– Что здесь продолжать то? Сразу понятно было, что с девицей что-то не так пошло. Она на сносях была уже который месяц, и началось осложнение. Поплохело ей. Сделалась она бледной, аки смерть, из лихорадки выходила разве что под вечер, но спать могла с трудом, мучали её кошмары. Корнелиус разводил руками, утверждая, что Эллеоноре нужно было выбираться из наших мест, что нездешняя она была, и ничто ей помочь не могло, однако девица сама за Феодора держалась, говорила, что не бросит его. Агафья, оказавшись пред ней, едва дара речи не решилась. Корнелиус рассказывал, что знахарка наша словно горячего пепла глотнула, так у неё глаза на лоб полезли. Разглядела она что то в Эллеоноре, бросилась к ней и говорит:
«– Не дело это! Не нужно! Уходи отсюда, не трави нашу землю, не губи!»
Разумеется, Феодор, находясь поблизости, вконец терпение потерял, угрожал знахарке колесованием, если та за ум не возьмётся. Даже Корнелиусу сделалось плохо, в наших местах ведь такое не принято!
Затем Агафья обратилась к Феодору:
«– Князь, она не та, за кого себя выдаёт! Услышь меня, сколько лет я при Квароте тебе добро делала?» Но Феодор остался глух к мольбам Агафьи. Тогда, под страхом пыток, знахарка умолкла и принялась делать то, чего от неё Замковые невежды ждали. Осмотрев Эллеонору, принялась в кабинете Корнелиуса готовить какой-то декокт. Когда она наедине с Эллеонорой оставалась, никого кроме них в покоях не было, такова была воля Феодора, потому неизвестно о чём они говорили. В конце концов, Агафья вручила Феодору фиал с настоем, и велела передать его Эллеоноре. Сама она идти в покои беременной отказалась, заявив:
«– Я тебя предупреждала князь! То, что ты делаешь, принесёт горе всем нам. Но тебя недуг не тронет, ты принёс его в этот мир вместе с ней, ты будешь беспомощным свидетелем гибели всех нас!»
Разумеется, гневу Феодора не было предела, но он спешил помочь Эллеоноре, вручив ей средство Агафьи. Вскоре после применения настоя, у женщины начались боли, ни-то схватки, ни-то судороги в чреве. Поднялась паника, Феодор позвал Корнелиуса, тот прибыл и сделал всё, что мог, но Эллеонора умерла, в посмертных муках дав рождение своему ребёнку.
– Эллеонора умерла после приёма средства приготовленного вашей знахаркой? – уточнила Эльвира. Зара многозначительно кивнула.
– Угу, можешь представить, что было дальше?
– Могу! – ответила Эльвира – Могу представить! Несмотря на все увещевания и мольбы о помощи, эта Агафья отравила женщину, которая носила ребёнка Феодора.
Зара оскалилась.
– Да ничего ты не понимаешь, дурья твоя башка! – выпалила Зара – Агафья собой пожертвовала, чтобы всех нас спасти. Она понимала, что её ждало, но она пыталась от нас беду отвести!
– Какую беду? Каким это образом? – протестовала Эльвира, тоже переходя на повышенный тон – Отравив беременную женщину?
Зара вдруг поникла, с её лица исчез азарт спора, взгляд сделался отстранённым. Она словно что-то поняла насчёт Эльвиры, а возможно просто пришла к выводу, что Эльвира не была способна понять тех «высоких мотивов», ценность которых жена старосты пыталась ей показать.
– Когда тело Эллеоноры с застывшей на губах пеной остыло, Феодор самолично явился к Агафье, на тот момент знахарку уже поместили в чертоги Замка. Там, при свидетелях, среди которых был Корнелиус, Феодор нарёк Агафью ведьмой и призвал к ответу. В частности, суд над ведьмой был скор, как и её казнь. Агафью заживо предали огню.
Эльвира поверить не могла услышанному. История произвела на неё неизгладимое впечатление и она ощущала лёгкую дрожь, пробежавшую по телу.
– Корнелиус впоследствии говорил, что ночами сон перестал посещать его, что он слышал предсмертные вопли Агафьи в пожирающем её плоть пламени. И вскоре, началось то, последствия чего ты видела на том холме.
Зара кивнула в сторону холма с крестами, выставленными в память о покойных из посёлка Кварот.
– Можно ли этому радоваться – вопрос спорный, но в Замке тоже начался мор. И Феодор очень скоро лишился своих людей. Часть из них пала, часть поспешно бежала из Замка.
– Куда они могли бежать? – недоумевала Эльвира – Это же последний предел, если я правильно понимаю.
В ответ Зара поглядела на неё с неким сочувствием, как взрослый может смотреть на ребёнка, силящегося разобраться в задаче, которая ему ещё не по годам.
– Люди всякое говорили. – продолжила Зара, после непродолжительного молчания – Главным образом сошлись на том, что это кара Агафьи за её сожжение, но всё это – ерунда, не правда.
– А что правда? – серьёзно спросила Эльвира, женщины остановились на полпути вверх по холму, который брал своё начало у самого берега речки и удерживал на своей вершине порядке восьми деревянных домов.
– Агафья сразу сказала, что Эллеонора не та, за кого себя выдаёт. Она принесла к нам зло, а мы, и этот идиот Феодор, остались глухи к предостережениям.
– Хотите сказать… – начала было Эльвира, но её собеседница не позволила ей закончить.
– Я ничего не буду тебе разжёвывать! Ты теперь сама из Замка, а значит ближе к ответу на свой вопрос, чем кто либо здесь, в старом-добром Квароте.
Когда Эльвира и Зара вернулись, жена старосты, без каких либо церемоний, прошла в дом, закрыв дверь за собой, тем самым положив конец недавнему знакомству. Эльвира ещё какое-то время осматривалась, надеясь, что кто-нибудь из жителей появится рядом, и она сможет завязать разговор. Однако, лишь едва уловимые движения старых, кружевных занавесок на окнах выдавали незримое присутствие людей. Они смотрели на неё из-за укрытий собственных жилищ, гадая, когда же эта странная женщина наконец уйдёт. Эльвире не хотелось заставлять их ждать слишком долго.
Автомобиль стоял на том-же месте, где Джупитер его припарковал. Гигант неторопливо прохаживался неподалёку, бросая ничего не выражающие взгляды с вершины холма на противоположный берег реки.
Впервые за то время, что Эльвира находилась в Квароте, на небе проступил бледный жёлтый диск, туман почти-что рассеялся и пространство залилось характерным, чарующим, янтарным светом. Вечерело. Фигура Джупитера, облачённая в строгий, серый костюм, на фоне столь живописного пейзажа напоминала гвоздь, вбитый в картинную раму. Когда Эльвира подошла к машине, она не стала окликать гиганта. Спустя какое-то время тот сам повернулся и увидел женщину.
– Вы уже закончили со своим обходом, госпожа? – голос слуги прозвучал гулким отзвуком рокота водопада, казалось, что голос этого человека мог меняться в зависимости от самых разнообразных обстоятельств.
– Да, Джупитер. Мне удалось поговорить кое с кем. Думаю дальше оставаться бессмысленно, давай возвращаться в Замок.
Гигант никак не отреагировал на слова женщины, он молча прошагал к машине, обошёл её так, чтобы оказаться у пассажирских мест, и открыл дверь для Эльвиры. Женщина поблагодарила гиганта и села в салон автомобиля. Вскоре они уже двигались в обратном направлении.
Часть 3
В Замке было тихо. Вернувшись, Эльвира первым делом сменила гардероб. Поскольку на своём пути к покоям она не встретила ни Феодора, ни кого либо из слуг, женщина решила сама нанести визит в столовую Замка и узнать о планах на ужин. Следуя уже знакомым маршрутом, Эльвира вдруг поймала себя на мысли, что её представилась отличная возможность исследовать те аспекты местной жизни, которые не давали ей покоя. Слегка изменив маршрут, Эльвира направилась в коридор, который выводил к одинокой двери – покоям дочери Феодора. Этот вопрос до сих пор оставался неясным. Ведь если о судьбе Эллеоноры – супруге хозяина Замка ей и удалось узнать, то вот о родившемся ребёнке никто не хотел говорить ни слова. Всё это наводила на весьма сомнительные умозаключения. В Замке, судя по всему, упоминания о дочери Феодора считалось табу.
Слова Зары, супруги старосты посёлка, можно было трактовать по-разному. В конце-концов, она знала эту историю со слов, а слухи всегда имели тенденцию отклоняться от действительности самым чудовищным образом. Но если смерть Эллеоноры действительно имела место, то возникал разумный вопрос – кем была дочь Феодора, которую тот так старательно прятал в этой «золотой клетке»
Эльвира без особого труда нашла искомую дверь. Резное красное дерево, серебрённые металлические полосы и гравировка, оскал горгульи, удерживающей кольцо в своей зубастой пасти.
«– Кто же ты такая, Валентайн?» – подумала Эльвира, вспомнив небрежно брошенную Феодором фразу о своей дочери. Хозяин Замка тогда сказал, что его дочь не покидает покоев, теперь это обстоятельство приобретало поистине пугающие оттенки.
Но Эльвира продолжала думать о Феодоре как о израненном несчастьем разуме. На что только не способно сознание, чтобы защититься, укутываясь в кокон собственного безумия.
Женщина протянула руку, кончики её пальцев легли на узорную резьбу. Барельефы тянулись причудливой вереницей в оба направления, это явно была дорогая, ручная работа. НеЗамысловатые сюжеты не могли похвастаться оригинальностью. Внезапно Эльвира ощутила непонятное, парализующее изнутри, чувство чьего-то присутствия. Это не было чем-то сверхъестественным, напротив. Кто-то стоял совсем рядом – с противоположной стороны от двери. Женщина посмотрела на пол, полагая, что между дверью и поверхностью пола мог быть зазор, однако нет – дверь плотно сидела в дверной коробке.
– Эй, есть там кто? – спросила Эльвира в полголоса, но ответа не последовало – Я знаю, что вы там….
Сказав это, женщина вдруг поняла, насколько глупо прозвучала её реплика. Ещё минуту назад она была убеждена, что эта камера содержала разве что печали и скорбь Феодора, возможно, ещё и его безумие.
Внезапно откуда-то из-за двери послышался короткий стук, как если бы кто-то опрометчиво коснулся металлического предмета.
«– Конечно, кольцо! »– пронеслось в мыслях Эльвиры – «Там должно быть такое-же металлическое кольцо в пасти горгульи»
Преисполнившись решительности, женщина взялась за кольцо и несколько раз ударила им о дверь. Пауза – она повторила попытку. Никто не отвечал, и смутившись Эльвира уже хотела отказаться от своей идеи, когда послышался ответный стук, сомнений быть не могло.
– Эй, кто ты? Отзовись! – Эльвира ещё несколько раз стукнула кольцом о дверь, но предпочла всё же попытать счастье и разговорить таинственного собеседника.
– Отойди от двери! – раздался холодный, строгий голос, в нотах которого явно угадывалось внезапно-возникшее опасение – Отойди… отойдите от двери госпожа Эльвира.
Произнеся эту фразу несколько более учтиво, Феодор продолжал сверлить женщину своим взглядом. Хозяин Замка стоял в нескольких шагах от женщины, он был одет в свой костюм, в который он облачался в предыдущий раз на ужин.
– Что там, за дверью? – спросила Эльвира, пытаясь придать своему голосу требовательную и по возможности – строгую интонацию – Что вы там прячете?
Ответом на этот вопрос стало затянувшееся молчание. Наконец, Феодор словно вновь взял себя в руки, приняв облик безразличия и невозмутимости.
– Нас ждут за столом, госпожа посланница. – проговорил мужчина, не спешно поворачиваясь к выходу из коридора – Это дурной тон, опаздывать к столу. Подумайте о трудах Эльзы.
Закончив, Феодор направился к лестнице, а Эльвира последовала за ним.
– Не уходите от ответа! Вы не имеете право вот так меня игнорировать! Не заставляйте меня обращаться к формальным методам! – набравшись смелости, Эльвира впервые позволила себе столь прямолинейную угрозу.
Феодор остановился у самой лестницы, посмотрев вниз, словно считая ступени до первого пролёта. Затем он развернулся и посмотрел на Эльвиру.
– Вы здесь всего два дня, собранных вами сведений недостаточно для сколь-бы то ни было убедительного обвинения. Да честно говоря, вы даже понятия не имеете кого и в чём обвинять. Так какой смысл вам бросаться такими угроЗами, госпожа? – при этих словах, Феодор попытался изобразить улыбку, как если бы его забавляло сказанное.
– Я была в Квароте и говорила со старостой.
Феодор вновь отвернулся и принялся спускаться по лестнице, попутно бросив следующую фразу:
– Это, безусловно, информативный и надёжный источник, суеверные глупцы из посёлка. Что же они вам поведали?
– Я знаю о случившемся. – неуверенно и робко, сама удивляясь тому, как изменилась её интонация, проговорила Эльвира – Я знаю про Эллеонору и….
– Довольно! – Феодор едва ли повысил голос, но его взгляд метнул молнии, пресекая дальнейшие попытки Эльвиры продолжать этот разговор – Когда вы решите задействовать свой административный ресурс, вот тогда вы и зададите свои вопросы. До тех пор – я бы хотел чтобы вы придерживались принятых здесь рамок приличия.
Не сказав более ни слова, они спустились по лестнице и проследовали в кухонный зал, сохраняя некоторое расстояние друг от друга.
После ужина, который прошёл в абсолютной тишине, нарушаемой разве что редкими звуками от соприкосновения столовых приборов с идеально-белым фарфором посуды, Феодор вновь исчез, а Эльвира ещё какое-то время оставалась на своём месте. Эльза убирала со стола, и очень скоро в кухонной комнате не осталось никаких напоминаний о минувшем ужине. Кухарка делала свою работу безупречно, периодически она то насвистывала, то напевала какой-то не хитрый мотив, развлекая сама себя за довольно рутинным занятием.
– Вас никак что-то гложет, госпожа? – спросила Эльза, когда на столе ничего не осталось и убирать больше было нечего – Вы здесь задержались, быть может старая Эльза могла бы вам чем помочь?
Эльвира, словно выпав из липкой паутины собственных мыслей, посмотрела на женщину, после чего ответила:
– Эльза, большое спасибо. Ужин был прекрасным. Всё отлично! Просто я…
– Просто вы не пробовали ещё нашего Замкового вина, – поспешила Эльза и закончила предложение за Эльвиру – если госпожа располагает временем и желанием, то она могла бы составить старой Эльзе компанию.
Эльвира не сразу поняла, к чему вела женщина, но кухарка объяснила ей, что после ужина и уборки, у неё обычно появляются несколько вечерних часов свободного времени, которые она посвящает себе. Теперь она была не прочь разделить их с Эльвирой, например за прогулкой в саду, если гостья имеет к тому интерес. Эльвира охотно согласилась. Сад, очевидно, стал для обитателей Замка, своего рода ареалом времяпрепровождения, в котором они научились чувствовать определённый комфорт. В этот раз, прохаживаясь по прилегающим аллеям, Эльвира осмелилась предложить Эльзе выйти за пределы стен сада и прогуляться неподалёку от ворот. Кухарка восприняла это предложение с некоторым удивлением, однако, вопреки ожиданиям Эльвиры, она приняла его.
Снаружи было прохладно, диск солнца уже коснулся горизонта, начиная медленно соскальзывать в закат уходящего дня, оставляя после себя багровое зарево, разливающееся по небу, огибающее тусклые пятна облаков, словно потоки пролитого на голубую скатерть красного вина.
– А вы когда-нибудь задумываетесь, госпожа, что солнце увидит там, на другой стороне? – спросила Эльза, прищурившись глядя на закат.
– Ты говоришь о солнце! – усмехнулась Эльвира, однако делая это так, чтобы данный жест не выглядел как издевка.
– Я думаю, – продолжала Эльвира – что оно увидит жизнь, лица тех, кто ждал его появления, протянутые руки детей, улыбки взрослых, в общем, всё то, почему оно могло истосковаться в этом мрачном крае.
Эльза широко улыбнулась, отводя взгляд от неба. Это было то, почему Эльвира чувствовала себя комфортно рядом с этим человеком, простая, искренняя улыбка женщины располагала к себе, даря столь-же простой, приятный комфорт.
– Знаешь о чём я ещё думаю? – сказала Эльвира, привлекая внимание Эльзы – Почему здесь все так старательно препятствуют моему расследованию?
Сказав это, Эльвира посмотрела на Эльзу, пытаясь улыбнуться на тот-же самый манер, надеясь, что это поможет ей разговорить кухарку. Эльза же отвела взгляд, засмущавшись, было ясно, что разговор, направленный именно в этом русле, был ей совершенно не нужен.
– Видите ли, у нас при Замке уже был очень хороший, опытный врач. – отвечала Эльза.
– Корнелиус? Да, наслышана от разных людей. В том числе и от Феодора, но вот далеко не всё из услышанного носит только позитивный характер- ответила Эльвира, надеясь, что ни одно из сказанных ею слов не заставит Эльзу Замолчать.