«Украденное искусство»
Вступление
Преступления, в которых фигурируют всемирно-известные произведения искусства, сразу же становятся «историческими» и «сенсационными». Но не менее самих похищенных шедевров любопытствующую публику начинают остро интересовать личности злоумышленников и противостоящих им арт-детективов – сыщиков, специализирующихся на возвращении знаменитых картин, скульптур и прочих раритетов. И если в полицейских обыватели обычно склонны видеть всего лишь хорошо обученных профессионалов, то каких только романтических мотивов не приписывают музейным ворам. В этой связи можно вспомнить французского официанта Стефана Брейтвайзера, который, по мнению газетчиков: «из бескорыстной любви к искусству» умудрился украсть почти 300 картин и скульптур из частных галерей и небольших музеев Европы. Когда же музейного «несуна» на очередном деле всё-таки поймали его престарелая матушка, увидев телевизионный репортаж об аресте сына, поспешила ликвидировать домашнюю коллекцию «трофеев». Изрезанные в мелкие куски картины отправились на свалку, а скульптуры – на дно ближайшего водоёма. Выяснилось также, что за всеми ограблениями стоит семейная драма. Отец будущего грабителя, – коллекционер картин, бросил семью, когда Стефану было всего семь лет, забрав на прощание все ценные вещи. Прошли годы. Мальчик вырос, и, желая заслужить прощения отца, начал собирать единственным удобным ему способом собственную коллекцию. Впоследствии он надеялся поразить ею воображение бросившего его родителя. Картины он хранил у себя в комнате, и, как утверждал на суде, даже реставрировал некоторые из них. Действительно нелепая и трагикомичная история. Впрочем, гораздо чаще в роли грабителей галерей и частных коллекций выступают расчётливые и психически нормальные уголовники, которых в похищаемых старинных манускриптах и иконах интересует исключительно обещанная за них перекупщиками цена.
Глава 1 «Кража тысячелетия»
Музейной краже, как особому « элитарному» направлению в воровском ремесле столько же лет, сколько и самим музеям. Но только в XX веке вскоре после окончания Второй Мировой Войны в связи с антикварным бумом, преступления, совершённые в отношении музейных коллекций приобрели характер эпидемии. Главная причина тому – резкий скачок цен на предметы искусства и в особенности на живопись. Например, если в конце сороковых годов цены на картины импрессионистов и экспрессионистов едва дотягивали до 10 тысяч долларов, а за работы самого Ван Гога немногие ценители готовы были отдать от силы 5-7 тысяч баксов, то всего через несколько лет счёт уже пошёл на сотни тысяч. В наши дни американские, японские и новые русские супербогачи ожесточённо сражаются между собой за право заплатить десятки миллионов долларов за полотна мастеров старой школы или авангардистов. Причём не каждый проигравший в честной аукционной борьбе, готов смериться со своим положением. На интернациональном чёрном художественном рынке всегда найдутся посредники и исполнители, с превеликим удовольствием готовые взяться за криминальный заказ…
Кто смел, тот и съел
Согласно классическим канонам жанра, преступление такого рода должно совершаться под покровом ночи. Злоумышленникам положено, опасаясь охраны, тайно проникнуть в музей и далее передвигаться, что называется «на мягких лапах». Но гангстеры, посетившие 21 августа 2004 года музей Эдварда Мунка, или не ведали о существующих традициях или же были настолько умны и уверены в себе, что предпочли внезапным штурмом ошеломить музейную охрану и полицию города Осло.
Итак, дело было в 11 часов утра, когда смотрительницы экспозиционных залов ещё сонно хлопали ресницами, а мужчины в синих форменных рубашках службы безопасности откровенно скучали в служебной комнате перед мониторами видеонаблюдения. Посетителей пока ещё было мало; многочисленные автобусы с туристами должны были начать парковаться у центрального входа в музей где-нибудь так через час-полтора. А пока вид редких фигур в строгом интерьере музейных залов способен был вызвать только усиленную зевоту у местных секьюрити. И вдруг трое крепких мужчин буквально ворвались в здание с улицы. Налётчики были вооружены, а их лица скрывали глубокие капюшоны. И это происходило не так уж далеко от центра Норвежской столицы и всего в нескольких кварталах от ближайшего полицейского участка! Естественно, что к столь наглому налёту никто не был готов. На некоторое время охрана буквально оцепенела у телемониторов, где в ярком свете многочисленных потолочных ламп уверенно орудовали молодчики, только что взявшие самый престижный музей Норвегии штурмом. Пока один грабитель держал посетителей и смотрительниц под прицелом автоматического пистолета, двое его подельников снимали со стены картины: «Крик» и «Мадонна». Оба полотна принадлежали к самым известным работам Эдварда Мунка. Страховочная цена первого была 45 миллионов долларов, вторая же оценивалась в 25 миллионов.
Написанное в 1893 году полотно «Крик» считается библией экспрессионизма. Для нескольких поколений исследователей эта картина была и остаётся до сих пор хранилищем множество зашифрованных загадок и потенциальных сенсаций. Так, например, психологи уверены, что «Крик», это отражение психического расстройства, которым долгие годы страдал художник. Историки же полагают, что этой работой Мунк предвосхитил все ужасы наступающего XX столетия. Астрономы утверждают, что кровавое небо, увиденное мастером было результатом грандиозного извержения вулкана Кракатау (Индонезия), унесшего почти 50 тысяч человеческих жизней и т.д.
В 1882 году Мунк впервые провёл выставку своих работ в Берлине и сразу же стал мишенью для многочисленных обвинений в антиискусстве. Даже многие прославленные мэтры живописи, но привыкшие к традиционной художественной манере, обвиняли молодого коллегу в непрофессионализме и даже в хулиганстве. И практически сразу раздались голоса критиков, развивающих тему его психического нездоровья. Но одновременно с толпой гонителей у Мунка появились и многочисленные почитатели и заказчики. А в 1899 году Норвежская национальная галерея приобрела одну из его работ, тем самым, продемонстрировав недоброжелателем, что родина признаёт талант своего сына. В 1940 году страну оккупировали немцы. Нацистская пропаганда во главе с доктором Геббельсом давно причислила Мунка к числу лидеров «дегенеративного искусства». Любопытная деталь. Ещё перед началом войны президент Имперской палаты изобразительных искусств профессор Адольф Циглер уговорил Гитлера организовать выставку реквизированных образцов декадентского искусства, чтобы продемонстрировать обычным немцам всё умственное убожество их авторов. Так 31 марта 1936 года в Мюнхене было организовано это пропагандистское мероприятие. Но к крайнему недовольству нацисткой верхушки зрители явно имели своё собственное, часто отличающееся от официального, мнение насчёт картин Макса Бекмана, Эмиля Нольде, Ван Гога, Матисса и других. Достаточно сказать, что за несколько дней работы, пока власти не опомнились и не прикрыли её, выставку успели посетить более 2 миллионов простых граждан Германии. Что же касается Мунка, то только заступничество тайных покровителей спасло художника от застенков Гестапо и позволило ему пережить войну.
Несмотря на кажущуюся спонтанность грабежа, скорее всего воры тщательно отрепетировали свои действия с секундомером в руках. При этом на них работало то обстоятельство, что намеченные ими картины висели в ближайшем к выходу зале. Поэтому, пока охранники созванивались с полицейским участком и решали, как им задержать бандитов до прибытия спецназа, те успели скрыться с похищенным на ожидающей их машине. Причём, проходя мимо видеокамер на выходе из здания, криминальная троица даже добродушно помахала «бдительной» охране на прощание.
В последующие часы и дни норвежская полиция в содружестве с оперативно подключившимся к делу Интерполом действовала очень активно, подкармливая прессу регулярными обещаниями вычислить и изловить преступников по горячим следам. Но к великому разочарованию художественной общественности вместо украденных картин и пойманных злоумышленников на очередной пресс-конференции полицейский чиновник был вынужден признать, что всё чего удалось добиться его коллегам, это сразу же найти брошенный похитителями в нескольких километрах от города автомобиль «Ауди». При этом задача по обнаружению в его салоне каких-либо биологических следов разыскиваемых людей (например, микрочастиц их кожного эпителия или волосинок) для определения ДНК преступников оказалась сильно осложнена тем обстоятельством, что похитители предусмотрительно распылили в машине специальный состав, уничтожающий все подобные улики.
Поразительно, что в Норвегии, с её практически нулевым уровнем преступности, именно художественное наследие Мунка чаще всего обеспечивает работой полицейских детективов и журналистов криминальной хроники. Например, в 1994 году тот же «Крик» уже становился объектом для преступного посягательства. Тогда злоумышленники тоже действовали предельно нагло и цинично. Дело в том, что в день кражи на другом конце города проходили торжества по случаю открытия в Норвегии зимних Олимпийских игр. Естественно, что основные полицейские силы были задействованы для обеспечения должного правопорядка на столь значимой для маленькой страны церемонии. А в это время два преступника вскарабкались по лестнице на крышу музейной пристройки, вышибли окно, стремительным броском преодолели несколько десятков метров по экспозиционным залам, сорвали со стены картину и в столь же спринтерском темпе покинули место преступления. На всё провсё им понадобилось всего 50 секунд! Потом один итальянский тележурналист, освещающий в своём репортаже очередное «ограбление века», даже напрямую обратился к похитителям картины и одновременно к норвежскому правительству, первым предлагая прийти в полицию с повинной, а второму – вместо тюрьмы включить покаявшихся воров в национальную сборную этой страны по одному из беговых видов олимпийской программы или по многоборью.
Артнеппинг или заказ чёрного коллекционера?
Очень долго после кражи картины мировая художественная общественность жила надеждой, что злоумышленники пошли на преступление с целью так называемого (по аналогии с похищениями людей). Дело в том, что иногда шедевр похищается не по заказу некоего коллекционера, а с целью вернуть его за крупный выкуп законным владельцам. Обычно в этом случаи жулики соглашаются на небольшой процент от реальной цены взятого ими в «заложники» произведения искусства. Если учесть, что некоторые эксперты оценивают потенциальную аукционную цену украденного «Крика» в сумму от 70 до 100 миллионов долларов, то в качестве отступных злоумышленникам страховщики могли бы выплатить от 1 до 10 миллионов долларов. Так уже однажды было с «Криком», когда выкравшие его из музея воры, уже через несколько дней после совершённого ими преступления, потребовали за свой «трофей» выкуп в 1 миллион долларов. Переговоры с жуликами шли под покровом повышенной секретности, но журналистам всё же удалось выяснить кое-какие детали происходящего. Например, читатели одной из норвежских газет узнали, что посредником между преступниками и агентами страховой компании выступает некий итальянский адвокат, обладающий незаурядными дипломатическими способностями и обширными связями, как в антикварном мире, так и в преступной среде Европы. Правда адвокат свою миссию выполнить так и не смог и тогда в дело вступил гораздо более профессиональный специалист.
Лучший из лучших
Руководство Скотленд-Ярда всегда недолюбливало своего начальника Художественного и антикварного отдела Чарлза Хилла за слишком независимый характер и склонность к ковбойским методам в работе. Некоторые крупные чины из британского МВД даже недоумевали, как такой солдафон мог возглавить работу самого «интеллигентного» (в том смысле, что занимающегося такой тонкой материей, как искусство) департамента английской полиции. Действительно в характере инспектора Хилла хватало «металла». Ещё бы ведь за его спиной были два года войны во вьетнамских джунглях в составе рейнджерского спецназа самой крутой в американской армии 82-й воздушно-десантной дивизии, а затем ещё 10 лет работы простым патрульным констеблем в одном из самых неблагополучных районов Лондона. Но одновременно были в его жизни учёба на историческом факультете Вашингтонского университета, в элитарном Тринити-колледже (Кэмбридж), а, кроме того, блестяще оконченный курс теологии в Кингсколледже в Лондоне. Но главное, что за годы работы начальником антикварного отдела Скотленд-Ярда Хилл по праву заслужил почётную репутацию лучшего артдетектива мира. На его счету сотни возвращённых законным владельцам шедевров. И именно Хилл в 1995 году вскоре после первого похищения картины Мунка, великолепно сыграв роль посредника, защёлкнул наручники на запястьях людей, пытавшихся за миллион «баксов» продать ему краденый «Крик».
Но на этот раз удачливые воры хранили молчание. И это не смотря на то, что самостоятельно найти покупателя на украденную ими суперкартину было чрезвычайно сложно и рискованно. Ведь любой добропорядочный коллекционер или посредник, к которому бы они обратились, сразу же должен был понять, с чем он имеет дело и исполнить свой гражданский и человеческий долг, сообщив в полицию. Но, к сожалению, на этот раз скорее всего не обошлось без тайного заказчика, ибо на контакт с представителями норвежского музея и страховой компании так никто и не вышел. Поэтому, вероятно, всё же правы те пессимисты, которые считают, что на многие десятилетия главному шедевру Мунка уготовано почётное место в недоступной для глаз посторонних частной галерее какого-нибудь «доктора Но».
Криминальный рынок украденных произведений искусства занимает третье место в рейтинге направлений преступного бизнеса после торговли наркотиками и оружием. По оценкам экспертов ФБР его годовой оборот составляет около 5 миллиардов долларов. Статистика также свидетельствует о том, что полиции удаётся вернуть в музеи и частные коллекции лишь одно из каждых десяти похищенных произведений искусства. Причём большинство таких счастливых находок происходят случайно. Типичный пример произошёл не так давно в России, когда в ходе операции против российско-узбекской организованной преступной группы, занимающейся перевалом наркотиков из бывшей советской республики в Западную Европу, милиционеры обнаружили в подмосковном особняке одного из наркобаронов полотна русских художников XIX века, похищенные из Государственного музея искусств Узбекистана.
Крупнейшие кражи художественных полотен
Место и год кражи
Количество похищенных картин
Некоторые наиболее ценные пропажи
Сумма ущерба (в миллионах долларов)
1975, замок Рассборо (Ирландия)
45
Бернардо Беллотто: «Вид Флоренции», а также полотно Якоба ван Рейсдала:
«Кукурузное поле»
80
1991, музей Ван Гога (Нидерланды, Амстердам)
20
Работы Винсента Ван Гога:
«Поле пшеницы и кипарисы»,
«Едоки картофеля»,
400
1993, Музей современного искусства (Стокгольм, Швеция)
7
Пабло Пикассо: «Стрекоза», «Художник»
60