Валерий Самойлов
Ограбление по-калининградски
Автор выражает признательность и благодарность за помощь в редакции сюжета бывшим командирам «морских котиков» – капитану первого ранга запаса Виктору Ларину и полковнику запаса Сергею Сережкину.
Все права принадлежат автору.
Глава 1
Свободен!
«Ну, вот и всё! Отслужил!» – негромко произнес крепкий на вид белобрысый мужчина в форме военного моряка, закрывая за собой дверь Управления кадров Северного флота. На дворе был конец двадцатого века. Мир застыл в ожидании торжеств, связанных с празднованием миллениума, а в России продолжали разбрасываться бесценными кадрами, еще недавно наводившими ужас на военнослужащих стран НАТО. Они покидали вооруженные силы тысячами, влегкую, не встречая никакого сопротивления вышестоящих начальников, что еще недавно, во времена Совдепии, было просто невообразимо. Чтобы боевого офицера уволили в период правления КПСС, надо было крупно «залететь»: угробить личный состав, потерять оружие или секретные документы, посадить корабль на мель, спиться… В новые, капиталистические, времена каждый выживал в одиночку.
«Я, офицер морского спецназа, боевой пловец, «морской котик», никому не нужен?!» – опять пронеслось в голове теперь уже офицера запаса, и он профессионально и звучно стукнул кулаком в стену, оставив на ней свой памятный след.
Первоначально ему было даже интересно, как всё это будет происходить. Он думал, что кто-то дотошно и не один раз изучит его личное дело, станет отговаривать, может быть даже упрашивать – не делать этого опрометчивого шага, не увольняться. Ведь еще каких-то двадцать лет назад, чтобы попасть в морской спецназ, он выдержал все испытания, начав службу простым матросом. Однажды он чуть не погиб, когда надо было плыть зимой под раскрошившимися льдинами, а для контроля действий привязали трос с буем. Буй застрял между льдинами, а трос перетянул шланг дыхательного аппарата, и он, чтобы не задохнуться, сорвал с себя маску и, к изумлению придумавшего всё это безобразие начальства, пробил рукой полынью и вылез через нее на лед живой и невредимый, хотя и довольно уставший и замерзший. Все поняли – перед ними прирожденный «морской котик» – и отправили его подучиться уму-разуму в военно-морское училище. Ему доверяли самые ответственные диверсионные задачи: он минировал корабли, взбирался на них и связывал фирменным узлом верхнюю вахту, проникал на командные пункты и условно их взрывал в ходе различных учений. Однажды он прокрался на охраняемые причалы военно-морской базы в багажнике «Волги» командующего этой базой, условно «замочив» и его самого. Да мало ли что было. Он думал, что все его знают и ценят и что с ним будет беседовать ну если не сам Командующий флотом, то хотя бы начальник разведки, который запросто так скажет:
– Николай Иванович, вы великолепный специалист. Таких единицы. Прошу вас, не спешите. Всем тяжело. Я тоже не получаю зарплату уже который месяц. Потерпите.
– А нельзя ли мне помочь с переводом в Калининград? – спросил бы увольняющийся. – Я там родился и хочу завершить службу.
– Почему же, можно, вам ведь всего тридцать три года. Адъютант, пометьте: «Капитана третьего ранга Шибанова Николая Ивановича внести в списки на перевод в распоряжение Командующего Балтийским флотом…»
Но на контрольно-пропускном пункте штаба флота, вместо адмиральской приемной, ему выписали предписание на посещение другого помещения – одного из кабинетов Управления кадров. После недолгого ожидания в очереди таких же молодых и недовольных своим нынешним бытием офицеров он удосужился аудиенции у какого-то очкастого чиновника в военной форме, судя по самодовольной роже которого можно было с ходу сделать вывод: «У него всё о’кей!» Тот для видимости некой озабоченности пролистал его личное дело, дал какую-то сопроводительную бумаженцию в военкомат и словесно выстрелил навылет: «Свободен! Следующий!..»
Спецназовец ожидал всего, чего угодно, но только не этого. «Как это – свободен?» – пронеслось у него в голове. Он машинально сжал кулаки, и кадровик, зная, с кем имеет дело, на всякий случай промямлил:
– Вы же сами рапорт написали. Вам его подписали. Что еще?
– А где… «спасибо за службу» и всё такое? – ледяным голосом спросил «морской котик».
– Вас должны торжественно проводить в… вашей части.
– На какие такие «шиши»? – непроизвольно вырвалось у Шибанова, и он, не дождавшись ответа изумленного чиновника, машинально козырнул ему как старшему по воинскому званию и, развернувшись, как учили, на сто восемьдесят градусов, убыл к себе в отдаленный гарнизон.
Проводы увольняющихся офицеров стали обычным явлением. На Севере оставались лишь те, кому некуда было податься и кто не имел «лапу». Остальные давно разбежались. Зарплаты явно не хватало, да и выдавали ее не своевременно. Многие, кто имел личный автомобиль, «таксовали», подрабатывая на жизнь. Жена у «морского котика» была красавицей и регулярно напоминала ему, что достойна большего в этой жизни. Он завоевал ее в сражениях с чуть ли не целой ротой курсантов-претендентов на училищных танцах и безумно любил. У них была дочь, похожая на свою мать, как две капли воды. Она подрастала, требуя от отца всё больше и больше шмуток и денег – на карманные расходы. Распрощавшись с боевыми товарищами, семья Шибановых вернулась на родину – в славный город Калининград. Жизнь здесь кипела, и спецназовец ринулся добывать себе место под солнцем.
«Я вам покажу – “свободен”!» – не раз вспоминал Николай слова кадровика, и у него появилась цель – доказать себе и этим, выпустившим его в свободное плавание, что он и на «гражданке» чего-то стоит. Но не сразу города строились…
Друзья и хорошие знакомые, некогда обещавшие помочь хотя бы временно приютить семью и трудоустроить Шибанова на приличную работу, где деньги гребут лопатой, куда-то испарились. Родственники очень скоро дали понять, что у них тоже есть свои проблемы. Конечно же, они всегда рады их видеть, но только в качестве гостей, а не как соседей по квартире. Жилье необходимо было снимать, тратя выходное офицерское пособие, таявшее на глазах. Рассчитывать на различные правительственные программы по обустройству бывших офицеров – только время тратить, и Николай бросился искать работу по объявлениям в газетах.
– Нет, только охранником в банке! – сказал теперь уже гражданский кадровик, когда Николай обратился в первую попавшуюся ему банковскую структуру «Морторгбанк».
– Но ведь я могу гораздо большее, – попытался поднять себе цену «морской котик», – чем просто торчать на входе в банк.
– Я понимаю вас – сам когда-то был офицером. Но сейчас переизбыток людей из силовых структур. Вот если бы у вас было финансовое образование…
На гражданских кадровиков Николай не обижался. Он понимал, что в стране наконец-то настало время образованных людей, умеющих созидать и зарабатывать деньги, а не воевать. А он умел только воевать. Хотя появились и те, кто, умея лишь боксировать на ринге или бороться на ковре, воспользовались этими навыками и стали отбирать кем-то заработанное. Он, после своего забытого всем миром северного гарнизона, еще только узнавал новую Россию. Россию, в которой кто-то смог обогатиться, урвав кусок от общего пирога, ранее испеченного всей страной; в которой кто-то втихаря присвоил или за бесценок скупил народные акции; в которой кто-то кого-то «замочил» и отобрал ранее украденное. Сюжеты были разными, и телевизионщики, вкупе с журналистами, не скупились, описывая детали преступлений. Насколько понял Николай, только немногие, начав с нуля, заложив всё, что было, сделали прорыв и создали свой бизнес, стали уважаемыми предпринимателями, хотя и у них без криминала не обошлось. В последнем случае было применимо высказывание: «Он сделал себя сам!», и к таким «новым русским» Николай относился уважительно. А вот у других, у тех, кто, на его взгляд, нажил богатство нечестным путем, надо бы экспроприировать награбленное. Таковым было его новое кредо. А почему бы и нет? Он там, на Севере, защищал Державу и за это на всю семью получил три «чубайсовских» ваучера, которые и вложить там было не во что. И что теперь? Где обещанные три «Волги»? Опять обманули! Поэтому он и будет Робин Гудом, но… с бедняками делиться не станет. Не те времена, да и не даст Ирэн – его жена.
«Оставалось только убивать, убивать, убивать…», – пронеслось в голове, и до него окончательно дошло, что кроме как воевать и убивать он и впрямь ничего не умеет. Но реально убивать он никого не собирался – это противоречило его принципам защитника Отечества. Что же делать? Может, все-таки есть другой, более законный путь.
– Ир, а Ир, – обратился он к любимой жене, – может, в «универ» поступить, на юрфак? Надо же где-то нормальное гражданское образование получить.
– Щас юристов – что нерезаных собак! – здраво рассудила вторая половина. – Плюнь – попадешь в юриста или военного пенсионера. Кстати, сколько тебе пензии-то насчитали?
– Для пензии надо было еще с пяток лет послужить. Нет у меня никакой пенсии.
– Жить-то на что? – в очередной раз запричитала подруга. – Кате опять триста рэ надо. Теперь на охрану…
– Не понял! – оживился Николай, для которого тема охраны становилась доминирующей. – Что за охрана?
– Та в школе наркокурьеры завелись. Директриса завела охрану, чтоб посторонних не пущали.
– Идея верная, – подытожил отец семейства. – Может, мне к ней в охранники наняться?
– Ты чё, очумел? – вскипела супруга. – Позорить собственное дитя! Иди уж в банк. Пока берут.
Делать было нечего, и Николай стал «банковским работником» – так он теперь представлялся, когда в городе попадались его бывшие друзья по детсадику, однокашники по школе, училищу или сослуживцы. Калининград – город небольшой. Здесь невозможно пройтись с благоверной супругой до площади Победы и никого не встретить из родственников или знакомых. Однако встреча, ставшая знаменательной в его новой жизни, произошла почему-то именно в его «Морторгбанке», и он уже не мог представиться банковским работником, потому что было ясно и понятно – он простой охранник.
– Не напирать! Все пройдете!
С утра в банк выстроилась очередь, и Николай, встав в проходе, контролировал поток, фильтруя и пуская без задержки уже знакомых посетителей и проверяя пропуска у тех, кого он раньше не видел.
Профессионально, боковым зрением, он уловил в толпе чей-то жесткий взгляд и на всякий случай сосредоточился на нем, держа на контроле. Он ощущал достойного соперника, и в нем разыгралось так знакомое ему чувство опасной игры в «кошки-мышки», где он, конечно, не мышка. Наконец объект наблюдения, а это был лысый крепыш в темных очках, приблизился и, подойдя вплотную и сняв очки, вместо пропуска в банк протянул в приветствии руку.
– Шибан? – спросил крепыш.
Николай отступил на шаг и всмотрелся в лицо лысуна. Только боевые товарищи знали его кличку «Шибан», производную от фамилии «Шибанов» и означавшую в интерпретации этимологических словарей не что иное, как драчун и буян. Кличка шла за ним по пятам из училища, где, как известно, он добыл в честных сражениях свою нынешнюю супругу Ирэн, а также отличился неповиновением перед старшекурсниками, любившими напоминать молодым курсантам: «Годковщину на флоте еще никто не отменял!»
Охранник Шибан мысленно дорисовал клиенту банка каштановые волосы, усы с бакенбардами, скинул ему этак годков десять-пятнадцать и, наконец распознав старого знакомого, воскликнул:
– Морпех?
– Он самый!
– 3-з-заходи, друг!
Обниматься при людях было неуместно, и они на ходу договорились о встрече.
– Я за тобой заеду. Во сколько? – произнес лысун, он же Морпех.
– В восемь десять…
Николай заметил, что Морпех, а это был его школьный товарищ Иван Кленин, закончивший в свое время общевойсковое училище и ставший морским пехотинцем, пошел почему-то не вправо, как все, а влево, туда, где сидел юрист банка. Если бы он стал подниматься по лестнице вверх, туда, где находилось банковское начальство, Николай должен был бы его тормознуть, а к юристу – нет проблем. С юриста начинали все клиенты, перед тем как открыть банковский счет. Правда, через некоторое время Морпех, вместе с юристом, все же отправился наверх. Но юрист, упреждая запрос охранника, тут же произнес разрешительную фразу:
– Он со мной.
На выходе из банка Морпех подмигнул своему старому знакомому, опять надел очки, напомнив о вечерней встрече:
– Буду как договорились!
Николай кивнул головой и впервые за последнее время провел оставшиеся часы до закрытия входной двери банка в явном нетерпении. В восемь десять к банку подъехала черная «бэха»-семерка с полностью затемненными стеклами. Приоткрылось окно, и Шибан увидел сидящего за рулем Морпеха. Он сел справа от него, и иномарка тут же рванула вперед, демонстрируя окружающим всю мощь своего движка.
– Обниматься будем позже, – произнес при наборе скорости Морпех, делая сумасшедший вираж с банковской автостоянки и вынося автомобиль на основную трассу.
– Твоя? – с некоторой ревностью в голосе поинтересовался Николай принадлежностью машины.
– Фирмы, – усмехнулся Морпех. – Я тоже недавно уволился и пока еще не разбогател.
– А что, есть такая возможность?
– Разбогатеть? Об этом и поговорим. Не хрен тебе там делать, на ступеньках банка. Хотя…
– Что – хотя?
– Можно пока и поторчать, для конспирации…
«Бэха» быстро домчалась до загородного ресторана «Форто Ранта», который находился на пути в самый западный город России – Балтийск, или «Балдейск», как называли его местные аборигены. В ресторане были отдельные номера с каминами, и друзья заняли один из них.
– Литр водки! Колбасы! Селедки! – распорядился Морпех, и Николай понял, что его друга видят здесь не в первый раз и знают его стандартное меню.
Не прошло и минуты, как на столе появился литровый графин с водкой и два граненых стакана, которые с ходу и заправили. Помимо упомянутой колбасы и селедки были предложены и другие снадобья под водочку: грибочки, хрустящие огурчики, капустка со свеклой, маринованные лук с чесноком и прочая, прочая, прочая… Ну и сало, конечно!
– Ну, Колян, за устречу!
– За нее!
Они выпили залпом по стакану водки и, не закусывая, прошлись по былым делам.
– Ваня, мы где последний раз пересекались-то?
– На сборах, кажется, по спецподготовке. Не помню, лет пять-семь или более тому назад. Ты тогда северянином был. А я за Балтику выступал. Не забуду, как ты схоронился, – мы так тебя и не нашли. А ты потом из-под земли – бах! – и «замочил» руководителя сборов. Условно, конечно. Тебе тогда «погремуху» приклеили – «Маугли».
– На Севере так и звали. Да и ты был хорош – залетел на парашюте на дерево и начал с него пулять из снайперской винтовки, как будто так и задумано. Шороху наделал! Отвлек кого надо. Класс! Но это в прошлом. А лысым почему стал?
– Мода поперла. Да и по штату положено – так страшнее. Давай, устаканимся!
Еще два граненых стеклянных стакана были опорожнены одним залпом. Друзья хрустнули огурцами, и Николай, сделав знак, означающий вопрос о наличии здесь «прослушки» и получив отрицательный ответ, стал уточнять:
– Что за штат у тебя?
– Та, «бабло» вышибаю с нерадивых! Кредиты наберут, а как возвращать – хрен дождешься!
– Ну а ты?
– Уговариваю вернуть… со всеми набежавшими процентами.
– И что – возвращают?
– Давай попозже об этом… В Чечне-то побывал? – затронул Морпех больную для всех силовиков тему, наливая по третьей.
– Не пустили…
– И я даже знаю, почему, – не удивился Морпех. – Ты слишком умный для таких мясорубок. Ну, колись, что за идея была?
– Погоди, друг, – еле слышно сказал Николай, поднимая стакан с водкой, и они встали и немного помолчали.
«Помянем!» – произнесли друзья и, не чокаясь, выпили за бойцов, погибших в Чечне и других окаянных местах, после чего беседа продолжилась.
– Я думаю, мы бы с тобой вдвоем справились, – неожиданно сказал Шибан, не забыв прозвучавшего вопроса Морпеха.
– То есть ты и я, – с ходу загорелся тот. – Но… Ты же блондин, а нужны похожие на них. Вот, я бы подошел.
– Волосы можно срезать, как у тебя сейчас. Зрачки – заменить на темные…
– Да, это можно. Тэк!
– Две группы – по десять человек.