- Сын, послушай меня! Все с виду в порядке, но я чувствую, с тобой происходит что-то неладное. Ответь мне, только честно. Ответь своей матери, которая любит и волнуется за тебя... Ты принимаешь наркотики?
Михаил аккуратно поставил чашку на стол и, поднявшись с кресла, подошел к краю веранды. Облокотившись о балюстраду, задумчиво смотрел на резвящегося добермана.
- У тебя как у всех родителей, готово клише...Если что-то не так, то ребенок принимает наркотики. Если у моего сына нет подруги, значит, он - гей. Мне понятно твое волнение, оно исходит от непонимания фактов, которые невозможно адекватно и полно воспринять. Всю жизнь я смотрел на людей, кто менее богат, чем моя семья, как на неудачников, считая их никчемными людишками, которым положено жить, как они живут. В своем незамутненном хамстве и пресыщенности я полагал, что все блага, которыми был завален с детства, принадлежат мне по праву. Это в порядке вещей, так и должно быть. А "эти" там, внизу, пусть дальше копошатся, крича о справедливости и равенстве.
Престижный институт, шикарная тачка, закрытые тусовки, красивые покладистые девочки. Этакая нескончаемая дольче вита... Что еще надо? Оказывается, я имел много, не имел только одного - понимания, что жизнь просто так ничего не дает. Приходит время и предъявляется чек, по которому ты должен платить.
-Ты должен деньги? - Тамара тревожно посмотрела на сына.
-Не перебивай меня, а то я забуду то важное, что должен тебе сказать. - Михаил замолчал, будто собирался с мыслями. - Стоит сделать один шаг, только один шаг в сторону! и ты понимаешь, что мир поворачивается к тебе той стороной, о которой ты даже и не подозревал. Ты окунаешься с головой в мерзость и грязь, но продолжаешь, закрывая глаза твердить себе "всё пройдет, я переживу все это, стоит только немного подождать"... Но не проходит, и ты все глубже и глубже погружаешься в зыбучие пески, выбраться из которых уже не хватает ни сил, ни воли, ни смелости. Слишком сладко жил, слишком большой аванс взял у жизни. И ты уже не в силах сделать один единственный шаг, ты становишься противен самому себе за бездеятельность и безволие. Но продолжаешь жить, словно по инерции... Я боюсь сделать этот последний, решительный шаг, чтобы навсегда освободиться от всего этого. Боюсь и ненавижу себя.
Тамара обняла сына за плечи.
- Сделай усилие и прими жизненный вызов: быть одновременно и плохим и хорошим. Не думай, что вокруг тебя все счастливы и порядочны. В людях есть и хорошее и плохое. Ты должен сказать себе, - "да, у меня есть нечто темное и гадкое, и я должен приложить усилие воли, уничтожить это, не дать завладеть второй половиной, светлой и чистой".
- Мама... Ты - идеалиста! - губы Михаила скривились в мучительной усмешке. - Если бы все так было просто. Кругом только и слышишь "загляни в себя, найди чистый источник, ощути принадлежность к Вселенскому счастью и справедливости"! Все это ложь. И ложь - слова, которые упаковываются в красивые обертки, скрывая свою отвратительную гадкую сущность... Человек жаден и подл, и он готов на все, ради своего гаденького и подленького "я". Нет любви, нет преданности, Одна лишь ложь, и жажда 'захапать' чужое. Ты думаешь, Крайнова была любовницей только отца? Нет... Эта тварь смогла и меня обмануть. Я любил её, думал, она меня тоже... А эта гадина просто спала с нами обоими и,... - Михаил замялся, посмотрел на мать.
- Говори! - у Тамары сжалось сердце от взгляда, каким сын посмотрел на нее.
- Она была любовницей Марата.
- Боже,.. - прошептала Тамара. - Как это всё гнусно. Мне тяжело слышать, но не потому, что эта женщина спала и с твоим отцом, и с Маратом... Мне безразличны эти люди. Мне больно слышать, что она 'так' обошлась с тобой, с человеком, который любил её. Да, было ли у неё сердце? Как такое может быть...
- Может, милая моя мама. Но... Теперь это уже не важно. Единственно, о чём я жалею, что ты несчастлива с отцом. Я так беспокоюсь... Ты слабая, всю жизнь прячешься от жизни за этими стенами. Что будет с тобой, если всё вокруг тебя рухнет? Мне жалко тебя. Жалко, что нет рядом мужчины, на плечо которого ты бы могла опереться.
- Но... Ты? Ты мой сын... Чьё плечо может быть более надёжным?
Михаил взял руки матери и, крепко прижал к своему лицу.
- Прости, что не смог стать хорошим сыном. Прости меня...
- Простить? За что? Я люблю тебя. Я всегда буду на твоей стороне, чтобы не случилось.
- И я люблю тебя, - Михаил еще что-то хотел добавить но, опустил руки. - Пойду
Тамара смотрела вслед сыну, гнетущее чувство неудовлетворенности не оставляло её. Она так много хотела сказать сыну, так хотела найти нужные слова. Но что может посоветовать человек, если он сам находится на грани? Если сам неустойчив в этой жизни?
Её нисколько не потрясло признание сына о том, что Крайнова была любовницей сразу трёх мужчин. В конце - концов, каждая женщина решает сама, сколько любовников иметь. Но, то, что Елена спала и с её мужем, и с сыном... Что-то нечистоплотное было в этом, грязное... Такого она никак не ожидала. И Марат... На глазах выступили слёзы. Она вдруг представила, как Марат и Елена, лёжа в постели после секса, смеются над 'старухой'. Знал ли этот художник, что Елена спала и с мужем этой старухи и с сыном? 'Что ж, она получила сполна', - подумала Тамара и ужаснулась этой мысли.
И в то же время, она почувствовала необъяснимую легкость в душе, словно то, о чём рассказал сын... Вся эта мерзость, которая должна была окончательно ввергнуть её в пропасть, неожиданно обернулась для неё потоком свежего воздуха, который, внезапно ворвался в её жизнь, и развеял беспросветную мглу, в которой она жила до сих пор.
Тамара подумала о Романе, этот мужчина пробудил в ней давно забытое: чистое, нежное... Она вдруг поняла, что не может дальше жить так, как она жила до сих пор. Как это ни трудно, она обязана ради своего будущего, может быть и ради сына, сделать то, что давно должна была сделать.
Г Л А В А 12
Раздался знакомый звук клаксона - к дому подъехал "плимут" Марата.
После разговора с сыном, Тамаре была невыносима мысль о том, что она может встретиться с теперь уже 'бывшим' любовником. Одна только мысль о нём вызывала в ней дрожь отвращения. Открыв дверь, Тамара прошла в коридор. Было тихо, только из комнаты Михаила доносились глухие голоса.
Она остановилась, услышав резкий голос Михаила:
- И что же? Я расплатился с тобой до конца. Больше я ничего делать не буду, разговор окончен.
- Нет, не окончен! Или ты забыл, что...
Дальше она не расслышала: Марат, понизил голос, но она явственно ощутила угрозу, прозвучавшую в этом шепоте. Неясная тревога сжала сердце. Спустившись по лестнице, Тамара открыла дверь в гостиную. Муж стоял к ней спиной, засунув руки в карманы брюк, и смотрел в окно.
- Станислав! Мне надо поговорить с тобой.
Собрин нехотя повернулся. Скользнув взглядом по её лицу, не говоря ни слова, направился к бару. Налив себе полный бокал виски, неторопливо подошел к креслу, сел, поджав под себя ноги.
Эта привычка мужа - подживать под себя ноги ясно показала Тамаре, что муж нервничает и находится в крайней степени раздражения.
- Что-то я не вижу адвокатов, - едко буркнул Собрин, делая большой глоток.
- Не старайся, я не поддамся на провокацию. Сегодня приходили из уголовного розыска. Они задавали вопросы, и, поверь мне, очень для тебя неприятные.
- Для нас, голубушка... Для нас! Или ты забыла, что владеем фабрикой на паях? - Станислав ощерился в ухмылке, оскалив зубы.
- Они говорили о нелегалах.
- Ну и что? Пусть говорят... Доказательства где? - хмуро, исподлобья, глянув на жену, Собрин поставил бокал. Взял из коробки сигару, щелкнул зажигалкой, закурил. Тамара видела, что он играет... О! Она хорошо знала своего мужа, чтобы не понять: за этой показной невозмутимостью и спокойствием скрывается волнение и страх.
- Пусть подозревают... Дальше что? Надеюсь, ты не наболтала ничего лишнего?
- За моей спиной вытворяешь, черт знает что. Втянул меня в свои сомнительные делишки. Думаешь, буду отвечать вместе с тобой? И не надейся! Тем более, эти молодые люди непрозрачно намекали, что убийство твоей секретарши может быть каким-то образом связано с делами на фабрике.
Собрин подскочил с кресла, от его невозмутимости не осталось и следа.
- Думай, дура! Прежде чем открывать свой рот и обвинять меня в убийстве!
- Отлично, пусть я буду дурой! Но это еще не все. - Тамара подошла к мужу вплотную. - Мне показали фотографию женщины, её нашли убитой, они утверждают, что она тоже работала на фабрике. И к тому же у нее пропала дочь! Говори, что происходит!
Собрин замер, со злобным удивлением уставившись на жену.
- Какая женщина? Какой ребенок? Что ты несёшь? С ума сошла?
- Хочешь сказать, что ты ничего не знаешь?
Собрин поперхнулся дымом.
- Совсем потеряла рассудок? Думаешь, я убил Елену, да еще какую-то женщину с ребенком? Не знаю, откуда тебе пришла эта совершенно идиотская мысль. - Он в раздражении взмахнул рукой, заметив, как дрожат пальцы, сжал их в кулак.
- Я не могла не думать об этом. Вся последняя неделя была сущим кошмаром, - медленно проговорила Тамара, продолжала пристально наблюдать за мужем. - Если ты ничего не знаешь, почему так нервничаешь?
- Угомонись! Ты мне надоела со своими предположениями! В конце концов, может, это ты Елену убила из-за ревности? - Лицо мужа побагровело от злости.
Брови Тамары изумленно поднялись.
- Ах...Вот как? - она расхохоталась. - Ну, тогда я - серийный убийца! Насколько я знаю, Елена у тебя по счету... не напомнишь?
От смеха у нее выступили слезы. Продолжая смеяться, она оперлась рукой о спинку кресла.
- Давай не будем соревноваться в подсчёте любовников,- желчно ухмыльнулся Собрин. - Или будешь дальше строить из себя Орлеанскую Девственницу?
- Ты о Марате? - спросила Тамара, спокойно, даже с некоторой долей улыбки. - Да, он мой любовник... Был.
- Был? Ха-ха-ха! - демонстративно рассмеялся Собрин. - Надоела старушка? Переметнулся к молоденьким?
- Ну, насколько я знаю, после жалкого секса со мной, он решил, что Елена - лучшая версия любовницы.
Станислав замер, уставившись на жену немигающим взглядом. На какую-то долю секунды ей даже стало его жалко, но только на секунду. Тамара с мрачным удовлетворением смотрела, как вытянулось его лицо, как затряслись руки. Глядя на несчастное выражение лица мужа, Тамара внезапно подумала, что он любил Елену. Это открытие поразило её. На какое-то мгновение, она испытала ревность, но не оттого, что Станислав любил другую женщину, а оттого, что не любил её, свою жену. Но и это ушло, оставив только осадок легкого неудовлетворения.
- Ты лжешь.
- Зачем? О мёртвых не лгут, - Тамара подошла к мужу. - Станислав. Я не хочу больше так жить. Я ухожу. И... Я давно хотела тебе сказать, да всё не было прецедента: все свои активы я продала еще месяц назад. Так что, выпутывайся теперь сам.
- Крыса бежит с тонущего корабля.
- И, поверь мне... Я убегаю с большим удовольствием.
- Побежишь теперь к боксёру?
Тамара остановилась, повернувшись к мужу, словно в раздумье произнесла:
- Знаешь, я как-то уже и забыла, что познакомилась с таким удивительным человеком. И ты прав, я готова была уже там, на вечеринке с ним переспать. Настолько он поразил меня своей мощной человеческой сущностью.
- А, Может, он поразил тебя размерами своего...
- Ты же не любишь меня. Это что? Извращённый вариант ревности? Неужели за все годы, что мы прожили, у тебя нет ко мне хотя бы капли - не любви... Нет! Но, хотя бы сочувствия, доброты. Что я лично для тебя сделала, что ты так ненавидишь меня? Всю жизнь с тобой я словно пробиралась сквозь заросли терновника. Но шипы ранили не моё тело, они разодрали в клочки мою душу. Ты смотришь на меня, ухмыляешься, в твоих глазах только ненависть и скука. Тебе неприятен этот разговор, я понимаю, сказать больше того, что уже было сказано - невозможно. Поэтому я говорю тебе: Прощай.
Тамара отвернулась, медленно пошла вон из гостиной. Остановившись в дверях, она проговорила:
- И... Еще. Подумай о том, что я - может быть единственный в этом мире человек, который любил тебя.
С этими словами, она вышла, плотно прикрыв дверь.
Собрин некоторое время смотрел на потухшую сигару, с размаху запустил ею в дверь, затем грузно опустился в кресло, закрыв ладонями лицо.
- Елена... Стерва...
Г Л А В А 13
Юрий Славин сидел за столом, и уже в который раз, внимательно просматривал все документы По делу Крайновой. Отложив бумаги в сторону, откинулся на спинку стула и задумался. Все нити тянулись к Собрину. " Но как соединить разрозненные звенья в единую цепь? Вот в чем дилемма...Этот хитрый паук сидит на своей паутине и зорко следит за происходящим, под защитой своего адвоката и заручившись свидетельством проститутки, с которой по его словам он провёл ночь.
- Можно войти?
В дверях стояла Тамара Собрина.
-Да, проходите... - Юрий вышел из-за стола, подал стул, сам сел напротив.
- Я сочувствую вам, могу чем-нибудь помочь?
Тамара внимательно посмотрела на следователя.
-Нет... Но спасибо, я признательна вам за сочувствие. Скажите, мне Юрий. Почему вы, закончив с золотой медалью МГИМО, когда перед вами открывалась возможность сделать блестящую дипломатическую карьеру... Всё бросили и пошли в милицию, стали простым следователем? Неужели вам не жалко свою мать? Вы отняли у неё возможность гордиться вами...Ведь вы учились в таком престижном заведении. Объясните мне, что с вами, молодыми происходит? Почему вы так поступаете с людьми, которые дают вам все, не требуя ничего взамен кроме любви и понимания?
Славин молча смотрел женщине в глаза. Что он мог ответить сломленной несчастьем матери? Что, может быть, его выбор был вызван интуитивным сопротивлением воли отца, нежеланием идти по проторенной дорожке, подстёгиваемый окриками всевидящего отца? Направляющего своего сына, свою надежду - в колею блестящей дипломатической карьеры?
- Вы не виноваты в том, что произошло. Как мать вы дали Михаилу все, что могли дать, даже больше... А как распорядиться своей жизнью, зависело только от него. И то, что он совершил - был его выбор.
- Выбор? - горько усмехнулась Тамара. - Моему сыну не хватило смелости пройти свой путь до конца, не хватило смелости смотреть жизни в глаза. А я, как мать не смогла спасти своего единственного сына. Я не видела, что он уже подошел к черте...
Тамара замолчала, прижав платок к губам. Затем, глубоко вздохнув, сказала:
- Спасибо, что пытались успокоить меня, но теперь это останется со мной до конца. Вот, возьмите, - она протянула небольшой клочок бумаги.
Славин развернул. Увидев цифры, непонимающе глянул на Собрину.
- Это для вас, остальную часть записки я порвала. Теперь сын дал возможность сделать выбор мне,.. - Тамара запнулась, сделав над собой усилие, продолжила:
- Я сделала... Это код замка к двери в комнате Марата. Видимо, этому художнику есть что скрывать. Дверь находится в спальне за картиной, так что, не промахнетесь.
Как только за Тамарой закрылась дверь, в кабинет вошел Владимир.
- Я заметил, Собрина приходила...
Славин протянул Владимиру клочок бумаги.
- И что это?
- У нашего художника, оказывается, есть дверь за картиной, и на этой двери кодовый замок.
Ким присвистнул, - а почему лист оборван?
- Это записка от Михаила. Остальная часть была написана для матери. Жаль, не узнаем, что он написал. Если сын Собрина знал, что у Марата есть секретная комната, вполне возможно, он был в курсе всех дел художника. Думаю, у мальчика не выдержали нервы... Что же он знал? что решил повеситься. Вот так... Что делать будем? Нет никаких предложений?