Шармом природа её тоже не наделила. Большую часть времени Лео проводила в одиночестве и поэтому не знала, как поддержать разговор. К тому же незадолго до её восьмого дня рождения она слегла с тяжёлой болезнью, и это круто всё изменило. Много месяцев она лежала в постели. Одну ногу болезнь поразила особенно сильно, и все думали, что Лео больше не сможет ходить, но девушка не сдалась и приноровилась ковылять с помощью костыля. Несомненно, именно это имела в виду леди Тримейн. Здоровье для юных леди на выданье куда важнее красоты, прямо как для энергичных скаковых лошадей с лоснящейся шерстью. А вот мать явно подразумевала нечто иное, когда упоминала шёпотом о недуге дочери.
Но страсть к рисованию пробудилась в Лео именно во время болезни. Она рисовала всё подряд, всё, что попадалось ей на глаза: нянечку, склянки с лекарствами, безжизненные деревья за окном. Как только Лео встала на ноги, она бросилась исследовать длинные коридоры поместья. Она заходила в заброшенные комнаты и рисовала всё, что там находила. Часами разглядывала старые картины, написанные маслом, зарисовывала китайские вазы и мраморные статуэтки, повторяла на бумаге узоры с потёртых ковров, старательно срисовывала портреты своих предков.
– Разумеется, желающих попасть в Спенсер немало, – продолжила леди Тримейн, и Лео снова прильнула к щели. – Это самый уважаемый художественный институт в стране, и в него принимают только лучших.
– Скорее всего, Лео туда не возьмут, – уже спокойнее произнесла мать. – Пожалуй, поговорю с Горацием, пусть разрешит ей отправить им письмо. Но хватит об этом, Виола. Мне не терпится услышать о твоём путешествии в Вену, там и правда роскошная опера?
От этих слов у Лео внутри потеплело. Мать не верила, что у неё есть хоть призрачный шанс попасть в Спенсер, но вот он, пожалуйста, – конверт с приглашением. «Институт изобразительных искусств имени Спенсера», – ещё раз прочла Лео и провела пальцами по заголовку, проговаривая про себя каждое слово, будто волшебное заклинание. Скорее бы поделиться новостью с леди Тримейн!
Но это подождёт. Лео схватила свой костыль и поднялась со стула. Она уедет учиться в Спенсер, и ни мать, ни отец её не остановят. Девушка поспешила в коридор по тайному ходу. «Не удастся матери спокойно позавтракать в постели», – мрачно подумала она.
Лео толкнула дверь маминой спальни и крикнула:
– Мама, мне ответили из Института Спенсера! Меня приняли!
Глава третья
Сентябрь 1909
В дождливый лондонский полдень окна знаменитого универмага «Синклер» на площади Пикадилли призывно мерцали, проливая золотой свет на безликую серую улицу. Прятавшиеся под зонтами прохожие невольно останавливались посмотреть на сверкающие витрины с осенними новинками или заглянуть в приоткрытые двери главного входа, через которые тянулась вереница элегантно одетых покупателей.
В универмаге было тепло и уютно, в воздухе витал сладкий аромат шоколада и горячей карамели из кондитерского отдела. Покупатели листали свежие романы в книжном отделе, любовались нарядами в отделе женской одежды и неспешно выбирали кто меховой палантин, а кто шёлковый зонтик на свой вкус. Остальные тем временем прогуливались по залам, утопая в мягких коврах и наслаждаясь блеском люстр, и наблюдали за окружающими.
В «Синклере» всегда было на что – и на кого – посмотреть.
Софи Тейлор знала это не хуже других, но спешно прошла мимо окон универмага, не глядя на сверкающие за ними богатства. Сегодня в ней было не узнать безупречную продавщицу из отдела шляпок. Светлые волосы развевал ветер, на платье темнели пятна влажной земли, сапожки на пуговицах покрывала грязь, тонкое пальто едва спасало от дождя. Она выглядела настолько потрёпанной, что некоторые из посетителей кафе «Лионе» посмотрели на неё косо, когда она переступила порог. Не обращая внимания на их любопытные взгляды и не опуская головы, Софи подошла к угловому столику на двоих, накрытому к чаю. Там она с облегчением плюхнулась на стул.
– Чаю, мисс? – спросила официантка, возникнув по левую руку Софи словно из ниоткуда.
Софи посмотрела на неё, измученно улыбнулась и сняла промокшие перчатки.
– Да, пожалуйста. Было бы замечательно.
К тому времени, как входная дверь снова открылась, чайник чая почти опустел. В кафе ворвалась юная леди, высокая и очень красивая, в стильном синем пальто с бархатной отделкой. На блестящих чёрных волосах красовалась слегка сдвинутая набок шляпка с гребешком из перьев, подобранная в тон пальто. Одета она была не то чтобы роскошно и не по последней моде, но нечто неуловимое в её образе заставило посетителей кафе выпрямить спины, и скучный дождливый день заиграл новыми красками.
Одна леди подтолкнула локтем подругу и кивнула на вошедшую. Это ведь она, та самая молодая актриса, чью фотографию напечатали в «Фото дня»? Молодой человек, считавший себя знатоком театра, прошептал своим приятелям: «Это Лилиан Роуз! Она играет Арабеллу в "Наследстве". В последнем выпуске "Новостей театра" её назвали восходящей звездой!»
Единственной, кого не поразила прекрасная брюнетка, была девушка, потягивающая чай за угловым столиком, покрытым белой скатертью. Остальные посетители удивлённо переглянулись, когда юная актриса решительно пересекла зал и рухнула на стул напротив Софи.
– О, Софи! Мне так жаль, что я не смогла прийти к миссис Лонг! – воскликнула Лил. – Подгонка платья заняла целую вечность!
– Ты пропустила уже третью встречу на этой неделе, – ответила Софи, явно не впечатлённая оправданиями подруги.
– Надо же! И правда… – Вид у Лил был виноватый. – Боже! Мне ужасно жаль. Я куплю тебе пирожное в качестве извинения. Девушка, будьте добры? – позвала она официантку.
Лил заказала ещё чая и гору пирожных, которыми можно было бы накормить большую семью.
И так жалобно посмотрела на Софи, что та не выдержала и улыбнулась. На Лил невозможно было долго сердиться.
– Ну расскажи, как всё прошло у миссис Лонг. Ты отыскала украденную кошку? – Тут она впервые обратила внимание на заляпанную грязью одежду и взлохмаченные волосы подруги. – Надо же, выглядишь ты… э-э… так себе.
Софи рассмеялась.
– Да неужели? – пошутила она. – Да, кошка нашлась. И вовсе её не украли. Она застряла на дереве в дальнем углу сада миссис Лонг. Я с трудом её оттуда сняла.
Софи приподняла рукав блузки и показала длинные красные царапины.
– Кошмар! – ахнула Лил. – Наверное, миссис Лонг была тебе страшно благодарна?
– Да, первые две минуты. Потом она прочитала мне нотацию о том, что в её время девушки не лазали по деревьям, как мартышки, и что это поведение, недостойное леди.
– О! Ну это уж слишком! – возмутилась Лил. – Странно, что ты не спросила у неё в ответ: «А что, вы бы предпочли, чтобы я оставила вашу старую глупую кошку на дереве?!»
Тут принесли пирожные и тарелку горячих тостов с маслом. Девушки уже успели изрядно проголодаться и набросились на еду.
– Потом зашёл вопрос об оплате. Поскольку Снежинку на самом деле никто не крал, миссис Лонг решила, что этого будет достаточно.
Софи выудила из кармана монетку и бросила на стол. Монетка, задев бок кувшинчика с молоком, грустно звякнула.
– Шестипенсовик! – вскрикнула Лил. – Какое нахальство!
– Ну, на чай мне хватит, – отозвалась Софи. – Но, к сожалению, не на оплату по счетам прачечной.
– Что ж, ей мы больше помогать не будем, – гордо объявила Лил. – Мы стоим куда больше шестипенсовика. – Она хихикнула. – Детективы-шестипенсовики! Ох, звучит, как название какого-нибудь дурацкого рассказа вроде тех, что любит читать Билли.
В самом деле, после того как девушки отыскали пропавшие драгоценности мистера Синклера и вывели на чистую воду одного из опаснейших преступников Лондона, который пытался провернуть аферу с Лунным мотыльком, они заработали репутацию хороших сыщиков. Чуть ли не каждую неделю, а то и чаще, к ним обращались с разными делами. Сначала подруг восхищал наплыв клиентов, но они быстро привыкли к новой подработке.
Первое время, конечно, было весело. Софи гордилась тем, что они помогают людям, даже если дела, за которые им приходилось браться, были маленькими и несущественными вроде поиска старых часов – семейной реликвии – или давно пропавшей бабушки юной леди. Скромная оплата, которую девушки получали за свои труды, была для Софи очень кстати: она дополняла небольшое жалованье продавщицы «Синклера». К тому же ей нравилось ломать голову над новыми загадками вместе с Лил, а зачастую и с их общими друзьями, Билли и Джо.
Но со временем новые дела почти перестали радовать Софи. Им не доставалось ничего действительно интересного, а спасать кошек с деревьев ей уже порядком наскучило. Лил получила хорошую роль в новой постановке в театре Вест-Энда, и времени на расследования у начинающей актрисы не оставалось. Она всегда спешила – то на репетицию, то на подгонку платья, то на фотосессию, и Софи очень её не хватало. Разгадывать загадки одной было сложнее и, что куда более важно, вдвойне скучнее.
– Хорошо, что мне не встретился никто из «Синклера», когда я шла по улице в таком виде, – сказала Софи. – Не хотелось бы мне столкнуться с миссис Мильтон! Она сейчас и так мной недовольна.
– Чушь! – отмахнулась Лил. – Ни за что не поверю. Миссис Мильтон тебя обожает.
Софи пожала плечами. Да, ещё несколько месяцев назад руководитель отдела шляпок была очень к ней расположена, но в последнее время Софи часто отвлекалась и старалась меньше обычного. По правде говоря, работа продавщицы казалась ей скучной, ведь думать там почти не требовалось. Конечно, она должна была радоваться, что у неё вообще есть работа, тем более не где-нибудь, а в роскошном универмаге «Синклер», но после захватывающих событий прошедших месяцев ей было сложно вернуться к обслуживанию покупателей в отделе шляпок.
К сожалению, выбора у неё не оставалось. Софи осталась без родителей и наследства, и ей приходилось самой себя обеспечивать. Порой она тешила себя мечтами о том, что однажды станет профессиональным детективом, но это были всего лишь мечты. Она уже открыла рот, чтобы поделиться своими мыслями с Лил, но вдруг заметила, что та неотрывно смотрит на отворившуюся дверь кафе, и осеклась.
– Лил? Всё в порядке?
Но Лил её как будто не слышала. Она широко распахнула глаза, словно увидела призрака.
– Ты что здесь делаешь?!
Глава четвертая
Софи проследила за взглядом Лил и увидела высокого темноволосого юношу, который уверенно шагал к их столику. Почему-то он показался Софи смутно знакомым.
– А ты как думаешь? – бодро спросил юноша. – Тебя ищу, разумеется! Я спрашивал о тебе в театре, и парень у служебного входа сказал, что ты здесь.
Удивление на лице Лил сменилось удовольствием.
– Что ж, замечательно! – воскликнула она и крепко обняла молодого человека; по кафе тут же пронеслась волна шепотков. – Надеюсь, он не разбалтывает всем воздыхателям подряд, где меня искать!
– О, брось! Я же не какой-то там воздыхатель. И не притворяйся, будто не рада меня видеть! – Юноша повернулся к Софи и протянул ей руку. – Добрый день. Прошу прощения, что так внезапно сюда ворвался. Я брат Лил, Джонатан Роуз. Но друзья зовут меня просто Джек.
– Джек, это моя лучшая подруга – Софи Тейлор, – сказала Лил. – Помнишь, я все уши тебе про неё прожужжала?
Джек широко улыбнулся, и Софи невольно улыбнулась в ответ. Он был удивительно похож на Лил, причём не только внешне. В нём кипела такая же энергия и уверенность в себе. А когда он пожал ей руку, Софи покраснела, пожалев, что так неопрятно и потрёпанно выглядит.
– Очень рад встрече, – искренне произнёс Джек. – Так вы не против, если я к вам присоединюсь?
Не прошло и десяти секунд, как он неизвестно откуда добыл себе стул и уселся рядом с подругами. Официантка уже спешила к столику с чашкой.
– И всё же почему ты здесь? – спросила Лил, пододвигая тарелку с пирожными к брату. – Я думала, ты вернулся в Оксфорд. Ведь скоро начало учебного года.
Джек откинулся на спинку стула. Софи заметила, что в его голосе впервые за эти несколько минут проскользнула неуверенность.
– Ну… – начал он наигранно-беспечно. – Видишь ли, я бросил Оксфорд. Забавно, правда?
– Бросил?.. – недоверчиво повторила Лил. – В каком смысле?
– А в таком, что я туда не вернусь.
– Что?! Но… но… так нельзя!
– Конечно, можно! – нетерпеливо отозвался Джек. – Сама знаешь, Оксфорд – это не для меня. О, в прошлом году я отлично провёл время и встретил неплохих ребят, но у меня было такое впечатление, будто это очередной год учёбы в школе. К тому же изучать право и целыми днями торчать в душном кабинете, как отец, мне хочется ничуть не больше, чем тебе – сидеть дома и ходить на вечерние приёмы с матерью. Ты знаешь, чего мне хочется.
Лил кивнула:
– Поступить в художественный институт и стать художником. Вот только отец никогда этого не одобрит. Он всё твердит о том, сколько пользы ты принесёшь его фирме. Джек, не глупи. Ты не можешь уйти из Оксфорда. Отец тебе этого не простит.
– Боюсь, что уже поздно. Сделанного не воротишь.
Лил разинула рот от удивления:
– Но… как… что же ты теперь будешь делать?!
– А вот это самое интересное, – оживился Джек. – Меня приняли в Институт изобразительных искусств Спенсера, один из лучших в Лондоне. Там учились самые талантливые художники.
Весной мне довелось встретиться с некоторыми преподавателями и показать им свои работы. Они предложили мне место на курсе, и вот я здесь! Занятия начинаются на этой неделе.
– Надо же, это, конечно, потрясающе, хотя ты никогда не упоминал ни о чём подобном. – Лил неотрывно смотрела на брата, напрочь позабыв о пирожных. – Где ты будешь жить? А что родители? Ты им признался?
– Нет, и не собираюсь, – сухо ответил Джек. – В Оксфорде у меня есть друг, который обещал перенаправлять письма в мою новую берлогу. Я снял комнату в Блумсбери, неподалёку от школы. Рассказывать об этом пожилым родителям нет смысла. Зачем их расстраивать? Вот когда заработаю себе имя и стану уважаемым художником – тогда во всём признаюсь. Они поймут, что я настроен серьёзно и что у меня всё получится.
– Ох, ну и ну, – проговорила Лил, округлив глаза. – Отца удар хватит! Он ещё не смирился с тем, что я ушла на сцену, а теперь и ты разрушил все его планы… К тому же ты знаешь, что наши родители думают о художниках. Да они в их глазах куда хуже актрис!
Джек усмехнулся:
– Знаю. Они считают, что это богемные лентяи, которые живут на пыльных чердаках и ведут скандальный образ жизни. По-моему, звучит весело. Вот только им так не кажется, поэтому я и не собираюсь ничего рассказывать. Пообещай, что сохранишь мою тайну.
– Ты прекрасно знаешь, что сохраню, – ответила Лил. – Но я всё равно считаю, что это ужасная авантюра. И если она плохо закончится – чур я не виновата!
Джек выдохнул.
– Спасибо. – Он повернулся к Софи. – Прошу прощения, что прервал ваше чаепитие своими семейными проблемами, мисс Тейлор.
– Не будь таким чопорным занудой, Джек! Её зовут Софи, – вмешалась Лил.
– Как скажешь. И кем ты работаешь, Софи? Ты тоже актриса?
– Нет-нет, – поспешила разубедить его Софи. – Я продавщица в «Синклере».
– Да, но это не единственное, чем ты занимаешься, – вставила Лил и повернулась к брату. – Она разгадывает самые разные загадки! Я тоже участвую. Софи – прирождённый детектив. Ужасно способная. Ну, ты знаешь. Я писала тебе обо всех наших приключениях.
Джек рассмеялся.
– Да, помню. Похищенные драгоценности, банды преступников, побег по крышам. Очень увлекательно!
Софи показалось, что ему не верилось в их приключения, но разве она могла его в этом винить? Порой ей самой казалось, что события прошедших месяцев чересчур фантастичны, чтобы быть правдой.
– Надеюсь, вы не против иногда брать меня с собой, раз уж мы теперь живём в одном городе? – продолжил Джек. – Кстати, вы заняты сегодня вечером? Пойдёмте со мной в кафе «Роял».