Владимир отложил книгу и посмотрел на друга.
- Этот Шрам через смерть другого человека хотел получить новое воплощение что ли? Странно все это...
- Интересная, необычная руна. Мы можем только догадываться, что хотел сказать народ кельтов, рисуя это знак. С одной стороны, это знак устранения препятствий, но нельзя прямо воспринимать, как физическое устранение чего-то. Видимо так истолковывал этот знак, Шрам. Может, он выжигал этот знак, соединяя в единое свою жажду убивать, выбор и сам предмет убийства, соединяющий все в треугольник? В общий оккультный принцип, соединяющий полярности? Я так понимаю, что благодаря этому знаку, человек получал возможность отойти от препятствия и, обойдя кругом, найти другой выход перед угрозой поражения. Путь предпочтения, преодоление себя...
- Так... Баста! - решительно оборвал друга Владимир. - Я еще буду мозги выворачивать с этими эзотерическими символами? Нет уж, уволь... Надо ехать к Павлову и добиваться ордер на обыск фабрики Собрина.
-Не знаю, что-то мне подсказывает, не так все просто. - Задумчиво пробормотал Славин, закрывая книгу. - Пока все это только наши предположения. Нужны факты...А вот их-то, как раз пока у нас и нет. Нет ни одного прямого доказательства причастности Собрина к этому делу, что мы представим? Только наши догадки. А догадки, сам знаешь...
- Может быть, сын Шрама - слабое звено в этой крепкой на вид цепочке?
- Очень даже может... Но пока этот Максим Ануров как "неуловимый Джо".
- Ничего... И не таких вылавливали. Надо забросить сеть с мелкими ячейками и этот крысёныш попадется.
Г Л А В А 8
Тамара пристально рассматривала себя в зеркале: возраст неумолимо откладывал отпечаток на внешность, и это портило настроение. Сегодня были приглашены несколько самых близких знакомых: отмечали успешно прошедший вернисаж картин Марата. Она с сарказмом в душе смотрела на этих, ничего не смыслящих в искусстве снобов, и потешалась в душе, глядя, как они приходили в восторг от этого "хлама от искусства". В душе копилось глухое раздражение. Она устала. Устала от Марата, мужа, перестала понимать сына. В последнее время он стал замкнутым, нелюдимым. На все её вопросы, он только отмалчивался или кривил губы. Иногда она ловила на себе его взгляд. Казалось, он хотел ей что-то сказать но, заметив, что она смотрит на него, опускал глаза и отворачивался.
Ей не хватало воздуха, она задыхалась в этой атмосфере лжи, ненависти и притворства. Хотелось сбежать куда-нибудь, зарыться в песок, как страус и никого не видеть и не слышать. Неужели, она так и закончит свою жизнь, живя от одной подтяжки до другой, изнуряя себя постоянными диетами? Да пропади все пропадом! Все равно - нет счастья, и не будет! Как бы она себя не холила, глаза Марата всегда цеплялись за упругую попку и высокую грудь какой-нибудь смазливой молоденькой девчонки. А мужу вообще на нее наплевать. Исчезни она завтра, он и не заметит.
"Может быть, уехать к матери? - Тамара уже забыла, когда была у нее последний раз; только звонила, справляясь о здоровье. Она вспомнила запах лошадей, свежего сена. Уютная гостиная, камин с неизменными слониками, алое на подоконниках, кружевные салфетками на подголовниках кресел и дивана. Огромный дубовый стол под зеленым абажуром с бахромой. Тихая патриархальная жизнь. Она воспрянула духом, может, действительно, так и сделать? Завтра же начну собираться. Когда она вышла к гостям: веселая, элегантная, в платье из зеленой тафты и изумрудами в ушах, так шедшими к ее рыжим волосам, муж скривил губы в улыбке.
- Ты сегодня восхитительна!
- Не сомневаюсь. Кстати, хочу тебе кое-что сказать, как только проводим гостей.
Собрин нахмурился, уголки губ дернулись в недоброй усмешке. - Ты не можешь обойтись без сюрпризов.
- На этот раз я думаю, ты будешь только рад.
- Надеюсь, - едко бросил он и, отвернувшись, пошел навстречу гостям.
Тамара поискала глазами Марата. Тот стоял с Симоновой, нещадно дымившей ему в лицо сигарой. Она что-то громко говорила, прерывая монолог кудахтающим смехом. Марат, почувствовав взгляд Тамары, прервал поток язвительной лавы. Поцеловав руку Симоновой, он направился к Тамаре.
- Я уже соскучился. Мне кажется? или ты в последнее время избегаешь меня.
- Немного устала. События последних дней совсем выбили меня из колеи.
- Верю! - он сжал ей локоть, чуть притянул к себе.
Тамара посмотрела в его глаза с неестественно расширенными зрачками, и у нее сжалось сердце.
- Я видел, что ты делала у меня в спальне, - прошептал он, приблизив губы к её уху.
Она сделала слабую попытку отстраниться, но Марат цепко держал её, не отпуская.
-Знаешь, что кошку погубило? - его рот улыбался, но глаза смотрели холодно, отчужденно.
Тамара попыталась улыбнуться, но губы словно стянуло судорогой.
- Ну, ты же знаешь, любопытство - милый порок всех женщин, - она кокетливо прищурилась. - Любовь моя, ты так нервничаешь, можно подумать, в той комнате ты держишь убитых любовниц!
Внезапно ее начал разбирать истерический смех. Марат отшатнулся, ни слова не говоря, отбросил её руку и, отвернувшись пошел, раскачиваясь, задевая гостей. Тамара поймала несколько любопытных взглядов. Взяв у подошедшего официанта бокал шампанского, чуть пригубила. Повернув голову, столкнулась с пристальным взглядом мужа. Окинув гостей взглядом, увидела сына. Михаил разговаривал с директором компании "Дайли Фудз". Она обратила внимание, как он в последнее время осунулся, похудел. Глаза на бледном лице ввалились и лихорадочно блестели.
Сердце сжалось, она вдруг подумала, что совсем не знает, чем Михаил живет в последнее время. Погружение в собственные проблемы, переживания последних дней заслонили, отодвинули на второй план сына. Вздохнув, она поискала глазами в толпе Давида Гараняна. Она с нетерпением ждала, когда придёт музыкант и разбавит своим присутствием невыносимую обстановку вечера. Она так любила слушать, как он исполнял джазовые композиции. "Хоть что-то приятное должно же произойти! Ах, вот и он!"
Она с облегчением увидела входящих Давида и высокого, крепкого сложения мужчину рядом с ним. Протиснувшись сквозь толпу гостей, подошла к мужчинам.
- Дорогой Давид! Спасибо, что пришел. Надеюсь, порадуешь меня.
Музыкант церемонно поклонился.
- Хочу представить вам моего друга... Роман Венсенс.
- Тамара. Хозяйка этого раута, - с легкой иронией произнесла она и протянула руку. Мужчина наклонил голову и осторожно поцеловал кончики пальцев.
- У вас интересная фамилия, это испанская?
- Да, моя мать из Испании.
- Испании? Расскажите, мне очень интересно... Если, конечно это вас не затруднит.
Давид с удивлением смотрел вслед Тамаре и Роману. Он знал эту женщину, она никого ближе, чем на три шага к себе не подпускала, оберегая свое прайвеси. А тут, под руку с мужчиной, с которым только что познакомилась?
Проходя мимо Марата, Тамара мельком глянула на него и поразилась, насколько мрачным было его лицо. Оно было более похоже на посмертную маску, чем на лицо живого человека. Он глянул мимо нее пустыми глазами и отвернулся.
"Что с ним такое? Эти глаза... Неужели она права, и он принимает наркотики? Впрочем, это не ее проблема. Она решила, и она уедет, выкинув его из своей жизни, как ненужный балласт. Слишком много сил ушло на борьбу, она не хочет больше продолжать играть свою роль в этом театре теней, где отсутствуют настоящие чувства, искренние отношения.
-Вы куда-то очень далеко ушли, - мягкий голос вывел её из задумчивости.
Тамара посмотрела на рядом стоящего мужчину и улыбнулась.
-Не дальше своего дома.
Она почувствовала неясное стеснение в сердце от внимательного взгляда синих глаз.
- Так, ваша мать - испанка?
-Да, она из печально известной Герники. После бомбардировки, мама потеряла своих родителей, и её с другими детьми отправили в Союз.
-Это трагедия, оказаться в чужой стране без родных людей, - промолвила Тамара. - Герника... Я видела эту картину Пикассо. Это страшно... Страшно, когда убивают беззащитных людей...
Они помолчали. Давид уже сидел за роялем, тихо наигрывая медленный блюз. Роман прервал молчание.
-Приходите в гости, у меня - клуб 'Дикий ринг'. Небольшой, но довольно уютный, там любят собираться боксеры, а по воскресеньям проходят бои любителей. Не пугайтесь названия, там обстановка совсем не дикая.
Тамара чуть приподняла брови.
- Признаюсь, - я не очень люблю бокс. Помню, меня отец водил на бои боксеров, и воспоминания остались не очень приятные. Как-то раз мне на платье попали капли крови.
-Да, развлечение явно не для маленькой девочки. А я люблю бокс, это технически красивый поединок двух профессионалов, поверьте мне. Что голословно рассуждать, приходите, все увидите сами.
Он слегка сжал ей локоть, ровно настолько, чтобы принять как дружеский жест. Тамара почувствовала легкое головокружение.
"Не надо было мешать виски с шампанским, хотя...Это не от шампанского, просто мне нравится быть рядом с ним, нравится, как он сжимает мой локоть. Странно, я давно не чувствовала волнение, находясь рядом с мужчиной. Наверное, он сильный'.
Опустив глаза, она пригубила шампанское, улыбаясь, произнесла:
- Что ж, стоит подумать, наверное, это не так безнадежно.
Тамара посмотрела на Романа. Его глаза... Она почувствовала странное ощущение невесомости. 'Я пьяная, - мелькнула мысль. - Мне стыдно... Нет Мне ни капельки не стыдно. - Она прищурилась, бросив взгляд из-под опущенных ресниц, чувствуя, что бесстыдно и откровенно кокетничает, но ничего не могла с собой поделать.
- Вы любите?... Джаз?
- Трудно устоять перед синкопой, - улыбнулся Роман. - Гершвин понимал душу блюза, он - единственный белый, который играл джаз, как негр.
-Вы шутите, - Тамара тихо рассмеялась.
Роман чуть наклонил голову и в тон ей, улыбаясь, произнес:
- Юмор помогает оставаться самим собой.
- Это очень трудно быть самим собой. Я всегда стремилась к чему-то недосягаемому... Как теперь понимаю.
- Мы все стремимся к цели, к чему-то лучшему, а потом понимаем, что лучшее осталось позади. Но, к сожалению, туман наших иллюзий часто скрывает истинный размер горы, на которую забираешься всю жизнь. Большинство людей испытывают разочарование, поняв, что вершина так и осталась там, вверху, на недосягаемой высоте.
- Так, может, гора не стоила усилий? Может там, внизу, осталось то, что не стоило покидать, карабкаясь в неизвестность?
- Всегда есть надежда. Вы верите?
Любому другому Тамара ответила бы какой-нибудь пустой, ничего не значащей фразой. Но, глядя в эти синие, глубокие как море, глаза, смотрящие на нее с таким сочувствием и.... нежностью, что у неё перехватило дыхание, промолчала, поняв, что любое слово, фраза может разрушить ощущение покоя и равновесия в душе, так внезапно снизошедшее на нее. И оборвать тонкую нить, что протянулась между ней и этим мужчиной. И еще она вдруг подумала, что уже и не помнит, чтобы на нее так смотрел мужчина.
Г Л А В А 9
Тамара с удовольствием сбросила узкие туфли и сняла платье. Она уже хотела пойти и принять ванну, как в комнату вошел муж. Облокотившись о косяк двери, он исподлобья сверлил взглядом жену, потягивая виски.
- Однако я смотрю, ты сменила приоритеты? Теперь тебя интересуют испанские мачо? Ну и когда ты завалишься с ним в постель?
Тамара неприязненно покосилась на него, прикрыв голое тело простыней.
- Надеюсь, поток гадостей иссяк, и я могу пойти принять ванну?
- Ах, ну да...Мы теперь не пачкаем крылья в грязи? Мы теперь стали ангелами? Надолго?
Оторвавшись от двери, он неверными шагами направился к ней.
Брови её дрогнули, внутренне сжавшись, она продолжала спокойно стоять, глядя на мужа.
- Ты пьян, иди спать!
Губы мужчины скривились в злобной усмешке.
- Только с тобой, дорогая, только с тобой!
- В чем дело, Станислав? Ты не в себе, успокойся.
- Я спокоен, как никогда, а ты, старая ш..., - он споткнулся о ковер и чуть не упал на жену, выплеснув виски из бокала на ковер. - Уже готова прыгнуть в постель к тупорылому боксеру!
Тамара поморщилась, продолжая холодно смотреть на пьяного мужа.
- Не старайся, меня не может оскорбить человек, которого я не уважаю. Прошло то время, когда ты что-то значил для меня, так что можешь не напрягаться.
Собрин, качаясь с носка на каблук, ухмыляясь, со злобой смотрел на нее.
- И ты еще говоришь о каком-то уважении?
Внезапно размахнувшись, он со всей силы ударил её по лицу. Тамара вскрикнула и плашмя упала на постель. Простыня задралась, оголив бедра. Собрин неприятно расхохотался, глядя на жену.
- Видел бы тебя сейчас смазливый мачо!
Тамара в бешенстве вскочила с кровати, судорожно сжимая кулаки, не чувствуя боли от, впившихся в ладони, ногтей.
- Какой же ты негодяй! Не понимаю, почему я так долго терпела все это. Я ухожу от тебя, теперь мы будем говорить только в присутствии адвоката!
Отвернувшись от мужа, сохраняя остатки самообладания, она пошла в ванную комнату. Станислав тупо смотрел ей в спину. Затем, швырнув бокал в стену, в два прыжка подскочил к Тамаре и, грубо схватив её за волосы, развернул к себе.
- Я еще не закончил, моя милая женушка! Это я - негодяй? Ты не забыла, что я твой муж? А ты, как самая последняя шлюха, строишь глазки какому-то мужлану.Видела бы ты, как все шушукались, глядя на то, как ты уже готова была трахнуться с этим боксёром на виду у всех!
- Отпусти! Не трогай меня! - Тамара пыталась вырваться из цепких рук Станислава, но он крепко держал её за волосы, все ниже и ниже пригибая к полу.
-Я тебе покажу, шлюха, кто здесь хозяин!
Он сорвал простыню и швырнул Тамару на пол. Навалившись, хлестко ударил её по лицу - раз, другой...
Тамара, пристально глядя мужу прямо в глаза, с холодным бешенством произнесла сквозь стиснутые зубы:
- Елену ты тоже, перед тем как задушить, бил? Или трахнул, а потом убил?
Собрин замер, отшатнувшись, молча поднялся, отряхнув с колен невидимую пыль.
Тамара поднялась, стараясь, унять дрожащие губы произнесла:
- В следующий раз мы встретимся в присутствии адвоката. Я начинаю бракоразводный процесс.
- Да-да, дорогая! Тащи всех своих адвокатов, но не думай, что тебе удастся захапать все денежки, не получится! - Собрин, пьяно покачиваясь, направился к выходу. - Не думай, что ты разоришь меня. Нет...Старая шлюха, не разоришь! - Продолжая бормотать, он вышел из спальни, хлопнув дверью.
Тамара прикоснулась к лицу - щека медленно наливалась болью. Открыв "бар", взяла бутылку с виски, немного поколебавшись, налила в фужер. Во всем теле была какая-то пустота и холод. Морщась от боли в разбитой губе, она медленно проглотила обжигающую жидкость до последней капли и аккуратно поставила фужер на место. Подойдя к кровати, легла, накрылась простыней с головой, закрыла глаза.
Странные, причудливые образы мелькали в её сознании, переплетаясь и распадаясь на сверкающие осколки. Постепенно напряжение проходило, мышцы расслабились, только гул в голове не затихал. Разрастаясь, он становился похожим на морской прибой, который, убаюкивая, уносил её все дальше и дальше... Косые лучи солнца, - светоносные столбы, пронизывающие толщу воды, прозрачные купола медуз, распускающие ядовитые спирали вокруг, безумный танец косяка серебристых рыб, закручивающийся в спираль... Она парила, раскинув руки, словно наконец, сбылась мечта, и она летела в перевернутом небе, словно маленькая чайка в высоком океане бездны, простирающейся под тобой... Летела, покачиваясь на волнах, ощущая, как ласкают волны тело - крошечная частичка в этом хаосе жизни и смерти. Где есть любовь, и нет ненависти...Еще немного и паника готова захлестнуть от ощущения полного растворения в этой нереальности. Гул морского прибоя становился все тише... Забытье медленно перешло в сон...