Последняя осень
По асфальту текли мутные реки. Должно быть, именно такие реки текут по руслам рек Египта в песчаную бурю… Город притих, сонный, он будто бы сжался в комок, нахохлившись всеми своими крышами и шпилями. Всем сейчас особенно хорошо спалось, ведь под дождь так и тянет закрыть глаза и унестись к Морфею. Ночь укрывала город чёрным крылом, навевая грёзы на горожан…
Двое не спали в эту ночь. Лобовое стекло превратилось в маленький водопад – тысячи холодных капель стекали по нему, не давая дворникам справляться со своей работой.
Чёрная «Приора» бесшумно подъехала к безлюдному перекрёстку и замерла у обочины дороги. На кресле водителя сидела девушка, она не убирала руки с руля, крепко сжимала его длинными узкими пальцами. В минуту волнения она всегда сжимала что-нибудь в руках: спинку стула, собственный рукав, руку любимого… Сжимала, крутила, теребила, мяла… Странно, сейчас волнение должно быть очень сильным, но она просто сидит на водительском кресле и сжимает холодными пальцами руль.
Небо плакало крупными чистыми слезами…
– Марина, я буду ждать тебя здесь!
Лёва сидел на соседнем кресле, такой же непоколебимый, как и всегда. Марине хотелось заглянуть к нему в глаза и увидеть в них хоть что-нибудь человеческое. Это могло сейчас спасти её. Лёва одним движением вынул из внутреннего кармана куртки что-то чёрное, тяжёлое. Так фокусники в цирке вытаскивают из бездонной шляпы кроликов, цветные платки и связки бананов. Пистолет. В руках Лёвы очутился пистолет. Мужчина проверял обойму, а Марина, как загипнотизированная, смотрела на оружие. Оно пугало её, но девушке хотелось взять его в руки. Наконец, Лёва протянул его Марине. Она помедлила, лишь через несколько секунд приняла опасный предмет.
Никогда прежде девушке не приходилось держать оружие. Кухонный нож не в счёт… Неожиданно Марина почувствовала странную силу… Силу и защищённость одновременно.
Люди веками создают и используют оружие… Палаши, шпаги, кортики, карабины, револьверы, ружья, винтовки, пулемёты, автоматы… Завоёвывают и защищают… Дают силу…
Марине казалось, что пистолет стал продолжением её руки, врос в её плоть… Стал её мозгом и сердцем одновременно… Теперь никто не может её обидеть, никто не смеет причинить ей зло… Она – сильная…
Марина резко подняла голову и посмотрела на Лёву. На её лице читалась уверенность в себе и непоколебимость. Она сделает то, ради чего приехала сюда. Она всё давно уже решила… Сделает, но…
– Лёва, у меня есть к тебе просьба. Я всё хорошо обдумала, и… прошу тебя, если вдруг я попадусь… застрели меня… Хорошо?
Лёва посмотрел на неё, изогнув слегка свои идеальные брови, смотрел и молчал. Марина поняла это, как согласие, и вышла из машины. Правую руку Марина держала в кармане… Там был и пистолет, в рукоятку которого девушка, сама того не осознавая, крепко вцепилась.
Холодные капли стекали по её лицу, но Марина будто перестала замечать дождь. Пока она дошла до нужного подъезда, успела промокнуть, но не чувствовала этого.
Он был в её голове, на нём она сейчас сосредоточилась. Нежные руки, лёгкое дыхание, красивое тело… Горячие поцелуи, страстные объятия… Всё это было, как в самом красивом романе, самом волшебном сне и самой душещипательной мелодраме… Марина же верила во всё это… Полностью, безоговорочно доверяла ему… Она растаяла от его тепла, тепла, которое обернулось вдруг холодным ядовитым клинком… Он растерзал, сжёг, поломал её всю, сбросил на землю… Так жёстко, так больно, так… Но ему не удалось сломить её до конца… Что бы уничтожить её, Марину, этого было недостаточно… Она переродилась, восстала, зализала раны и идёт к нему…
«Жди меня, и я вернусь! Только очень жди!» – Марина напевала про себя. Нервы были на пределе, лицо горело…
Лифт, как старая больная черепаха, тащился на предпоследний этаж… Его этаж… Двери с глухим лязгом открылись.
«Тебе страшно, девочка? – спрашивала себя Марина. – Страшно! У тебя дрожат руки! Ты первый раз держишь пистолет и едва знаешь, как снять с него предохранитель… Но ты сильная, и правда на твоей стороне… Правда в том, что это козёл пытался тебя уничтожить… Ему это почти удалось… Он причинил тебе такую боль, что ты едва пришла в себя… Нет, даже ещё не пришла… Прежней тебе не стать, ты же чувствуешь это… Всё, что было в тебе светлого, растоптано им… И он за это заплатит!»
Марина шагнула на пустую площадку, тускло освещаемую мутной лампочкой. Девушка слышала, как сердце бьётся в висках… Вот и нужная дверь. За ней, где-то в недрах квартиры, бьётся его сердце… Пока ещё бьётся…
Марина с силой надавила на кнопку звонка. Знакомые трели пощекотали нервы.
Пахло чем-то сладким… Ванильным кексом или пирогом с кокосовой стружкой… Он что-то готовил, что-то волшебное, притягивающее… Так он готовил иногда раньше, когда ожидал её прихода. У них могло бы выйти сейчас отличное свидание. Они бы поужинали пирогом, а на десерт оставили бы… Но нет… Он сам от всего этого отказался. Отказался от её тела, предал её душу…
Марина машинально пригладила волосы, в голове мелькнула неуместная мысль: «Я ведь страшная сейчас, как мокрая курица!»
Девушка услышала его шаги. Желудок сжался в ней в комок, сердце замерло, было тяжело дышать. В кармане лежал пистолет…
«Только бы не передумать! Только бы не передумать!»
Слышно было, как он открывает замок, наконец, дверь распахнулась.
Она видела только его изумлённые глаза. Любимые жестокие глаза… Глаза змея-искусителя…
– Марина? Привет! Проходи! Не ожидал тебя увидеть!
Олег сделал шаг назад, готовясь пропустить девушку вперёд, но…
Недоумение промелькнуло в его глазах, когда он увидел направленное на него дуло пистолета…
Ответом ему стал выстрел.
Марине казалось, что она и не выстрелила вовсе. Олег продолжал стоять, глазами, полными безысходности, смотрел на неё. Она пила эту безысходность, смаковала каждую каплю… Снова прогремел выстрел… Олег сполз по дверному косяку, он не отводил глаз от её лица…
– Ма-ри-на! – по слогам прошептал он.
Девушка почувствовала, как пистолет дрогнул в её руке. Она стреляла в человека… Некогда любимого человека… Марина почувствовала, как по щеке побежало что-то тёплое… Она удивилась, что ещё может плакать…
А пальцы уже в третий раз нажали на курок…
Марина испуганно огляделась, ей показалось, будто дверь этажом выше хлопнула…
Девушка машинально положила пистолет в карман, и, не оглядываясь, поспешила вниз по лестнице…
Пьяная ночь
Марине на мгновение показалось, что она оказалась в Китае – синее бархатное небо над головой расцвело вспышками разноцветных огней, со стороны города доносились радостные крики, гремел праздничный салют. Она давно мечтала побывать в Китае, поучаствовать в каком-нибудь праздничном шествии. Если верить фильмам и выпускам теленовостей, каждое торжество в этой стране – маленькая сказка. Все вокруг в красочных пышных костюмах и пёстрых масках, гремят барабаны и пушат хвосты бумажные змеи. Гигантские цветы распускались над Марининой головой, светящиеся, дрожащие и переливающиеся, затмевающие на мгновения даже звёзды. Марина, запрокинув голову, в восхищении рассматривала алмазные крошки, из которых состояли Большая и Малая Медведицы.
– Это единственные созвездия, которые я знаю… Вот он, Ковш! Ну, посмотри! – Марина вытянула руку, указывая на звёзды.
– Это не Ковш! – мягко поправил её мужчина, что сидел на вёслах. Лодка, едва покачиваясь на волнах, скользила вдоль берега. – Это Цефей!
– Да? Ну и пусть! Цефей! Красивое название! А ты, типа, у нас астроном? – захихикала Марина, поправляя рукой свои чёрные непослушные волосы. Они были шёлковыми на ощупь и постоянно соскальзывали с плеч – сегодня Марина была в атласном синем платье.
Ему так хотелось провести рукой по её прядям, пропустить шёлковые локоны сквозь пальцы, поймать их на лету, снова зажать в пальцах… Марина сделала ещё один глоток коньяка, подсела к Олегу, протянула бутылку, из которой пахло чем-то сладким:
– Выпей! Знаешь, как бодрит!
– Спасибо, не хочу! Марина, сядь на место, не раскачивай лодку!
Девушка сдвинула тонкие бровки.
– Почему не будешь? Ты за рулём, тебе нельзя? – она снова засмеялась и пересела обратно на скамейку. Олег услышал музыку – кто-то на берегу устроил мини вечеринку на открытом воздухе.
«Только не это! Только не это!» – подумал он. Спустя секунду лодка начала раскачиваться – Марина пританцовывала, встав в полный рост. Не смотря на то, что она была уже порядочно пьяна, движения её были продуманными и грациозными.
– О, Боже! Как здорово! Как мне хорошо сейчас! – Марина запрокинула голову, музыка охватила её всю, превратив в пластичное, неземное, шёлковое существо. – Вот это и есть счастье! Я счастлива! – она кричала это в расцвеченное огнями небо, небо, которое никогда её не слышало.
– Мариша, сядь, пожалуйста! – Олег обеспокоенно смотрел на девушку. Марина не слышала его, или не хотела слышать. Олег перестал грести, смотрел на неё скептически, но, в глубине души, восхищённо и влюблённо. Наконец она успокоилась, опустилась на деревянную перекладину.
– Я устала… Ой, я уже всё выпила… Отвези меня домой! Олеженька, пожалуйста!
– Хорошо! Любой ваш каприз, мадам!
– Я хорошо танцую, да?
– Да, здорово! – он уже приготовился слушать в сто первый раз историю о том, как, учась на первом курсе, Марина стала победительницей международного танцевального марафона, привезла из Мадрида золотую статуэтку, изображавшую застывшую в немыслимом положении танцовщицу…
– Вода тёплая… Ой, смотри, лилия! Олег, лилия! – Марина перевесилась через невысокий бортик, пытаясь дотянуться до маленького жёлтого цветка. Лодка сильно наклонилась.
– Марина, сядь! Я сам тебе достану эту лилию!
Всё случилось так быстро, что Олег не сразу среагировал. Перед его глазами, словно в замедленном кино проплывали кадры: Маринины волосы едва касаются воды, она сама погружается в воду и, кажется, зовёт его по имени, вода смыкается над ней, во все стороны расходятся огромные круги… Олег, не думая, прыгнул за ней. Лодка перевернулась и накрыла его сверху.
Город продолжал праздновать, а небо всё так же молчаливо смотрело на землю…
Звонок из неизвестности
Голос предательски начинал дрожать, Марина боялась, что сейчас расплачется. В горле стоял комок, который мешал произносить слова. Марина крутила провод и колотила ногой по тумбочке, на которой стоял телефон.
– Ваня я не знаю, что там у тебя происходит… Ты мне ничего не рассказываешь!
– Мариночка, что мы всё обо мне и обо мне? Давай о тебе поговорим!
– Мы обо мне и так достаточно поговорили… Ты знаешь, что у меня всё относительно нормально…
– Почему относительно?
– Потому что у меня не может быть всё в порядке, когда тебя рядом нет… А тебя практически никогда рядом нет… Я устала так, понимаешь? Я не могу больше за тебя переживать, у меня скоро сердце не выдержит!
– Мариш, не надо так волноваться…
– Как не волноваться! Я не могу тебе позвонить! Ты так редко появляешься, что я забываю, как ты выглядишь! – тут она преувеличивала, потому что помнила всё: как он дышит, как улыбается или недовольно морщит лоб, как сидит в кресле, опираясь на правый локоть… – Что у тебя происходит в жизни? Ты можешь мне рассказать всё! Мы вместе найдём выход из ситуации, мы придумаем, что делать!
Он вздохнул тяжело.
– Мариш, не плачь! – он слышал боль в её голосе, чувствовал, как она терзается, но никак не мог сейчас это исправить.
– Я устала тебя ждать… Нет, я готова тебя ждать, но я хочу нормальных отношений! Нормальных, понимаешь! Я их заслуживаю!
Он знал, что заслуживает, но никак не мог помочь ей эти отношения построить. «Построить отношения», «построить любовь» – такие вот модные словосочетания, но он давно уже убедился, что настоящие крепкие отношения действительно нужно строить, старательно и с любовью, ежедневно укрепляя и проверяя, нет ли где трещины… У него не было сейчас времени и возможностей на подобное строительство. Он сам был без опоры и мог в любую минуту накрениться, как Пизанская башня, и больше никогда не выпрямиться…
– Всё, Марин, мне пора. Целую тебя!
Она молчала. Послышались короткие гудки, Марина положила трубку. Комок из горла провалился ниже, куда-то в сердце, и теперь лежал тяжёлым камнем на нём…
Вечер с тобой
Город окунулся в июльский тёплый вечер, наполнился им до краёв. На западе небо ещё было нежно-розовым, облака будто светились изнутри, наполняли всё вокруг малиновым светом, но солнце уже скрылось за старинным зданием драмтеатра, ушло спать в свою гримёрку.
– Представляешь, я в детстве думал, что солнце, проработав весь день, уходит спать в театр, а утром, пока никто не видит, бегает в мою любимую круглосуточную кофейню на востоке города. Затем, напитавшись капучино, полное сил и вдохновения, солнце победоносно выплывает на небосклон и будит других горожан!
– Ну, у тебя и фантазия! Солнце, пьющее капучино! – Марина засмеялась и взяла Ивана под руку. Он на секунду замер, затем сжал тёплую Маринину ладонь, накрыв второй рукой.
– Мы с тобой как старая семейная пара… идём под ручку по вечернему парку… – сказала Марина.
– Ну, почему сразу старая? – улыбнулся Иван. – Ничего и не старая… Мороженое будешь?
Они подошли к огромному рефрижератору, рядом с которым на пластиковом стуле сидела усталая продавщица.
– Ты какое хочешь?
Марина внимательно изучала список.
– Давай большой рожок с персиком…
– Хорошо! Дайте нам, пожалуйста, два больших рожка с персиком, и ещё «Клубнику в шоколаде».
– Ну, ты проглот! – засмеялась Марина. – Ты не лопнешь, деточка?
– Тебе просто завидно!
Они сели на широкую деревянную скамейку под старым, в три обхвата, дубом.
– Сегодня очень хороший вечер! И лето, и тепло, и мороженое… Красотища!
– И не говори… Как в студенческие годы…
– Тогда я как-то больше радовалась всяким пустякам… всяким мелочам… Ну, например, попался счастливый билет в автобусе, я радовалась… Или, прихожу, например, в магазин, а там завезли булочки с изюмом… Тоже счастья полны штаны…
– Полна юбка!
– Что?
– Юбка, говорю… Девушкам надо говорить – «Счастья полна юбка»…
– Дурак!
Марина неожиданно замолчала и вдруг спросила:
– Вань, а как получилось, что ты связался с кри… ну, с ними?
Иван тяжело вздохнул.
– Марин! Вот разговаривали на хорошие жизнерадостные темы… а ты всё испортила…
– Вань, просто эта мысль не даёт мне покоя… Я смотрю на тебя, и вижу, что ты нормальный, хороший парень… и вдруг…
– Марин, к сожалению, не всё в нашей жизни зависит от нас самих…
Марина хотела было поспорить, но вовремя замолчала. Ваню тяжело было разговорить. Если бы она сейчас принялась отстаивать свою позицию, он бы ничего не сказал ей, ушёл бы в себя.
…Маринин вопрос заставил мысленно вернуться Ивана в тот самый день… День, после которого всё пошло наперекосяк.
Он стоял посреди большой ванной комнаты, стены которой были выложены крупными плитками белого кафеля. Почему-то было очень холодно… Ваню почти трясло… В ванной лежал человек. Это был незнакомый мужчина средних лет, худой, с чёрными вьющимися волосами. Мужчина был голый, связанный по рукам и ногам изопроводом. Во рту у него был кляп. Иван не хотел смотреть в глаза этому человеку, но один раз их взгляды всё-таки пересеклись. Глаза мужчины просили о пощаде, молили о помощи… Он не хотел умирать…
За спиной Вани прогремел чей-то голос:
– Ну, докажи, что ты можешь… Вань!
Иван вдруг обнаружил, что держит в своей руке большой кухонный нож… В широком лезвии отражался он сам – Ваня, и кусок потолка с маленькой тусклой лампочкой…
Иван был словно в дурмане. Ему казалось, что это – какой-то дурной сон. Кафель, ванна, голый мужчина ему только снятся… Ваня посмотрел на мужчину. Тот мычал, извивался на дне ванной, но даже не мог сесть. Иван сделал шаг по направлению к нему. Мужчина всё ещё пытался высвободиться, всё ещё надеялся на спасение… Должно быть, ему не верилось, что всё это происходит с ним… Его худые, покрытые мелкими чёрными волосами, ноги скользили по краям ванной – он пытался сесть.