Партридж выстрелил противнику прямо в горло.
Его голова почти оторвалась от туловища, соединенная лишь несколькими полуразорванными нитями ткани. Парень пролетел мимо Партриджа и упал прямо в огонь. От удара о пол его голова все-таки оторвалась и покатилась вниз по лестнице, как детский мячик.
Партридж даже не остановился.
В коридоре наверху его ждал ещё один парень. Безоружный.
Точнее, пистолеты у него были, но сейчас они лежали перед ним на полу. Его трясло, а глаза, казалось, ещё чуть-чуть — и вылезут из орбит. Он опустился на колени рядом с пистолетами и сложил руки перед грудью.
— Господь милосердный, мистер Партридж, я не хочу с вами драться, — прохрипел он. — Отпустите меня, пожалуйста. Клянусь Богом, я выбегу прямо через парадную дверь и не остановлюсь, пока не окажусь в постели с женой.
Партридж действительно представлял собой жуткое зрелище: отсветы от масляных ламп отбрасывали диковинные тени на его застывшем, как маска, лице; широко раскрытые глаза горели нестерпимым огнём; из раны на плече на пол капала густая кровь.
— Не передумаешь? Не ударишь мне в спину? — произнёс Партридж.
«А может, стоит застрелить этого сукина сна прямо здесь, на всякий случай? Нет, не нужно…»
Мужчина дрожал, и до Партриджа донёсся стойкий запах мочи.
— У меня… у меня трое детей, мистер Партридж… подумайте о них… пожалуйста… о Боже…
Партридж задумался, стараясь отогнать боль, омрачавшую его мысли.
— Ладно, приятель, — кивнул он, и его губы дрогнули в подобии улыбки. — Беги прямо домой. Никакого шерифа. Никаких проблем. Иди домой и посмотри на своих детей. Воспитай их правильно, и, может быть, они не станут такими, как я.
Парень начал благодарить Партриджа, и на мгновение тому показалось, что он вот-вот начнет целовать его ботинки, но потом он поднялся на ноги и побежал по лестнице сквозь пламя, бормоча по дороге, что Нейтан Партридж — просто святой.
Партридж был готов расхохотаться, если б не болящий бок.
Подойдя к комнате Анны-Марии, Партридж стал сбоку и постучал в дверь. Ответом ему были несколько пробивших доски пуль.
Он слышал, как Анна-Мария ругала кого-то, как могла только она — за то, что он такой трус, — и обезумевший мужской голос приказывал ей заткнуться, истерично щёлкая пустым барабаном.
Партридж стал перед дверью и выстрелил сразу из двух стволов.
В досках появились две огромные дыры: первая снесла дверную ручку, а вторая чуть не сорвала саму дверь с петель, развернув её вовнутрь. Анна-Мария закричала, и кто-то начал стрелять. Но Партридж ожидал этого. Он отошел в сторону, взял одну из масляных ламп и бросил ее в открывшуюся дверь. Она ударился там обо что-то и разбилась; пламя вспыхнуло, наполняя комнату оранжевым мерцающим светом.
Партридж отбросил в сторону дробовик, вытащил кольт и бросился в дверной проём, приземлившись плашмя на живот. От удара о землю боль в ране была такой острой, что он едва не потерял сознание.
Он увидел съежившуюся за диваном Анну-Марию и человека, которого он знал как лорда Джонни Макса Сильвера, выдающегося сутенера, держащего в дрожащей руке шестизарядный револьвер. Он был в рубашке с короткими рукавами и брюках от смокинга; пиджак явно остался лежать в другом месте.
Лорд Сильвер то ли отбросил револьвер, то ли просто выронил из дрожащих пальцев — в любом случае, оружие упало на пол.
— Мистер Нейтан Партридж, — произнёс он. — Черт возьми, я уже давно хотел с вами познакомиться.
Партридж наставил на него свой кольт.
— Значит, это ты трахаешь мою жену, — приподнял он одну бровь. — И, вероятно, ты организовал на меня засаду на шахте.
Лицо Сильвера — такое бледное и аристократичное, словно его высекли из слоновой кости, — побелело ещё сильнее.
— О нет, уверяю вас, это…
— А я тебя уверяю, что ты умрешь — и пикнуть не успеешь.
Сильвер — человек, привыкший находить выход из любой ситуации, человек, у которого всегда был хорошо подвешен язык, — обнаружил, что не знает, что сказать, чтобы отговорить Партриджа от задуманного.
Его губы дрогнули в легкой и — как ему показалось — уверенной улыбке, пока мозг пытался сообразить, что можно было бы предложить такого, что заставило бы этого беглого преступника-убийцу опустить оружие.
Ничего.
— Прошу тебя, Нейтан…, - начала Анна-Мария, но её сердце и чувства были далеки от этой просьбы.
— Держи рот на замке, Анна, или я прострелю дырку в твоей хорошенькой голове.
Он и сам не понимал, почему ждал так долго.
Может быть, он хотел, чтобы внутри него ещё немного разгорелась ненависть, стала по-настоящему горячей и кипящей. Когда это, наконец, произошло, он поднял кольт и выстрелил Сильверу в лицо. Пуля пробила правое глазное яблоко, выбив его из глазницы и раздробив орбиту, в которой он плавал. Изменив слегка траекторию из-за встречи с костью, пуля прошла сквозь его голову, как сверло, размалывая серое вещество на своем пути, а затем вырвалась на свободу прямо над ухом, захватив с собой волосы, мозги и осколки черепа.
Сильвер упал на пол с глухим стуком, и на его некогда красивом лице застыло выражение крайнего изумления.
Анна-Мария закричала.
Партридж подошел к ней и три или четыре раза ударил по лицу, пока его мозолистые костяшки пальцев не разорвали плоть, а ее красивое фарфоровое личико не забрызгалось кровью. Женщина замолчала, но зубы у нее были стиснуты, а глаза пылали, как погребальные костры.
«Вот она — настоящая Анна-Мария, — подумал Партридж. — Присевшая в засаде, полная ненависти и готовая убить. Вот чудовище, на котором я женился. Чудовище, которое любит только секс и деньги. Вот она — в своей первобытной грёбаной красе».
— Мои деньги, — произнёс он. — Мне нужны мои деньги.
— У меня нет…
Он пнул ее в живот, и она согнулась пополам, задыхаясь и кашляя. Он схватил ее за волосы, рывком поднял на ноги и швырнул на середину комнаты.
— Мне нужны мои чёртовы деньги, — повторил он. — Если придется, я так искромсаю твое личико, что больше ни один мужчина тебя никогда не захочет. Его просто стошнит при виде тебя. Поэтому отдай мне мои деньги, жалкая сука. Живо!
Она поползла на четвереньках по полу; ее волосы напоминали разоренное воронье гнездо, а красное бархатное платье было порвано и перепачкано в текущей из носа крови. Всхлипывая, она вытерла ее тыльной стороной ладони, протянула руку и сняла со стены гобелен.
За ним был сейф.
Дрожа и плача, она начала выставлять код. Конечно, слезы были обычным спектаклем. При первой же возможности она вонзит Партриджу нож в спину, и он это прекрасно знал.
— Если вытащишь оттуда что-то, помимо денег, я всажу в тебя пулю, — пообещал он Анне-Марии. — И прекращай уже размазывать сопли.
— Ублюдок, — прошипела она.
В сейфе было много денег. Женщина взяла чемодан и наполнила его до краев купюрами.
— Это все, что у меня есть, сукин ты сын, — яростно прошипела Анна-Мария. — Здесь больше, чем было у тебя. Возьми и убирайся прочь с моих глаз. — Она пододвинула к нему чемодан.
Партридж наклонился, чтобы поднять его, и замер, осознав, что в комнате есть кто-то ещё.
— Черт побери, — произнес резкий и твёрдый, как металлическая стружка, голос. — Напоминает мне старый добрый семейный ужин.
Партридж обернулся. Прямо на него смотрел длинный металлический ствол кольта «драгуна». Оружия, способного проделать в нем дыру размером с блюдце.
Но не это заставило его замереть на месте, как замёрзший ручей в декабре.
Голос…
Этот ровный злобный голос преследовал его в детских воспоминаниях.
Перед Партриджем стоял человек, который въехал в шахту «Дюрант» вместе с индейцами-апачи. Он был одет в плащ цвета хаки и черную широкополую шляпу. Левая сторона его лица была покрыта ужасными шрамами, оттягивающими уголок рта в жуткой ухмылке, обнажавшей зубы и десны. Но правая сторона, несомненно, принадлежала его отцу, «Черному Джейку» Партриджу. Волосы у него были длинные и белые, как первый ноябрьский снег. Он определённо стал старше, измученный годами и жизнью в бегах.
Но это точно был его отец.
— Здравствуй, сынок, — произнёс он. — Анна-Мария.
— А ты ещё кто такой? — поинтересовалась она.
— Я? Твой свёкор. — Он посмотрел на женщину серыми и холодными, как сталь, глазами. — Рада, наконец, со мной познакомиться?
Анна-Мария побледнела, словно готова была упасть в обморок.
— Но ведь ты…
— Мёртв? Едва ли. Или ты веришь в призраков?
Он встретился взглядом с сыном. Они долго и пристально смотрели друг на друга, и если между ними и была какая-то теплота, то этого никто бы не заметил.
— Пойдем со мной, Нейтан, — предложил, наконец, Черный Джейк. — В чемодане достаточно денег для нас обоих. А если нам не хватит — украдём больше.
У Партриджа словно отнялся язык.
Он не был уверен, что чувствует. Ярость, предательство, ненависть. Но точно не любовь, не облегчение оттого, что его отец жив. Конечно, нет. Он очень надеялся, что Джон Пеппер бредит и сам не знает, о чем говорит. Черного Джейка повесили в Викенбурге.
По крайней мере, Партридж всегда так думал. А теперь оказывается, что этот скользкий, ублюдочный сукин сын выскользнул из петли и выбрался из могилы?
— Иди к чёрту, — рявкнул, наконец, Партридж, и почувствовал себя лучше.
— Вот так ты разговариваешь с отцом?
— Ты мне не отец, — отрезал Партридж. — И никогда им не был.
Черный Джейк провел языком по шелушащимся губам, и его лицо помрачнело, словно на него набежали тучи.
— Ты всегда был для меня разочарованием. Ты и всё моё потомство.
Он вскинул кольт, и Партридж понял, что уже мёртв. Невозможно пережить выстрел «драгуна» с близкого расстояния, а Чёрный Джейк был не из тех, кто промахивается.
Партридж ждал выстрела.
И он раздался. Но не из «драгуна», а из-за спины Черного Джейка. Пуля проделала дыру в его животе и забрызгала Партриджа и Анну-Мари кровью и ошмётками плоти.
Черный Джейк в последний раз посмотрел сыну в глаза, и в них не было ничего, кроме непоколебимой, неприкрытой ненависти. Ни печали. Ни любви. Ничего.
Его глаза были холодными и пустыми, как у щитомордника, который пытается тебя ужалить. Еще одна пуля раздробила Чёрному Джейку грудь и разорвала сердце на мелкие клочки. Он упал лицом к ногам Партриджа.
В дверях стоял Гиббонс с «миротворцем» калибра.45.
— Да уж, странник, быть ангелом-хранителем совсем не просто, что бы люди не говорили. Никогда не думал, что нам, святым, придётся использовать оружие. Век живи — век учись. Аминь.
* * *
Прошло два дня.
Партридж проснулся в постели в пыльной шахтёрской хижине, спрятанной в горах. Вздрогнув, он очнулся и тут же потянулся за оружием, но его рядом не оказалось.
Тупая боль в плече и острая боль в боку заставили его снова лечь. Была ночь, и Гиббонс подбрасывал дрова в пузатую печку. Чемодан, набитый деньгами, стоял в ногах его койки.
— Черт возьми, Лазарь очнулся, — произнёс Гиббонс. Он подошел к Партриджу, сверкая глазами и улыбаясь всеми оставшимися зубами. — Не шевелись, ради всего святого, а то порвешь эти прекрасные швы, которые я тебе наложил. Да, странник, думаю, что из меня получился бы неплохой хирург. — Он размотал повязку на плече Партриджа. — Твоя рана заживает быстрее, чем след от ремня на заднице у шлюхи. Да, тебе повезло, странник. Пуля, которую ты поймал, прошла насквозь и не унесла с собой слишком много мяса. Уверен, со временем ты поправишься.
К Партриджу медленно возвращались воспоминания.
Черный Джейк. Гиббонс застрелил его и оказал миру услугу, которую тот никогда не сможет оплатить. Затем Гиббонс помог ослабевшему от потери крови Партриджу спуститься по черной лестнице и сесть в седло.
«Египетский отель» к тому времени горел, как свечка, и бригады пожарных с вёдрами еле справлялись с пожаром. Анна-Мария отказалась уходить, и они оставили её в комнате.
Партридж не знал, смогла ли она выбраться. Да и ему было плевать.
— Ты потерял немало крови, но ты выкарабкаешься.
Партриджу удалось проглотить немного говяжьего бульона и помочиться в ведро. Потом он лежал без сознания до следующего дня. Большую часть времени он провёл в своей койке, курил, думал и ждал возвращения Гиббонса. Наконец, поздним вечером, тот вернулся.
— Ну что ж, странник. Провизией запаслись. Всё готово.
Партридж бросил на него косой взгляд.
— И куда мы отправляемся?
— Ну, мы точно не можем оставаться здесь. Это не обсуждается. Охотники за головами все еще ползают вокруг, как глисты в собачьей заднице. Нет, нам нужно убираться. Думаю, завтра вечером.
— И куда же?
— Ты когда-нибудь был в Мексике? — Гиббонс, похоже, загорелся этой идеей. Он сел на кровать и похлопал Партриджа по руке. — Я говорю о Сьерра-Мадре, странник. Я слышал, будто там прямо из песка сыпятся золотые, а если попить из их ручья, то и моча потом будет золотой. Серьёзно, странник, я не шучу.
Партридж дотронулся до его руки и легонько сжал.
— Ты ко мне чертовски добр.
— Я же говорил тебе, что я — твой чертов ангел-хранитель, помнишь? Теперь я знаю деревню в Сьерра-Мадре, которая стоит у подножия старой испанской церкви, и через нее протекает река. Там всё вокруг в цветочных полях и фруктовых деревьях. Никто никогда тебя там не найдёт. Я познакомлю тебя с большой толстой сеньоритой, которую знаю, и уеду в горы, а когда вернусь, ты уже будешь женат на одной из ее дочерей — такой же сочной, как сладкий виноград, — и будешь питаться, как король. Они будут любить тебя до самой смерти. И знаешь что, странник?
Партридж, поражённый силой духа этого человека, молча покачал головой.
— Может быть, ты даже научишься прилично улыбаться, смеяться и получать удовольствие от жизни.
«Вполне возможно», — подумал Партридж.
* * *
На следующий день они отправились в Мексику и через три недели добрались до маленькой деревушки. Как и говорил Гиббонс, это был настоящий кусочек рая.
И хотя Партридж прожил долгую жизнь, он больше ни разу не вернулся в Юму.
И не жалел об этом.
Заметки
[
←1
]
Desperado (исп.) — головорез, отчаянный человек (здесь и далее — примечания переводчика).
[
←2
]
Мрачный жнец — персонификация смерти в виде некоей физической сущности; чаще — в виде скелета с косой, облачённого в белый или чёрный балахон с капюшоном.
[
←3
]
Уильям Андерсон, также известный как «Кровавый Билл», — американский военачальник времён Гражданской войны, лидер крупного партизанского отряда сторонников Конфедерации, печально известный крайней жестокостью в рейдах против войск Союза, за что и получил своё прозвище.
[
←4
]
«Соберемся у реки» — христианский гимн, написанный в 1864 году американским поэтом и композитором Робертом Лаури.
[
←5
]
Техасский лонгхорн — порода крупного рогатого скота, известная своими длинными рогами, которые могут простираться от головы до кончика рога на расстояние до 180 см.
[
←6
]
Герефордский бык — порода крупного рогатого скота с небольшими рогами; масть у этой породы исключительно темно-красная с белой головой и с белыми отметинами на ногах, хвосте.
[
←7
]
Мескалеро — индейское атабаскоязычное племя. Входит в состав народа апачи.
[
←8
]
Джефферсон Финис Дэвис — американский военный и политический деятель, первый и единственный президент Конфедеративных Штатов Америки во время Гражданской войны в США.
[
←9
]
Команчеро — граждане, проживавшие на территории Новой Мексики, которые были связаны торговыми отношениями с племенами индейцев, населявших данный регион.
[
←10
]
Партия Доннера — группа американских пионеров, возглавляемая Джорджем Доннером и Джеймсом Ридом, которая отправилась в Калифорнию в мае 1846 г. Из-за серии неудач и ошибок группа задержалась в пути и провела зиму 1846–1847 гг. в горах Сьерра-Невада. Выжили и достигли Калифорнии 48 из 87 членов группы. Многим из них, чтобы выжить, пришлось есть умерших товарищей.