— Что, друг, не спишь, ждешь меня? — произнес я ласково и, почесав его за ухом, прошел на кухню, где зажег свет. Стараясь не шуметь, я разогрел давно остывший ужин и, сев за кухонный стол, стал молча его поедать, делясь ужином со своей собакой.
— Виктор! — услышал я полусонный голос жены, — выведи, пожалуйста, собаку. Дочка, по-моему заболела, и мне пришлось весь вечер, сидеть около нее.
— Хорошо, сейчас доем и выведу — произнес я в полголоса.
Поужинав, я оделся и, застегнув поводок на ошейнике собаки, вышел с ней на улицу. На улице я одел на ее намордник и, несмотря на довольно позднее время, направился с ней гулять.
Я шел с собакой по знакомым мне улицам, наблюдая за одинокими прохожими спешащими домой. Настроение у меня было хорошее, так как сама процедура выгула собаки, мне очень нравилась. Дойдя до улицы Достоевского, я повернул обратно к своему дому.
Ночь была прекрасной. Легкий, совсем не весомый снег, падал с темного неба. Мне давно не было так хорошо, как в этот момент. Рядом идущий у ноги пес, иногда оглядывался на меня, и мне казалось, что он испытывает такое же чувство блаженства, что и я.
Улица Товарищеская, по которой мы шли с собакой, была абсолютно пуста. Серые студенческие общежития, чем-то напоминали мне солдатские казармы, они были темны и безмолвны. Пройдя мимо школы, я свернул к себе во двор.
Двор был пуст. Взглянув на часы, которые показывали начало новых суток, я спустил собаку с поводка и, встав в самом центре двора, стал бросать снежки, за которыми бегал мой пес.
Увлекшись этим занятием, я не заметил, как ко мне со спины подошел мужчина. Он молча достал из кармана пистолет и практически в упор, выстрелил из него мне в лицо. Яркая вспышка, а затем резкая боль в глазах, на какой-то миг ослепила меня. Я услышал шум ног убегавшего от меня мужчины и грозный лай моей собаки.
Собака, настигла мужчину буквально на пороге подъезда и сбила его с ног. Из-за намордника, собака не могла схватить его за конечности. Ему удалось отшвырнуть пса и заскочить в подъезд дома.
— Как бы, собака его не загрызла — первое, о чем я подумал в этот момент. Я стал осторожно протирать глаза снегом, и это мне здорово помогло. Наконец-то я смог разглядеть свой двор и свою собаку, которая бросалась на закрытую входную дверь в наш подъезд и громко лаяла.
— Я, сразу же догадался, кем был этот мужчина. Это был мой сосед с третьего этажа. Интересно, зачем он это сделал? — подумал я. — Ведь я, его ничем не обидел?
Сосед, насколько я знал, служил в патрульно-постовой службе Вахитовского отдела милиции и я, чуть ли не ежедневно сталкивался с ним в подъезде дома.
Успокоив собаку, я вошел в свой подъезд. Собака, подняв свою морду вверх, зарычала.
— Прекрати — грозно сказал я и собака, повинуясь моему приказу, замолчала.
Я прошел в квартиру и умылся в туалете. Резь в глазах, по-прежнему не давала мне свободно смотреть. Переодевшись, я направился в Вахитовский отдел милиции, который располагался в метрах ста от моего дома.
Я открыл дверь отдела милиции и оказался в вестибюле. Осмотревшись по сторонам, я направился к окну, над которым была надпись «Дежурная часть».
За стеклом, в помещении дежурной части, за столом сидел здоровый мужчина средних лет. На кителе, висевшем на спинке кресла, я увидел пагоны майора. Я подошел к окну и стал ждать, когда майор обратит внимание на меня.
Время шло, однако майор по-прежнему сидел за столом, делая вид, что не замечает меня. У него был сосредоточенный вид и он, что-то старательно писал, в своем потрепанном журнале.
— Доброй ночи, товарищ майор — произнес я. — Скажите, вы можете принять у меня устное заявление.
Майор, оторвал свой взгляд от журнала и удивленно посмотрел на меня. Его лицо исказила улыбка, не предвещавшая ничего хорошего для меня.
— А, почему, устное, что ты до сих пор, писать не научился? — произнес он и громко захохотал над своей шуткой.
— Дело в том, что только минут пять назад, сотрудник вашего отдела милиции произвел в меня выстрел из газового пистолета прямо мне в лицо, без всяких на то оснований. У меня сейчас, резь в глазах и по этой причине, я не могу писать.
Майор с нескрываемым интересом посмотрел на меня и произнес, цедя слова сквозь зубы:
— Говоришь, работник милиции? Если работник, как ты говоришь, стрелял тебе в лицо из газового пистолета, значит, у него не было другого, то есть боевого пистолета. Вы, что хотите, что бы в вас стреляли из боевого оружия?
Он вновь засмеялся над своей шуткой. Вокруг него собралось уже человек пять сотрудников милиции, которые весело улыбались, наблюдая за его ответами.
Он еще раз взглянул на меня и, улыбаясь во всю ширину его круглого лица, произнес:
— Если стрелял, как ты говоришь, значит, была на то веская причина. Это ты ее не видишь, а он, как работник милиции, хорошо разбирается в ситуации и у него по всей вероятности, причина стрелять в тебя, определенно была.
От его ответа, все находившиеся в дежурной части сотрудники милиции, громко рассмеялись.
— Так, вы примите от меня устное заявление или нет? — произнес возмущенно я. — Почему вы отказываете мне в приеме заявления?
— Просто, не хочу — ответил мне дежурный и этим ответом, вновь вызвал смех у сослуживцев.
Этот цирк, устроенный дежурным по отделу, окончательно вывел меня из состояния равновесия. Несмотря на то, что все во мне дрожало от возмущения, я спокойным голосом тихо произнес:
— Назовите, вашу фамилию, товарищ майор? По моему, вам надоела ваша сладкая служба, и вы давно уже хотите немного поработать участковым инспектором.
— Моя фамилия, слишком известна, что бы мне ее называть — произнес он, вспомнив, наверное, эту цитату из фильма «Иван Васильевич, меняет профессию». Его ответ, снова вызвал хохот у работников милициию.
Я достал свое служебное удостоверение и представился ему. В какой-то миг, мне показалось, что майор находится в какой-то минуте от инфаркта. Он побледнел и, схватившись за стенку, стал медленно оседать вдоль нее. Еще минуту назад, смеявшиеся надо мной сотрудники милиции, моментально замолчали и с испугом уставились на меня.
— Лейтенант, дайте мне возможность связаться с дежурной частью министерства — попросил я.
Помощник дежурного, молча, протянул мне телефонную трубку. Через секунду, я услышал знакомый голос дежурного по МВД. Я представился дежурному и вкратце рассказал ему об этом небольшом инциденте.
— Что нужно от меня, Виктор Николаевич? — спросил меня дежурный по МВД.
— Подними руководителя отдела, того, кто отвечает за работу дежурной части. Пусть, он проведет служебное расследование и с результатами прибудет ко мне утром в министерство. Я буду его ждать после девяти часов утра. Если его не будет, то мой рапорт в десять будет лежать на столе заместителя министра Сафина.
— Второе. Пусть, немедленно направят дежурную группу и вытащат из дома этого альпийского стрелка, изымут у него все оружие. Пусть также проведут служебное расследование в отношении его, по факту стрельбы.
Получив утвердительный ответ, я развернулся и направился к себе домой.
Меня разбудил настойчивый телефонный звонок. Я взглянул на часы, а затем снял трубку. Я сначала ни как не мог понять, кто мне звонит, лишь только через минуту другую, я понял, что общаюсь с начальником Вахитовского отдела милиции.
— Не разбудил, Виктор Николаевич? — поинтересовался у меня начальник Вахитовского отдела милиции. — Слушай, я приношу тебе свои извинения, за прокол дежурной части. Ты же сам, немного виноват, необходимо было, представиться, и тогда такого бы не произошло.
Я прервал его на полуслове.
— Погоди, погоди? Это, в чем я виноват? В том, что подошел, как простой гражданин, который решил сделать заявление в милицию о противоправных действиях их сотрудника? А, если бы, это был твой отец или твоя мать? Представь, такого открытого хамства со стороны дежурного по отделу, я просто не ожидал. Он меня не тольковидеть, но слышать, не желал.
Так, что это не моя вина, а твоя, и самая непосредственная. Если, ты не уволишь этих людей из органов, то я лично напишу рапорт на имя министра. Я уже сказал, в восемь я буду на работе и приказ об увольнении этих сотрудников, должен лежать на моем столе.
Начальник отдела попытался еще что-то сказать в свое оправдание, но я уже не слушал его.
Я положил трубку и стал одеваться. Я отказался от горячего завтрака, предложенного мне женой, и поехал к себе на работу.
Зайдя в министерство, я сразу же направился к себе в кабинет. Проходя мимо постового, тот, предупредил меня, что меня ожидают двое из Вахитовского отдела милиции.
Я поднялся к себе на этаж. Около моего кабинета прохаживались два сотрудника в милицейской форме. Увидев меня, они направились в мою сторону. Один из них, в звании майора милиции, передал мне пакет. Я вскрыл его, в пакете был приказ начальника отдела милиции об увольнении двух сотрудников милиции, дежурного по отделу и сотрудника ППС.
Я был удовлетворен этим приказом. Положив приказ на стол, я занялся своими служебными делами.
Ребята ехали по улице Достоевского со стороны Чеховского рынка. При выезде на улицу Гвардейскую, путь им преградила машина ДПС. Сотрудник ГАИ вышел из машины и направился навстречу им. Подойдя к их автомашине, сотрудник ГАИ жезлом приказал им остановиться.
— Командир, в чем дело? — спросил его Вадим, опустив стекло на передней двери автомашины.
— Сейчас, по улице проследует колонна автобусов с детьми, поэтому постойте немного.
— Слушай командир, пока автобусов нет, может я, как-то проеду. Я быстро, меня никто не заметит.
— Зачем мне головные боли из-за тебя, мне приказали никого не пропускать, вот я и не пропускаю — произнес спокойным голосом сотрудник ГАИ.
Вадим сел в автомашину и стал медленно сдавать назад, стараясь развернуться на улице, забитой припаркованными автомашинами. Однако, подъехавшая сзади его автомашина, не позволила ему развернуться.
Раздраженный Вадим, вышел из автомашины и направился к машине, заблокировавшей ему дорогу. Открыв дверь, он увидел за рулем симпатичную девушку.
— Здравствуй, милая — произнес он, — вы, что ездить по городу не умеете. Теперь, вы сами не сможете развернуться и мне преградили дорогу.
— А, что я могу сделать? — покраснев, произнесла девушка. — Назад я плохо езжу, могу зацепить какую-нибудь автомашину. Я за рулем совсем недавно и у меня еще многое нормально не получается.
— Знаете, что девушка, вы выбрали не лучшее время для упражнений по вождению. Вам, надо учиться ездить рано утром, когда не бывает столько автомашин. Давайте, может, я вам помогу, хоть нормально развернуться среди этих автомашин?
Девушка посмотрела на него как-то подозрительно.
— Я, не пущу вас за руль моей автомашины. Пусть стоит, как стоит. Сейчас гаишники уедут, и вы свободно проедите на улицу Гвардейскую — произнесла она.
Она вышла из автомашины и, закрыв дверцу, направилась в сторону ближайшего магазина. Вадим посмотрел ей вслед, спорить, и доказывать этой девушки было бесполезно.
Ловчев вернулся в автомашину и рассказал Игорю о своем общении с девушкой.
— Вадим, нужно было по-другому с ней разговаривать. Наехал бы на нее, решил бы этот вопрос сразу же. А, сейчас, стой здесь, жди, когда пойдут эти автобусы.
— Ты, что Прохоров, куда-то торопишься? Постоим немного, подождем.
— Понимаешь, Игорь, я обещал еще вчера передать часть денег ребятам с «Адельки», вот поэтому, я и дергаюсь. Я еще никогда не опаздывал, и сейчас меня это, здорово напрягает.
Они стояли уже минут двадцать, не имея возможности выехать на улицу. Вдруг из автомашины ГАИ выскочили два сотрудника и чуть ли не бегом, устремились на улицу Гвардейскую.
Ребята вышли на улицу и увидели, что мимо их, движется колона автобусов.
Колона прошла быстро, словно пробежала по улице. Толи сама колонна была малочисленной, толи действительно они так быстро ехали, но через три минуты гаишники сняли свой заслон и ребята смогли свободно выехать на улицу.
— Вадим, что ты можешь сказать, успеем мы или нет? — спросил его Игорь.
— Я не знаю, что тебе сказать, если дальше постов ГАИ нет, то наверняка успеем.
Вадим прибавил скорости и вскоре они добрались до места встречи. Игорь вышел из машины и направился к кучке молодых ребят, стоявших около автомашины. Обменявшись рукопожатиями, Игорь передал им деньги.
Через минуту, он был уже в машине.
— Вот, так Вадим, мы рискуем, а они нет. Вот только поэтому, я не хочу больше заниматься этими делами. Денег нет, а риск, огромный.
— Все ясно Прохор, я отлично тебя понимаю. Нужно, что-то такой, чтобы один раз рискнуть, и сразу же набить все карманы деньгами. А, так, гореть по мелочевки, просто глупо.
Они подъехали к «Бегемоту» на улице Чернышевского и оставив около него свою автомашину, направились в «Грот-Бар».
Они приехали в бар довольно рано и в баре, помимо отдыхающих студентов, никого из своих ребят не было.
Они скинули верхнюю одежду и прошли с Вадимом внутрь бара. Вадим подозвал официанта и заказал два пива.
— Слушай, Прохор, что-то не пойму я тебя? Говоришь одно, а делаешь совершенно другое?
— Я, что-то, тоже тебя, не понял? — удивленно, произнес Игорь. — Что тебя конкретно во мне не устраивает?
— Ты, же сам мне говорил, что больше в Москву не поедешь и вдруг, намылился в Москву?
— А, вон ты о чем, о Москве? Ты, знаешь, Вадим, я сам иногда не понимаю себя, то я хочу поехать, то не хочу. Сейчас, я поеду туда совершенно по другой причине, а не по той, про какую ты думаешь. Я больше не собираюсь ночевать на конспиративной квартире, бегать по улице, убивать неизвестно кого. Я, сейчас, хочу встретиться с Селезневым, вдруг у него какой-то интерес в Казани, а мы, тут, как тут…
Ты, Вадим, сегодня словно угадал мои мысли и повез меня в Собор. Теперь я знаю, как нужно вести себя с Селезневым и о чем мне с ним говорить.
Селезнев, похоже, крученый человек и непросто так он подсел тогда к нашему столу. По-моему, у него какой-то свой интерес, связанный с Казанью. Вот, я и хочу, предложить ему свои посреднические услуги в этом деле. Может, что стоящее и мы сможем все нормально на этом заработать. Не всегда же нам бомбить эти киоски и ждать каждый раз, задержат тебя в этот раз милиция или нет. Я хочу, просто хорошо заработать пока я молодой и жить нормально, как живут другие люди.
Вот, ты Вадим, говорил мне, что тебе не нужны деньги отца, а я, тогда сидел и думал про себя, что ты, наверное, полный идиот. Как можно, отказаться от денег, если они сами к тебе прут, как бешенные.
Я тебе еще не рассказывал, как ходил на день рождение к своей девушке, так вот сейчас, я тебе расскажу.
Попал я в гости, чисто случайно, а там, одни тузы. Один круче другого и все это, напоказ друг другу. Сижу, значит, я за столом и слушаю их. А, они словно малые дети, хвалятся своим добром, словно сами все это заработали.
Посмотрел я немного на этих барыг и стало мне это все так противно, что захотелось сразу же уйти оттуда.
Пригляделся я, повнимательнее к ним, а им, представь себе, глубоко плевать на то, что мне смотреть на них всех, противно. Эти люди имеют все, чего хотят, а главное, им нет никакого дела ни до меня, ни до других таких же, как и я, людей.
Я, потом, еще долго думал над этим и понял, что в жизни самое главное, это деньги, а вовсе не мораль и совесть.
У тех, кто обладает этими качествами, почему-то, никогда не бывает деньг. Эти люди, как правило, осуждают денежных людей вслух, ругают их, но когда, наступает вечер и голодный ребенок со слезами на глазах, начинает просить у них поесть, они потихоньку, чтобы их, не заметили другие такие же, как и они люди, в душе начинают открытозавидовать этим людям и их деньгам.
И тогда, Вадим, я сделал, наверное, свой главный выбор в этой жизни, это делать деньги. Неважно, каким путем они окажутся у меня эти деньги, но я сделаю все, что бы добиться этого.