– Что это всё значит? – задрожав в губах, спросил вновь потерявшийся и уронивший свою голову мистер Морган.
– А разве вы не поняли, мистер? – Отчеканил в ответ слова незнакомец. И скорей всего мистер Морган всё отлично понял, раз он вновь поднял голову и, наклонившись к столу, заскрипел зубами в ответ. – А если я скажу, что не согласен. А? – Но незваного гостя видимо не только не напугала брызжущая изо рта мистера Морган ядовитая слюна, а он к ней, как оказалось, был готов, что он и продемонстрировал так пугающе для последнего, очень быстро придвинувшись к лицу мистера Моргана. И не успел мистер Морган глазом моргнуть и носом вздохнуть, как его глаз вместе с носом упёрся в щёку незваного гостя, который, не давая мистеру Моргану перевести дух, уже вкладывает через его уши ему в душу, не слова, а зёрна сомнений.
– Это ваше право, мистер. Но прежде чем реализовать его в жизни, задайтесь самым для себя простым вопросом. А что будет после? Ведь то, что ваша мистер, находящаяся на всех уровнях зданиях многочисленная охрана привела лишь к одному – к тому, что я сейчас сидя на хозяйском кресле, нахожусь в хозяйском кабинете и задаю этот вопрос самому хозяину всех этих богатств, мистеру Моргану, не даёт иного понимания этого вашего предопределённого мною после. – От горячности заявления незнакомца у мистера Моргана загорелись уши, и ему стало жгуче жарко во всём внутри себя. И мистер Морган от этой повеявшей на него, заключённой в словах незнакомца безнадёжности, вдруг почувствовал себя таким беззащитным и таким маленьким перед этим жестоким миром, где даже три линии охраны не способны защитить и оградить тебя от него, а так хотелось. Отчего мистеру Моргану стало так тоскливо и безнадёжно за себя, что он даже позволил своей голове поникнуть вниз.
– Ну, а если этого аргумента для вас недостаточно, то ведь всегда можно вспомнить, и задаться вопросом – а что вы мистер делали прошлым летом? – а вот этот вопрос, вернувшегося обратно к спинке кресла незнакомца привёл в чувства мистера Моргана и, он подняв голову и, мутным взглядом посмотрев на него, спросил:
– Так это был ты?
– Мне, кажется, мистер, что вы топчитесь на одном и том же месте, задавая мне одни и те же, разве что только под разными соусами вопросы. – Ответил ему незнакомец.
– Пожалуй, что так. – Понуро ответил мистер Морган. После чего он, видимо, что-то про себя обдумал и, блеснув скорее надеждой, нежели как ему хотелось яростью в глазах, сказал. – Только у меня есть условие.
– Я не ослышался, мистер. – Уже с позиции понимания того, что мистер Морган убеждён в без альтернативности своего выбора, дерзко ответил незнакомец.
– Мне нужна ваша помощь. – Перефразировал или поправил себя мистер Морган в ответ, что, в общем, было не важно, когда по жалостливому виду мистера Моргана, всё и так читалось. Но незнакомец в своём ответе непреклонен и не склонен проявлять жалости. – А с чего вы взяли, что мы её вам окажем? – удивлённо спрашивает незнакомец мистера Моргана.
– Но они не оставят меня в покое. К тому же они, как и вы, позиционируют себя людьми слова. И не просто слова, а нового слова. – Пролепетал мистер Морган.
– Что ж. Вы меня заинтересовали. – Вновь придвинувшись к столу, сказал незнакомец, давая понять мистеру Моргану, что он готов слушать. И мистер Морган без лишних слов высказал незнакомцу всё то, что у него накипело. А накипело, как оказалось столь много, что когда мистер Морган всё рассказал, а по сути, выговорился, то он почувствовал огромное облегчение, тогда как незнакомец, наоборот, выглядел взволнованным и задумчивым. Что заставляет незнакомца подняться на ноги и начать ходить вдоль стола. Когда же он таким образом, образно сделал несколько кругов на стадионе, а вернее один, то он остановившись, как раз позади спинки стула мистера Моргана, обратился к нему:
– И вы, наверное, заранее позаботились и собрали на этих людей нужную информацию?
– Есть. – Живо ответил мистер Морган, приготовившись по первому знаку встать и достать из запертого ящика стола папку с файлами, на доставших его подонков.
– Вы пользовались услугами частных агентств или…? – многозначительно спросил незнакомец мистера Моргана.
– Частные детективы из бюро …– Но мистеру Моргану не дали договорить и незнакомец рукой дал знак, что ему это неинтересно знать. После чего незнакомец обходит стол, подходит к мистеру Моргану и, внимательно посмотрев на него, говорит:
– Хорошо, мистер Морган. Мы вам поможем. Пока же ничего не предпринимайте, а насчёт собранной вами информации, то за ней я пришлю к вам человека. – Сказав это, незнакомец не дожидаясь ответа от мистера Моргана, развернулся и двинулся к дверям на выход. Но на этот раз мистер Морган уже не готов, вот так просто расстаться и, он привстав со стула, бросает вслед незнакомцу вопрос:
– А как я узнаю вашего человека?
– Я думаю, вы не ошибётесь, и как только он у вас здесь на пороге появится, то вы тотчас узнаете его. Но если этого вам будет мало, то он скажет вам, что он от меня. – Не поворачиваясь, на ходу ответил незнакомец.
– Но кто вы? – спросил мистер Морган.
– Ловец слов. – Выходя в дверь, бросил ответ незнакомец.
– Но когда? – мистер Морган попытался через закрытую дверь кабинета докричаться до ловца слов.
– Скоро! – эхом отозвалось в голове мистера Моргана. И не успевает мистер Морган по новому – в новом своём одиночестве – осмыслить всё то, что с ним сейчас произошло, для чего он зачем-то достал из стола ту самую папку с собранным им досье на некоторых тревожащих его покой лиц, как со стороны улицы до него донесся крик со стрельбой, который что удивительно, на этот раз не вызвал у мистера Моргана глубокой озабоченности насчёт своей безопасности, а наоборот, заставил его странно усмехнуться. Но и это не всё, и стоило только мистеру Моргану под этот уличный шум и суматоху налить себе в стакан приличную порцию виски, как дверь в его кабинет раскрывается и на пороге его кабинета появляется, с яркого и бьющего в глаза света холла вот так сразу и не опознаешь, что за тёмная личность.
Но мистер Морган с некоторых пор стал догадливым и он не только не пугается, а удивлённо смотрит на вошедшего человека и восклицает:
– Так скоро!
Глава 4.
Ловцы людей.
– Что ты видишь перед собой? – стоя на разграничительной линии перед перекрёстком, указывая на проезжую часть, спросил Алекса его наставник и брат по вере в новое слово, «капитан» Мирбус.
– Дорогу. – Ответил Алекс.
– Соглашусь. – Сказал «капитан» Мирбус. – А что тебе мешает по ней пройти прямо сейчас? – спросил «капитан».
– М…– хотел было дать ответ Алекс, но был перебит Мирбусом. – Только не спеши с ответом. – Сказал Мирбус.
– Ну, раз не машины, то тогда скорей всего, правила дорожного движения, требующие от меня, как от участника дорожного движения, соблюдать их и ждать того, когда загорится разрешающий идти свет светофора. – Дал свой ответ Алекс.
– Угадал. – Усмехнулся Мирбус. – И наверное появление и последующее существование этих правил оправдано обеспечением нашей безопасностью. Но тебе не кажется, что эти правила, так или иначе, ограничивают наши права на данную нам по праву рождения человеком свободу перемещения. – Вопросительно сказал Мирбус.
– Но… – попытался было возразить Алекс, но вновь был перебит «капитаном».
– Не спеши оправдывать их существование. Твои доказательные аргументы имеют всего лишь временное правовое значение. Я же не для этого завёл этот свой разговор. Просто на этом простом примере, я хочу показать тебе, как в общем возникают сами правила, которые по своей сути есть правовые ограничения для человека. Где они, эти правила, являются всего лишь следствием, тогда как причина их появления – это тот же транспорт, увеличение количества использования которого человеком и повлекло за собой необходимость регламентации через эти правила уличного движения. И, пожалуй, если к примеру, убрать эту причину – транспорт, то скорей всего и правила дорожного движения со временем, из-за их ненужности исчезнут. И как следствие ликвидации мешающей моему свободному перемещению причины – транспорта, я беспрепятственно смогу пройти этот перекрёсток. – Сказав, Мирбус перевёл дух.
– Так и во всех других жизненных случаях – а жизнь это череда бесконечного движения, со своими правилами движения – если убрать со своего пути все эти мешающие твоему свободному ходу заграждения и барьеры в виде причин, то перед тобой откроются любые двери и не только в головах людей. – Мирбус улыбнулся и посмотрел на мигающий сигнал светофора. – И когда ты сумеешь находить и убирать тормозящие твой ход причинные заграждения и барьеры, то тебе уже не нужно будет ждать разрешающего сигнала светофора – ты сам будешь регулировать движение. – И «капитан», возможно в доказательство того, что он не собирается зависеть от того, что покажет ему этот светофор (а он загорелся зелёным светом), не пошёл вслед за остальными пешеходами, а придержав Алекса, указал ему на так же как и они, в своей задумчивости остановившего перед перекрёстком молодого человека.
– Посмотри на него? – кивнув в сторону этого одинокого чудака, сказал Мирбус.
– И? – посмотрев на указанного «капитаном» человека, вопросительно ответил Алекс.
– Разве ты не видишь? – «капитан» даже удивился тому, до чего же слеп Алекс. – Посмотри внимательно, и ты увидишь этот потерянный, уже частично отстранённый от жизни взгляд в никуда. – И Алекс подкреплённый знаниями «капитана», по новому смотрит на этого человека, и действительно на этот раз видит в нём всё то, что увидел в нём, а затем наговорил, а может и внушил Алексу «капитан».
– Теперь вижу. – Не сводя своего взгляда с этого человека, сказал Алекс.
– Он наш человек. – Сказал «капитан», сделав шаг в сторону этого человека. – Ещё одна заблудшая и потерявшаяся в этом мире душа, которая не зная его правил, нуждается в своём проводнике. – Проговорил «капитан» и направился к затуманенному своими отстранёнными мыслями человеку. И скорей всего и тогда «капитан» говорил или думал про себя тоже самое, прежде чем подойти и найти нужное слово для Алекса, чья потерянность в этой жизни, после трагического ухода из жизни всех его самых близких людей, читалась и была прочитана «капитаном» на его окаменевшем от горя лице.
– Я научу тебя как жить дальше. – До Алекса откуда-то из внешнего бытия, донёсся вкрадчивый голос.
– Одному? Зачем? – душой ответил изумлённый Алекс, не понимая как можно ему что-либо предлагать кроме смерти.
– Ты уже не один. – Обволок и увёл Алекса за собой голос неизвестного. Ну а дальше для каждого увлечённого, в зависимости от его внутренних пожеланий, открывается и наступает своя истина, которая и видится ему такой, какой он хочет её увидеть.
Что касается Алекса, то он услышал и увидел то, в чём как раз сейчас нуждалась его изголодавшаяся по мысли душа. И вот когда он вновь себя осознал, то он уже находился не на платформе в метро, где он немигающим взглядом смотрел на железнодорожные пути, а сидел за столом в каком-то кафе и перед ним дымился горячий кофе, который обдав своей теплотой промёрзшего своей внутренней холодностью Алекса, вернул его в сознание.
– Я вижу, ты пришёл в себя. – Вдруг до Алекса доносится смутно знакомый голос, заставляя его оторвать свой взгляд от исходящего от напитка кофейного дымка и посмотреть чуть выше, где как видится Алексу, напротив него сидит улыбка до ушей, слишком позитивно настроенный, скорей всего господин Весёлый. Ну а так как Алекс ещё не полностью, а только частично осознал своё нахождение в этом несправедливом и местами промёрзлом мире, то он ничего не ответил, продолжая в ответ лишь глазеть на этого господина Весёлого. Господин Весёлый тем временем, из-за такой мелочи не собирается изменять своему основному жизненном принципу – оптимистическому взгляду на жизнь, и он, дабы подбодрить Алекса, берёт свой стаканчик с таким же дымящимся напитком и, подняв его, со словами: «За ваше здоровье», – делает разжигающий желание Алекса самому сделать глоток.
И Алекс поддавшись на эти невидимые уговоры, тут же согревает свою руку стаканчиком, а вслед за этим и самого себя. Ну а как только тепло выпитого напитка, растёкшись по его организму, убирает бледность с лица Алекса, он вновь видит перед собой полное оптимизма насчёт всего и в частности Алекса лицо, пока для Алекса господина Весёлого, а как впоследствии им выяснится, «капитана» Мирбуса.
– Прежде всего, я хочу вас познакомить с одним человеком. – Обратился к Алексу господин Весёлый, чем вызвал видимую заинтересованность у удивлённо посмотревшего на него Алекса.
– И этот человек вы. – Произнёс «капитан» Мирбус. На что Алекс, даже если бы он и хотел что-либо ответить, то сейчас ему было не до этого.
– Ну а для того чтобы смогли во всём разобраться, то я думаю, что нам надо начать в самого начала. – Откинувшись на спинку стула и, положив сложенные руки в замок себе на живот, сказал господин Весёлый. – Как вы думаете?
– Я не способен думать. – Ответил Алекс.
– И то верно. – Усмехнулся господин Весёлый. – Ну, тогда начнём. – Господин Весёлый поправил своё положение на стуле до близкого к совершенному и, углубившись глазами в себя, заговорил свою мантру.
– Предтечей всему была, нет, не закаменевшая в самой себе изначальность, а вся сама в себе исходность, которая отождествляя себя через имя, решила оспорить себя. Так олицетворение её общности – цифра и частность – имя которому слово, вошли в спор о себе и своём месте в мире. Для чего собственно и был создан человек, на примере которого и была сделана попытка определить, что из чего проистекает – от частного (слова) к общему (цифре) или само частное, не могло бы состояться без общей идеи, которую и несёт в себе общее.
Ну а так как человек был выделен из сути общего в частное, то первое слово взяло само слово (такая божественная тавтология), выступив той материей, в которую и был облачён человек. При этом слово постаралось и выделенный из общего человек, в единстве своём мог мыслить только отдельными категориями истины – словами, как едиными отражениями сущности бытия. Ну, максимум, двумыслить, тогда как цифра умела обобщать в себя все эти частности. В чём она вскоре так преуспела, что, в конечном счёте, нагнала слово в своём влиянии на человека, который вновь сам того не понимая, стал перед выбором, не зная чему отдать своё предпочтение – частному или общему. – Сделал паузу в своём трудном для понимания рассказе, слегка ставший серьёзным Весёлый господин. И скорей всего Весёлый господин догадывался о том, что его высказанность трудна для понимания, раз он обратился к Алексу с вопросом: Но ты надеюсь, понял, что я говорю фигурально.
И хотя Алекс в тот момент, вообще, мало что понимал, и по большому счёту, для него рассказчик служил тем же фоном, что и стоящий шум в кафе, всё же у него, как и любого другого человека, подсознание всегда находится на страже, а вот его, пожалуй, трудно разубедить в том, на чём оно настояно – а настояно оно на охране священных границ умственного здоровья своего носителя. И вот эта часть Алекса, определённо имела своё мнение на всё сказанное Весёлым господином, с чем оно и выступило, заставив в сознании ничего так и не понявшего Алекса, согласно кивнуть в ответ.
Весёлый господин тем временем не очень-то поверил этому с затуманенными глазами Алексу, да и говорил он это всё не для самого Алекса, а как раз для его подсознания. Впрочем, Весёлый господин не собирается на этом останавливаться, и он продолжает своё введение в ряды разумных людей, попытавшего было выйти из их рядов Алекса.
– И человек в очередной раз оказался на своём, а может кем-то задуманном распутье, со своим поиском выбора дальнейшего своего пути, ответом на который, как мне кажется, должно служить понимание им его общечеловеческих задач. Ну а для того чтобы разобраться в этом, то ему просто необходимо через понимание частного, достичь понимания общего. А необходимость в этом назрела потому, что в результате недосмотра или же излишнего доверия к умственным способностям человека, данное ему в назидание и использование слово, было неверно им истолковано и привело его на ведущий к гибели человечества путь. – Весёлый или уже Мрачный господин, оставив в прошлом беззаботного себя, придвинувшись к столу, взял свой стаканчик с кофе и согрел им себя. После чего поставил его на стол и продолжил свой рассказ: