Мне было совершено ясно, что через несколько секунд он возьмет на себя обязанность потерять сознание, избавив меня таким образом от своего надоедливого присутствия. «Здоровяка» тоже опасаться уже не следовало, вряд ли он со сломанной ногой наберется наглости оказать мне хоть сколько-нибудь достойное сопротивление. Оставался только кавказец. Он уже оправился от болей в переносице и готов был включиться в борьбу.
- Ну, все, пора кончать! - произнес оставшийся еще «в строю» нападающий, - Смерть тебе!
- И, как же ты собираешься доказать, что слова твои не пустой звук, - ухмыляясь и показывая на его товарищей, произнес я в ответ.
- А, вот так!
Сразу же после этих слов, противник занял удобную стойку: левую ногу чуть согнув в колене, выдвинул вперед, уперев в пол перед собой; почти прямой правой поддерживал корпус сзади; руки согнул в локтях и прикрывал ими лицо и тело. Находясь в таком положение, кавказец на левой ноге сделал резкий разворот тела на триста шестьдесят градусов, одновременно производя удар правой ногой, увеличивая таким способом его силу, намереваясь обезобразить моё лицо. Разгадав его гнусные намерения, я поднырнул под его ногу. Опускаясь на колени, касаясь, при этом, пятой точкой своих пяток и, пролетая вперед и чуть вправо, я одновременно нанес противнику сокрушительный удар в пах. Мне даже показалось, что при этом раздался звук, очень похожий на звон.
Нападающий, не ожидавший такого поворота событий, по инерции ногой пролетел вперед и опустился на пол, оказавшись не на полном прямом шпагате. Я не мог ни воспользоваться столь любезно предоставленным им для меня подарком, моментально вскочил на ноги и прыгнул на его бедра, доводя их таким образом до касания пола. Последовавший за этим треск свидетельствовал, что у того, как минимум, разрыв сухожилий, и вряд ли в ближайшие три месяца ему захочется наставлять кого-либо на путь истинный и показывать какими он владеет боевыми приемами рукопашной борьбы.
Убедившись, что моя, такая «скромная», персона больше никого не интересует, я обратил внимание, что страшно болит спина в том месте, где так неожиданно опустилась лавка. Я выдерживал и не такие удары и не стал из-за этого огорчаться на уже получившего возмездие кавказца.
- Вы бы, ребятки, собрали свои уцелевшие ручки и ножки и «ломились» бы отсюда в санчасть, - осмотрев поле битвы, сострадательно посоветовал я, - а то еще чего доброго, гангрена начнется.
Очевидно опасаясь, что подобное заболевание действительно разовьется в их покалеченных телах, они незамедлительно вняли моему совету. Первоначально привели в чувство третьего, у которого после удара о кирпичную кладку ребра заняли не вполне естественное положение – изогнулись внутрь, без сомнений повредив при этом легкие. После этого они так настойчиво стали стучать в дверь, что вызвали к нашей камере пристальное внимание администрации учреждения, так как к нам были посланы сотрудники, облаченные в бронежилеты, в касках и с автоматами. Однако цирк, выразившийся в столь похвальной бдительности, оказался неуместным: им требовалось только убрать искалеченные тела недавних своих «прихвостней».
Меня перевели в мою семьсот сорок восьмую камеру, где уже все были в курсе, что с моей помощью временно удалось изолировать «пресс-хату», поэтому оказали мне полагающиеся при этом почести. «Голова» предложил мне занять нижние нары, на что я любезно ответил отказом, пояснив, что мне полюбилось верхнее место. Настаивать на этом никто не стал, а я забравшись наверх, лишь только прикоснувшись к подушке, уснул.
На следующий день меня повели на допрос к следователю. Не зная, что еще мне ожидать, я готовился к самому худшему. Когда меня завели в комнату для допросов, где изо всей мебели присутствовали только прикрученный к полу деревянный стол, да две изготовленные из аналогичного материала табуретки. На одной сидел вызвавший меня сотрудник, на другую он предложил сесть мне так, что мы оказались за тюремной мебелью напротив друг друга.
Я принялся разглядывать своего визави, пытаясь понять, что следует от него ожидать. Он мало походил на следователя. Во всей его внешности присутствовало что-то такое, что внушало к себе не просто полное уважение, а даже какое-то преклонение. Это был немолодой уже человек, сорокалетнего возраста, с очень приятным овальным лицом. Его мужественные янтарные глаза излучали ум и сообразительность. Уверенный, но вместе с тем простодушный взгляд, наводил на мысль, что если и изливать кому душу, то только ему. Выдающиеся скулы говорили, что в своей жизни ему пришлось пройти через многие испытания. Был он в гражданской одежде. Его тело скрывалось под строгим серым костюмом, из-под которого виднелась белая рубашка и черный в белую крапинку галстук.
- Зовут меня Васильев Борис Николаевич, - сразу же приступил он к делу, - являюсь я сотрудником центрального аппарата Комитета Государственной безопасности Советского Союза. У нас для Вас, Георгий, есть интересное предложение. Сразу говорю, времени для раздумий не будет. Либо Вы соглашаетесь, либо все остается так, как сейчас есть. Нам известно, что Вы человек не глупый, и надеюсь, прекрасно понимаете, чем может закончится вся эта история.
Он сделал небольшую паузу, предоставив мне время переварить сказанное, и продолжил:
- Мы предлагаем Вам поступить на государственную службу и послужить отчизне. Довожу до сведения, что служба эта опасная, сопряжена с постоянным риском, и вполне вероятно, что на этом свете Вы долго не задержитесь. Вам придется выполнять только секретные задания. Вас будут внедрять в преступную среду, где Вы, как нам известно, чувствуете себя вполне уверенно. Там Вы займетесь сбором информации, чтобы передавать ее нам. Сами же, кроме всего прочего, постепенно будете вносить дезориентацию в их систему, разрушая криминальные группировки, помогая таким образом наводить в стране порядок.
Не задумываясь, я ответил:
- Согласен.
Вот таким не совсем романтичным способом я оказался на государственной службе в качестве «резидента» или, проще сказать, бойца невидимого фронта.
Глава XVIII. Таинственный незнакомец
Проснулся я от того, что почувствовал, как за мной кто-то внимательно наблюдает. Не открывая полностью глаз, я чуть приподняв веки, стал пытаться определить, кто же из пассажиров мною интересуется. Постепенно обводя прищуренным взглядом салон самолета, я обратил внимание, что мною интересуется один молодой, примерно одного возраста со мной, здоровенный мужчина. Он сильно часто оборачивался, очевидно, его что-то в моей фигуре смущало.
Его телосложение было примерно таких же пропорций, как и моё, и напоминало английскую букву – «V», что говорило о его довольно внушительной физической силе. Мощные скулы и такой же лоб выдавали человека отчаянного и целеустремленного, однако, в оливковых глазах читалась явная глупость. Такие люди обычно используются в качестве «торпеды», получающей задание и любыми путями стремящиеся к его выполнению, сметая на своем пути все преграды, никоим образом не задумываясь о последствиях. Его коротко остриженные русые волосы, так же дополняли первое впечатление, указывая, что человеку важно достижение поставленной ему цели, и отводить время на какие-то там прически в его понятие вещь, совершенно недопустимая.
Убедившись, что не знакомый до этого пассажир заинтересовался именно мною, я решил попробовать выяснить причину столь пристального внимания. Среди других, таких же как мы попутчиков, откровенный разговор явно бы не получился, поэтому я решил поискать какое-нибудь укромное местечко, где бы незнакомец без всяких помех смог бы посильно излить мне душу.
С этой целью я встал со своего места и направился сначала в туалет. Кабинка оказалась достаточно маленькой, и ведение боя в таких ограниченных пространствах у меня особого восхищения не вызывало. Я вышел из уборной и стал дальше обследовать самолет. На меня зашушукались стюардессы.
- Гражданин, сядьте, пожалуйста, на свое место, - произнесла симпатичная блондинка, одетая в форменное платье с юбкой, укороченной чуть больше, чем принято.
Как было отказать такой прелестной бортпроводнице я не знал, поэтому поспешил занять свое место и принялся размышлять, как же найти в летном аппарате место, где можно, не привлекая ничьего внимания, уединится с жаждущим твоего общества незнакомым «объектом».
Внезапно мне пришла в голову мысль, что такая беседа вполне может состояться в грузовом отсеке. Туда во время полета никто не заходит, соответственно можно смело придаваться таким не совсем безобидным намереньям. Однако меня мучил вопрос, как же заманить туда стремящегося стать моим новым знакомым человека. Ответ пришел сам собой. Увидев, что меня долгое время нет в салоне, он пойдет меня искать и непременно попадет в место складирования личных вещей пассажиров.
С такими мыслями дождавшись пока стюардессы уйдут в свое помещение, я поднялся со своего полетного кресла и направился, прямиком, к грузовому отсеку летного корабля. Оказавшись перед дверью, я как уже упоминал ранее, прекрасно владея искусством отпирать любые двери, с помощью всегда находившейся при мне отмычки отомкнул запорное устройство. Оказавшись внутри, я спустился по металлической установленной чуть наискосок лестнице, и спрятавшись сзади нее, принялся ожидать результатов своего такого необычного и коварного плана.
Ждать пришлось не так уж и долго. Через пятнадцать минут дверь в складское помещение самолета открылась, и по лестнице стал спускаться не понравившийся мне своим пристальным к моей персоне вниманием невольный попутчик. «Посетитель» осторожно озирался по сторонам, очевидно, пытаясь обнаружить место, где я скрываюсь. Я был уверен, что пока тот не окажется внизу и не заглянет за лестницу, моё убежище так и останется совершенной тайной.
Когда преследователь оказался на ступеньке, чуть ниже моего лица, я решил прекратить такое безмятежное и наглое путешествие по борту воздушного лайнера. Вытянув вперед свои руки, «железной» хваткой, кистями я сжал его лодыжки. Не берясь представить, какое он при этом испытал удивление, я резким движением согнул свои руки в локтях, одновременно втягивая его ноги в проем между ступенек. От таких моих внезапных действий незнакомец не замедлил исполнить единственно возможное в подобной ситуации – потерял равновесие.
Любой другой на его месте непременно бы, падая, провел бы испытание на прочность своего лица, либо обшивки самолета. Так случилось и в этом случае. Однако, неприятель успел развернуть голову в бок на девяносто градусов и выставить вперед руки, значительно смягчив ожидаемый мною эффект от внезапности нападения. Я стал понимать, что «разговор» получится не из простых, сразу же угадав в противнике специальную военную подготовку.
Мужчина тут же поднялся, сделав движение головой, как будто стряхивая с нее воду, готовясь отразить следующий удар, встал в удобную стойку: левую ногу чуть согнув в колене, выдвинул вперед, уперев в пол перед собой, почти прямой правой поддерживал корпус сзади, руки согнул в локтях и прикрывал ими лицо и тело.
Не желая дать ему возможность полностью прийти в себя, я, выбегая из-за лестницы, ловко ухватился руками за ее поручни, одновременно делая прыгающее движение, оказавшись таким образом в непринужденном полете, стал переносить вес своего тела, намереваясь познакомить незнакомца с размером моих ботинок, направляя ноги ему в лицо. Очевидно, сведения о подошвах моей обуви его совсем не интересовали. Ловким отточенным движением он перемесил свое тело в сторону, уклонившись от нападения, в то же время пытаясь проверить надежно ли крепятся в моем теле почки, нанося мне довольно неприятный удар кулаком в область поясницы. От такого его вмешательства в мой безмятежный перелет, траектория моего падения сместилась, и я приземлился не на ноги, как планировалось, а на колено правой ноги, согнутую в коленном суставе левую, а также вытянутые вперед руки, оказавшись в неудобном для себя положении.
Противник не замедлил использовать это обстоятельство в своих интересах, намереваясь начистить свои туфли о моё лицо. С этой целью, он прыгающим движением – типа ножницы – произвел удар своей правой ногой. Я все-таки успел перегруппироваться, благодаря бесконечным тренировкам, которым усердно подвергался в армии, и, отражая нападение, выставил вперед руки. Мне удалось перехватить готовый сразить меня масел соперника и, зафиксировав руки на лодыжке, удержать его.
Совершено не думая, отработанным до автоматизма движением я. оставляя правую руку в месте хвата, левую перебросил на окончание стопы незнакомца, схватив его таким образом за конец ботинка, произвел резкое вращательное движение. Пируэту, какой при этом выполнил мой невольный враг, мог бы позавидовать любой подготовленный фигурист. Однако, спортсмены, посвящающие свою жизнь фигурному катанию, тренируя подобные трюки, отрабатывают при этом и приземление. Мой же подопечный, эту неотъемлемую часть любого опасного элемента, как видно, упустил из своего внимания, что стало очевидно из его падения. Несколько раз повернувшись вокруг своей оси в воздухе, он совершенно потеряв контроль над своим телом, «плюхнулся» – другого слова и не подберешь – на нижнюю часть обшивки самолета. Сделал он это так неудачно, что все-таки провел испытание прочности своей лобной кости, но и это не сломило его дух к дальнейшей борьбе. Прилагая все усилия к тому, чтобы подняться, как можно быстрее, он, слегка пошатываясь и в очередной раз «стряхнув с головы воду», занял оборонительную позицию.
Ох, и крепкий же оказался парень! У меня даже возникло некоторое чувство уважения к нему: так стойко переносить падения, с последующими ударами головой у нормального человека наверное давно бы хрустнула черепная коробка, а этот ничего, только отряхивался. Можно было, конечно, предположить полное отсутствие мозгового вещества, отсюда, следовательно, вытекало и дополнительное утолщение кости. Об этом же свидетельствовал его глупый почти бессмысленный взгляд. Мне в принципе были известны такие люди, и я прекрасно понимал, что ударами в голову их возьмешь. Поэтому я решил действовать немного другим способом.
Все-таки у него было небольшое замешательство, которое просто необходимо было использовать в своих интересах. Не давая незнакомцу, как следует прийти в себя, я мастерски изображая футбольный подкат, правую ногу выдвинув вперед, а левую поджав под себя, прыгнул в его сторону постепенно сближаясь «пятой точкой» с бортовой обшивкой. Его нормальное понимание моего выпада было то, что я хочу таким образом столкнуться своей нижней конечностью с его ногами и вывести, таким способом, его тело из равновесия. Естественным движением неприятеля для защиты было бы расставить свои масла, пропуская меня под собой, что он благополучно и исполнил. Ну, откуда же ему было знать, какие мысли родятся в моей голове? Ведь именно на этом и был построен мой расчет. Пролетая по инерции дальше, я оказавшись на необходимом расстоянии, исполнил свой излюбленный удар – кулаком в пах. Я бы очень удивился, если бы наравне с «костяным» черепом злодей имел бы и «стальные яйца». Природой должно быть дано что-то одно. Так и случилось.
Приняв на себя такой несравненно не джентльменский прием противник присел на корточки и схватился руками за больное место. Находясь уже сзади неприятеля, я жестким движением правой нижней конечности вывел его из равновесия, после чего он упал растянувшись на полу, оказавшись при этом в положении лежа – лицом вниз.
Не желая давать сопернику повода, предположить хоть на миг, что не воспользуюсь этой ситуацией, прыгнув ему на спину, прижимая корпус своим телом, я одновременно завел его левую руку за спину, согнув в локте. Своим однотипным коленным суставом, я стал на нее надавливать, создавая ему, таким образом, нестерпимые болевые ощущения, в то же время заводя за спину также и его правую верхнюю конечность.
Когда его руки сомкнулись у него за спиной, я поочередно подгибая его ноги к себе, расшнуровал его ботинки. Далее скрепил шнурки между собой, и получившимся средством связывания надежно прижал его запястья друг к другу. Насладившись безмятежностью, с какой пребывал недавний агрессор, я произвел прицельный удар кулаком в определенную точку его затылка, на какое-то время «отправив его душу – прочь из бренного тела».