Во-вторых, получить с китайцев и занять еще восемнадцать миллионов евро, используя проценты в "Агрохиме" в качестве залога.
В-третьих, подготовить документы, чтобы продать еще больше "Агрохима" так, как описал бы Борис.
Затем он обрисовал график.
Когда Пельц оправился от шока, вызванного полученными инструкциями, следующие сорок минут они потратили на то, чтобы составить общее представление о том, как все это будет работать. Борис велел ему держать в строгом секрете планы, хотя и не объяснил почему.
Приземлившись в Кольцово, Борис поселился в гостинице. Никольский предполагал, что Израильянц, как и во время других подобных операций, будет следить за домом Бориса, и не хотел, чтобы Рубен знал, что Борис покинул его дом. Утром Марк Хазанов заедет за ним, и Борис отправится домой тем же путем, каким уехал, - в потайном отделении пикапа Хазанова.
Борис включил телевизор, как только вошел в номер. Полет домой был полон навязчивых мыслей, когда он снова и снова прокручивал в голове "что если", "не должно", "почему". Затем он проанализировал свои разговоры с Никольским и попытался представить в перспективе то, что, по его мнению, должен был сделать Сергей. Он мог только надеяться, что утром, он будет выглядеть значительно лучше.
Он не хотел больше думать. Он разделся и упал в постель, глядя поверх ног на музыкальный канал. Борис надеялся, что это удержит его от размышлений.
Глава 18
Хазанов ждал его на подъездной дорожке за живой изгородью, когда он спустил ноги с выдвижной платформы под днищем пикапа. Они направились к веранде, Борис нес в футляре модифицированный ноутбук. Хазанов пил кофе из хромированной высокотехнологичной кружки, которая выглядела как тепловой эквивалент крионической канистры. Они остановились в тени утреннего великолепия.
- Я говорил с Сергеем, - сказал Хазанов, - и он ввел меня в курс дела.
Борис кивнул. Да уж, все все знают.
- Мы можем поговорить в моем кабинете? - спросил он, откашлявшись.
- Да, можем. По правде говоря, я подметал первым.
Они прошли через двор мимо фонтана к задней двери возле каменных ворот, которые вели к бассейну. Они вошли в широкий коридор, летнее солнце заливало коридор утренним светом, и повернули к первой двойной двери справа.
Кабинет Смирина был просторным, он пересек комнату и положил на стол ноутбук цвета янтаря. Он подключил ноутбук и включил его. В центре комнаты в рассеянном свете восьмиугольного купола, нависавшего над центром комнаты и полировавшего покрытие, стоял длинный старинный ореховый стол, заваленный его последними проектами, некоторые из которых были привезены из "Агрохима", другие-для его личных интересов. Борис подошел к окну и выглянул во двор, а за ним в сад. Слева от себя он видел обнесенные стеной дворики, окружавшие бассейн. Он обернулся.
- Ладно, - сказал он. - А теперь введи меня в курс дела.
- Мы делаем успехи, - сказал Хазанов. - Эти штуки высокого уровня. Мне, кстати, это нравится. Но это все очень медленно. Я держу план дома в импровизированном тайнике на кухне. Я отмечаю комнаты, которые были подметены, чтобы вы знали, где вы можете говорить, а где нет.
Он отхлебнул из хромированной кружки.
- Сергей сказал мне, что хочет оставить парочку "горячих" мест.
- Ничего себе! Почему?
- Очень просто. Сергей сказал, что есть идея, что нужно, чтобы эти ребята подумали, так что мы пропустили некоторые "закладки". Мы хотим, чтобы это выглядело так, будто мы хороши в их поиске, но все же недостаточно хороши. Враги в любом случае ожидают, что потеряют большинство из них. Но места, которые мы оставили "горячими", должны быть в комнатах, где логично думать, что ты в безопасности.
- Ты имеешь в виду ванную? Спальню?
- Да. На самом деле, я уже нашел их в твоей спальне. Они более изощренные, чем другие, и нам было гораздо труднее их найти. Шеф хотел, чтобы "закладки" оставались на месте. Поэтому я оставил их на месте. Я подозревал, что Сергей захочет оставить немного.
Через окно в конце комнаты Борис увидел красную бабочку на стене внутреннего двора, на мгновение ослепительную, а затем исчезнувшую.
- Ладно, - сказал Борис. - Это я понимаю. Тогда действительно стоит их оставить.
- Вам придется быть начеку, - напомнил ему Хазанов.
Борис кивнул. Да, будет много трудностей.
Внезапно зазвонил зашифрованный мобильник Бориса. Он вынул его из кармана и открыл.
- Это Сергей. У тебя есть минутка?
- Говорите.
- Я не спал всю ночь, договариваясь с двумя мобильными бригадами, чтобы они работали с нами в городе, - сказал Никольский. - Около трех человек в каждой команде. Одна команда уже на месте, другая будет через пару часов. Хазанов тоже будет координировать с ними кое-что, и ему понадобится дополнительное оборудование. У него в гостевом домике найдется место еще для нескольких мониторов?
- Да, здесь полно места.
- Отлично. Я в получасе езды от Екатеринбурга. Нам нужно как можно скорее встретиться и обсудить кое-что. Но сейчас мне нужно, чтобы ты вернулся к Рубену. Что-нибудь от него слышно?
- Ничего.
- Окей. Пользуйтесь ноутбуком и следуйте инструкциям Израильянца. Все дело в деньгах, так что давай поговори о деньгах с ним. Вот как, я думаю, ты должен с этим справиться.
Инструкции Никольского были точными, и он изложил их с простым и ясным объяснением своих рассуждений. Борис был удивлен смелостью замысла, что Сергей хотел от него в свете того, что произошло с Василием.
Хотя он все еще был почти в шоке от фатальных последствий своих собственных решений, принятых накануне, он знал, что агрессивный подход Никольского был необходим. Он также знал, что это невозможно сделать без его полной самоотдачи. Сейчас было не время терять самообладание, хотя он должен был признать, что никогда прежде не испытывал такого сильного нервного напряжения. Но, он ощущал, сейчас он не собирался сдаваться. Несмотря на все, что было потеряно, можно было еще многое спасти. Несмотря на скорбь по поводу смерти Василия, он нутром чуял, что убил его Израильянц. В глубине души его бесило, что Рубен пытается возложить на него ответственность за эту болезненную потерю.
- Да, хорошо. Я сделаю это, - сказал он, когда Никольский закончил.
- Окей. Тогда мы готовы. Я снова позвоню Хазанову и кое-что выясню. Я дам тебе знать, когда приеду в город.
- Еще одно, - сказал Борис. - Через два часа Раиса приземляется здесь, в Екатеринбурге. Я хочу вытащить Раису отсюда. Я хочу, чтобы она была в безопасности. Куда-нибудь подальше от этой проблемы
На другом конце провода воцарилось молчание.
-В чем дело? - спросил он. - В чем проблема?
- Не уверен, что это хорошая идея, - сказал Никольский.
- Блин, а почему бы и нет?
- Постоянно напоминай себе: Израильянц хочет денег. Денег! Его методы грубые, но суть в том, что он пытается играть психологически. Он надеется, что убийства заручатся вашим сотрудничеством, что эти смерти гарантируют, что вы раскошелитесь. Но он достаточно умен, чтобы понимать, что преследование Раисы может иметь прямо противоположный эффект. Это может довести тебя до крайности. Он не собирается рисковать. Она в безопасности. В такой же безопасности, как и ты. Ему нужны деньги. Дело в деньгах.
- Ты хочешь сказать, что она вне опасности?
- Совершенно верно. Сейчас я не думаю, что она в опасности. Более того, если ты это сделаешь, ты можешь вызвать еще одну смерть. Он не хочет, чтобы ты так думал. Он не хочет, чтобы ты был независимым. Он хочет диктовать тебе, что делать и чего не делать. - возникла пауза. - Я думаю, это будет огромной ошибкой, Борис.
Смирин был в ярости. Неужели он должен поверить, что не может защитить жену? Что он должен просто оставить ее сидеть здесь, уязвимую, пока Рубен не решит, что хочет убить ее? Он прикусил язык. Внутри у него все кипело, но он придержал эмоции.
- Мы поговорим об этом позже, - коротко сказал он. - Мне нужно подумать об этом.
Глава 19
За полчаса до того, как Борис сел за компьютер, чтобы впервые связаться с Израильянцем, "L-410 UVP-E20", правда внутри слегка модернизированный, взлетел со взлетно-посадочной полосы на аэродроме экспериментальной авиации "Салка" недалеко от Нижнего Тагила и направился в Екатеринбург.
На борту десятиместного самолета находились шесть застройщиков, которые хотели поближе познакомиться с большим Екатеринбургом. Это было обычным явлением в городе, который привлек большое развитие в последнее десятилетие. И несмотря на то, что экономика после две тысячи четырнадцатого года и введения санкций замедлилась по всей стране, блуждающие глаза застройщиков никогда не были спокойны. Они всегда надеясь, что следующий подъем на рынке не за горами, они всегда были бдительны, думая, что если они рассчитают время правильно, они могут снова попасть прямо в яблочко с хорошо расположенным жилым комплексом, торговым центром или офисным комплексом.
Когда самолет приблизился к зоне слежения "Кольцово Интернэшнл", пилот связался по радио с диспетчерской вышкой, объяснил, что хотят сделать его пассажиры, и попросил разрешения облететь город на определенной высоте в шесть тысяч сто метров. После нескольких обменов информацией "L-410 UVP-E20" получил разрешение от башни "Кольцово Интернэшнл" и описал над городом несколько петель, большинство из которых были сосредоточены на юго-восточном квадранте Екатеринбурга, где в последние годы была большая часть развития. Он покрывал обе стороны озера Малый Исток от ЕКАД до Октябрьского района, районы элитной недвижимости, которая включала некоторые из самых желанных районов города.
Когда самолет начал первую серию разворотов, пассажиры развернули кресла к стенам кабины и открыли скрытые компьютерные консоли, которые выходили из главного компьютера. Из брюха самолета выдвинулись антенны, техники надели наушники и включили компьютеры.
Каждый техник носил по два наушника, чтобы одновременно следить за двумя разными радиопередачами. Каждый отвечал за мониторинг выбранного диапазона частот в полосе пропускания мобильного телефона. Всякий раз, когда они перехватывали зашифрованную передачу, их компьютеры немедленно фиксировали радиочастоту и время, фиксировали положение самолета и угол приема сигнала. Когда координаты были зафиксированы, они начали записывать передачи, а затем перешли на следующий канал и продолжили сканирование.
Целью первого полета было собрать как можно больше зашифрованных сообщений за два часа полета. Записи были переданы команде, которая, как сказал Никольский Борису, уже была на месте, - в большому фургоне, перевозившему шифровальные машины, которые быстро приступили к работе над контентом, поступавшим с "L-410 UVP-E20". Первым делом следовало определить, какие передачи были на армянском языке. Как только армянские сообщения были идентифицированы, они были отправлены Хазанову и Азату Шарапиеву, которые начали картирование и анализ источников сообщений.
Марк Хазанов сидел за компьютером в гостевом домике Бориса и смотрел, как по экрану бегут данные.
- Класс. Хорошая штука! - сказал он в микрофон наушника. - Что за технология у них в этой штуке?
- Дорого, - сказал Никольский откуда-то из неведомого места. Когда прокрутка остановилась, Хазанов сохранил информацию в новом каталоге.
- Ого! Сто шестнадцать отдельных зашифрованных разговоров в Юго-Восточном квадранте менее чем за два часа?!
- Неудивительно, - сказал Сергей. - Шифрование в наши дни стало обыденным явлением.
- Но, черт возьми, так много?
- Ну, если есть возможность, почему бы не воспользоваться - сухо заметил Никольский. - Мы получим больше информации, когда они вернутся через некоторое время. Если нам повезет, мы найдем что-нибудь, на что они смогут взглянуть. Теперь мы подождем, пока ребята в другом фургоне скажут нам, какие из этих разговоров на армянском.
Глава 20
Через противокомариную сетку и открытые окна старой вартиры он смотрел на пятнистую полуденную тень на круглой гравийной дорожке, вокруг которой в безмолвном беспорядке стояли новые частные домики с свежевыкрашенными стенами. трухлявые, высохшие липы и тополя, явные кандидаты на спиливание скрывали весь дом в мрачном полумраке, резко контрастирующем с ярко освещенной солнцем улицей неподалеку от поворота в переулок. Во дворе виднелась заросшая травой детская площадка, расколотые непогодой качели, с двумя сломанными сиденьями, ржавая карусель. Ни один ребенок не прикасался к ним десятилетиями, и их преследовали тишина и отсутствие маленьких задниц и маленьких рук.
С продавленной кровати, на которой он сидел, издалека был виден хостел прямо напротив. Пожилая пара сидела перед ним в неуклюжих ржавых шезлонгах и курила. Они были одеты в огромные шорты поверх раздутых животов и бледных тонких ног. Из-за солнцезащитных очков они смотрели прямо перед собой без всякого оживления, как слепые слушатели.
Хостел представлял собой косметически переделанное общежитие, построенное еще в 1972 году и не претерпевавшее никаких изменений, если не считать необходимых частичных ремонтных работ, которые регулярно проводились в течение десятилетий. Раньше оно стояло на окраине города, но годы и город поглотили его. Теперь оно занимало ту часть Химмаша, невидимую для всех, кроме людей, которые тоже были невидимы и больше не имели никакого отношения к миру, в котором жили.
Без рубашки, обливаясь потом, он вытер мокрые руки о брюки. Он ощущал запахи сырой и стареющей обстановки, рваных простыней, заплесневелой обивки и деревянной мебели, испорченной десятилетиями поверхностной уборки дешевыми чистящими средствами. Все это навалило на него груз печали, неожиданной и неприятной.
Ему не нравился эта снятая им по объявлению квартира, и хотя он пробыл здесь всего несколько часов, было что-то в этом месте, что грызло его так, что он не мог объяснить. Это был сырой запах плесени. Наконец-то он все понял, но это не остановило его. Там, откуда он пришел, плесени не было. Запахи жилья здесь были совсем другие. Они не давали ему того гнетущего чувства, которое терзало его мысли.
Обычно ему было наплевать, где он находится. Его вызвали. Он ушел. Он делал свою работу. Он ждал. Если никто не звонил, он просто оставался там, где был, живя так, как там жили. Мир был интересен. Или нет. Везде было по-другому. Или везде одно и то же. Иногда это происходило в один и тот же день. Все зависело от того, что это было. Существует бесконечное разнообразие вещей, которые могут быть разными или одинаковыми. В конце концов, для него это не имело значения. Он просто заметил, что это было... или не было.
Он никогда в жизни не нюхал ничего подобного, и это сводило его с ума. В этом не было никакого смысла. Почему этот запах так действует ему на нервы? Влажность. Скользкое ощущение пота под мышками. Он представил, как волосы у него под мышками заплесневели и прогоркли. Гниль. Клочья падали и прилипали к потному телу. Зуд.
Иногда он ездил в города, где бывал раньше. Это случалось часто. Но ему редко казалось, что он бывал здесь раньше. Это было что-то новое. Чужой, как внутренность гроба.