— Извините, меня, Ирек Каримович, все дело в том, что я бы хотел знать, знали ли об этом ваши работники милиции или нет? Сейчас, если вы не в курсе, я курирую оперативный блок управления и мой вопрос, носит лишь профессиональный характер и не более.
Сейчас, наверное, вы правы, надо разбираться с этими хулиганами, но все это вновь может повториться через день или два, вот к чему я веду. Поймите, я не ищу крайних, в этом вопросе, но то, что они наделали в Мензелинске, вынуждает меня спрашивать вас об этом.
— Не тем занимаетесь, Абрамов. Не вижу причинно-следственную связь между вашими вопросами и случившимся хулиганством. Займитесь своим делом, организуйте и контролируйте работу с задержанными хулиганами. Вас, наверное, и прислали для этого, а не вынюхивать, знали мы об этой акции раньше или нет?
— Хорошо, я займусь этой проблемой — произнес я спокойным голосом. — С кем мне работать?
— Вам скажут, Виктор Николаевич, а сейчас извините, у меня дела.
Я попрощался с ним и вышел из кабинета
Прохоров пришел домой около восьми часов вечера. Мать удивленная ранним приходом домой своего сына, удивленно посмотрела на него.
— Игорь, что-то случилось? — поинтересовалась она у него.
— Да, нет, мама. У меня все нормально — ответил ей Игорь.
— Ну, раз все нормально — произнесла мать, — тогда проходи на кухню. Сейчас я разогрею тебе ужин, подожди минутку.
Она вышла на кухню. Через минуту, другую, с кухни потянуло чем-то вкусным.
— Мама, это чем вкусным пахнет — поинтересовался у нее Игорь.
— Да, это я твое любимое жаркое сегодня сделала, давай иди, я уже накрыла на стол.
Игорь вошел на кухню и сел за стол. Мать переложила ему жаркое из горшочка в тарелку и подала ему.
Мать присела напротив сына и стала наблюдать, как он ест.
— Кстати, Игорек, я все время забывала тебе сказать, что тебе, почти, что каждый вечер звонит какая-то девушка, говорит из Москвы. Вот и сегодня уже звонила с полчаса назад. Кто, эта девушка?
— Да, так, мама, нечего серьезного. Это моя хорошая знакомая. Я с ней прошлый раз познакомился в Москве.
— Вот и опять, Игорь, ничего серьезного? Когда ты, только за ум возьмешься? Другие смотришь, уже с внуками нянчатся, а у тебя, ничего серьезного. Видно понравился ты ей, если звонит каждый день.
— А, тебе Игорь, почему она не нравится? — поинтересовалась у него мать.
Игорь махнул рукой и, встав из-за стола, направился в свою комнату.
— Игорь, ты, что какой у меня растешь? — произнес она. — Ну, если тебе девушка не нравится, ты ей так и скажи, что ты ее изводишь своим молчанием?
— Хорошо, мама, я позвоню ей обязательно, только отстань от меня, я не хочу разговаривать на эту тему — произнес Игорь.
Игорь закрылся в комнате и набрал знакомый московский номер. Раздался щелчок, и он услышал, знакомый голос Жанны.
— Игорек! — произнесла она. — Я, так долго ждала твоего телефонного звонка и по-честному, уже не надеялась, услышать твой голос.
Знаешь, Игорь, я хотела извиниться за тот вечер, за своего отца. Ты, знаешь, на самом деле он не такой, каким он был в тот вечер, он добрый. Мне, мама рассказала о вашем разговоре с папой, и я поняла, что он тебя сильно обидел.
Жанна, сделала небольшую паузу и перевела дыхание. Игорь понимал, как трудно ей было говорить с ним на эту тему, однако, набрав силы, Жанна продолжила.
— Игорь. Тебя обидел, мой отец, но в чем, виновата я? Почему, ты со мной не разговариваешь, ведь я тебя не обижала?
Ты, же знаешь, Игорь, что я в отличие от него, думаю совершенно иначе. Ты, мне дорог, как человек, с которым мне хорошо и легко. Я, никогда не соизмеряла твое ко мне отношение, с деньгами, которые ты имеешь.
Жанна снова сделала паузу, стараясь восстановить свое дыхание. Чувствовалось, что слова ей даются с большим трудом, и она готова разрыдаться каждую секунду.
— Игорь, ну что ты молчишь, ну скажи хоть что-нибудь? — произнесла Жанна и заплакала в трубку.
— Ты, знаешь, Жанна, я на твоего отца не в обиде, ведь он сказал в принципе правду. Пусть неприятную для меня, но правду. Нельзя обижаться на человека, если он сказал безногому человеку о том, что у того нет ноги.
Кто я, и кто он, твой отец. Мы разные люди и никогда не станем одинаковыми. Отец, поверь мне, очень любит тебя и хочет тебе только счастья.
В его жизненных планах, нет меня, и я его, хорошо понимаю. Он прав, обвинив меня в том, что я не смогу дать тебе в жизни того, чего ты заслуживаешь. Ты молодая и красивая девушка, учишься в консерватории и впереди у тебя, прекрасное будущее.
— Игорь, прекрати! Я не хочу, этого слышать от тебя — произнесла она, сглатывая душившие ее слезы.
Я, может, только сейчас поняла, что не могу жить без тебя, без твоего голоса, без твоих больших и ласковых рук. Мне все равно, что говорит мне отец и мать, я просто люблю тебя. Приезжай ко мне в Москву, я очень прошу тебя Игорь. Приезжай!
Она положила трубку. Игорь сидел, не в силах, что-то произнести. Ему и раньше признавались в любви девчонки из школы и двора, но это было как-то по-другому, не столь искренно, как у нее. Ее признание в любви, было совершенно другим, от него исходила совершенно другая, какая-то непонятная для него энергетика.
В комнату заглянула его мать и, увидев, растерянное лицо своего сына, улыбнулась.
— Ну, что, сынок, переговорил? — спросила она его. — Вот так лучше, чем молчать и скрывать свои чувства. Это хорошо, когда человек, кому-то нужен и дорог в этой жизни.
Мать, вышла из зала, оставив Игоря, со своими мыслями, один на один.
Ребята сидели в «Грот — Баре» и потихоньку потягивали пиво из бокалов. Легкая музыка, звучащая в помещении бара не мешала им обсуждать текущие моменты из их плана.
— Ты, знаешь, Вадим, это хорошо, что твой друг Сорокин сильно пьет. Последний раз, я обратил свое внимание на то, что когда он пьян, то ему становится все безразлично. Его хоть самого тащи за ноги, он этого не почувствует. Да и напарник его, видать гусь еще тот, Андрей говорит, что он ранее судим.
Я, думаю, что налет нужно проводить именно в их смену. Накатить на них по-хорошему и бери все, что хочешь в Соборе. Приедет милиция, оба пьяные, один ранее судимый, другой психически больной. Сначала, с ними будут неделю разбираться, не меньше, а уж потом, только начнут нас искать. Ты, сам-то Вадим, что думаешь по этому поводу?
— Ты, знаешь, Прохор, я полностью доверяю тебе. Как, скажешь, так и сделаем. Пока, меня в твоем плане устраивает абсолютно все. Ты, же сам знаешь, почему я решил принять участие в этом деле? Я тебе уже неоднократно говорил, что меня деньги не интересуют. Меня больше привлекает сам процесс, когда чувствуешь, как по твоим сосудам, начинает стремительно бежать кровь. Это больше, чем любой наркотик. А, деньги, они, наверное, нужны тебе и Цаплину.
Прохоров и Цаплин переглянулись между собой.
— Ты, видно, Вадим авантюрист по натуре — произнес Прохоров. — Ты, как Дубровский, которому также не нужны были деньги, а важен был процесс получения их.
Вадим, посмотрел на Прохорова и, хлебнув пива из кружки, продолжил.
— Я вот, сегодня про себя подумал и решил тебе рассказать, а вернее, продолжить свой рассказ об иконе Казанской Божьей Матери.
Прохоров взглянул на Цаплина и произнес:
— Давай, расскажи. Ты, же знаешь, мне нравится слушать твои исторические рассказы. От тебя, я многое узнал и о городе и о Соборе.
— Хорошо — произнес Вадим, тогда, слушайте:
— Вы, наверное, по школьной программе по истории, знаете о том, что войска Пугачева не только брали Казань, но и практически сожгли ее во время штурма. Но, наверняка не знаете и не слышали о том, что они городские святыни, почему не тронули, ни Казанскую икону Божьей Матери, ни «Спас нерукотворный». И это, несмотря на то, что та и другая икона, имели золотые оклады из чистейшего золота, усыпанные драгоценными каменьями, бриллиантами, голландских мастеров, крупными изумрудами и сапфирами. Вам, не кажется это, довольно странным?
— Интересно? А, почему? — поинтересовался у него Прохоров. — Ты, Вадим, вообще расскажи нам об этом чуть поподробнее, если конечно тебя это не напрягает. Цаплину, наверняка, тоже будет интересно послушать эту историю.
Вадим улыбнулся и посмотрел на Цаплина, который, удобно устроившись на стуле, приготовился слушать рассказ Вадима.
— Наступали войска Пугачева на Казань, как описывают историки, со стороны Арского поля, где в принципе, вы и живете с Цаплиным. Вел их на Казань, бывший поручик царской армии, некто Минеев.
Бунтовщики умело обошли артиллерийские позиции Казанского гарнизона и ворвались в Казань.
Люди, наслышанные о зверствах бунтовщиков, попрятались, кто, где мог, многие из них спрятались в казанских монастырях.
На улице Большой Красной, где сейчас находится общежитие педагогического института, был монастырь, назывался он Богородицкий. Именно в этом монастыре и хранились эти две знаменитые на всю Россию иконы.
Повстанцы перебили всех людей, как гражданских, так и монахов, которые скрывались в этом монастыре, установили на его дворе монастыря свои пушки и стали обстреливать оттуда Казанский кремль. Однако, ни у одного из этих крестьян и заводских рабочих, не поднялась рука на эти святыни, которые хранились в монастыре.
Объясняется это просто, люди боялись Бога и его гнева. В отместку за сопротивление, войска Пугачева сожгли в Казани более 2200 домов, но иконы, заметьте, не тронули.
— Я, что-то, тебя Вадим, не понял? — произнес Прохоров.
Он посмотрел на него, стараясь угадать, к чему его подводит Вадим.
— Вадим, ты случаем не испугался этого самого, как ты говоришь, кары небесной, а то еще есть время, повернуть свои санки обратно домой. Мне, например, поворачивать, уже не куда. Я решился и пойду на это дело, что бы ты, не рассказывал нам об этом. Вот, они испугались эти крестьяне, как ты говоришь, позариться на эти иконы, а я, не испугаюсь этого сделать. Может и ты Цаплин, тоже боишься Божьей кары, тогда тоже можешь уходить. Я вас, мужики, никого не держу. Я сам проверну это не простое дело.
— Ты, что Прохор? Ты, за кого нас здесь держишь? — произнес Цаплин, — раз мы с Вадимом подписались под это дело, значит, мы с тобой до конца и пойдем. А там, посмотрим, куда кривая выведет?
— Тогда, слушайте меня внимательно. Налет думаю, совершим в марте, в день дежурства этого Сорокина. Ты, Вадим, должен найти человека, который приобретет тебе билет на проходящий в Москву поезд. Насколько я знаю, билеты на проходящий поезд продают за два часа до прибытия поезда. То, есть мы подъезжаем к вокзалу, этот человек передает тебе билет, и ты на поезде, едешь в Москву. Я же, утром, лечу в Москву на самолете. Встречаемся в Москве, передаем иконы, получаем капусту. На этом, первый этап нашего плана заканчивается, наступает второй этап.
Мы остаемся в Москве, дней на пять и работаем с искусствоведом. Если повезет, нагреем его и американца. Не повезет, возвращаемся обратно в Казань. А там, как ты говоришь Цаплин, куда кривая выведет.
Они еще посидели с часок и стали расходиться. Прохоров уехал домой вместе с Вадимом на такси, а Цаплин, встретив знакомых ребят с улицы Ершова, остался с ними дальше пить пиво в баре.
Прохоров вместе с Вадимом рано утром приехали в Москву, что бы окончательно договориться с Селезневым, о цене за иконы.
Последний раз, Прохоров общался с ним по телефону неделю назад, и Селезнев вновь попытался сбрасывать цену на иконы. Поведение Селезнева, обеспокоило Игоря, и он решил окончательно разобраться с этим коллекционером.
Игорь сидел в номере гостиницы и с отчаянно накручивал диск телефона. Телефон Селезнева молчал.
— Ну, ответь же, мне наконец — подумал про себя Игорь, — нельзя же испытывать терпение человека до бесконечности?
Словно услышав его мысли на том конце провода, сняли телефонную трубку.
— Мне бы Сергей Павловича — произнес Игорь. — Передайте, пожалуйста, что ему звонил Игорь из Казани. Мой московский номер — 633- 67–11. Это корпус «А» Измайловского центра.
На том конце провода положили трубку. Игорь откинулся на спинку стула и включил телевизор. По телевизору показывали старый фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Несмотря на то, что Игорь смотрел этот фильм уже раз пять, если не больше, он с интересом стал смотреть его в очередной раз.
Раздался звонок телефона. Игорь вскочил со стула и схватил трубку телефона, словно от этого зависело, соединит ли она его с Селезневым или нет, чуть ли не закричал в трубку:
— Алло, слушаю вас, говорите.
— Здравствуй Игорек, как у тебя дела? — поинтересовался Сергей Павлович. — Ты, какими судьбами оказался в Москве, приехал ко мне или так, по своим молодым забавам?
— Сергей Павлович, я приехал в Москву, что бы лично встретиться с вами и обговорить все эти неизвестно откуда взявшиеся разногласия между нами. Скажите, где и когда, мы бы могли с вами пересечься?
— Игорек, я человек занятый, у меня практически каждый день расписан заранее. Я просто не могу, бросить все и словно мальчишка побежать к тебе навстречу. Сейчас я посмотрю и если найду окно, то сообщу тебе место и время.
Селезнев положил трубку. Этот ответ явно не удовлетворил Игоря. Его манера разговора с ним в последнее время, стала раздражать Игоря. В этой интонации явно прослеживалось, барские замашки.
— Ну, погоди, Сергей Павлович — подумал раздраженно Игорь, — мы еще посмотрим, кто у нас хозяин в этой жизни, ты или я.
Молчавший до этого телефон, вновь зазвонил. Игорь поднял трубку и услышал голос Селезнева.
— Записывай, Игорек. Метро «Сокол», у входа в парк имени Горького, завтра в десять часов утра.
Селезнев повесил трубку. Игорь еще с минуту держал у уха трубку, из которой доносились короткие гудки отбоя.
— Ну, козел, погоди. Ты, у меня еще попрыгаешь, еще попросишь извинение за эту бестактность — подумал Игорь.
Он вышел из номера в коридор гостиницы. В коридоре царил полумрак. Он шел по длинному коридору, ступая своими ногами, по мягкой зеленой дорожке. Дойдя до конца коридора, он остановился перед номером, в котором проживал Ловчев Вадим. Он трижды стукнул в дверь номера и стал ждать, когда ее откроет Вадим.
Дверь номера открылась. На пороге, обернувшись в большое махровое полотенце, стоял Вадим.
— Заходи, Игорь — произнес Вадим и направился в ванную комнату, где стал одеваться в спортивный костюм.
— Ты, знаешь, Вадим, я только что дозвонился до этого козла. Завтра, он ждет меня у парка имени Горького, это на «Соколе». Встреча назначена на десять часов утра. Я думаю, что ты там должен стоять минут за тридцать, как минимум, до нашей встречи. Я не исключаю, что он придет на встречу с этим кавказцем, который, как я понимаю, у него охранник и без него он никуда не ходит.
Вадим, понимающе кивнул ему головой. Он успел уже одеться и вышел к Игорю.
— После того, как мы закончим с ним говорить, ты должен проследить за ним, куда он пойдет, и с кем будет встречаться. Я не думаю, что он тебя тогда срисовал в ресторане, но на всякий случай, будь предельно внимательным.
Надо хорошо отработать завтрашний день и установить его логово. Если завтра установим, то можно ехать спокойно обратно в Казань, если не получится, придется задержаться в Москве и встречать его из адреса, где ты его оставишь заночевать.
Главное, когда будешь его вести, не жмись к нему близко, а то, он сразу же тебя срисует. Селезнев, очень осторожный человек, боится всего незнакомого для него. Мне кажется, что он раньше уже сидел, так как иногда из него, так и льется, этот блатной жаргон.
— Все, ясно, Игорь. Завтра я думаю, мы решим эту задачу — произнес Вадим. — Слушай Игорь, а чем ты сегодня собираешься заниматься? Может, сходим куда-нибудь, посидим, попьем пива.
— Извини, Вадим, вечер у меня уже расписан. Меня сегодня ждет Жанна, поеду к ней, я ее давно не видел — произнес Прохоров и, попрощавшись с Вадимом, направился в свой номер.