- Вызывали, товарищ полковник? - задал с порога вопрос подчиненный.
- Да. - уточнил командир. - Товарищ лейтенант, будьте любезны, проследите куда направился самолет, вылетевший вчера около шестнадцати часов с точки, указанной на этих координатах. Маршрутный лист принесете ко мне в кабинет.
С этими словами Героев передал Карпову поданный ему мною чуть раньше бумажный листок. Младший офицер, нисколько не мешкая, направился исполнять приказание. Я остался в кабинете в ожидании результатов. Не прошло и десяти минут, как вернулся лейтенант и предоставил командиру итог своих недолгих исследований. Виктор Павлович, внимательно их изучив, отпустил лейтенанта, после чего передал маршрутный лист мне прямо в руки.
Согласно зафиксированной приборами слежения схеме полета того самолета следовало, что Туркаев, вылетев с аэродрома, прямиком направился к границе Российской Федерации и успешно пересек ее в западном направлении. Далее, его летательный аппарат пропал с радаров, покинув зону их действия. Такое положение вещей меня еще больше заводило в тупик, но делать было нечего, и я принял решение, что нужно доложить своему руководству о печальном исходе моей миссии, попросив дальнейших инструкций.
С такими мыслями я покидал воинскую часть полковника Героева. Таксист, в ожидании щедрых чаевых, поджидал меня в условленном месте. Ему было совершенно безразлично то, что я провалил операцию, в своем случае он неплохо заработал и находился в отличном приподнятом расположении духа. Водитель весело поинтересовался о дальнейшем маршруте и, получив указания возвращаться в город, непринужденно управляя автомобилем, весело покатил по дороге.
Глава XV. Подведение итогов
Оказавшись в «Питере», я составил шифровку примерно следующего содержания:
Специальный агент ФСБ Бестужев Г.В. Резидент. Позывной «Барон»
Центру
Операция, по нейтрализации преступной группы, намеренной совершить хищение денежных знаков в долларовом эквиваленте, провалена. Группе удалось покинуть территорию Российской Федерации. Дальнейшие намерения их не известны.
Возглавляет сообщество Туркаев Олег Игоревич. Предположительно, у них в заложниках находится молодая девушка - Ветрова Екатерина Сергеевна.
Жду дальнейших инструкций.
11.08.1998 года, 20 часов.
В ожидании ответа я отправился к себе в отель, где принялся размышлять над тем, что же я в общем имею.
Прибыв в город Санкт-Петербург, сразу же на вокзале, я обнаружил за собой слежку. Раз так – значит меня уже ждали, хотя я еще даже не приступил к выполнению своего задания. Очевидно, в Федеральной службе происходит невероятная для такой серьезной организации утечка информации.
Некто – Груздев Николай Сергеевич, имеющий преступный псевдоним «Борзый», которого ранее никогда в своей жизни я не видел, и, соответственно, наши с ним интересы ни в коей мере не пересекались, намеревался вплотную заняться установлением обстоятельств моей профессиональной деятельности и личной жизни. При таком «раскладе», это выглядело бы поистине странно. Однако если учесть, что он получил от кого-то определенное задание, то все вставало на свои места.
Груздев не смог выполнить свою задачу по одной простой причине, что сам кому-то перешел дорогу до такой степени, что его тело настолько напичкали свинцом, что оно утеряло способность передвигаться. Было ли это совпадением, или же случайностью, либо же чьей-то непреклонной волей, на эти вопросы мне никак не удавалось найти ответа. В принципе я должен был радоваться, что одним бандитом стало меньше, но такие необычные обстоятельства его гибели, напрямую связанные с моей персоной не давали мне успокоиться. Интуитивно я чувствовал, что эта смерть не случайна, и что за ней последует продолжение. На этом Николая Сергеевича «Борзого» можно пока оставить в покое и перейти к следующему факту.
С убийством специального агента Федеральной службы безопасности Александра Карелина – в преступной среде, значившийся под именем Степки Алмазова, имевшего прозвище «Алмаз» – мне было более или менее все понятно. Очевидно, он где-то прокололся, вызвал среди «братков» такие серьезные причины не давать ему дальше жить, что они поспешили сделать так, чтобы он закончил свою существование. Убил его лично Туркаев. Вероятнее всего, такие мероприятия доставляли ему удовольствие и, в принципе, укрепляли авторитет среди находившихся в его банде преступников, как беспощадного ни перед чем не останавливающегося лидера. Наверное, таким образом он укреплял свою организацию, чтобы члены его сообщества даже не задавались мыслью о том, чтобы ему можно было перечить.
С убийством «Игорька» Караваева я тоже связывал Олега Туркаева. Однако, не мог догадаться о его причинах. Не может же он быть до такой степени гениальным преступником, что смог просчитать возможность моего непреодолимого желания пообщаться с его водителем в дружественной и располагающей к беседе обстановке. Ведь именно через «Гошу» я намеревался собрать нужную мне на тот момент информацию, о причастности Олега Игоревича к разрабатываемой в преступной среде операции, направленной на захват валютного запаса России.
Это сейчас мне уже очевидно, что денежки намереваются похитить «Олежек» со своими «братками». Однако, схему его действий, я пока разгадать не сумел. Я не мог себе даже представить, как можно отбить груз, перевозимый под охранной военнослужащих, отрядов специального назначения и военной техники. В данном случае необходимо целое войско, но я был далек от мысли, что даже такой талантливый парень, как Туркаев, сумеет организовать нечто подобное. Все-таки спецслужбы в нашей стране, хоть и плохо, но все-таки работали и сразу же просчитали бы подобную концентрацию лиц преступной направленности и, соответственно, приняли меры немедленного реагирования. Насколько мне было известно, ничего более или менее похожего в нашей стране не наблюдалось.
Из всего этого следует предположить, что «Гошу» решили разлучить с правом созерцания нашего прекрасного мира и наслаждениями прелестей жизни по каким-то другим причинам. Я вспомнил, что он вышел из автосалона в крайне возбужденном состоянии. Вполне очевидно, у него состоялся какой-нибудь неприятный разговор с его преступным лидером. Наверное, он отказался сделать какую-нибудь грязную работу, за это и поплатился возможностью любоваться красотами нашей планеты, в том числе, великолепием славного города Санкт-Петербург.
Какое же поручение Туркаева, грозящее столь серьезными последствиями, отказался выполнить Караваев. И вот тут меня осенило страшное предположение. Ведь мог же Олег Игоревич поручить своему водителю, попросту «убрать» меня? Ну, естественно, мог. Тогда не понятно, почему тот не стал этого делать, ведь судя по всему, нарушение дисциплины каралось в этой сплоченной преступной группе: не иначе, как внезапной и преждевременной кончиной. Явно, что я на тот момент был «Олежеку», как «кость в горле», и он прекрасно понимал, что я собираюсь спутать все его планы. Ему, если он конечно хотел довести свои грандиозные замыслы до конца, по вполне естественным причинам должна была прийти в голову такая блестящая мысль, как устранить с пути такую «назойливую муху», каким ему представился я. Ведь если им удалось меня просчитать, то вероятно им был известен и такой факт из моей характеристики, что я, как клещ, если вцепился, уже не отпущу.
В итоге, я практически уже не сомневался, что «Игорьку» было сделано настойчивое предложение убить меня, но водитель был настолько любезен, что решил не прекращать моего – местами такого славного – безмятежного существования. Причина, по которой он взял на себя смелость сделать мне такое бесценное одолжение, была мне не ясна, но теперь-то я уже был уверен, что непременно ее выясню.
С этими двумя убийствами было, как мне казалось, все понятно, и я вернулся к размышлениям о смерти «Борзого». В моей памяти вплыл тот факт, когда я остановился поболтать с контролершей на входе в станцию метро «Маяковская». Сделал я это интуитивно, так как мне показалось, что я мельком видел не безызвестного Дмитрия Тоцкого. Тогда я не понимал, оказался ли Груздев в здании случайно, либо преследовал определенную цель, но теперь анализируя цепь произошедших событий, начинал думать, что Угар также был направлен меня «встречать». На это меня наталкивала также мысль, что позднее он оказался в том же месте и в то же самое время, которое было выбрано мной и господином «Алмазовым» для передачи интересующей информации.
Очевидно, он был в курсе всего происходившего и в метро оказался совсем не случайно. Значит у него была какая-то своя секретная миссия. Только-вот интересно какая, и на кого он в таком случае работал? Если он все-таки был направлен органами прикрывать мою спину, не желая дать бандитам произвести моё преждевременное разоблачение, и, возможно, что именно из этих побуждений он преследовал наш с «Борзым» организовавшийся без моего согласия «дуэт», то в этом случае честь ему и хвала. Только почему он не поставил меня потом в известность, что действует со мной в паре по указанию руководства, как бывало и раньше? Я взял на себя смелость предположить, что именно он отправил в мир иной Груздева. Возможно, по каким-то своим личным соображениям предположив, что тот послан за мной не только с целью простой слежки, а может, и обладая более серьезной информацией.
В таком случае картинка смерти «Борзого» более или менее складывалась. Хотя анализируя поведение «Угара» в этой моей операции, а также принимая во внимание тот факт, что он оказался в месте назначенном мне для встречи со связным, я больше склонялся к мысли, что если все-таки Николая Сергеевича застрелил Тоцкий, то в настоящем случае он явно поторопился.
Такие мои размышления были прерваны доставленной мне шифрограммой:
Центр
Специальному агенту ФСБ Бестужеву Г.В. Резиденту. Позывной «Барон»
Немедленно вылететь первым же рейсом, следующим в Соединенные штаты Америки, где установить место нахождения преступной группы Туркаева. Разгадать их планы и передать в Центр.
На территории иностранного государства находится, как частное лицо – под уже установленным псевдонимом Борисова Семена Эдуардовича. Обращение за помощью к Американским властям полностью исключается. Действовать по своему усмотрению – на свой страх и риск.
Внимание на заложнице не акцентировать.
Денежные ассигнации, необходимые на текущие расходы, получить из сумм Санкт-Петербургского отделения казначейства.
12.08.1998 года, 00 часов 30 минут.
Шифровку, естественно, я получил уже далеко за полночь. Прочитав, как и полагается в таких случаях предав огню, я ее уничтожил. Из текста следовало, что бандиты отправились в США, и Федеральной службе, каким-то образом удалось это выяснить. Как удалось это сделать, я даже не хотел «ломать» голову. В такой постановке вопроса меня интересовало совсем иное направление. Любимое руководство, как и обычно, ставило невыполнимые задачи. Делалось это так ненавязчиво, что, в принципе, деваться было некуда, но именно за это я и любил свою работу, что она не баловала своими стандартными и обыденными проблемами. Преподносила же каждый раз сюрпризы, готовые вывести из состояния жизненного равновесия кого угодно, даже такого бывалого «парня», каким смел считать себя я. Несмотря на все это, мне пока в достаточной мере везло и практически всегда удавалась находить пути выхода из казалось бы самых запутанных и кризисных ситуаций.
Так и в этот раз, совершенно не понимая, что я буду делать в Америке, куда вообще лететь и с чего начинать работать, тем не менее без каких-либо промедлений я, как преданный пес, кинулся в «омут с головой» и принялся выполнять поставленную «Центром» задачу. Первым делом я позвонил в ближайший ко мне «Питерский» аэропорт – Пулково и узнал, когда ближайший рейс в Соединенные штаты. Как оказалось в шесть часов утра совершал авиа перелет пассажирский самолет, сообщением Санкт-Петербург – Лондон – Нью-Йорк.
Меня вполне устраивал этот маршрут. Я, совершено не напрягаясь, мог добраться вместо вылета к нужному времени. Узнав, что билеты на этот борт проданы не все, я забронировал себе право на посадку и уверенно выдвинулся по направлению аэропорта. Мне почти сразу же удалось поймать такси, и весь путь я проделал без происшествий. По пути заскочив в казначейство, где в экстренных случаях, а мой ко всеобщему удовольствию признали именно таким, можно было получить деньги даже ночью. Забрав необходимую мне сумму в долларовом эквиваленте, я прибыл в аэропорт к необходимому времени и, как и полагается в таких случаях, спокойно приобретя заказанный мною заранее билет, принялся ожидать начала посадки.
Ровно половина шестого по громкоговорителю объявили, что авиапассажирам имеющим этим утром непреодолимое желание направиться на ту сторону земного «шарика», необходимо, не мешкая, пройти на посадочную площадку. Мысленно поблагодарив диктора за столь своевременно озвученную ценную информация, я, как и другие путешественники, стал пробираться на борт самолета.
За последние дни я настолько устал, что чувство самосохранения во мне совсем притупилось, и я совершенно не придавал значения своей безопасности. Кроме того, как мне казалось, вся банда Туркаева благополучно скрылась за границей нашей Родины, а кроме них, в сложившейся ситуации, я вряд ли кому был интересен. Поэтому, как только я оказался в удобном кресле, то сразу же заснул, продолжая смотреть прерванный наступлением прошлого утра кошмар.
Глава XVI. Тюрьма
Прибыв домой из армии, я сразу же начал праздновать свое благополучное возвращение. Я был уверен, что о моих былых подвигах «на гражданке» все давно позабыли, в следствии, моего внезапного и такого удачного бегства в вооруженные силы, да еще и в «горячую точку». Я думал, что дело то давно закрыто, и никому до меня уже давно нет никакого на-то интереса. Кроме того, я наивно полагал, что искупил все свои старые грехи – своей кровью. Поэтому, я совершенно расслабился, радовался, что выжил среди жестких азиатских «мясорубок», и не ждал с прошлой стороны моей жизни никакого подвоха.
Как же я ошибался. На третий день безудержного веселья явились оперативники с областного центра. Когда, в дверь моего дома раздался стук, я решив, что пришли очередные запоздалые гости поздравить меня с чудесным возвращением, без задней мысли вышел наружу.
- А не здесь ли проживает Бестужев Георгий Всеволодович? - задал вопрос первый посетитель, внешне похожий на бульдога, имевший такое же зверине выражение лица, свисающие вниз щеки, злые «бросающие молнии» гневные глазки. И, конечно, завершало сходство – рыжая всклоченная шевелюра. Мощный торс и рост – выше среднего – выдавали в нем человека чрезвычайной физической силы.
- Да, если не ошибаюсь, то это я, - игриво попытался начать я беседу, - хотя после третьего дня пьянки в этом не совсем уж уверен. А, с кем, собственно, мне выпала честь иметь дело? Что-то я ни одного из вас не припомню.
- Скоро Вы это узнаете. А, сейчас, - бесцеремонно переходя на ты, вставил второй, - тебе придется проехать с нами.
Это был маленький плюгавенький человечек, лет около тридцати; тощенького телосложения, как и первый одетый очень неброско. На овальном лице его, усыпанном многочисленными веснушками, находились и пристально разглядывали меня «колющие» пытающиеся «пронзить насквозь» серые глазки. Хоть он и был такого совершенно невыдающегося телосложения, в нем угадывалась значительная сила духа и непреклонная воля. Раньше мне приходилось видеть таких людей. Я прекрасно знал, что они берут то, что нужно, не силой, а умом и хитростью. Машинально почуяв недоброе, я все-таки задал непременно возникший вопрос:
- С какого такого чудесного перепугу и, позвольте, узнать куда, а также с кем мне придется проехать, ведь я уже кажется говорил, что никого из вас абсолютно не знаю?
Для милиции того времени это было делом обычным. Сотрудники сначала хватали людей, увозили, и только потом, когда ты оказывался уже у них в казематах, то начинал понимать, куда ты попал. Однако, очевидно они были осведомлены, где я имел честь проходить военную службу и, вероятно засомневавшись в своих силах, решили немного облегчить себе задачу и представились.
- Уголовный розыск, - сказал тот, что походил на бульдога, и развернул передо мной служебное удостоверение на имя Ерохова Ивана Михайловича.
Второй также не замедлил представиться. Оказалось, что он даже начальник какого-то там областного отделения «УГРО», и зовут его: Тищенко Владимир Витальевич. При этом подтверждать свои слова, предъявлением документа, он решительно не соизволил, предоставив мне выбор: либо верить его словам, либо нет.