— Послушай, неблагодарная ты тварь, если хочешь жить на улице, я не против. Только тогда не возвращайся обратно после своих гулянок. И не корчь из себя гордого и независимого царя зверей, ясно? Одним словом, Басмач, если тебе что-то у меня не нравится, можешь идти на вольные хлеба, питаться на помойке и спать где придется. Но учти, этого гадства я больше терпеть не намерена.
Удивительно, но мне показалось, что Басик все понимал, во всяком случае, слушал он меня очень внимательно. Его янтарные глаза, не мигая, смотрели мне прямо в душу, как будто он в этот момент проверял, пугаю я его или серьезно говорю.
— Ма? — спросил кот, и я поняла, что он произнес что-то вроде: «Ты это серьезно?»
— Серьезнее некуда, — строго заявила я, — мне эти твои безобразия уже надоели до чертиков. Объясни, зачем ты сбросил на пол цветочный горшок, он тебе мешал, да? Вредная ты скотина.
— Угу-м, — ответил Басмач тихо.
— Будем считать, что договорились. Но если ты не согласен, то, будь так любезен, не возвращайся после очередной гулянки, ладно?
— М-да, — я ясно услышала в его голосе издевку.
— Все, я тебя предупредила, а ты делай выводы.
Наверное, если бы кто-нибудь увидел все это, то меня точно отправил бы в дурдом, но я была абсолютно уверена, что вредный котище прекрасно меня понял. И вскоре убедилась в том, что не ошиблась на его счет.
После этого нашего с ним «разговора» Бася кардинально изменил свое поведение. Охота на мои ноги прекратилась, а его душераздирающие вопли сменились коротким, но требовательным «Ма».
Легкая победа над Басмачом меня окрылила, и я вспомнила, что хотела посетить заброшенный дом и посмотреть, чем же там занимаются эти подозрительные типы. Возможно, во всем виноваты неожиданно свалившиеся на меня скука и одиночество. До встречи с Ником ничего подобного я никогда не чувствовала, а тут возникло вдруг такое ощущение, что мир опустел и вокруг не осталось ни одного живого человека. «Если он не вернется, — подумала я с тоской, — я свихнусь». Мое состояние не осталось незамеченным. Однажды ко мне подошла Анна Сергеевна — наш преподаватель по социологии — и участливо спросила:
— Азерцова, у вас все в порядке? Что-то вы мне в последнее время не нравитесь. Может, вам нужна помощь?
Я и сама себе не нравилась, но что тут можно было поделать? Пряча глаза, я почти спокойно ответила:
— Все нормально, Анна Сергеевна, у меня нет никаких проблем.
Но проблемы были, да еще какие! Ник снился мне почти каждую ночь. Я каждый вечер прислушивалась, надеясь услышать звуки скрипки. Но мой дьявольский скрипач даже не думал давать о себе знать. Он исчез, как будто его никогда и не было. Не выдержав, я решилась навестить его. Стоя перед запертой дверью, я жала на кнопку звонка и прислушивалась, нет ли в квартире хоть каких-то признаков жизни. Пустота.
Вечерами я подходила к окну и ждала, когда же он появится. Ведь не ночует же он в ресторане! Но и здесь меня ждало разочарование. Ник как сквозь землю провалился. Кошмары прекратились, но это меня больше не радовало. Без него я задыхалась, мне не хватало воздуха, света, звуков. Казалось, что я уже в могиле и весь окружающий мир не более чем выцветшая декорация. Следующим моим шагом должен был стать поход в «Империю». Но от этого пришлось воздержаться, потому что одна я туда пойти никак не могла. А если просить Галку, то мне пришлось бы все ей рассказать.
И вот я решила развеяться, посетив убежище бомжей, наркоманов и сатанистов, как их назвала Раиса. Не Бог весть какое развлечение, но сидеть дома, тупо пялясь в окно, мне надоело.
На следующий день я не пошла в университет и дождалась, когда Раиса ушла в магазин, а во дворе никого не было. Мне очень не хотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел. Знаю я наших бабулек — потом обо мне поползут по двору слухи, что я наркоманка, сатанистка и вообще человек пропащий. А что еще могла делать приличная девушка в этой цитадели порока?
Легкой тенью выскользнув из подъезда, я направилась к выселенному дому, как раз к тому подъезду, где по ночам на третьем этаже творилось что-то, на мой взгляд, странное. Страшно не было нисколечко. Вся эта затея напоминала мне детскую игру в «Казаков-разбойников». Что могло случиться со мной среди бела дня в родном дворе?
В подъезде пахло мочой, пылью и чем-то горелым. Я прислушалась, но не уловила никаких посторонних звуков. Все верно, сатанисты, или кто они там, являются поздно вечером, а бомжи в это время шныряют по городу в поисках пустых бутылок, местных же наркоманов после убийства Светки распугала милиция, которая на всякий случай тщательно прочесала весь дом от подвала до крыши.
Перед нужной мне дверью я остановилась. Что-то мешало переступить порог, какое-то тревожное чувство.
Я осторожно дотронулась до грязной металлической ручки и тут же отдернула руку. На пальцах остались темные липкие следы, похожие на человеческую кровь или вишневое варенье. «Я здесь еще заразу какую-нибудь подцеплю», — подумала я с отвращением и, вытерев руку об стену, толкнула дверь ногой.
Рассмотреть пустую квартиру я не успела, потому что в этот момент сзади кто-то тихо подошел и ловко набросил мне на голову грязный, вонючий мешок из-под картошки. Я взвизгнула. Мой звонкий голос, который ни разу не подводил меня, застрял в горле, а вместо отчаянного вопля с губ сорвался лишь слабый стон. Я ощутила резкую боль от удара. Голова вяло мотнулась, и я провалилась в гулкую, звенящую пустоту…
Не знаю, сколько времени я находилась без сознания, потому что когда пришла в себя, то передо мной по-прежнему была темнота. Потом до меня дошло, что рот мне заклеили скотчем, руки-ноги надежно связали, а глаза завязали плотной повязкой. Я лежала спеленатая, как младенец, на чем-то мягком, пахнущем клопами. Вот только тогда мне стало по-настоящему страшно, на розыгрыш это не было похоже совершенно.
— Ты ее, часом, не убил? — услышала я незнакомый сиплый мужской голос. — Учителю не нужна мертвая девка. Для его ритуала годятся только живые.
— Слышь, Белый, ты не видишь, что ли? Дышит она.
— Не нравится мне все это, Старый. Учитель нам ничего не поручал, а инициатива, сам знаешь, наказуема.
— Белый, не гнуси, — возмутился тот, кого звали Старым, — Учитель еще и спасибо нам скажет. Он только объявит охоту, а тут мы — нате, пожалуйста, есть у нас для вас подарочек. И не надо будет рыскать по городу в поисках жертвы.
Ох, не понравились мне эти разговоры про жертву, охоту и ритуал какой-то. Почему-то сразу вспомнилась Светка с распоротым животом и перерезанным горлом. Уж не эти ли сволочи так над ней поиздевались?
Бабушка Соня всегда учила меня: «Машутка, запомни, детка, в любой ситуации надо сохранять свое лицо и держать себя достойно, потому что никто не знает, когда предстанет перед Богом. Молодые о смерти не задумываются, а старики хоть и думают, но все грехи отмолить не успевают». Легко ей было говорить. Интересно, как можно вести себя достойно, если тебя связали так, что ни рукой, ни ногой пошевелить не можешь и рот заклеен? Знала бы бабушка, в какое дерьмо вляпается ее единственная внучка, может, что-нибудь более полезное посоветовала. И ведь винить некого, никто меня в эту берлогу на аркане не тянул.
Я почувствовала, как холодные пальцы задирают на мне свитер и чем-то острым проводят линию от пупка до груди, похоже на нож.
— Слушай, а может, мы ее того, ну, сами оприходуем? — судя по голосу, это был Белый. — Но сперва трахнем. А что? Ничего так девка. Слышь, Старый, это же наша добыча, и мы сами можем распорядиться, как считаем нужным.
Я больше не могла изображать обморок и замычала.
— Смотри-ка, очухалась кукла. Боится.
— Все они боятся, — хохотнул Старый, но потом серьезно добавил: — Нет, Белый, нельзя. Учитель нам этого не простит. Он любит, чтобы все было правильно. Вот распорет ей брюхо, раскидает кишки и погадает по ним, когда нам ждать ЕГО и что делать дальше.
— Думаешь, что ОН и в самом деле к нам явится? — спросил Белый с сомнением. — Что-то я начинаю сомневаться. На фига мы ЕМУ нужны? Есть люди поинтереснее.
— Раз Учитель говорит, значит, так оно и будет. Дьявол своих не бросает. Надо только все сделать правильно, и ОН придет к нам. Слышь, Белый, а что бы ты у НЕГО попросил?
— Найду, что попросить, лишь бы ОН пришел. А что сам Учитель говорит? Что-то от него давно никаких новостей.
— Сказал, чтобы ждали и не рыпались. Учитель ЕГО слышит. Он сказал, что дьявол уже здесь, где-то рядом ходит. Скоро ОН и нас найдет, надо только все правильно сделать, чтобы вся работа прахом не пошла. Осталось еще три ритуала и все.
Это было похоже на разговор двух сумасшедших, и мне стало страшно до ужаса. Я поняла, что в любой момент эти маньяки могут сделать со мной все, что захотят, а я даже закричать была не в состоянии. От бессилия и страха меня стало знобить. Я тряслась, как в лихорадке, и ничего не могла с собой поделать.
— Смотри, она замерзла, — заметил мое состояние Белый, — может, накроешь ее курткой? Чего ты ее раздел-то?
— А чтобы потом меньше мороки было. Ничего, сейчас я ее согрею так, что запомнит на всю оставшуюся жизнь, — хрипло ответил Старый и принялся стягивать с меня джинсы, — а жизнь эта у нее будет короткой.
— Слышь, завязывай, вдруг сюда кто-то сейчас зайдет, мало ли.
— Да кому это надо? Бомжей мы в другое крыло здания выселили, они сюда боятся ходить, наркоши, те тоже к нам даже под кайфом не решаются заходить. Да и после того, как менты здесь пошуровали, наркоши не часто заглядывают в этот дом. А ты сомневаешься еще. Чуют, уроды, что с нами лучше не связываться. Слушай, а может, ОН и в самом деле уже где-то здесь, а? А давай мы сейчас девку оприходуем, вскроем ее и сами попытаемся ЕГО вызвать, а? Ты помнишь заклинания?
Я почувствовала, что в помещении, в котором мы находились, появился кто-то еще. У меня хороший слух, и мне, в отличие от моих мучителей, удалось расслышать его мягкие, кошачьи шаги.
— Так, — раздался в полной тишине тихий спокойный голос, такой спокойный, что от него у меня по спине пробежали мурашки, — что это вы тут творите, отморозки? Я ведь предупреждал, чтобы без моего ведома вы шагу не смели сделать.
— Учитель, — в голосе Белого прозвучали заискивающие нотки, — мы тут новую жертву нашли. Вернее, она сама к нам пришла. Скоро ведь ритуал, Учитель…
— Заткнись, выродок! Сколько вам можно говорить, чтобы не гадили там, где живете, а? Из-за вас, двоих придурков, менты тут всех на уши поставили. Если бы я всех не предупредил вовремя, вы бы уже сидели на нарах. Слушайте меня внимательно, — теперь голос неизвестного Учителя был не так спокоен, в нем проступили металлические нотки, — если вы мне все испоганите, то я лично с вас шкуры спущу и на барабан натяну. Ясно? Осталось совсем неумного, и не хватало, чтобы вы мне тут разрушили все, что я с таким трудом создавал. ОН где-то рядом, я ЕГО слышу. Это ОН диктует мне нужные заклинания. Скоро ОН должен появиться. Я это чувствую. Иногда мне кажется, что ОН проходит рядом со мной, но я еще пока не могу ЕГО разглядеть.
Я поняла, что пора напомнить о себе. Что же этот страшный Учитель решит со мной? Ведь приказал же он этим двоим, чтобы не трогали меня, может, отпустит?
— А что с девкой делать? — растерянно спросил Старый. — Ее же нельзя отпускать, она может про нас ментам рассказать.
Я хотела заорать, что не буду никому ничего рассказывать, лишь бы они меня отпустили, но рот у меня по-прежнему был заклеен скотчем, а мое мычание мало о чем говорило.
После его слов воцарилось долгое молчание. Или это только мне так показалось. Но время словно замерло и никак не хотело сдвинуться с места. Я с надеждой и ужасом ждала ответа Учителя. Наконец он произнес строго:
— Она никого из нас не видела. Так что ментам от нее толку не будет никакого. Ну, прошерстят еще раз дом и что? Я предупрежу всех, чтобы сюда носа не смели совать, пока все не утихнет. В городе достаточно пустующих домов, найдем место, где можно будет перекантоваться. Сейчас я ее усыплю, пусть полежит до ночи. А потом, когда народ рассосется, отнесете ее в подъезд. Знаете, где она живет?
— Знаем, — ответил угрюмо Старый, — только на фига нам ее в подъезд тащить, оставим здесь…
— Заткнись, дегенерат! Повторяю в последний раз — отнесете ее в подъезд и там оставите. Вы и так уже натворили дел, сам не пойму, почему я вас до сих пор терплю. И чтобы без моего разрешения не смели даже шагу ступить. Будете делать только то, что я вам прикажу! Я доступно излагаю? Учтите, выродки, это последнее предупреждение. Еще один промах — и не ждите пощады. Сами знаете, что от меня вам не убежать — найду везде, если надо, то из-под земли достану.
Если бы я могла, то бросилась бы на шею этому загадочному Учителю и расцеловала его, но, к счастью, я была связана. Впрочем, если бы не повязка на глазах, веревки на руках и ногах, то, скорее всего, шансов выжить у меня не было бы никаких. Мое счастье, что я ничего о них не знала и никого не видела.
Я услышала, как он подходит ко мне, потом его пальцы коснулись моей шеи. Он лишь слегка надавил на какую-то точку, и я почувствовала, как мое тело одеревенело. Теперь я не могла пошевелить даже пальцем. Вторая его рука легла мне на лоб. Легкое, едва ощутимое движение — и я вновь отключилась.
…Мне снился сон. Большой зал, освещенный дрожащим светом множества свечей. В центре зала стоял человек, он играл на скрипке. Я присмотрелась и увидела, что это мой скрипач, только немного другой. На нем была одета старинная одежда, волосы гораздо длиннее, чем в реальной жизни. Смычок порхал над струнами, легкий, будто бабочка, извлекая из скрипки удивительные звуки. А лицо у скрипача было отрешенное, он никого и ничего вокруг себя не замечал. Вокруг танцевали пары в старинных одеждах, напудренные дамы в платьях с кринолинами и мужчины в вычурных камзолах и кружевных рубашках. Все они плавно скользили по узорному паркету, не замечая стоящего в центре музыканта.
Вскоре мелодия изменилась, в ней появился новый, бешеный ритм. Музыка кружилась по залу, заполняя собой все свободное пространство. Танцующие пары уже не поспевали за ней, а мой скрипач даже не думал останавливаться. Он до крови закусил губу и гнал, гнал безумную мелодию. Люди вдруг стали надуваться, словно воздушные шары. На это было страшно смотреть. Потом раздался первый громкий хлопок — и высокий темноволосый мужчина лопнул, обдав всех фонтаном кровавых брызг.
За ним последовал другой, третий. Мне казалось, что пролился настоящий дождь из крови. Люди лопались один за другим. А где-то в стороне стояла я и за всем этим кошмаром тихо наблюдала. Тихо, потому что от шока слова застряли у меня в горле. И только когда взорвался последний танцор, скрипач опустил смычок и обратил свое внимание на меня. На лице его мелькнуло недоумение. Он подошел ко мне и спросил несколько раздраженно:
— А ты, почему ты стоишь? Почему не танцуешь? Кто ты такая?
— Как же, Ник, — растерялась я, — ты меня не узнал? Это же я, Мария. Что здесь творится? Кто все эти люди?
— Мария? — переспросил он. — Не помню. Что с тобой, Мария, почему ты не со всеми?
— Я не хотела быть со всеми, — призналась я, — потому что в толпе ты бы меня не заметил.
Он улыбнулся, и от его улыбки мне стало не по себе. В глазах вновь появились страшные желтые всполохи.
— Я заметил. Тебе легче? — потом его голос превратился в шипение змеи. — Почему ты мне не покоряешься? Что с тобой?
— Я не хочу покоряться, — испуганно прошептала я, — и со мной все нормально.
— Нет, не нормально. Все меня слушаются. А вот что с тобой?
Неожиданно он размахнулся и влепил мне пощечину. Потом схватил меня за плечи и стал изо всех сил трясти.
— Очнись! Что с тобой?!
Я открыла глаза и не сразу смогла сориентироваться, где нахожусь и что со мной происходит. Казалось, что жуткий сон продолжается. Но вскоре сквозь туман стали проступать черты лица. Ник наклонился надо мной и испуганно уговаривал:
— Маша, что с тобой? Очнись!
— Кажется, со мной все в порядке, — тихо произнесла я. — Где я нахожусь? Что случилось?