Фрост с ненавистью, как бы прозрев, смотрел на острое лицо Силка. Как же низко он пал, связавшись с этими подонками. В погоне за наживой он сам стал таким же. Помог бежать психически больной девушке, теперь из-за него она умирает. Фрост почувствовал отвращение к самому себе.
Отвернувшись от Силка, он медленно побрел в здание клиники.
Силк выругался. Не обращая на него внимания, Фрост вошел в холл и обратился к пожилой дежурной медсестре:
— Передайте мистеру Гранди, что я буду на вилле, если ему понадоблюсь. Мое имя Фрост.
— Обязательно, мистер Фрост, — любезно отозвалась она, имя Гранди тут же возымело действие.
Фрост вдруг вспомнил про Амандо.
— Вы не скажете, как состояние мистера Амандо?
— Он умер час назад. Второй приступ.
— Счастливо отделался, — и оставив ее с открытым ртом, вышел на улицу.
Силк нетерпеливо схватил его за руку:
— Ты должен вернуться и поговорить с Гранди!
Приняв стойку, Фрост с наслаждением врезал правой Силку в челюсть, и тот рухнул как подкошенный.
Обойдя его, Фрост сел в «Ламборджини» и поехал на виллу.
Целых два часа провел Гранди в одиночестве в небольшой кондиционированной комнатке, где стояли несколько кресел и столик с журналами в ярких обложках.
Он сидел, углубившись в воспоминания, заново переживая свою жизнь. Детство он провел в бедном районе Неаполя, который населяли в основном воры и жулики. Отца убили в уличной потасовке, и мальчик остался с матерью. Подрабатывал продажей туристам фальшивых «паркеров» и открыток. Выручку отдавал матери, которая откладывала деньги, экономя на всем. Ели в основном спагетти и фрукты, которые он воровал на рынке. Скоро произошло несчастье: мать сбил грузовик, которым управлял пьяный шофер. Погоревав месяца три, подросток купил на скопленные матерью деньги моторную лодку и занялся контрабандой. Сначала возил из Танжера в Неаполь сигареты, а потом наркотики. Появившиеся деньги хранил в банке, жил очень скромно.
Когда ему исполнилось двадцать лет, познакомился с богатым промышленником, которому отремонтировал яхту, так как к тому времени научился разбираться в морских судах. Богач как-то разоткровенничался, что его единственная дочь связалась с лесбиянкой. Гранди, недолго думая, предложил свою помощь. Пробравшись в номер отеля, где жила подруга дочери, он задушил ее, получив щедрую награду от промышленника за оказанную услугу. Сразу разбогатев, Гранди переехал в Рим. К тридцати пяти годам сколотил солидный капитал, ловко комбинируя финансовыми сделками и играя на бирже. В сорок стал миллионером. Женился на дочери французского посла и увеличил свое состояние. Продолжая делать деньги, он почти не уделял внимания жене, которая покончила с собой, попав в лапы шантажиста. У Гранди осталась на руках маленькая Джина.
Теперь, когда дочь умирала, Гранди осознал, что это его единственная привязанность на всем белом свете. Его родная дочь умирала из-за этого подонка Фроста, предавшего его. Он сжал кулаки.
В дверь заглянул высокий худой человек:
— Мистер Гранди, я — доктор Ванс. Мне нужно поговорить с вами.
Гранди выслушал Ванса с непроницаемым выражением лица.
— Вы должны это знать, сэр, — закончил доктор.
Гранди сидел, уставясь на лежащие на коленях сжатые в кулаки руки.
— Жить она будет, — продолжал Ванс, — но в коме, не приходя в сознание, на поддерживающих жизнь аппаратах. Так она может пролежать лет десять. Надежды никакой, мозг разрушен наркотиками.
— Вы хотите сказать, что она — живой труп?
— Да, сэр. Мне очень жаль, но это так.
— Ей лучше умереть.
— Долг врача, мистер Гранди, поддерживать в больном жизнь в любом случае.
— Есть ли хоть малейшая надежда, доктор?
— Никакой.
— Я хочу ее видеть.
— Разумеется, сэр. Идемте со мной.
Он повел Гранди по длинному коридору и привел в большую светлую палату. Посередине стояла кровать, на которой лежала Джина, туда тянулись многочисленные провода и трубки от приборов, около которых колдовали две сестры.
— Вы можете идти, — сухо сказал им врач, и они тут же вышли.
Гранди, подойдя к кровати, стал смотреть на дочь, единственное родное для него существо. Впервые после смерти жены его охватили глубокая жалость и раскаяние.
Лицо Джины напоминало восковую маску, простыня на груди слабо поднималась и опускалась при вдохе и выдохе.
— Она так и пролежит годы и годы…
— К сожалению, сэр.
Доктор показал на соединение двух толстых трубок:
— Будь она моей дочерью, я разъединил бы их и дал ей спокойно умереть. А теперь я должен идти, меня ждут больные.
Гранди вытер со лба капли пота:
— Это все, что надо сделать?
— Да. Она умрет совершенно безболезненно. Решайте. Я послежу, чтобы сюда никто не входил.
Доктор вышел, прикрыв за собой дверь.
Гранди подвинул стул к кровати, сел и долго смотрел на дочь, осознавая всю безнадежность положения.
Наконец встал и наклонился над Джиной.
— Слава Богу, — тихо сказал он, — ты убила негодяя и отомстила за себя. Этого ублюдка, который усыпил тебя навсегда. А я позабочусь о другом негодяе, который помог тебе бежать, моя бедная сумасшедшая дурочка. Обещаю тебе, детка, что заставлю его страдать, прежде чем он умрет.
Поцеловав ее в щеку, он обошел кровать и разъединил трубки, на которые указал доктор.
Потом, подождав, пока простыня на груди перестала подниматься и опускаться, погладил лицо Джины и вышел из палаты.
В холле дежурная сестра передала ему сказанное Фростом, но он тупо посмотрел на нее и вышел из клиники в темную душную ночь.
Он уже садился в «Роллс», когда рядом раздался тихий свистящий шепот:
— Меня зовут Силк. Я работаю на мистера Радница.
Фрост мечтал теперь только об одном — как можно скорее покинуть Парадиз-Сити. Мечты разбогатеть рассеялись как дым.
Его грызли муки совести. Если Джина не поправится, ее смерть ляжет на Фроста тяжелым грузом, который он понесет всю жизнь.
Он непрерывно ходил по комнате, садился, вскакивал и опять начинал метаться. Откуда ему было знать, что Джина больна, а Амандо ее личный врач? Пропади все пропадом! Теперь надо позаботиться о себе. Он пересчитал содержимое бумажника. Четыре тысячи, вырученные от заклада кольца Джины, и еще тысяча, итого пять. Машину придется взять напрокат, слишком опасно брать «Ламборджини». Он посмотрел на часы: пятнадцать минут двенадцатого. Что ж, утро вечера мудренее. Он не стал раздеваться, снял только пиджак и лег на постель. Завтра надо уехать от всего этого кошмара. Только куда? Так, ломая голову, Фрост незаметно уснул.
Проснулся он от легкого стука в дверь часа через четыре. Сон сразу слетел, Фрост легко вскочил и, держа пистолет в руке, подошел к двери:
— Кто?
— Это Росс, Майк. Извини, что так поздно.
Отодвинув задвижку, Фрост пропустил неожиданного гостя в комнату, не убирая пистолета, и быстро запер за ним дверь.
— Ты в своем уме? Знаешь, который теперь час?
Со своей неизменной широкой улыбкой Амни уселся в кресло.
— У тебя найдется виски?
Фрост взорвался:
— Ты что, за этим пришел? Давай выкладывай, в чем дело!
— Я с первого взгляда проникся к тебе симпатией, Майк, — еще шире заулыбался Амни.
— Прекрати болтовню! Мы с тобой одинаково любим друг друга. Выкладывай, с чем явился.
— Да ладно, не строй из себя умника. Я ведь рисковал, идя сюда. Предупредить хотел, как друга, а ты…
— Говори по делу и избавь меня от своих излияний.
— Хотел предупредить насчет Силка.
— О чем?
— Мне никогда не нравилось, что он убивает людей за деньги. Поэтому я и пришел к тебе.
— Ну-ну… Продолжай…
— Эта девушка… Джина… Она умерла. Гранди сам отсоединил ее от приборов, благодаря которым она дышала, — Амни покачал головой. — Не хотел бы я быть на его месте…
— Замолчи! Говори по делу!
— Раз она умерла, денег мы не получим, верно?
— Ты зачем пришел сюда?
— А затем, что Силку нужны деньги. Он предложил свои услуги Гранди, и тот нанял его. Вот я и пришел тебя предупредить.
— Предупредить о чем?
— Как о чем? — Амни опять растянул губы в улыбке. — Гранди очень хочет тебя прикончить, вот он и нанял Силка. Видишь ли, он считает, что, если бы не ты, его дочь была бы сейчас жива. Он обещал за тебя Силку двести тысяч. Конечно, это не миллионы, но лучше, чем ничего.
Фрост откинулся на спинку стула.
— И когда он собирается меня прикончить?
— Хороший вопрос. Так вот, забыл тебе еще сказать. Гранди хочет, чтобы тебя не просто убили, а сначала хорошенько затравили, ну, чтобы ты жил под страхом выстрела какое-то время. У Силка прекрасная автоматическая винтовка с оптическим прицелом, глушителем и все такое. В прошлом году он выполнил похожую работу, правда, за меньшую плату. Парень, которого Силк держал на мушке целых шесть месяцев, свихнулся от страха, — Амни приятно улыбнулся, — а тоже был твердый орешек вроде тебя! Я его предупреждал, вот как тебя сейчас. Так что он был в курсе, что его ждет. Представляешь, шесть месяцев бояться пустынных улиц, открытых окон и знать, что Лю все равно его достанет.
— И он, конечно, достал.
— Верно, — голос Амни изменился, он перестал притворяться. — Но тот парень сделал глупость. Достал пистолет и вздумал сам охотиться на Лю. Ты знаешь уже, чем все кончилось. Ему устроили пышные похороны, а Силк даже прислал цветы. — Амни встал. — Что ж, если выпить не дают, пойду, пожалуй. Хотел предупредить по-хорошему. Да, от Силка не спрячешься, он профессионал высочайшего класса!
Его прервал внезапный хохот Фроста. Амни недоуменно вытаращился на него.
— Что смотришь? Вообразил, что напугал меня своими байками? Как трогательно, он пришел меня предупредить! Вы просто дураки, если считаете, что у меня сдадут нервы. Передай своему одноглазому, что не на того нарвался! На этот раз ему не повезло. Его нервы могут оказаться потоньше моих, он забыл, что я тоже профессионал. Боюсь, на этот раз он не получит денег. А я убью его просто так, задаром, ради удовольствия, — Фрост ткнул пистолетом в сторону Амни: — А теперь проваливай отсюда! Увижу еще раз, сразу молись! Пошел вон!
Амни молча глядел на лицо Фроста, и ему вдруг стало страшно, такого жестокого и злобного выражения он еще никогда у него не видел.
— Не злись, Майк, — залебезил он. — Я же просто передал тебе послание Лю. Я всегда был твоим другом, разве не так? Разбирайтесь с ним сами, я не собираюсь больше вмешиваться.
— Что, уже наложил в штаны? Тебе не удастся увильнуть, ответишь так же, как и твой дружок Гобл. Прежде чем я прикончу Силка, я доберусь до вас обоих, — Амни вдруг увидел нацеленный ему в живот пистолет. — Убирайся пока и учти, цветов на твои похороны я посылать не буду, а вот одноглазому, пожалуй, пошлю. Чего ждешь? Когда у тебя появится второй пупок?
Побледнев, Амни почти выбежал из комнаты.
Недаром Фрост воевал в джунглях. Как только дверь за Амни закрылась, он погасил свет и бросился на пол. Долей секунды позже раздался звон оконного стекла, пуля ударила в спинку стула, на котором он только что сидел. Предупреждение? Или война уже началась?
Послышался шум отъезжающего автомобиля, вот он опять остановился и через минуту снова поехал. Вероятно, Амни подобрал Силка, который только что стрелял. Или это ловушка, и Силк продолжает прятаться в темноте?
Он лежал на полу, обдумывая ситуацию. В тире Силк доказал, что винтовкой владеет лучше. Но что касается войны нервов, Фрост должен выиграть. Во Вьетнаме он приобрел опыт и привык действовать, не ожидая, когда в него всадят пулю. Правило гласит: нападай первым, бери инициативу. Подолгу прячась в джунглях, затаившись, он терпеливо ждал, когда враг выдаст себя легким движением; шорох листвы, мелькнувшая тень, плавно спущен курок — и одним врагом меньше.
Знакомое возбуждение от возникшей опасности овладело им, как от хорошего укола адреналина.
— Ну, одноглазый бандит, посмотрим, чья возьмет, — громко сказал Фрост и бесшумно выскользнул в ночь через боковую дверь. Луна скрылась в низких клубящихся облаках, стало совсем темно. Если Силк прячется в кустах поблизости, он не сможет ничего разглядеть в темноте.
Стараясь держаться в густой тени, Фрост быстро перебежал в дежурную комнату. По дороге туда он слышал, как рычат и лают запертые некормленые доберманы, о которых все забыли.
В дежурке Фрост зажег свет, предварительно заперев за собой дверь. Взял одну из автоматических винтовок, проверил магазин и положил ее на стол. Потом позвонил на пост охраны:
— Мои друзья уехали?
— Только что. Что случилось? — охранник был обеспокоен. — Не надо было их выпускать?
— Нет, все в порядке. Я сейчас уезжаю. Мисс Гранди умерла, так что можешь ехать домой.
— Как умерла? Что это значит?
— Завтра приходи в восемь… Здесь будет Марвин. Виллу я закрою.
— Что ж, ты здесь старший. Я подчиняюсь приказу.
Прихватив винтовку, Фрост вернулся в свою комнату, собрал вещи.
Придется взять «Ламборджини», надо же выбраться отсюда.
В домике охраны на выезде горел свет, шлагбаум был поднят. Выскочивший охранник что-то прокричал ему, но Фрост не остановился. Доехав до аэропорта, он нанял «Мерседес-200» у сонного служителя фирмы Херца, перенес в него вещи, в том числе и винтовку, и, бросив «Ламборджини», поехал обратно в направлении Парадиз-Сити. В мотеле «Два дуба» снял комнату, принял душ и лег.
Завтра начнется война, но не та, что ведут полководцы и генералы, для которых победа важнее человеческих жизней, а его личная, против тех троих, которые принудили к этому. Сдаваться и погибать он не собирается. Армейское правило гласит: нападай первым, что он и сделает завтра.
Клуб был погружен в темноту, только в большой комнате второго этажа горел свет. Прислуга давно ушла, Марсия уехала в «Испанский залив».
Митч Гобл сидел над тарелкой с остывшими сосисками. Глаза слипались, но он хотел дождаться приятелей, не терпелось узнать о результатах встречи с Фростом. Тем более, что это он придумал напугать Фроста объявлением войны. Вот подъехал автомобиль, потом раздались шаги, дверь распахнулась, на пороге появился бледный Амни. Гоблу от его вида стало не по себе.
— Ну что, сработало? — нетерпеливо спросил он.
— Мерзавец только посмеялся надо мной, — Амни плюхнулся на стул.
Гобл прищурил глаза.
— Ты правильно себя вел? Рассказал про парня, которого держали на мушке, прежде чем прикончить?
— А ты как думаешь? Конечно, рассказал! — взорвался Амни. — После чего этот сукин сын рассмеялся мне в лицо!
Внезапно Гоблу стал противен запах сосисок, и он отодвинул тарелку.
— Но Лю считал, что так надежнее.
— Плевать мне на то, что он считает, — кипятился Амни. — Я всегда говорил, что мы сошли с ума, связавшись с этим бывшим фараоном! Видел бы его лицо, когда он обещал нас прикончить. И он это сделает. Зачем мы только послушались тогда Лю!
— А где Лю?
— Пошел спать. Сначала все шло по плану. Пока я старался напугать Фроста, Лю прятался неподалеку с винтовкой. Когда я вышел, он выстрелил в окно, чтобы его припугнуть. А когда ехали сюда, он заявил, что беспокоиться абсолютно не о чем. Не о чем беспокоиться! Как будто так легко справиться с таким головорезом!
— Возьми себя в руки, — разозлился Гобл. — Лю еще никогда нас не подводил.
Зазвонил телефон, и оба вздрогнули от неожиданности. Гобл снял трубку и тихо с кем-то переговорил, пока Амни наливал себе большую порцию виски.
— Это Хай-Фай, — Гобл повесил трубку, — я его посылал в аэропорт, на случай, если Фрост задумает сбежать. Так вот, на стоянке возле аэропорта стоит «Ламборджини», а Фрост нанял у Херца «Мерседес» и укатил. Наверное, поехал в Майами, чтобы улететь оттуда.
— Не думаю, что он уедет, не прикончив нас, Митч. Я чувствую это. Мне кажется, он уже где-то здесь.
Гобл ударил приятеля по лицу:
— Прекрати истерику! Он просто отправился спать. И прежде чем он утром приступит к действиям, мы его найдем. Проверим все отели. Давай шевелись. Будешь обзванивать западную сторону, а я восток.