После того, как закрылись огромные двери, здание погрузилось в тишину.
Лунный свет, проникавший сквозь витражи, служил единственным освещением в зале.
― Ты выглядишь мило, соплячка, словно школьница.
Она посмотрела через плечо и покачала головой, на ходу показывая Гримму средний палец.
В конце коридора она приостановилась и вытянула руку, чтобы остановить нас, указывая за угол.
Оглянувшись вокруг, осмотрел лавки в поисках Кали, обнаружив ее стоящей на коленях перед алтарем. Отец Азель ― ее дядя, ― приближался к ней.
Мы вошли в комнату, когда он подошел и коснулся ее затылка. Словно чертик-из-шкатулки, девушка вскочила и обернулась с дерьмовой усмешкой на лице.
― Здравствуйте, святой Отец. Скучали по мне?
Ее сладкий голосок эхом отозвался в комнате. Азель отшатнулся, явно удивленный. Кали шагнул вперед и так сильно толкнул его, что тот споткнулся и рухнул, приземлившись на скамью.
― Запри дверь, ― приказал я Арлен, когда мы проходили мимо нее.
Услышав мой голос, Азель резко повернул голову. Взгляд широко распахнутых глаз устремился на всех нас, мужик побледнел, подскочил и попытался сбежать.
― Хей! ― завопила Кали, выставляя ногу, чтобы поставить подножку. Он свалился в проход, упав к ногам Гримма.
― Ты постарел, как дерьмо, ― заявил Гримм, наклонившись и приподняв его за башку, одной рукой прикрывая рот.
Кобра всех нас обошел, давая Кали «пять». Подойдя к алтарю, начал разгружать хозяйственную сумку.
― Иди сюда, детка.
Я протянул ладонь. Взяв ее, она переплела наши пальцы, когда я перекинул руку ей через плечо.
― Двери заперты, берег чист, ― заявила Арлен, стягивая капюшон.
― Где ты хочешь его видеть?
― Позволишь мне сделать выбор?
― Это твое шоу. Мы лишь мускулы.
Ее глаза вспыхнули, огромные как блюдца, и она взволнованно задрожала.
Выскользнув из-под моей руки, девочка развернусь, словно распорядитель действа, указала на большой серебряный крест у стены.
― Можешь воспользоваться им, чтобы распять его? ― она взглянула на меня и усмехнулась собственной идее. ― Вот этим, ― уточнила она, указывая на длинную металлическую цепь, которую Кобра положил к алтарю.
― Можем это устроить, ― ответил Гримм прежде, чем я успел, волоча к алтарю сопротивляющегося Азеля.
Пошел и взял крест. Отнес его к алтарю и облокотил.
― Поднять, раздеть, связать, ― указал каждому из нас и схватился за цепь.
Кобра разрезал мантию Азеля и немного помог Гримму удержать его, пока я фиксировал его левую, а затем правую руку на брусьях креста.
― Боже, мы все попадем прямиком в ад, ― простонала Арлен.
Кобра остановился и посмотрел на нее с озорной ухмылкой.
― Хорошенько осмотрись вокруг, дорогая, потому что ты уже там. Весь мир ― Ад, а этот психопатический засранец ― Дьявол, ― кончиком ножа он указал на меня.
― Так что же это значит для всех нас? ― усмехнулась она.
― Ну, я, безусловно, его самый надежный преданный помощник, ― заявил парень, разрывая последнюю часть мантии, теперь уже связанного Азеля.
― Гримм сам все объяснит. Убивает всякое дерьмо беспристрастно, неподкупен и никогда не отказывается выполнять свою работу.
― Вообще-то, это довольно точно, ― подтвердил Гримм, опустив штаны Азеля до лодыжек.
― Кали ― его великолепная безумная, темная, жестокая королева, ― он драматично вздохнул и взглянул в потолок. ― Даже Дьяволу нужна любовь.
Покачав головой, посмотрел на Кали. Она пялилась на меня с нечитаемым выражением на ангельском личике.
Его точное определение напрочь взрывало еб*ный мозг.
Она просто даже не представляла, насколько парень серьезен.
― Это тошнотворно мило, но ты не настолько уж плох.
― Разумеется, Арлен, ты говоришь так, потому что еще нас не знаешь... Но, скорее всего, ты все равно труп, поэтому это дерьмо такое сложное для тебя.
― А ты не знаешь нас...
― Я знаю Кали, ― оборвал ее и положил конец дискуссии.
Никто ничего не произнес, а Гримм и Кобра даже не пытались изобразить удивление от моих слов.
Известно ли мне, какой у нее любимый цвет или любимая еда? Бл*ть, нет. Знаю ли я все грязные подробности ее прошлого? Тоже, бл*ть, нет. Было ли мне насрать на это? Опять же ― бл*ть, нет.
Понимал, что она была настолько сломлена, но даже не осознавала этого. Знал, что то, что она видела, когда смотрелась в зеркало, было ничем иным, как замешательством.
Понимал, что девочка тонет внутри себя и борется за то, чтобы понять, кто она такая, в то время как демоны кричали, чтобы их выпустили на волю.
Все это я знал, потому что однажды, в паршиво-дерьмовое время, сам был таким.
Был ею.
Знал ее.
Мы ― отражение друг друга.
Она была моей великолепной темной, бл*ть, королевой.
Женщина была моей. Я не отпустил бы ее даже тогда, когда все было сказано и сделано, а она ненавидела мое еб*ное нутро, ведь так бы и было. Такое просто неизбежно. Я уничтожал все хорошее, к чему прикасался. Ей бы просто пришлось возненавидеть меня, сидя киской на моем лице.
― Зачем... ты его так привязал? ― спросила она, нарушая тишину и пялясь на жалкую, бледную задницу Азеля.
― Мы заставим его страдать, пока не получим некоторые ответы.
Она кивнула и подошла ко мне, ухватив за руку Арлен, двигаясь вперед.
― Калиста, милая...
Я был позади, ударив священника мордой об крест, прежде чем он успел договорить.
― Тебе запрещено обращаться к ней! Единственный раз, когда можно открыть рот ― это отвечать на вопросы или, бл*ть, вопить.
― Он обоссался, ― Кобра указал на струю мочи, стекавшую по бледной ноге Азеля.
― Все как обычно, ― с отвращением отошел от него. ― Выбирай инструмент, Эльф.
Не говоря ни слова, она изучила ассортимент и тихонько напевая, выбрала желтую дрель. Щелкнув по кнопке, улыбнулась мне, когда та зажужжала.
Шокированный возглас заставил всех нас повернуть головы, чтобы увидеть, как монахиня вышла из-за угла. Закричав, рванула к двери.
― Бл*ть, я разберусь, ― проворчал Гримм.
Он спрыгнул с небольшой ступеньки и бросился за ней.
Перед тем, как она добралась до выхода, он подхватил ее за талию и подбросил в воздух. Девушка отскочила с грохотом от скамьи и закричала, когда ее тело ударилось о мраморный пол.
Гримм, будучи Гриммом, не терял времени, сдавил ее шею, выжимая жизнь. Задыхаясь, она безумно размахивала руками и пиналась ногами. Потребовалось всего тринадцать секунд, чтобы монахиня потеряла сознание, и еще две, чтобы умерла. Женщина скончалась так быстро, что, если бы он не швырнул ее тело через скамью, было бы легко поверить, что всего этого никогда не было.
― У тебя есть три попытки сказать, где находится Девид, начиная с этого момента.
Начало проявляться мое нетерпение, устал находиться в церкви.
― Я не знаю...
― Первая попытка удалась лишь потому, что знаю, ты собрался меня на*бать.
Кали подошла ко мне с дрелью в руке и взглянула, чтобы получить указания.
― Сделай ему больно.
― Сделать больно, ― повторила она.
Ее взгляд охватил каждый дюйм его тела, устремившись на руки. Девушка приблизилась к тыльной стороне левой, подняла дрель и нажала кнопку.
Сверло вращалось, вначале только скручивая его кожу, постепенно ввинчиваясь в плоть.
― Перестань! Пожалуйста, остановитесь! ― заорал он в агонии.
Я осторожно отодвинул руку Кали, обнаружив крошечное отверстие, которое она начала делать на тыльной стороне его руки.
― Прекрати рыдать и собери свое дерьмо. Мы даже еще не причинили тебе вреда, ― вздохнув, похлопал его по голове. ― Что за мужик мочится и ревет из-за какой-то старой доброй пытки?
― Тот же самый вопрос, Азель, где Девид?
― Я не видел его уже несколько месяцев, ― скулил он.
― Но ты говорил с ним. Вы всегда общаетесь друг с другом по телефону. Ты в курсе, где он, я уверена, что знаешь! ― вмешалась Кали, крича ему в лицо.
― Я говорю вам правду. Зачем мне врать?
― Потому что ты жалкий кусок дерьма.
― Потому что у тебя вторая попытка, ― добавил я позади нее.
Вздохнув, она снова подняла дрель и покачав головой, отступила назад.
― Зачем мы вообще тратим время на этого болвана, когда он хранит регистр адресов в своем кабинете? Не будет он говорить. Они никогда не говорят. Мы можем просто заставить его вопить, истекать кровью, а затем убить как можно больше из них. Девид проявит себя, если начнешь уничтожать самых важных его последователей. С регистрационной книгой мы точно узнаем, где их можно найти.
― У нее превосходный аргумент, ― согласился Кобра, хлопнув рукой по рту Азеля, чтобы заглушить его вопли.
― А ты что думаешь? ― спросил Гримма.
― Думаю, что вопрос риторический. Но почему она так долго скрывалась в лесу?
― Занимайся своим делом, ― дал ей зеленый свет, с любопытством наблюдая за тем, что Кали теперь предпримет.
Мне, бл*ть, так нравилось следить за тем, как работает ее мозг, выяснять, как сильно она жаждала заставить ублюдка вопить. Ее маленькая милая головка была полна гноящейся боли. Когда наконец-то девочка избавлялась от кокона, то была ох*ительно великолепна.
Улыбнувшись, она схватила Азеля за вялый член. Кончик был еще влажным от мочи.
Без предупреждения Кали воткнула сверло в его уретру. Он взвыл еще до того, как она нажала кнопку. Мой собственный член не мог решить, хочет он сморщиться и влезть внутрь от страха или остаться твердым как камень, пока Кали сверлила дыру в чужом члене.
Кобра взглянул на меня, и я кивнул.
В течение секунды он достал собственный член и пристроившись сзади к Азелю, раздвинул его половинки.
― Давай посмотрим, понравится ли тебе хоть раз оказаться принимающей стороной.
Он погрузился на сухую, как обычно.
Кали моментально остановилась и выронила окровавленный отросток, глядя большими глазами, как Кобра врезался Азелю в задницу.
― Срань господня, ― пробормотала Арлен.
― Не думаю, что его дерьмо останется священным, ― пошутил Гримм.
Азель выкручивался, моля о пощаде, но не получал ничего. Член Кобры был весь залит кровью, когда входил и выходил из задницы.
Рот Кали открылся и закрылся. Она облизнула губы и отступила. Почувствовав мой взгляд, вытерла окровавленную руку об мантию и опустила дрель.
― Пойду возьму книгу учета, ― извинившись, сбежала быстрее, чем мышка.
Несколько минут глядя на Кобру, быстро заскучал. Азель превратился в скулящего пробитого плаксу.
― Давайте закругляться.
― Спасибо, бл*ть, наконец-то. Мой член уже стал раздражаться.
Кобра вышел и отскочил назад, когда Азель начал испражняться на пол.
― Боже, это омерзительно, ― пронзительно вскрикнула Арлен, бросаясь в заднюю комнату и прикрывая глаза.
Я сорвал с его шеи амулет-крест и встал перед ним. Гримм положил одну руку на верхнюю, а другую, на нижнюю челюсть, распахивая широко рот и ломая. Сунул амулет в рот Азеля, а Гримм захлопнул его обратно, проталкивая крест через десны, кровь стекала по серебряному кулону и капала с губ.
Взглянув вниз, я рассмеялся при виде его окровавленного члена. Мы проделывали одно и то же так много раз, что было приятно немного встряхнуться.
― Выпусти его кровь, а затем разыщи Арлен.
Оставив их, отправился в том же направлении, куда ушла Кали.
Глава 18
Калиста
Если я была его, значит ли, что он был моим?
Почему вообще спрашиваю себя об этом, когда не могла совладать с эмоциями?
Я только что зверски изуродовала чьи-то гениталии, и все, о чем могла думать ― это секс. Что-то было со мной неправильно, уже понимая, что я немного облажалась.
Мой вздох отразился от сводчатого потолка церкви. Сжимая в руках черную книгу, обошла деревянные исповедальни, отмечая, что Азель больше не вопит так громко. Возможно, Кобра закончил свое дело и угодил ему.
Могла представить, что подружилась с ним, и, возможно, даже с Гриммом, если бы не тот факт, что Тито все еще где-то поблизости, а я просто не в силах была заставить себя пренебречь этим.
― Какого дьявола вообще делаю это? ― пробормотала про себя, свернула за угол и врезалась прямо в Ромеро.
― Зачем делаешь что? ― схватил меня за плечо и развернул, практически затащив в одну из темных, пыльных исповедален.
― Что ты творишь? ― прошептала.
― Это та самая книга?
Он потянулся за ней, но я выкрутилась.
― Почему ты так сильно хочешь найти Девида?
― Кали, если я ничего не говорю, то только потому, что не считаю, что тебе следует знать.
Что на это ответить?
Не могла же требовать стопроцентной откровенности, когда не делала того же, а если мы не могли доверять друг другу, то что же тогда нам оставалось?
Он опять потянулся за книгой, на сей раз вырвав ее из моих рук.
― Это была жалкая попытка шантажа ради информации?
― Я слишком разумна для этого.
― На самом деле?
― Ты такой засранец, ― выдохнула, протискиваясь и толкая тонкую деревянную дверь.
― Не-а.
Отодвинул меня от двери и заключил в клетку между собой и деревянной скамьей.
― Чего ты хочешь? ― прорычала я.
В кабинке было душно, а от недостатка света, едва видела его глаза.
― Что если я скажу тебе исповедаться о твоем самом сокровенном темном грехе?
― Ты мой самый сокровенный темный грех.
― Тогда, может, стоит трахнуть тебя здесь. Никогда не выпадала честь осквернить монашку.
― Я ненастоящая монахиня.
― Не разрушай фантазию, детка. Просто раздвинь для меня ноги.
Он опустился на колени, чтобы положить журнал на пол, поднимая мою мантию, когда встал на ноги.
Скользя пальцами по коже левого бедра, он крепко схватил его и перекинул через свое.
Обвила одной рукой его шею, а другую опустила к молнии на джинсах, расстегивая, пока не освободила член. Он резко развернул нас, так что теперь сидел на скамье, а я оседлала его колени.
― Помести мой член в себя и прокатись на нем. Жестко.
― Я не...
― Сделай это.
Я возвышалась над ним, сердце билось неравномерно. Судорожно выдохнув, сжала пальцами перегородку в исповедальне, медленно опустилась, вбирая его в себя.
― Вот так.
Он схватил меня за бедра и толкнулся вверх, погрузившись до основания, полностью заполняя меня.
Подавилась криком, который быстро превратился в стон, поскольку парень управлял мной снизу, задавая быстрый темп, чтобы я не отставала.
― Черт возьми, Кали, твоя киска такая, бл*ть, мокрая, настолько, ох*енно тугая. Такая, бл*, моя.
Мужчина скользнул руками к моей заднице, сжимая руками половинки, и начал сильно врываться.
Когда он вынудил меня проявить инициативу, потребовалась минута, чтобы найти ритм. Держась за перегородку и покачивая бедрами, подпрыгивала вверх и вниз на члене. Разнузданные стоны эхом звучали в церкви и заполняли маленькую исповедальню.
Мышцы ног жгло. По вздымающейся груди струился пот. Дыхание стало громким и прерывистым, смешиваясь с наполненными удовольствием вздохами.
― Не могу...
― Не говори, что не можешь. Просто трахни меня, ― рычал Ромеро.
Опустив руки на его плечи, выровняла положение и начала скакать на нем, вбирая в себя все глубже и жестче.
― Ром, ― прохныкала, утыкаясь бессильно лбом.
― Вот так, детка. Используй меня, заставь себя кончить.
Прижав большой палец к моему клитору, он медленно массировал его круговыми движениями. Внизу живота все сжалось, а тепло прокатилось по спине. Он наклонился, провел языком по моей шее и укусил. Вошел в меня одним сильным толчком. Кончила так сильно, что забыла, как дышать.
― Бл*ть!
Больше не могла пошевелиться. Мышцы напряглись, я закрыла глаза, упиваясь ощущением того, что только он мог вырвать из меня. Позже Ром вышел, запачкав своим семенем мою мантию.