Искалеченный, бедный мужчина откланялся и ретировался. Работники сыска переглянулись и приступили к бурному обсуждению.
***
Поздним вечером, когда большинство порядочных людей сидят по домам и готовятся ко сну, тёмные личности выходят на поиски приключений. Освежающая, таинственная и свободная атмосфера ночи раскрепощает многих даже без их согласия, а бездонность неба сводит иных с ума. В городском шуме и мраке конфиденциальность обеспечена.
Среди время от времени встречающихся на улице прохожих очутился Василий Ефимович. Давно следивший за Идой, он знал, где она живёт. Прибыв на место, бывший начальник, легко взломав ненадёжный замок, пунктуально пробрался в поместье, окружённое вечнозелёными хвойными деревьями-солдатиками. Дом сладко спал, за исключением Алексея, что не было удивительным. Граф сидел на верхнем этаже, в своём неизменном кабинете и делал астрономические расчёты, портя зрение под лучами старинного фонаря.
Мастерски тихо крадучись, излишне полный господин прошёл в залу. На широком, обитом жаккардом кресле, Василий обнаружил вместительный ридикюль Иды. Нечестивец достал из глубокого кармана драпового пальто завёрнутое в бьянковую11 салфетку человеческое ухо и поместил кровавую улику в труднодоступный угол сумочки. Опустив личную вещь на изначальное место, чёрный человек скрылся, не оставив за собой ни капли грязи, ни частицы пыли, ни молекул аромата.
***
Юная фрейлейн Краузе проводила четверг, тринадцатое апреля, с подругой, также бывшей курсисткой, не сумевшей окончить обучение по причине нехватки денег. Ида не виделась со знакомыми более двух месяцев: круг её общения ограничивался начальником и обитателями поместья Крузенштерн, а в последнее время – ещё и полицией. Теперь же она была счастлива вновь видеть Марфу – застенчивую, но, однако, властную и – в некоторых моментах – грубоватую особу крепкого телосложения с гладко уложенными в пучок каштановыми, тонкими, жидкими волосами и глазами цвета древесной коры.
Барышни гуляли по парку под манжетковыми12 кронами, болтали и смеялись. Ида была в прекрасном настроении. Больше она не вспоминала об ужасных событиях, недавно происшедших в её жизни.
Девушки проходили мимо Большого Царскосельского дворца, Эрмитажа, Смольного монастыря, Мариинского театра, Зимнего дворца, Русского музея, Казанского собора, по Невскому проспекту, Дворцовой и Исаакиевской площадям. С раннего утра до позднего вечера молодые женщины веселились, словно резвые дети, обыкновенные беспризорники.
- Почему такая грустная? – полюбопытствовала Марфа.
- Не важно, - опустив уголки губ, ответила Ида.
- Нет, важно, - собеседница остановилась и взяла фрейлейн за руку, - Люди не меняются так быстро. Ида, я вижу, что с тобой что-то произошло.
- Не морочь себе голову, - отмахнулась подруга, - Лучше сменим тему.
- Как хочешь.
Более они не возвращались к сему разговору.
Сгущались сумерки. Девы торопились к уютным, родным домам, где их любят и ждут. Прошлые слушательницы сердечно попрощались на Львином мосту и разошлись в противоположные стороны.
***
Иду разбудили шум и неразборчиво повествующие о чём-то низкие голоса. Юная леди, откинув тяжёлое одеяло и расправив искусную ночную рубашку, глядела в потолок, не стремясь выходить наружу. Мысли её смешались в тугой клубок. От многочисленных разнообразных идей у девушки разболелась голова. Наступившая мигрень будто мстила Иде за чересчур активную умственную деятельность: она вовсе не давала проснувшейся думать. Любая попытка наказывалась обострением боли.
Ида перевела взгляд на укрытую платком птичью клетку, после чего закрыла глаза, стараясь отстраниться от реальности, забыться и уснуть.
Мученице помешал неожиданный стук.
- Ида! Ида! Ты спишь? Открой! (шёпот) Ида!
Это был голос тёти Лиды.
- Я не сплю! – вставала красавица, - Сейчас открою!
Дверь отворилась.
- Ида, - начала графиня, - Тут к тебе пришли.
Глаза Лидии были явно смочены слезами.
- Хорошо, я сейчас спущусь. Только оденусь, - дева в одеянии нимфы направилась в комнату.
- Давай, но поторопись, - попросила племянницу женщина.
Ида наспех облачилась в скабиозовое13 платьице, столь чудесно шедшее к юному лицу дочери Германии. Она собрала волосы в миловидный шиньон и, оправив одеяние, вышла в свет.
- Долго ты, - напряжённо подметила тётя.
- А иначе – никак.
- Здравствуйте, барышня, - радушно улыбаясь, произнёс мужчина, выныривая из-за угла, - Мы с вами уже виделись. Помните?
- Да, - ответила девушка с округлившимися очами.
- В общем-то это не имеет значения, - господин изменился в лице и тоне: он словно источал холод, - Прошу вас, уважаемая гражданка Краузе, пройти со мной для дальнейшего разбирательства.
- Какого разбирательства? – отступая назад и группируя руки, вопрошала фрейлейн.
- Как? Вы не помните? Ну, гражданочка, как же? Вы показания давали? Заявление писали? Жаловались, плакались? – в глазах Иды читалось согласие; она нервно кивнула, - В таком случае, дорогая барышня, пройдёмте, - мужчина отошёл назад, делая широкий жест.
Девушка испуганно посмотрела на тётю, потом – на гостя и прошла вперёд.
- Да, и захватите, пожалуйста, сумочку, - добавил элегантный парень, спускаясь за Идой по лестнице.
У порога поместья красавица оглядела знакомую гостиную: утончённой формы кресла; низкие могутные шкафы; картины эпох рококо и ренессанса; стул - ровесник Александра III; вместительный диван, обтянутый ажурной тканью; дорогие паласы и маленький столик.
Белокурый мужчина встал вровень с дамой и взял её под руку. Ида, медленно ступая, следовала по велению парня. Пара погрузилась в закрытый экипаж и отправилась в путь по широким улицам столицы.
***
Спустя два дня.
Дождь лил, не переставая. Серость и меланхолия окутали город: день не отличался от вечера. Прохожие прятались под ореолами зонтов. Продавец неуклюже выбежал из маленького магазинчика, вставая под вырастающий из здания шатёр.
- Добрый день, господин полицейский! – добродушно поприветствовал он сотрудника правоохранительных органов, - Дело продвигается?
- О, здравствуйте, господин Орлов! – мужчина с бакенбардами остановился на оживлённой улице, - Так решили уже всё. Нашли доказательства правоты вашей. Сажать будут девушку.
- Неужели! – толстяк был искренне поражён, - А какие именно доказательства?
- Ой, да сначала проанализировали показания, а когда сумку барышни открыли – сомнений не осталось: виновна!
- Что же там было?!
- Не поверите. Настоящее ухо! Всё в спёкшейся крови, порезанное, само - полупрозрачное. Кошмар, одним словом! Но нам не привыкать.
- Ужасно! Я и не подозревал, что такая милая красивая девушка…
- Да, внешность обманчива, господин Орлов. В чужой голове тайн больше, чем нераскрытых преступлений. Ну, пойду я. До свидания! – мужчина шагнул вдоль дороги, но в момент замер, - А, Василий Ефимыч, забыл сказать! Благодарю вас от лица сыскного отделения за содействие следствию!
Человек в мундире удалился. Продавец вернулся к прежним занятиям.
Апофеоз самообмана
В особняке супругов Крузенштерн, несмотря на весеннее время года, стало прохладнее. Лидия и Алексей молча сидели друг напротив друга за ужином. Круглый стол в обеденной комнате был накрыт белоснежной скатертью. Супругам, как и всегда, прислуживала горничная Варя. Кухарка – необъятная тётя Клава – трудилась, готовя вкуснейшие блюда.
- Лида, скажи, где Ида? – прервал тишину граф, когда Варя унесла суповые тарелки.
- Я же сказала: она заболела, - невозмутимо ответила жена.
- Почему тогда я не могу зайти?
Лидия подняла на мужа суровый взор.
- Я же тебе говорю: Ида больна. Ей нужен покой.
- Но ещё вчера всё было отлично, - сомневаясь, расспрашивал мужчина, - Гуляла с подружкой.
- Гуляла да простудилась, - пожимая плечами, молвила тётушка, - Ничего удивительного. Лёша, успокойся. Что ты меня пытаешь?
- За её дверью тихо.
Алексей не сводил глаз с жены.
- А ты подслушивал?
На лице графине впервые появился эмоциональный след.
- Подслушивал. Больше скажу. Я открыл дверь, Лида. Иды там не было. Где Ида? – жёстко спросил он.
Женщина расплакалась.
- Её забрали, Лёша.
- Кто?!
- Полиция… Мне сказали, что она… преступница, что… она сумасшедшая, что… её нужно изолировать!
Алексей подошёл к графине, приобнимая её за плечи.
- Лёша, я не могу!.. Я не верю!.. Тот полицейский сказал, что… Ида убийца!.. Говорил, что она…ох… клевещет на владельца… магазина, что она кричала, домогалась его!... Я не верю, Лёша!
- Тише, Лида, нужно разобраться, - целуя и держа руку женщины, успокаивал её муж.
- Разобраться?! Всё давно доказано! В чём разбираться?!.. Ты думаешь я не узнавала? Мне всё показали, рассказали… Это… это кошмар.
Графиня Крузенштерн прикрыла опухшее красное лицо руками. Алексей нежно обнял её, поглаживая жену по голове.
- Я не верю, - произнесла женщина.
Лидия вырвалась из объятий и поднялась в свои апартаменты. Она свалилась на кровать, где, обессиленная, мгновенно уснула.
***
Молодая девушка и галантный, уверенный мужчина выбрались из дилижанса. В тёмном помещении, освещаемом единственной лампой, сухонький человек с седыми усами, в круглых очках, допрашивал шоколадницу, сидящую в зажатой позе на старом деревянном стуле.
- Вы утверждаете, что, якобы, видели какую-то чёрную дверь в магазине, заходили в неё? – хладнокровно говорил седой человек.
- Да, - слышался тихий голосок юной девы.
- Так. И то, что вы там увидели, вас до ужаса поразило?
- Да.
- Вы утверждаете, что сии вещи, - пожилой человек достал улики из ящика секретера, - Вы нашли в той комнате?
Ида мимолётно посмотрела на предметы.
- Да, - со слезами на глазах подтверждала она.
- Хорошо. Вы долго находились в том помещении?
- Нет. Да. В смысле,.. минут пять, наверное... Это немного.
- Вы были там два раза?
- Да.
- Ясно… Почему вы обвиняете владельца магазина, господина Орлова?
- Потому что эта дверь, эта комната… Она находится в его магазине. Он заходил в эту дверь при мне много раз.
- Полиция посещала господина Орлова. Орлов сказал, что дверь действительно есть, но она никогда не открывалась. Эта правда?
- Нет. У него есть ключ в столе. В шкатулке.
- Полиция проверила ящики и нашла шкатулку, но в ней были только деньги. Никакого ключа там не было. Дверь открыть не сумели. Что вы на это скажете?
Подозреваемая молчала.
- Я не знаю, - промолвила она, - Я сама видела, куда он кладёт ключ. Я вяла ключ, открыла дверь, зашла... Это была ужасная комната. Пахло тухлым мясом…
- Сего запаха ни в магазине, ни конкретно у двери не было. Вам не кажется, что такой запах просочился бы в весь магазин? Ведь,.. помещение небольшое.
- Кажется, но, - девушка споткнулась, - Но… В магазине пахло сладостями.
- Хотите узнать, что нам рассказал господин Орлов?
- Наверное.. да, хочу.
- Ваш бывший начальник сказал, что вы вели себя, мягко говоря, странно. Вы кричали, ругались, домогались. Это правда?
- Нет! – Ида была возмущена.
- А какой резон господину Орлову врать?
Человек следил за реакцией барышни, глядя поверх толстых очков.
- Я не знаю, - произнесла она и добавила, - Но я этого не делала.
- Я вас понял.
Мужчина несколько секунд перелистывал страницы, прежде чем вновь обратиться к девушке:
- Помимо господина Орлова, мы опрашивали вашу тётю, госпожу Лидию. Она подтвердила, что в последнее время вы ведёте себя «странно». Также она утверждает, что вы увлекаетесь суфражизмом, а для полиции сие значит, что вас привлекают революционные организации.
Ида разглядывала собственные руки. Человек продолжал:
- Лидия сказала, что вас устранили от слушания Бестужевских курсов. Это так?
- Да.
- А за что вас устранили?
- За то, что общительная была слишком.
Перемена темы благоприятно подействовала на молодую женщину: она выпрямилась и, подняв голову, изучала коморку, в которой оказалась.
- То есть вы много и громко разговаривали?
- Да.
- Ваше поведение было неудовлетворительным?
- Именно.
- Так… А почему вы решили устроиться на работу в магазин господина Орлова?
- Сама не знаю.
- Жалеете об этом?
- Да.
- Почему?
- Потому что… - слёзы снова накатились на девичьи глаза, - Потому что попала из-за него в такую ситуацию. Никто мне не верит.
- «Он» - это господин Орлов?
- Да.
- Но если бы ваш бывший начальник врал, его показания не подтвердились бы. Однако мы видим, что даже ваша тётя, с которой вы живёте, независимо от Орлова утверждает тоже самое. Сотрудники полиции, когда впервые, да и в другие разы, - исправился он, - встречали вас, подмечали, что ведёте вы себя странновато.
Барышня внимательно слушала, после чего крикнула:
- Я невиновна!
- Я понимаю.
- Вы мне верите?!
Пожилой мужчина не ответил.
***
Тусклые лучи солнца пробивались сквозь хмурые тучки. Двое полицейских курило у невысокого здания в неоклассицистическом стиле.
- Знаешь, что Шоколадницу поймали? – начал первый – парень с тёмно-русыми прямыми волосами и орлиным носом.
- Да? Когда? – заинтересовался второй мужчина – черноволосый, статный джентльмен с усиками и аккуратной испанской бородкой.
- Недавно. Саныч сказал, - просто пояснил собеседник.
- И каков приговор?
- По-разному все говорят. Пока неизвестно. Вроде как, смертная казнь. Хотя многие считают, что она умалишённая, так что думаю, смягчат как-то. Тем более, девушка.
- Да уж, - заключил, затягиваясь, второй.
Финал
Густые кустарники цветущей сирени украшали фамильное поместье Крузенштерн. Тощая, безвкусно, но богато одетая девушка постучалась в запертую дверь.
- Кто это? – раздался голос служанки.
- Вера Гербель.
- Что вам нужно?
- Я хочу поговорить с Лидией, - чётко сказала незнакомка, добавив, - Я приятельница Иды.
- Входите, - Варя впустила леди в просторную гостиную.
Девушка огляделась:
- Где Лидия?
- Она на втором этаже, в библиотеке. Пройдёмте.
Горничная сделала широкий жест и, идя с ровной спиной, проводила Веру.
Те же картины завершали вычурный интерьер комнаты, видя которую в головах у гостей и случайных людей проносились вопросы: «Что? Где? Когда?». Графиня развалилась в кресле и читала толстый том романа зарубежного автора.
- Добрый день. Извините, что отвлекаю, уважаемая Лидия. Мне нужно передать вам сообщение от вашей племянницы.
Статная женщина методично отложила книгу, сняла очки и, не меняя положения тела, повернула голову в сторону гостьи.
- Ну здравствуйте, - произнесла она раздражённо, - Может, для начала представитесь.
Девушка смахнула с узкого бледного лица короткую, выбившуюся из причёски «помпадур» прядь густых каштановых волос.
- Я Вера Гербель. Училась с Идой, дружила с ней. Мой отец работает врачом в психиатрической больнице, где Ида пребывает.
- Отлично. И что ваш отец?
- Мой отец общался с вашей племянницей. Он говорит, что её оклеветали...
- Само собой, - нервно вздохнула графиня.
- Ида просила передать, что любит вас, родителей, братьев и сестёр. Она жалеет, что вмешалась в эту ужасную историю…
- Всё?!
- Э, нет. Она просила вас помочь ей, потому что она не больна и преступлений не совершала.
- А я-то что сделаю?! – возмущённо воскликнула женщина, - Благодаря моему мужу её не повесили, и то, ему стоило больших усилий уговорить судью…
- Я понимаю, но…
- Так, девушка, - поднялась Лидия, - Возвращайтесь туда, откуда пришли. Я и слова не хочу слышать об Иде, - женщина обильно жестикулировала, - Вы меня понимаете? Для меня Ида умерла. Её не существует. Понимаете? Нас никто не поддержит. Нас все ненавидят, показывают пальцем. И всё это из-за Иды. Что сделано, то сделано. Всё, уходите. Мне плохо, - графиня схватилась за грудь и медленно присела обратно в кресло.