антон ничего не имел против авиации и космонавтики, хотя особых симпатий к ним тогда не испытывал. Поэтому молча и почти безразлично пожал плечами и согласился.</p>
<p>
Все четыре экзамена в институт были письменными. Антон поочередно сдал физику, алгебру, геометрию и сочинение по русской литературе. Общая сумма набранных баллов плюс совсем неплохой средний балл школьного аттестата без проблем и особых волнений сделали его студентом столичного вуза.</p>
<p>
Первокурснику Макарьеву очень повезло с преподавателями. Начальный курс «Введение в специальность «Космические аппараты» читал академик Василий Павлович Мишин - один из ближайших сподвижников Сергея Павловича Королева. Лекции и семинары по высшей математике вел Феликс Юрьевич Зигель - тот самый Зигель, который всей стране был известен своими работами по изучению инопланетных цивилизаций и «летающих тарелок». Антон постепенно втянулся в учебу, увлекся космонавтикой и астрономией, открыл для себя невероятно интересный и сложный мир космических исследований.</p>
<p>
Очень скоро его перестали устраивать узкие рамки учебных курсов, где многие профильные предметы изучались только «от сих до сих», с замалчиванием целых страниц, которые бдительные товарищи из режимных отделов полагали совершенно излишним преподавать студентам. Поэтому Макарьев часами торчал в институтской библиотеке, от корки и до корки прочитывая толстые потрепанные подшивки отечественной «Астронавтики и ракетодинамики», английского «Спейсфлайта» и американского «Авиэйшен Вик», самостоятельно выбирая и конспектируя горы дополнительных материалов.</p>
<p>
На втором курсе он устроился работать на полставки на кафедре проектирования и, пользуясь возможностью открывшегося свободного доступа в факультетский музей космической техники, в первый же рабочий день облазил все экспонаты – от препарированного разгонного блока ракеты-носителя «Протон» до сверхсекретного посадочного модуля так и не полетевшего в космос советского лунного корабля.</p>
<p>
Окончив авиационный институт зимой прошлого года, Антон добровольно написал и отнес в военкомат заявление с просьбой призвать его на действительную военную службу. Кое-кто из знакомых и бывших однокурсников покрутил пальцем у виска – где это видано, чтобы новоиспеченный инженер, блестяще защитивший дипломный проект и получивший диплом с отличием, сам, по собственному желанию шел служить в армию?</p>
<p>
А Макарьеву после пяти с половиной лет учебы просто захотелось настоящей практики, на настоящих ракетах, в настоящих боевых частях. В военкомате Антона внимательно выслушали и с пониманием отнеслись к желанию молодого инженера – его направили служить на Пятый испытательный полигон, который все уже давно называли просто Байконуром. Антон попал в воинскую часть, расположенную на легендарной второй площадке, - той самой, на которой когда-то готовился к старту в космос первый космонавт Земли Юрий Гагарин и с которой выходили на космические орбиты почти все советские космические экипажи.</p>