— Я не разрешал переговариваться, Шоя. Думаешь, раз у меня нет глаз, я слепой? Даже не надейся меня обмануть.
Тяжело вздохнув, Ишида замахнулся для броска… В последний момент его рука дрогнула, и камень угодил Нишимии в плечо. Она лишь удивленно посмотрела сначала на Ишиду, затем на откатившийся камень.
— Я сказал — кидай в голову! — выпалил Серудуэра. — Бери новый камень из коробки.
Внутри Ишиды вспыхнул гнев. Он молча нагнулся к коробке и выбрал один из самых больших камней. Ишида со всей силы запустил им в Серудуэру…
Гнев Ишиды мгновенно обернулся ужасом, когда Серудуэра поймал камень ровно перед своим лицом.
— Предсказуемо, — спокойно произнес Серудуэра.
Он зашагал в сторону Ишиды. Тот уже готовился из последних сил кинуться в бой, как вдруг Серудуэра протянул ему пойманный камень.
— Ты выбирал его для меня, — сказал Серудуэра, — а теперь бросишь им в Шоко. Осталась одна попытка.
Ишида на автомате взял протянутый камень. Когда Серудуэра повернулся к нему спиной, он в отчаянии показал Нишимии единственный жест:
“Прости меня”.
Замахнувшись еще не отошедшей от прошлого броска рукой, Ишида с воплем запустил камнем в голову Нишимии…
Он рухнул на четвереньки и спрятал лицо в ладонях, готовясь услышать то, что окончательно растерзает его душу. Однако первым, что донеслось до него, были слова Серудуэры:
— Отличный бросок, Шоя.
На мгновение Ишида решил, что убил ее. Но затем… он услышал тихий, медленно разрастающийся плач. Ишида поднял взгляд на Нишимию — она снова склонила голову, целиком скрыв лицо. На каштановых волосах темнело пятно крови.
В этом тихом плаче Ишида слышал многое: боль, страх, безнадежность… и даже, как ему показалось, разочарование. Не способный больше терпеть, он зарыдал вместе с Нишимией.
— Хорошо… — донесся до Ишиды голос Серудуэры. — Теперь я вижу.
Ишида поднял голову. Серудуэра стоял к нему спиной, склонившись над плачущей Нишимией.
— Ну что, тварь, теперь ты чувствуешь? — выговорил он. — Из-за такой, как ты, я однажды начал убивать. Та тоже строила из себя воспитанную скромницу, тоже одаривала всех улыбкой. А когда я подошел к ней, чтобы познакомиться, она начала смеяться мне в лицо, сказала, что с таким уродом как я даже буракумины не захотят иметь дело!
— Нет… Нишимия не такая, — тихо выговорил Ишида. Но Серудуэра его не слышал и продолжал:
— Спустя несколько лет пришла моя очередь посмеяться над ее изрезанным лицом. А чтобы никто больше не смог обмануть меня своим видом, я выколол себе глаза! И без них… я только прозрел. Я каждого вижу насквозь, и ты не исключение, стерва!
Серудуэра поднял голову Нишимии за волосы. Ярость Ишиды разгорелась с новой силой…
— И все-таки, жалкое ты создание, — произнес Серудуэра, задирая голову Нишимии все выше и выше. — Я хотя бы избавился от зрения по своей воле. Но что-то мне подсказывает, родись ты здоровой, была бы точно такой же лживой тварью, как и все эти…
Серудуэра не договорил — Ишида обрушил на его спину коробку с камнями. С отчаянным воплем Ишида обхватил горло Серудуэры и принялся душить что есть силы; его недавно поврежденное плечо мигом разболелось, но он продолжал давить. Серудуэра без особых усилий выпрямился в полный рост.
— Ты сильнее, чем… я предполагал, — прохрипел он. — Но все же… этого мало.
Ишида вдруг ощутил невыносимую боль в левом боку. Едва он ослабил руки, Серудуэра легко сбросил его со спины. Ишида рухнул навзничь и вскрикнул от новой волны боли. Его взгляд упал на окровавленный нож в руке Серудуэры.
В голове резко помутнело. Ишида схватился за бок и почувствовал, как из раны обильно вытекает кровь. Словно эхом до него донесся пронзительный крик Нишимии.
«Забавно…»
Серудуэра склонился над Ишидой. Быстро теряющий силы, тот видел его лицо расплывчатым, будто это было сплошное белое пятно.
— Отпусти… Шоко, — выговорил Ишида.
— Она вернется домой, — заверил его Серудуэра. — В отличие от тебя.
— Ч-что?..
— То самое, Шоя! Пока ты не отключился, вспомни наш уговор. В случае твоего успеха я отпускаю Шоко. О тебе самом речи не шло. Ты остаешься.
Ишиду пробрал невыносимый холод.
«Забавно, — повторил он в голове. — Все-таки мне не суждено было дожить до 19-и».
Он протянул Серудуэре дрожащую ладонь.
— Я согласен, — выговорил Ишида. — Только верни домой Шоко.
Хотя Ишида никогда не находил себя проницательным человеком, сейчас он буквально чувствовал всю озадаченность Серудуэры.
— Хорошо, Шоя, — ответил он и исчез из виду.
Ишида кое-как приподнял голову. Он увидел, как Серудуэра заносит нож за спину Нишимии и разрезает веревки. Едва она освободилась, как тут же бросилась в сторону Ишиды. Нишимия уже почти коснулась его, но Серудуэра догнал ее в два прыжка. Обхватив ее одной рукой, он направился к двери. Ишида хотел было попрощаться с Нишимией, однако руки совсем не слушались его. Сил ему хватило лишь на улыбку…
Неожиданно до его слуха донесся короткий вскрик Серудуэры. Спустя мгновение перед глазами Ишиды появилось ее лицо. На губах Нишимии виднелась кровь.
«Она что, укусила его? — удивился Ишида. — Надо же. Как и меня когда-то…»
Серудуэра отбросил Нишимию в сторону.
— Смотри, что бывает за неподчинение! — раздался его вопль. — Ты сама приблизила его смерть, Шоко!
Он занес над Ишидой нож, и тот смиренно закрыл глаза… как вдруг ощутил на всем своем теле небольшую тяжесть. Знакомый фруктовый запах с силой ударил в ноздри Ишиды. Он приоткрыл веки и не смог разглядеть Серудуэру из-за волос Нишимии. Ишида чувствовал своей грудью ее неистовое биение сердца.
— Лу-ше убе-те м-ня! — срывая голос, выкрикнула она.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь быстрым дыханием Нишимии. Больше держаться Ишида не мог. Последним, что он услышал перед потерей сознания, были звонкий удар металла об камень и недоуменный возглас Серудуэры:
— Нет… Вы двое — точно не из этого мира.
========== X. Шоя Ишида (джукю) ==========
У Ишиды закололо в глазах от яркого солнечного света.
Он приподнял голову и обнаружил себя лежащим на больничной койке. От его тела снова отходили пластиковые трубки, впрочем, в этот раз их было поменьше. Сквозь мутную пелену Ишида увидел неподвижную человеческую фигуру, сидящую рядом. Сначала он решил, что Уэно опять заперлась с ним в палате и никого не впускает, но быстро вспомнил, как ударил ее по лицу…
Протерев глаза, Ишида разглядел в сидящем человеке свою маму. Она тихо дремала, скрестив перед собой руки.
— Мама, — тихо позвал Ишида.
Мияко вздрогнула, услышав голос сына. Ее зеленые глаза широко раскрылись.
— Шоя!
Она обхватила ладонями лицо Ишиды. Слезы Мияко закапали на его плечо.
— Мама… Мы в Суимоне?
Мияко отрицательно закивала головой.
— Значит, в Токио, — заключил он. — Сколько я проспал?
— Почти три дня, — ответила она сквозь всхлипы.
— Слава богу, — облегченно вздохнул Ишида. — Я боялся, что больше.
— Шоя… Я до сих пор не могу поверить, что с тобой приключилось такое.
Ишида всмотрелся в лицо матери. Мияко выглядела очень изнуренной — щеки несколько впали, кожа имела нездоровый серый оттенок, волосы сильно растрепаны. От привычного светлого и позитивного лика не виднелось и тени.
— Я сам с трудом верю, мама, — выговорил Ишида. — А что с Нишимией?
— С ней уже все в порядке, — ответила Мияко, утирая слезы. — Она отделалась легче тебя. Только гематомы на руках и ссадина на голове.
Ишида ощутил, как его лицо залилось краской.
«Отделалась легче меня, — повторил он в голове. — Если бы ты только знала…»
— Еще этот… изверг пичкал ее какими-то препаратами, — продолжила Мияко. — Но врачи сказали, что ее здоровью ничего не угрожает. Ты хочешь пить, Шо?
— Хочу. А как я попал в больницу?
До слуха Ишиды вдруг донесся незнакомый ему мужской голос:
— Некто сообщил в экстренную службу. Вас с девушкой нашли в каком-то забытом богом квартале и доставили сюда.
Ишида приподнялся на локтях, и Мияко принялась поить его из кружки. Он увидел полицейского, сидящего в углу палаты с газетой в руках.
— С пробуждением, парень, — сказал полицейский, не отрываясь от своего чтива.
— Я… нахожусь под стражей? — спросил Ишида.
— А? — полицейский поднял на него взгляд. — Не-ет. Меня сюда посадили, чтобы охранять тебя и не впускать посторонних.
— То есть, тюрьма мне не грозит?
— Не могу сказать ничего конкретного. В Центральном управлении все еще разбирают записи ваших с Серудуэрой переговоров.
— Что? — опешил Ишида. — Откуда у полиции записи?
— Серудуэра сам прислал, — спокойно ответил полицейский, после чего поднялся со стула. — Я в коридор, позвоню Сотогаве. Надо сказать ему, что ты очнулся.
Ишида остался наедине с матерью. Мияко смотрела куда-то в сторону пустым взглядом.
— Мама, — Ишида дотронулся до ее плеча. — Все уже закончилось. Я жив, и Шоко жива. Все хорошо.
— Шоко… — протянула Мияко. — Уже дважды за год ты попадаешь в больницу. И оба раза — из-за нее.
— Не говори так, мам…
— Разве я не права? — вспыхнувшие глаза матери уставились на Ишиду. — До того, как ты завел с ней дружбу, ничего подобного не происходило! Я уже не знаю, что и думать. Она словно… притягивает несчастья, из-за которых страдаешь ты.
— Однажды Шоко решила точно так же, — произнес Ишида, — и чуть не покончила с собой.
— Но вместо нее в реку упал ты! — парировала Мияко.
— Все верно. Я привык думать, что возвратил ей долг.
— Какой еще долг?!
Ишида тяжело вздохнул.
— Я зарекался не возвращаться к этой теме, но… Ты ведь помнишь, как я собирался уйти из жизни?
Веки Мияко задрожали.
— Шоя, не надо…
— Тогда я нашел множество причин. Но в решающий день я встретился с Нишимией, и… за время, проведенное с ней в тот день, я полностью отказался от своей затеи. Нишимия спасла мою жизнь, хоть и не догадывается об этом.
Мияко не нашлась, что на это ответить. Закрыв лицо руками, она снова заплакала.
— Прости меня, мама, — сказал Ишида. — Ты и так пережила огромный стресс, а я тут заговорил о таком…
Мияко замотала головой. Утерев слезы, она взглянула на Ишиду — на ее лице наконец возникло некоторое подобие улыбки.
— Все хорошо, сынок, — ответила она. — Я понимаю, то, что произошло с вами — это несчастливая случайность. Главное, что вы вернулись… А сейчас скажи-ка лучше, как бы ты оценил свой голод по шкале от одного до десяти?
— Одиннадцать! — воскликнул Ишида.
— Хорошо, сейчас мы тебя покормим!
Мияко поцеловала сына в щеку, после чего вышла из палаты. Теперь Ишида остался один.
«Несчастливая случайность. Или же… судьба проучила нас обоих».
***
Ишида узнал, что ему предстоит пробыть в больнице еще как минимум неделю. А это означало, что 19-летие он встретит в стенах своей палаты. Полиция не позволяла никому, кроме мамы, навещать Ишиду. Каждый день она приносила ему свежие фрукты и цветы от Шоко и ее матери. Несколько раз Сахара передавала Ишиде сладости. Что насчет Уэно… от нее он не дождался ничего.
На следующий день после пробуждения Ишиды полиция выставила еще нескольких сотрудников для охраны палаты не только внутри, но и снаружи. В этот же день к нему с визитом нагрянул детектив Сотогава — он по-прежнему был в круглых очках и полосатом костюме. Расстегнув пиджак, Сотогава опустился на стул рядом с Ишидой.
— Сраные журналюги, — произнес Сотогава. — Объясняешь им, что к тебе нельзя, а они все равно толпятся на этаже и качают права моим ребятам.
— А… чего от меня журналисты-то хотят? — недоумевал Ишида.
— Ты еще спрашиваешь. Скажи спасибо Серудуэре — твое имя сейчас на устах у всего Токио! Уверен, об этом инциденте знают уже и за пределами Японии. Все из-за этого чертова видео…
— Какого еще видео?
— Серудуэра заснял, как заставляет тебя бегать по доске над собаками, копаться в торте и все остальное. А затем разместил это видео в сети. «Шоя в Стране боли», тоже мне Льюис Кэрролл… Оно быстро разлетелось, мы активно пытаемся его блокировать, но, сам понимаешь — что попадает в интернет, то остается в нем. Теперь ты народный герой, хоть и поневоле.
«Хорош герой… — задумался Ишида. — Разбил лицо Уэно и голову Нишимии. Меня должны гнать отовсюду с позором, а не героем звать».
— На самом деле, у меня мало времени, — произнес Сотогава. — Мне нужны некоторые твои показания.
— У вас же есть записи разговоров и видео, — отозвался Ишида. — Что вы еще хотите узнать?
— Видео заканчивается, когда ты находишь комнату в стене и входишь в нее. Что происходило дальше, досконально известно только тебе.
— Но… Нишимия там тоже была.
— Да, похоже, что была, — Сотогава достал из кармана блокнот. — И поведала мне какую-то бредятину. Про огромного лысого мужика с белой кожей и вставными глазами. И про его подручного, человека в костюме обезьяны.
— Вообще-то, все, что она сказала — правда.
Сотогава взглянул исподлобья на Ишиду.
— То есть, ты тоже скажешь мне, что Серудуэра слепой? — недоверчиво спросил он.
— Да, — ответил Ишида. — Но он очень хорошо ориентируется в пространстве.
— Ты в курсе, что твоя рана в боку уже была зашита, когда вас нашли?
У Ишиды широко раскрылись глаза.
— Нет, мне… никто об этом не сказал.
— Поздравляю, теперь ты знаешь больше. Причем, врачи говорят, зашили тебя так, словно это сделал хирург высшего класса.
— Я… не знаю, — промямлил Ишида. — Возможно, это сделал подручный Серудуэры. Он вроде как был полицейским из спецподразделения.
— Девушка утверждает, что тебя зашивал Серудуэра, — ответил Сотогава.
Растерянный Ишида задрал футболку сбоку и посмотрел на зашитую рану. Он прекрасно знал, что шов ему не снимали, однако не смог этот шов разглядеть. Даже нащупать его удавалось с трудом.
— Без понятия, какими чувствами Серудуэра проникся к тебе, — произнес Сотогава. — Но согласись, впечатляющие навыки для слепого человека.
— Быть может, поэтому его не удается поймать? — отозвался Ишида.
Заметно нахмурившись, Сотогава снял очки.
— Я так понимаю, тебе нечем дополнить показания девушки? — спросил он.
— Дополнить… — задумался Ишида. — Есть кое-что. Когда между нами завязалась борьба, мне показалась странной одна вещь.
Сотогава придвинул стул поближе.
— Ну, и что же это за вещь?
— Его кожа. Когда я принялся его душить, то заметил, что она очень холодная. А на ощупь… словно и не кожа вовсе. Больше походило на резину.
— То есть… ты хочешь сказать, что он носит какое-то подобие латексного костюма?
— Я не исключаю этого. Он говорил, что начал убивать из-за девушки, которая не захотела с ним общаться и назвала его уродом. Возможно, поэтому он скрывает свою внешность. Впрочем, его сила и мускулы… точно настоящие.
Немного помолчав, Сотогава принялся строчить в своем блокноте.
— Ладно, — сказал он, закончив. — Этого пока что достаточно. Все равно тебе еще предстоит давать показания в суде.
— Значит, мне все-таки грозит тюрьма? — спросил Ишида.
— Это вряд ли. Кана Хасаши — женщина, которая прокатила тебя из Токио до Суимона — сказала, что отзовет свое заявление, если ты лично принесешь ей извинения. Принципиальная дама попалась. А этот твой классный руководитель, Такеучи, вообще за тебя горой стоит. Как он сказал мне: «Шоя Ишида замечательный парень, просто ему часто не везет».
Ишида предпочел промолчать. Сотогава поднялся со стула и, коротко кивнув, направился к выходу из палаты.
— Детектив Сотогава, — позвал вдруг Ишида.
Детектив обернулся.
— У меня день рождения через три дня, — сказал Ишида. — Раз уж меня отсюда не выпустят, не могли бы вы в этот день позволить навестить меня не только моей матери?
— Посмотрим, ничего не могу обещать, — сухо отозвался Сотогава и уже схватился за дверную ручку.