Кляуза. Жизнь за квартиру. Детективные романы - Владимир Вычугжанин 2 стр.


Главный редактор был убежден, что вмешательство областной газеты, как в старые добрые времена, решит любые проблемы, устранит всяческие препятствия. Трудно сказать, действительно ли он в это верил или только прикидывался? Во всяком случае, ничто ему не мешало день-деньской покоиться в роскошном кресле своего кабинета и попивать коньячок в компании заместителей.

– Не только педагоги нынче низко пали! – сразу ринулся в бой Петя Кирюхин.

Жестоко обманутый Петенька вместе с единомышленниками представлял собой опасную оппозицию шефу. В свое время именно Кирюхин помог выдвинуться Бутылькову, и общее собрание коллектива избрало Евгения Ивановича редактором. Петенька рассчитывал при этом занять пост первого заместителя. Но получил шиш с маслом. Теперь любая планерка становилась ареной сведения счетов бывших друзей, а ныне – непримиримых врагов.

– Нашу газету вскоре совсем читать перестанут! – вдруг ни с того, ни с сего брякнул единомышленник Кирюхина Сашка Жиров.

– Надо писать интереснее! – заметила неизвестно в чей адрес Степанида Мамынтова.

В свару с комсомольским задором ввязалась и Зевако. Боевая Матрена сходу предложила выбросить «эту пакость» (анонимку!) в мусорное ведро – и все дела. А другой закаленный боец «партийного» фронта Степанида настаивала на подключении к расследованию спецслужб.

– Вот мы, журналисты, сами и займемся ситуацией в лицее, – подхватил находчивый наш редактор, – раскроем анонима и выведем всех негодяев на чистую воду. Это лишь прибавит авторитета нашей уважаемой газете!

– Неужели «Рабочее слово» опустится до уровня «желтой» прессы?! – повторила свой воинственный клич Матрена Зевако. «Коммуняки» тоже были в оппозиции к редактору, но к их мнению тогда мало кто прислушивался. – Грязными анонимками пусть занимаются правоохранительные органы!

– А областная газета останется в стороне?! – рявкнул Евгений Иванович и вдарил для вящей убедительности увесистым своим кулачищем по столу.

Сотрудников славной редакции наступивший дикий капитализм застал врасплох. Кому принадлежала нынче газета, мы и понятия не имели. По крайней мере, редактор волен был выбросить на улицу любого из нас по собственной лишь прихоти. Кучки оппозиционеров, зная крутой нрав Бутылькова, притихли.

– Умоем, так сказать, руки и будем наблюдать за…– Евгений Иванович подыскивал убийственное слово, – за разложением молодежи и педагогов!

– Предлагаю, – продолжал главный редактор уже спокойным голосом, – поручить расследование фактов, изложенных в анонимном письме, – Бутыльков выдержал точно рассчитанную паузу, – молодому нашему журналисту Олегу Пеньчуку!

Вздох изумления невольно вырвался у собравшихся. Петя Кирюхин и тут не удержался. Он высказался ехидно, да так, чтобы все услышали: «Доверить разбирательство нашему «пеньку» – это все равно, что выбросить письмо в урну!»

Кто-то захихикал, Олежка густо покраснел.

– Мы не должны допустить, – вновь возвысил начальственный голос Евгений Иванович, – развала дисциплины в техникуме, то бишь, как это теперь модно называть – в лицее!

И с ободряющим видом редактор повернулся к Пеньчуку:

– Разберитесь и примите меры!

«Нашему бы теляти…»

Так он оказался на рабочем столе Олега Пеньчука, тот самый листок в линеечку, вырванный из обыкновенной ученической тетрадки. Со временем мы перестали воспринимать потрясающую абсурдность анонимки. Но Олежка не улыбнулся и тогда, когда прочитал ее в первый раз. Что увидел за строками послания начинающий репортер Пеньчук, нам, его коллегам, осталось неизвестным.

Письмецо украсилось размашистой резолюцией главного редактора: «Корреспонденту Пеньчуку. Ознакомиться и принять меры».

Как бы то ни было, Олежек был самый молодой журналист нашего славного коллектива, состоящего в основном из «перьев» пред – пенсионного и пенсионного возраста. Но был ли смысл столь щекотливое расследование поручать юнцу?

В кабинет Олега заглянула секретарша редактора Элла и сказала, что его вызывает Осинский.

Строить капитализм оказалось гораздо труднее, чем коммунизм. Даже газетчикам, которые, как известно, строят только языком. Оставшееся без финансовой подпитки обкома КПСС наше «Рабочее слово» тогда, в начале 90-х, было близко к краху. Закаленные партийные борзописцы озирались в растерянности: кому отдаться? Бывший печатный орган коммунистов нынче энергично искал покровительства «новых русских». Стойкие правдолюбцы готовы были славить сокрушительные реформы, но… за хорошие деньги!

Однако новый, демократический губернатор Кондрашин на редакцию «Рабочего слова» смотрел свысока и никаких шагов к сближению не делал. Ходили слухи, что он собирается открывать свою, демократическую газету.

В такой-то вот обстановке паники и разброда один лишь заместитель редактора Виктор Ефимович Осинский держался бодро и уверенно. Еще не так давно все его звали просто Витьком и работал он… киномехаником в райцентре. Неисповедимыми путями Витюха, числившийся во внештатных авторах, стал в родном городишке собственным корреспондентом «Рабочего слова». Заглядывавшие в глубинку коллеги из областного центра были покорены его радушием и гостеприимством.

Витек считал за честь для себя раскошелиться ради уважаемых собратьев по перу и сам охотно бегал за водкой в магазин. Неудивительно, что киномеханик вскоре прописался в областном центре и стал полноправным членом коллектива «Рабочего слова». Услужливый малый без особого труда обзавелся дипломом о высшем образовании. А поскольку Витюха был спец по раскрутке кинолент, его назначили заведующим отделом культуры.

С такой должности, как вы сами догадались, ему оставалось сделать только шаг до поста заместителя редактора. И Витек этот шаг сделал. Впрочем, к тому времени все его уже называли Виктором Ефимовичем. Осинский стал третьим лицом в редакционной иерархии и во многом определял политику газеты.

Пеньчука он встретил с приветливостью, ровным счетом ничего не значившей. Предложив присесть, Виктор Ефимович зашагал по кабинету. Эту манеру разговора с подчиненными бывший киномеханик подсмотрел у героя фильма – какого-то большого начальника. Осинский оставался верен любимым персонажам незабываемых кинолент, которые он крутил когда-то.

– Прочитали письмо из лицея? Ну и… каково впечатление?

– Да это глупость невероятная! Какие-то интриганы…

– Позвольте! – Виктор Ефимович на мгновение замер и вновь зашагал по кабинету. – Это вовсе не глупость! За этим письмецом стоят определенные силы (он так и сказал: «силы»!), мы должны в этом разобраться. Сходите в лицей, познакомьтесь с руководством, вникните в происходящее. И я вас очень прошу: не надо вот этих «шапкозакидательских» настроений – мол, это глупость, это чепуха! Нет, это не глупость и не чепуха! – Виктор Ефимович с деланным негодованием даже хлопнул ладонью по столу.

– Я вас очень прошу, – бросившись в свое мягкое кресло и как бы несколько успокоившись, продолжал Осинский, – отнестись к этому заданию как можно серьезней.

И тут же, оглянувшись на дверь, Виктор Ефимович, хихикнув, высказал полушепотом терзавшее его сомнение: «Я не думаю, что педагоги занимались этим в кустах под окном. А где? В рабочем кабинете заместителя директора! Может быть, на диване или – ха-ха! – … на столе!»

Пеньчук тут же достал записную книжку:

– А может быть, и под столом?

– Что?

– Я говорю: может быть, и на ковре?

– Ха – ха – ха!

Осинский торжествующе поднял указательный палец: «Вы разузнайте-ка все эти подробности! Разумеется, мы иные детали печатать не будем. Но кое-что, знаете ли, было бы интересно нашим читателям!..»

После напутствий тайного эротомана у Олега состоялся не менее интригующий разговор с другим заместителем редактора Сергеем Николаевичем Порошиным. Похоже, всех наших начальников взволновала начинавшаяся баталия.

– Главное, – поучал Пеньчука Сергей Николаевич, – организовать в лицее свою агентурную сеть. Если у тебя в коллективе будут «свои люди», ты без труда получишь любую информацию. Коли тебе удастся установить доверительные отношения с кем-то из работников лицея, ты сумеешь вычислить и автора анонимки. Что это ты все записываешь?

– Ценные указания! – честно ответил Олежек.

– Ведь не может быть, чтобы коллеги не знали, – продолжал размышления вслух Сергей Николаевич, – или не догадывались хотя бы, чьих это рук дело. Да и об отношениях двух – хм! – педагогов им тоже достаточно известно.

Заместитель редактора пальцем поманил корреспондента к себе поближе и на ухо сообщил ему имена двух-трех «надежных» людей в лицее, а также некоторые подробности весьма специфической разведывательной работы.

Порошина ласково называли за глаза «говешек». Посылая очередного гонца за поллитровкой в магазин, замредактора всегда напоминал: «На закуску возьми зеленый горошек!» Но поскольку Сергей Николаевич нещадно картавил, у него получалось «говешек». Так любимая закусь замредактора стала и его кликухой.

Наслушавшись вдоволь о том, как работать со «стукачами» и при этом не быть застуканным, Пеньчук прямиком направился в кабинет главного редактора. Этот тоже пожелал напутствовать новичка и, как бы, между прочим, отправил его в соседний магазин – за коньячком.

– Действуй смело и решительно! – провозгласил Евгений Иванович, откупорив бутылку и наполняя припрятанную под столешницей рюмочку. Олежек тут же раскрыл записную книжку и стал записывать мудрые мысли редактора. – Дерзай, как настоящий журналист! А, впрочем, – Бутыльков проглотил содержимое рюмки и, размышляя вслух, скорчил кислую рожу, – какие нынче журналисты?! Так себе –… говно!

Евгений Иванович и до этого принял уже не одну рюмочку, о чем свидетельствовала его багровая физиономия, а потому вел себя довольно… откровенно. Олежек про «говно» записывать не стал, но слушал шефа подобострастно.

– Шерлок Холмс, Пинкертон несчастный! – продолжал бормотать довольно несвязно редактор. – Ты мне этого анонима проклятого из-под земли достань! Понял? А не то…– Евгений Иванович громко икнул, – уволю! Понял?! Он мне нужен, этот гад, потому что… потому что… потому что тебе знать не надо!

Пеньчук попытался на прощание пожать с чувством руку шефа за отеческие наставления, но тот лишь брезгливо отмахнулся: «Ступай!» В приемной Олега остановила секретарь Эллочка. Пышнотелой Элеоноре всегда нравились молодые длинноногие брюнеты. «Ты знаешь, что в лицее работает жена Осинского?! – шепнула она. – Будь осторожнее!»

В тот же день у главного редактора состоялся загадочный разговор с Осинским. Тот вошел в кабинет и, лучезарно улыбаясь, многозначительно подмигнул шефу.

«Отправил?» – хмуро спросил Евгений Иванович. Виктор Ефимович в ответ лишь утвердительно кивнул головой. Редактор мимикой показал своему заместителю, чтобы тот запер дверь кабинета. И после того, как ключ был повернут в замке, извлек из стола бутылку.

Виктор Ефимович приблизился к коньячку, восторженно потирая руки. Видимость была такая, что Осинский радуется предстоящей выпивке с самим шефом. Но не только! Виктор Ефимович строил «планов громадье» в нелегальных сношениях кое с кем из того самого лицея и в случае успеха задуманного мог рассчитывать на весьма солидные дивиденды. Эти переговоры велись с согласия редактора.

Но Осинский не был бы Осинским, если бы не вел двойную игру. В то же самое время он торил дорожку к новому губернатору и, похоже, успел заручиться его поддержкой. Виктор Ефимович полагал, что Бутыльков ни сном, ни духом не ведает о его предательстве. Но главному редактору было известно буквально все.

Прикинувшись верными товарищами, они, подняв наполненные рюмки, сердечно улыбнулись друг другу.

– Как ты думаешь,– спросил вдруг Бутыльков, – а он, Пеньчук, не откопает там, в лицее, чего-нибудь… ненужного?

– Нашему бы теляти, – воскликнул, торжествуя, Осинский,– нашему бы теляти да волка поймати!

– Ну, тогда выпьем за… подколодную змею!

И два закадычных друга громко рассмеялись, но тост, однако, сильно подпортил Осинскому вкус коньяка.

Эксперименты за гранью закона

Работники экономического лицея называли Александра Курносова, разумеется, за глаза, хулиганом и разбойником. Известная доля истины в этих словах имелась: этот 35-летний гражданин дважды побывал в местах не столь отдаленных за хулиганство и грабеж.

Что же толкало Александра на многочисленные подвиги? Главное в нем – это страсть исследователя. Ее не только не выветрило пребывание в колонии, а, похоже, наоборот усилило и сделало более изощренной. Если раньше рецидивист исследовал чужие физиономии и кошельки, то теперь его заинтересовали опыты в области… психологии.

Скажем, входит Александр вечерком в кафе «Новый бар» и прямиком подходит к столику, за которым выпивают и закусывают совершенно незнакомые Курносову люди. Не колеблясь ни секунды, экспериментатор наливает из стоящего на столе графина полный стакан водки и… залпом выпивает.

Цель его чисто психологического опыта такова: выяснить реакцию незнакомых людей в созданной им самим ситуации. Оказалось, посетителям кафе, и не только сидящим за «контрольным» столиком, поведение Александра не понравилось. На «исследователя» посыпались упреки, крепкие выражения и обещания набить морду. Но главный вывод экспериментатора был таков: подпитые клиенты хоть и повозмущались, но связываться с опытным представителем неизвестной пока науки не решились. Не только морду не набили, но и предпочли улизнуть из-за стола.

Курносов, получив в свое распоряжение необходимое оборудование, то бишь стол, стулья и пустые фужеры, уселся с видом победителя и продолжил эксперименты. Начал он с того, что потребовал водки у клиентов, сидевших за соседним столом, явно недовольных его поведением.

Получив отказ, Курносов швырнул в соседей фужер, затем второй… Фужеры падали и разбивались с печальным звоном, а Курносов при этом мрачно смеялся – все это, видимо, входило в условия его эксперимента.

Тут к «исследователю» перепуганных человеческих душ подошла администратор кафе Янаева и потребовала… – нет, не покинуть помещение! – уплатить за вход две тысячи рублей. Экспериментатор и тут не упустил случая произвести интересный психологический опыт: пригрозил администратору вилкой, многозначительно указав на шею. Результат: администратор немедленно исчезла.

А «исследователь» Курносов продолжал задуманные изыскания: бросил в ворчавших и уворачивавшихся соседей третий фужер, четвертый, пятый… Однообразие эксперимента, а главное, реакция посетителей кафе, ему, наконец, надоели. И он, решив усложнить условия опыта, ухватился за стул…

Тут надо сказать несколько слов и о поведении клиентов кафе. Среди них, по-видимому, оказалось немало людей с такими же исследовательскими наклонностями. За исключением нескольких слабых душ, покинувших зал сразу же после начала эксперимента Курносова, многие оставались на своих местах, с неослабевающим интересом наблюдая за ходом событий.

Лишь когда Курносов в исследовательском пылу швырнул в соседей стулом и тот разбился, как фужер, лишь тогда зачарованные наблюдатели догадались вызвать милицию.

Итог эксперимента: 5 разбитых фужеров (6 тысяч рублей), один сломанный стул (25 тысяч рублей). Испорченное настроение посетителей и работников кафе для Курносова не в счет: ведь они для него – лишь подопытные кролики!

И пока это преступление раскручивало следствие, Курносов задумал новый эксперимент. На этот раз – над своими ближайшими друзьями и знакомыми.

Вечером к магазину, что на улице Космонавтов, подъехал легковой автомобиль. Вышедшие из него мужчины и женщины направились в магазин. В их числе находился и известный нам «исследователь» Курносов. Обычно жаждущий всеобщего внимания, Александр в этот вечер скромничал и тушевался. И ему удалось, при всей его популярности, на некоторое время оказаться вне внимания продавцов и покупателей.

А это-то и было, оказывается, его желанной целью! Воспользовавшись тем, что его друзья увлеченно обсуждали с продавцами достоинства предполагаемых покупок, Курносов стибрил стоявший на прилавке электрообогреватель и незаметно выскочил с ним на улицу. Здесь пристроил похищенную вещь в багажник автомобиля, на котором он прибыл с друзьями, и быстренько вернулся в магазин.

Назад Дальше