Адвокат хотел сказать гораздо больше, но сдержался. Например, что он совсем не считает её старой, а наоборот очень привлекательной и даже красивой, что за окном уже зажглись фонари и он хотел бы пригласить её на ужин или в крайнем случае проводить до дома, что вечер предстоит пустой и унылый, а в квартире ждёт только старенькая, лохматая кошка Анфиса, а по-простому Фуся. Он пробежался глазами по исписанному размашистым почерком листку, задал несколько уточняющих вопросов и поднялся, чтобы проводить позднюю визитёршу. Уже возле дверей приёмной её сумка задребезжала песней-«О боже, какой мужчина…» Павел понял, что это телефон и подумал про себя: «Фу, как пошло.» Ему не нравилась современная эстрада, забитая одними и теми же лицами, пошлыми песенками, кичливыми, разукрашенными геями и пустоголовыми, сисястыми певичками. Маргарита казалось угадала его мысли и полезла в сумочку со словами:
– Сама терпеть не могу музыку такого рода. Вот только с современными гаджетами я не дружу, совсем в них ничего не понимаю. Песенку установили в салоне, где покупала телефон. Да, слушаю.– наконец-то она поднесла трубку к уху.– Я Маргарита Новоскворецкая.
Она слушала несколько минут, потом отошла от двери и опустилась на стул. Павел увидел, что она как-то моментально съёжилась и поблекла, её руки лихорадочно забегали по карманам пиджака, потом сумочки, пока не нашли нужное. Она достала носовой платок. «Как старомодно.– мелькнуло в голове у Павла.– сейчас все носят бумажные салфетки.» А вслух озабоченно спросил:
– С вами всё в порядке?
– Нет не в порядке.– она подняла на него огромные глаза.– Это звонили из полиции. Мой муж умер.
Павел быстро налил стакан воды и протянул женщине, он испугался, что у неё начнётся истерика, а он не знал, что надо делать в таких случаях. Но Маргарита старалась держать себя в руках, до неё не в полной мере дошёл смысл происходящего. Она несколькими глотками осушила стакан и глубоко вздохнула:
– Его нашли уже мёртвого в аэропорту Стамбула. Причину смерти устанавливают, но похоже, что это был сердечный приступ после запоя.– из глаз побежали ручейки слёз, но женщина не всхлипывала, только продолжала рассуждать.– Странно, он никогда не увлекался алкоголем, во всяком случае не был запойным. Полицейский сказал, что тело завтра утром доставят из Турции. В обед мне надо быть на опознании.
Новоскворецкая тяжело поднялась и направилась к дверям.
– Постойте, я вас провожу.– Павел кинулся следом.– Я закрою офис и довезу вас до дома.
– Нет, я справлюсь сама. Всё в порядке, я на машине.
– Но вы не можете ехать в таком состоянии.
– Спасибо за заботу, но я хочу побыть одна.
«Может она права.– подумал адвокат и присмирел.– Несмотря на сегодняшние проблемы, они когда-то любили друг друга, раз содали семью.» Ещё он подумал, что в свете последних событий его услуги как адвоката перестают быть актуальными. И Маргарита, как будто вновь угадала его мысли, уже выходя в подъезд обернулась:
– Наши договорённости остаются в силе. Я позвоню вам позже.
Она быстро вышла, оставив в кабинете лёгкий аромат дорогих духов и одинокий листок на столе. Адвокат потёр подбородок, положил в портфель бумаги, запер кабинет и отправился в пустой дом к кошке Фусе.
Мысли Маргариты находились в дырчатом состоянии, как тонкий, пуховый платок паутинка, вроде как полотно, но через него всё видно. Так она то вспоминала прошлое, то размышляла над настоящим. Всё переплелось и перепуталось в её жизни и она всё больше увязала в интригах и ловушках, многие из которых она сама и создала. Как было хорошо, когда родители были живы, небо было безоблачным и яркими звёзды. Их не стало когда она после первого курса гостила дома. До обеда валялась в постели, ела пирожки с капустой, которые с утра пекла мама, варила смородиновое варенье, шелушила горох, читала книги. Идиллию нарушил пьяный очкарик, который на гружёном ЗИЛке на большой скорости почти всмятку сжал старенький москвич. Родители возвращались в город с дачи, везли собранную малину и лук. Так в один день, она лишилась и матери и отца, осталась только бабушка, но Риту домой уже не тянуло, она часто звонила, справлялась о её здоровье и отправляла бандерольки с конфетами к праздникам. Вот тогда безмятежное существование закончилось, пришлось заботиться о себе самой. Любила ли она своего мужа, она сама не знала. Рита была благодарна ему, ещё ей нужен был тот, кто бы заботился о ней, был ей компанией и другом. Может быть это и есть любовь, но и она со временем истратилась, истрепалась, потеряла красочность и остроту. Так живут многие семьи, и они бы жили если бы он не начал ей врать и изменять, и если бы у них были дети о которых муж мечтал, а Маргарита запретила себе об этом даже думать. Когда их совместная жизнь начала расстраиваться, как старая гармошка, Рита завела роман с фитнес тренером, парнем гораздо моложе её, с красивым телом и любителем роскошной жизни. Вот к нему она сейчас и ехала по неоновым улицам вечернего Питера. Автомобиль еле припарковался возле двухэтажного здания из стекла и бетона, потому что место, где можно было оставить машину она нашла кое-как. Парковка была забита дорогими иномарками, как всегда вечером– у многих находилось время, чтобы заняться собственным телом только после работы. Маргарита же предпочитала посещать фитнес центр в первой половине дня, когда посетителей не так много и тренер мог уделить ей максимум внимания. Она завела с ним роман как-то незаметно, как будто это само собой вытекало из их совместных занятий спортом. Рита старалась не афишировать интимную сторону их отношений, но на публике иногда они появлялись вместе. Ей нравилось, что в светской хронике мелькали фотографии, где её сопровождал бодигард с мощным торсом, сильными руками, здоровым румянцем на щеках, и ей было наплевать, что там шушукаются за спиной. Она эффектная, элегантная, богатая женщина не обязана отчитываться ни перед кем, и даже перед мужем, у которого рыльце в пуху. Он, конечно, как каждый собственник, волновался по этому поводу:
– Ты что, завела любовника?– он возмущённо тряс перед ней свежей газетой.
– Послушай, если я и заимею мужика на стороне, во-первых– ты об этом никогда не узнаешь, во-вторых– это мой фитнес тренер и он хорошо смотрится в качестве сопровождения, и в– третьих– тебя же никуда не вытянешь, ты постоянно занят. Лучше ответь, где ты проводишь свободное время, и с какими партнёрами ужинаешь вечерами.
После этих слов он затыкался и не развивал тему, а она продолжала притуплять его бдительность:
– Тем более он напоминает мне тебя молодого. Ты был так же хорош, высокий, статный, большой и сильный.
Муж ухмылялся самодовольно и рассматривал себя в зеркало:
– Я и сейчас ничего, только седины прибавилось, есть немного лишний вес и зрение упало.
А Маргарита искоса поглядывала на него и мысленно ухмылялась: «Муж мой парень не плохой, только ссытся и глухой.»
Она ещё несколько минут посидела в машине, потом вытерла слёзы, припудрила лицо и, пискнув сигнализацией отправилась в фитнес центр «Атлантида». Она могла бы позвонить и вызвать его к себе, но Рите не хотелось ехать в пустой дом, да и вообще, она плохо соображала. Маргарита показала пропуск и поднялась на второй этаж. Тренерская оказалась не запертой, остро пахло потом, кофе, кожей от футбольных мячей и боксёрских перчаток. Она не стала заходить, а прошла сразу в тренажёрный зал. Марго окинула взглядом зал в поисках своего приятеля и усмехнулась– уж она-то знала, сколько сил требует недостижимая, телесная красота. Любители стройных тел упирались как могли: кто бежал неизвестно куда, кто ехал на велосипеде, кто неистово грёб, кто до пердежа, надсадно тягал штанги. Любовник Дэн лоснился от пота и поигрывал мышцами под майкой, увиваясь возле титястой малолетки. Увидев Маргариту мигом забыл про подопечную, и, легко подскочив направился к ней. Она, ничего не говоря, повернулась и вышла на улицу, где стояла вечерняя свежесть и не наблюдалось любопытных взглядов. Любовник вытер пот полотенцем, которое висело на шее и попытался поцеловать Риту, но она увернулась:
– Перестань, Дэн. От тебя разит потом и ты солёный.
– Я думал тебя это возбуждает?– хихикнул мачо и перекинул полотенце на шею женщины и притянул к себе.
– О, боже мой, перестань.– снова увернулась Маргарита.
– Что-то случилось?– насторожился парень. Он не любил сюрпризы как хорошие, так и неприятные, предпочитал контролировать возможные действия, происходящие вокруг его персоны.
– Случилось.– сухо отрезала Рита.– мой муж умер.
– Когда? Где?
– Полицейский сказал позавчера в аэропорту Стамбула. Больше ничего не знаю, завтра поеду на опознание.
– Ничего себе! Позавчера?– парень схватился за голову.– Марго мы влипли! Что теперь делать? А если всё всплывёт?
– Не паникуй. У самой голова идёт кругом. Мне нужна будет твоя помощь. Поедешь со мной завтра в морг?– Рита посмотрела на любовника с надеждой и мольбой. Она очень нуждалась в поддержке именно сейчас.
– О, вот только без этого. Я вообще покойников боюсь. И нам вообще пока лучше не встречаться, чтобы разговоры не пошли.
– Раньше сплетни и пересуды тебя не пугали.– Маргарита нажала кнопку сигнализации автомобиля и повернулась уходить. Ей стало понятно, что этому хлыщу нравилась только красивая сторона их отношений, а морги, траур, гробы –уж увольте, это не про него.
– Марго, подожди. Как только всё успокоится, мы снова будем вместе.– он схватил её за руку и заглянул в глаза.– Что будет, если обо всём узнает полиция?
– Да не хныч ты!– ей стали вдруг противны его прикосновения и она выдернула руку из его солёных лап.– Связалась с тобой, слизняк!
Рита заехала с тихий коттеджный посёлок, в котором находился их дом, уже около девяти вечера. Долго сидела в машине, не решаясь заходить в пустой, мрачный коттедж. Ей хотелось выпить чего-нибудь крепкого, но она отдавала себе отчёт в том, что на одном бокале не остановится, и в конце концов опьянеет конкретно, потом начнёт себя жалеть и рыдать. На утро нос будет, как красная слива, газа водянистые и сивушный запах. А показывать свои скрытые пороки полиции негоже. Она должна выглядеть безутешной вдовой, торжественной и в тоже время убитой горем. Рита даже прикинула, какую шляпку оденет в день похорон, чтобы выглядеть элегантно строгой. «А что,– оправдывала она себя,– я же не маргиналка, чтобы рвать на себе волосы и причитать по-бабьи– «На кого же ты меня покинул!»
Следователь районного отделения полиции Шапошников Сергей Николаевич совсем не ладил со своим начальником. Он бы и рад, но терпеть не мог хамоватого, наглого карьериста, который пёр, как танк по головам сослуживцев, по ходу прокалывая очередные дырки на погонах. Серёга и дальше бы сдерживал свои эмоции, но однажды всё-таки не выдержал. Они большой полицейской компанией отмечали очередное звание своего коллеги в небольшом кафе неподалёку от работы. Выпить, конечно, было что, а вот с закуской дело обстояло не очень, поэтому после трудового дня, с голодухи, нарезались быстро. Языки развязались, травили байки и ржали все громко. Расположились человек пятнадцать мужиков за одним большим столом. Женщин не приглашали, поэтому по поводу скабрёзности шуток не парились– главное, чтобы забористо было.Свою лепту в увеселении компании решил внести и Шапошников:
– Заподозрил мужик свою жену в измене. Начал рыться в её телефоне, нашёл номер незнакомый под именем Виталик. Спать не может, есть не может, гложет его ревность. Однажды сослался на то, что домой не приедет-уезжает в командировку, а сам шасть в подъезд дома напротив. Уселся возле окна, биноклем запасся. Ждал не долго. Подъезжает к дому иномарка, сразу понял мужик– Виталик это. Красавчик, жопка, как орех, косая сажень в плечах, одно слово красавчик, да ещё букет цветов и вино в руках. Смотрит мужик Виталик в квартиру его вошёл, с женой обнимается, цветы дарит, вино начали пить. Тут жена раздеваться начала. Титьки висят, живот дряблый, задница вся целлюлитная. Закрыл мужик глаза руками и покачал головой– «Елки-палки, как перед Виталиком-то неудобно!»
Мужская компания грянула громким ржачем, и только шеф сидел с тяжёлым недовольным взглядом, он совсем не разделял веселья, что-то в этом анекдоте его не устраивало, то ли сам оказывался в такой ситуации, то ли жена соответствовала персонажу анекдота. И когда все немного притихли, шеф, ткнув в Шапошникова пальцем пьяно произнёс:
– Ты придурок.
Серёга не растерялся, решил что начальник немного перебрал и лучше перевести его слова на шутку, но и подобное обращение хоть и пьяного шефа, он относительно себя считал непозволительным. Шапошников подскочил, уронив стул, и, вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал:
– Так точно, придурок! Потому что при дураке служу!
Полицейская братия опять покатилась со смеху, а начальник, хоть и был в изрядном подпитии, инцидент этот запомнил, и при любом удобном случае старался насолить подчинённому. Вот и сейчас Серёга совсем не удивился, когда ему поручили расследовать смерть то ли криминальную, то ли от сердечного приступа, то ли спровоцированную медикаментами, в общем ничего не понятно с этой кончиной. Самое бесперспективное было в этом деле это то, что мужик умер в совершенно неподходящем месте, которое можно было только придумать– в аэропорту и не где-нибудь, а за границей в Стамбуле. Мало того, что на место преступления не попасть, потому что никто не будет оплачивать командировку, и смысла в этом посещении никакого нет– всё давным давно затоптано, вымыто и затоптано сначала. И умудрился же он помереть в таком многолюдном месте. Смерть как-то одиночество уважает, а криминальная особенно, а тут просто театр абсурда. Только аплодисментов покойник не сорвал, скончался тихонько, без кровавого фонтана, не корёжило его, не рвало, никто и не заметил, как душа поднималась к небу. И свидетелей куча, а как умер никто даже внимания не обратил. Турки молодцы, сделали грамотно всё, что возможно было в этой ситуации– опросили свидетелей, запротоколировали, провели вскрытие, определили причину смерти, выяснили, где останавливался в Стамбуле покойник, и завтра отправят тело по месту прописки и последнего проживания– в Санкт-Петербург. И это всё за такой короткий срок! «Молодцы ребята.»– с уважением подумал о турецких коллегах Шапошников. Ещё его порадовало то, что семейная пара, которая обнаружили тело, сейчас находилась в Питере, и он сможет сам с ними поговорить, хотя не был абсолютно уверен, что они скажут ему что-то больше, чем то, что уже сообщили турецкой полиции. А вдруг?! Перед ним лежали документы присланные по факсу из Стамбула. «Надо же ещё и на русский перевели,– снова с уважением подумал Шапошников о коллегах.– Наверное кто-то работает в штате полиции с отличным знанием языка.– Такой человек просто необходим,– и тут же усмехнулся, листая бумаги.– Русские с турками прониклись друг другу такой любовью на почве туризма и торговли, снуют друг к другу в гости, как к себе домой, поэтому конфликты неизбежны опять же от той же любви». За окном опустился прохладный вечер. Полицейский домой не торопился, потому что жена Нина с маленьким сыном лето проводили на даче. Шапошников скучал по ним, на выходные летел на всех порах, с вечера закупая всё, что по телефону наказывала жена. Он не особенно волновался за неё, потому что рядом находились тёща и свекровь. На удивление эти два антогонизма– две сватьи прониклись друг к другу большой дружбой и уважением. В общем компания сложилась тёплая, женская. Они нянчились с малышом, варили варенье и пекли пироги, вечерами выпивали наливочки из малины и даже пели грустные песни. А однажды, заподозрив старшего Шапошникова в адюльтере (мать Серёги нашла в телефоне мужа неоднозначную переписку), дамы, вооружившись одна скалкой, другая цапнув деревянный молоток для отбивных, решили по-бабски наказать разлучницу. Благо, что за руль с приличной дозой алкоголя ни одна сесть не решилась, а автобусы с дачного посёлка в тёмное время суток не ходили. Потом долго смеялись, потому что «любовницей» оказалась пожилая мать школьного товарища. Друг, уезжая в долгую командировку за рубеж попросил присмотреть за пожилой женщиной, почаще звонить и иногда подкидывать продукты и лекарства.