Остальные, конечно же, выразили полнейшее согласие. Как только они услышали о сокровищах, с их лиц тут же сошла сонливость. Они оживились и повеселели.
Я прослушал речь Тёрнера, застыв на месте. От услышанного у меня глаза на лоб полезли.
-Итак, мы убьём Хью? - спросил помощник.
-Конечно! - отозвались остальные.
-А когда мы это сделаем? Лично я предлагаю прямо сейчас! Сходим за оружием, да и прикончим его.
-Правильно!
-Так и сделаем! Пойдёмте!
Заговорщики встали.
-Стойте! - вдруг сказал Тёрнер. - Почему люк открыт?
-Это я его захлопнуть забыл, - отозвался Палмер. - А что?
-Ты чего, олух? - выругался Тёрнер. - Нас ведь через него подслушать могут. Ну - ка проверь, нет ли там никого!
У меня сердце ушло в пятки. Я спрыгнул с лестницы и, нащупав в темноте бочку, спрятался за неё.
Люк со скрипом открылся, и вниз спустился Палмер со свечой. Долго он осматривал все стены и вглядывался в мешки и бочонки. Я в своём укрытии дрожал, как осиновый лист.
Наконец кок вздохнул и со словами 'Никого здесь нет!' вышел наружу и захлопнул люк.
У меня отлегло от сердца. Однако тут же меня поразила мысль. 'Ведь эти подлецы пошли убивать капитана!'
Я никогда не имел особой любви к Джону Хью. Конечно же, её не прибавилось после того, что он взял меня на корабль не как 'смелого и сильного парня', а как бесплатного работника. Но сейчас почему - то мне стало жалко капитана, и я решил прямо сейчас, опередив заговорщиков, прокрасться к нему в каюту и сообщить обо всём. Быть может, здесь свою роль сыграло желание отомстить Палмеру за его бесконечные оскорбления и насмешки надо мной.
Но, как бы то ни было, я пролез через щель и, прокравшись среди спящих матросов, вышел на палубу.
Я зашагал к каюте Хью, особо не скрываясь, так как думал, что убийцы ещё вооружаются. Но я ошибся, и эта ошибка едва не стоила мне жизни.
Внезапно я услышал торопливые шаги и негромкий окрик: 'Стой, кто там идёт?'. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что это один из заговорщиков. Я вскрикнул и кинулся бежать со всех ног.
Уилкинсон (а это был он), конечно, узнал меня и со страшными ругательствами бросился в погоню. Он бы непременно догнал меня, но, на моё счастье, по дороге мне попался бочонок. Я, пробегая мимо него, толкнул его под ноги пирату. Тот упал, а я, спустя пять секунд, уже был у своей цели - капитанской каюты.
Что мне было делать? Стучаться в дверь? Бесполезно. Преследователь настигнет меня скорее, чем капитан откроет. И я понял, что у меня есть только один вариант - залезть через окно.
Я подбежал к нему и, одним взмахом ножа разбив стекло, заскочил вовнутрь. По моей правой руке, раненной осколками стекла, текли тёплые струйки крови, но я не обратил на это внимания.
-Что случилось? Кто здесь? - закричал Хью, вскочив с постели. Он был в одной рубахе.
-Сэр, это я, Джек! Вас хотят убить!
Капитан всё ещё ничего не понимал, но после того, как засунувшийся в окно Уилкинсон выстрелил в него из пистолета, ему всё стало ясно.
Боцман промахнулся. Хью схватил первый попавшийся под руку предмет - бутылку рома и швырнул ему в лицо Уилкинсону. Тот со страшным криком рухнул на палубу. Капитан, сорвав висевшие у него на стене два пистолета, и из одного прикончил кричавшего и корчащегося от боли Уилкинсона, а другой разрядил в живот бежавшему с мушкетом в руке Гудвину. Первый, конечно же, простился с жизнью, а вот второй, согнувшись, лежал на палубе. Хью, открыв дверь, выбежал и прикончил его кортиком.
Именно в этот момент из - за угла выскочили остальные заговорщики с оружием в руках. Они, видимо, намеревались помочь своим товарищам, но увидев вместо них трупы, и стоящего с кортиком в руке капитана, остановились в замешательстве.
-Бросьте оружие, ребята, - чрезвычайно спокойным тоном сказал Хью. - Вы проиграли, ведь нет в мире того, кто победил бы Одноглазого Краба.
И пираты, имевшие возможность просто всадить в него пули, бросили оружие. Тут, видимо, опять сыграла роль способность капитана, с помощью совершенно спокойного поведения в таких ситуациях, где оно, казалось бы, неуместно, заставить других повиноваться.
-Краб! - завопил Тёрнер. - Мы вовсе не задумывали ничего против тебя! Мы гнались вот за этими негодяями, которые сейчас распрощались с жизнью!
-Хватит врать, Гарри! - усмехнулся Хью. - Ты погибнешь так же, как и они.
-Краб, да ведь тебе это кто угодно подтвердит! Джек может подтвердить - он, наверное, видел!
Да, этот седой, почти лысый старик, невысокий и довольно-таки толстый, догадался, кто раскрыл их замысел. И сейчас он смотрел на меня, умоляющими глазами, в которых была видна мольба. Тёрнер не раз оскорблял меня и выставлял на посмешище, но сейчас он, по сути, стоял передо мной на коленях и умолял меня о пощаде, ведь именно в моих руках была его дальнейшая судьба.
Я не знаю, правильно ли я сделал. Но я не выдал их. Никого. Даже моего мучителя Палмера.
Да, сэр, - сказал я. - Они действительно гнались за этими двумя предателями. Я подтверждаю!
Одноглазый посмотрел на меня своим пронизывающим до костей взглядом. И я в первый раз выдержал этот взгляд.
-То есть ты, Джек, подтверждаешь, что они не задумывали мятежа? - спросил меня Хью.
-Да, сэр, - сказал я. - Подтверждаю!
-Ну что ж, хорошо! - капитан обратился к заговорщикам. - Спасибо вам за преданность своему капитану! Можете идти.
Пираты развернулись и пошли в каюту - досматривать прерванные сны.
А Хью наклонился к моему уху и пошептал:
-А тебе, Джек, спасибо! Огромное, бесконечное спасибо! Я тебя взял на корабль как бесплатного работника, а ты меня спас как настоящий друг. У тебя остались какие - то вещи в камбузе под лестницей?
-Нет, сэр, - ответил я. - Если не считать той совершенно ненужной мне кучи тряпок, на которых я сплю.
-Вот и прекрасно! Пойдёшь в мою каюту жить?
-Конечно, сэр!
-Отныне ты будешь спать со мной, и не на тряпках, а на койке. Подожди тут немного!
Одноглазый убежал куда-то, и через минуту вернулся с койкой в руках, молотком и несколькими гвоздями.
-Открой дверь! - сказал он.
Я повиновался.
Он занёс койку в свою каюту и приколотил её гвоздями к палубе в свободном углу.
-Вот, Джек, ложись! Это тебе награда за твою смелость и честность!
Я не то что лёг, я буквально рухнул на койку, утомлённый произошедшими ночью событиями. И хотя постель была не очень-то и мягкой, но мне она показалась мягче любой перины.
Мои глаза сами собой закрылись, и я, пробормотав: 'Спокойной ночи, сэр', уснул.
<p>
<a name="TOC_id20233673" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>
<a name="TOC_id20233674"></a>Глава 4. Необычный пассажир.
После этого происшествия у нас с капитаном появилось... не знаю даже, как сказать... что-то вроде дружбы. Впрочем, дружбой это не назвать - ведь её не может быть между волком и овцой. Лучше всего сказать так: наши отношения стали хорошими. Хорошими настолько, насколько это возможно в сложившейся вокруг меня обстановке.
Мы стали интересны друг другу. Теперь капитан по-настоящему питал ко мне симпатию - не такую, какую он "разыграл" во время своего пребывания в трактире. Это был просто искренний интерес друг ко другу.
Я увидел в этом коварном и жестоком пирате человека, человека, способного не только на убийства, но и на какие-то человеческие отношения. А Хью заботился обо мне как о своём родном сыне. В его зверской душе пробудилось что-то вроде сострадания к обманутому и, по сути, похищенному им мальчишке.
Одноглазый Краб учил меня владению всеми видами оружия, морской навигации. Теперь я знал, как заряжать пушку, стрелять из мушкета, прокладывать маршруты, измерять расстояние по карте, узнавать глубину, скорость судна, определять местонахождение корабля... Этим, и ещё многим другим я обязан моему 'педагогу' - Джону Хью.
Я стал любимчиком всей команды. Палмер, у которого я когда-то был чем-то вроде раба, уже не загружал меня работой - только пол изредка помыть, да овощи кое-когда почистить. Он угощал меня разными вкусными блюдами и учил их готовить.
Тёрнер частенько, встретив меня, объяснял что, где, почему и как на корабле. С ним я выучил названия мачт и парусов.
Штурман Саймон Филипс по кличке Череп, тоже участвовавший в недавнем заговоре, каждый день рассказывал мне какие-то интересные истории из своей жизни. Впрочем, капитан делал тоже самое. У них было своего рода соревнование: кто кого интереснее расскажет историю.
Подчас эти рассказы были страшными, леденящими сердце - в них повествовалось о крови, убийствах и казнях. После таких я долго не мог уснуть. Однако, в основном это были весёлые сценки из жизни моряков.
Наверное не стоит объяснять причину, благодаря которой ко мне особенно хорошо относились бывшие заговорщики.
На всём судне лишь только корабельный хирург Роберт Хайг, имевший деревянную правую ногу, обращался со мной, как с щенком. Этот Хайг - ужасный человек, и впоследствии он ещё покажет свою натуру.
И вот однажды (это произошло через двадцать четыре дня после события с сорванным мной убийством) случилось одно очень важное событие, с которого, по сути, и начались все наши приключения.
Началось всё с того, что мы захватили одно из попавшихся на пути судов. Это был довольно-таки большой бриг, плывший под испанским флагом.
Я никогда не участвовал в грабежах, и этот был не исключение. Я только краем глаза видел его.
Как обычно это бывает во время боя, палуба брига залилась кровью. Слышались крики и стоны, ругательства и выстрелы. Я удивлялся, как в такие моменты преображался Хью! На его лице не оставалось ничего человеческого. Теми руками, какими он вчера рисовал на куске доски секстант и астролябию, сегодня он убивал людей. В его глазах, где недавно светилась доброта, сверкала злоба и жестокость. Голос, по временам бывавший ласковый, становился грубым и хриплым.