– Ой, да какая разница? Все равно такую чушь никто не смотрит.
– Я смотрю.
– Лучше бы ты «Игру Престолов» посмотрела, пользы больше.
На этом все от меня отвернулись и продолжили бурное обсуждение в своем кругу. Выглядело это так, будто мне поставили диагноз. Выбросили паршивую овцу из стада. В тот момент я ощутила, как стул подо мной нагревается до температуры ядерного взрыва. Я была готова рвануть на реактивной тяге прямо в просторы космоса.
– Ли-из, спокойнее, – сказала Наташа, осторожненько так. – Под тобой стул плавится.
– Теперь ты видишь, с кем я имею дело.
Стена недопонимания между мной и группой стала толще еще на десять метров. Но их это не заботило. У меня пылало, а они даже не заметили, как близко к краю обрыва только что находились. Каких усилий мне стоило смолчать, знала только Наташа.
– Может, фамилия Высоцкий сказала бы им больше, чем Жеглов, – сказала она, чтобы меня успокоить.
– Да какая уже разница.
Природный запас терпения и снисходительности во мне подходил к концу. Одна простая причина помогла мне взять себя в руки. Если бы я начала спорить с ними, приводить конструктивные доводы в свою пользу, меня незамедлительно обозвали бы хейтером «Игры Престолов», и на этом бы все кончилось.
Наговориться все успели вдоволь. Шувалов отсутствовал около получаса, а, учитывая его опоздание, половина занятия уже была, как говорится у геймеров, wasted. Я заскучала, вслушиваясь в неутихающие обсуждения. В голосах девочек звучало все больше восторга. Многие планировали прийти на следующую пару в самых коротких юбках и платьях, что у них имеются.
Когда Шувалов вернулся в кабинет, публика была уже не так взволнована. Многие взяли себя в руки и позволяли себе даже улыбаться «новому вожаку». Вожак на это никак не реагировал. От этого ажиотажа мне стало очень тухло.
Мужчина вновь уселся на край стола, вскинул запястье и глянул на часы.
– Так, – произнес он своим жегловским голосом, – нетрудно понять, что занятия сегодня уже не будет. Если кто-то имеет вопросы, задавайте их. Если нет, я намерен вас отпустить.
Разумеется, разумеется, никто не хотел уходить так просто. Всем хотелось попробовать завести хотя бы краткий диалог с этим человеком. Как кошка, которая впервые видит ежа. Она испугана, но ей интересно, что под этими шипами. Касаясь их лапой, она отскакивает, чувствуя опасность, но не уходит.
– Роман Григорьевич, Вы не могли бы повторить, сколько практических занятий планируется в этом семестре?
– Пока – девять. Далее посмотрим на ваш уровень.
– А лекционных часов?
– Сорок два.
– Будут ли дополнительные?
– В зависимости от наличия неуспевающих и должников.
– Как Вы относитесь к опозданиям на занятия?
– Смотря, какова причина.
Я улыбнулась. Группа талантливо прощупывала почву. Это уже было похоже на пресс-конференцию. Толпа надоедливых наглых журналюг осаждает важную персону глупыми вопросами. Персона отвечает сухо, коротко и остроумно. Каждый ответ – попытка избавиться от следующего вопроса. Эта игра может продолжаться долго. Я перестала слушать и ушла в себя. Натаха залипала в телефоне, играю в «Борьбу умов», а я открыла свой блокнот и записала слово, рандомно пришедшее мне в голову. Одержимость. Почему именно это слово? Кто знает.
Наверняка даже на первом курсе магистратуры у кого-то хватит мозгов влюбиться в препода, размышляла я. У меня такое бывало, но на первом курсе бакалавриата, а это простительно, через это проходят многие. Все это дерьмо с влюбленностями в преподов там и осталось, далеко в прошлом, «когда я был мал и глуп». Сейчас у меня есть Кирилл и настоящее женское счастье, пусть и омраченное некоторыми психологическими проблемами. Однако я уже предвкушаю страдания и слезы безответности в своей группе. Самое интересное впереди.
Вечером в общем диалоге «Вконтакте» все никак не утихали обсуждения нового препода. А я из тех людей, которые в подобных беседах читают все, но ни слова не говорят. «Душка», «красавчик», «необычный», «здоровяк», «неординарный», «настоящий мужчина», «а кольца-то нет», «харизматичный», – мелькало в диалоге. Такое ощущение, что они стремились использовать по максимуму весь свой словарный запас. Я только головой качала.
Эпизод 2
[За несколько месяцев до этого]
Рваные джинсы mom с высокими подкатами и завышенной талией, очки Ray Ban, белоснежные слипоны на платформе, короткий топ, оголяющий подтянутой животик, чокер на шее, громоздкие серьги, волосы собраны в небрежный пучок на затылке, кожаный рюкзачок на плечах, IPhone в руках, кислотно-зеленые наушники, иероглиф на шее сзади, минимум макияжа, идеальные брови, изумительный загар. Но все это – не я. Все это – типичная современная девушка, за которой я наблюдаю, пока жду своего времени.
Не отрываясь от телефона, дитя модных тенденций, конечно, не замечает моего изучающего взгляда. Наверное, ловит покемонов, догадываюсь я про себя. Или что у них там сейчас модно? Претенциозно-брезгливое выражение не сходит с ее лица, позы нарочито расслабленны. Скорее всего, она уверена, что это прибавляет ей особенного шарма. Ведь именно с таким лицом она кривляется перед вебкой каждый день. Жизнь как погоня за лайками. Очень яркий персонаж, сегодня мне повезло.
Рассматривая девушку, я попивала воду из бутылочки, щурилась от солнца и вытирала пот, собиравшийся на переносице. Очень жаркий день, даже знойный. Каждый раз, когда я встречаю таких людей, я понимаю, насколько отстала от жизни. По всем параметрам я противоположна этой, бесспорно, модной и стильной девушке. И я рада этому. Все, что я наблюдаю на ней, никогда бы не оказалось на мне. Я просто не ношу такое, и к черту моду. Я слишком стар для этого дерьма.
Обожаю наблюдать за людьми из такого места, где меня саму никто не замечает. Вот и сейчас я затерялась в тени большого цветочного горшка. Их было два – по обе стороны от входа в здание. Здесь я оставалась в мертвой зоне, имея возможность наблюдать, за кем хочу. Позади меня находился главный корпус университета. Я не спешила внутрь, потому что как всегда пришла раньше срока. Ненавижу всякую непунктуальность, поэтому всегда очень боюсь опоздать.
В своем убежище я находилась уже около получаса. Спасаясь от обезвоживания, то и дело прикладывалась губами к неизменной бутылке «Кубай негазированный», изнывала от жары и наблюдала за прибывающими молодыми людьми. Нас всех объединяло одно: по воле случая мы приняли участие в олимпиаде для поступающих в магистратуру. Каждый из присутствующих стал либо победителем, либо призером этой олимпиады. Это причина, по которой мы сегодня здесь.
Что касается меня, я призер с девяноста двумя баллами, гарантирующими мне второе место и поступление без всякой конкуренции. Принимая участие в олимпиаде, я и не надеялась на такую удачу, потому что вместе со мной на одно направление шли люди, в высоком уровне интеллекта которых не сомневался никто в институте. Конкуренция была ощутимой. Но мне повезло.
Я вообще-то не хотела сюда приходить сегодня. Не люблю торжественных мероприятий и пафосных речей. Все это слишком фальшиво для моей тонкой душевной организации. К тому же быть в центре внимания – не мое любимое занятие. Это скорее для таких девушек, как объект моего наблюдения. Но приятельница, которую я ожидала сейчас, уговорила меня сходить. Она сказала: «Го, поржем хотя бы». И эта соблазнительная перспектива склонила меня передумать. Я подумала, а действительно, отчего бы не повеселиться? Ведь здесь будет столько разных людей, а мы всегда найдем, над чем посмеяться. К сожалению, моя приятельница часто опаздывает, но виной тому не ее личные качества. Просто она добирается из дальнего района города и частенько попадает в пробки.
С Наташей мы крепко дружим со второго курса (отправной точкой нашего сближения стала тяжелая во всех смыслах практика), хотя она обучалась в параллельной группе. Скромная, стеснительная девушка с отменным музыкальным вкусом – вот, как я описала бы ее, если бы сделала персонажем какой-нибудь повести. Наташу отличает спокойный нрав и завидное жизнелюбие, мне самой не свойственные. А еще она пишет стихи, и весьма неплохие, учитывая то, что поэзия мне чужда. У нее, как и у меня, тонкая душевная организация, в ней сильно развито чувство прекрасного, и это нас объединило. К Наташе я отношусь с умилением, словно к ребенку. Да она, по сути, и есть вечный ребенок в душе. Это не фальшивая, искренняя девушка, порой раздражающе обидчивая, но на это качество можно закрыть глаза в силу многочисленных достоинств.
Я заметила Наташу практически сразу, но она осмотрела толпу и, не увидев меня, начала звонить. Забавно, что полтора часа назад, когда мы созванивались в последний раз, обе почти клялись, что придем на торжественное мероприятие в джинсах, футболках и кроссах из чистого анархистского настроя. Но обе в итоге пришли в платьях. Это заставило меня улыбнуться. Да что там, я всегда улыбалась, когда видела Наташу. И она тоже не могла сдержать улыбки, когда видела меня. Вместе мы постоянно смеялись над каждой мелочью. С этой девушкой мне было очень легко, даже когда приходили трудности.
– Натах! – я помахала ей рукой.
Девушка захихикала, заметив меня. Она любит, когда я называю ее именно так. Ведь она – свой человек, к тому же слушает такой жанр музыки, что иначе как Натахой ее порой и не назовешь.
– Привет, Лиз! Ну и где твоя майка с джинсами?
– А ты чего в платье приперлась?
– Передумала.
– Так и я тоже. К тому же жара лютая.
– Отмазки.
Мы засмеялись, рассматривая друг друга. На Наташе было непримечательное платьице умеренной длины в бело-зеленых тонах. Но вы никогда не догадаетесь, как выглядела я. Платье-тюльпан. Темно-синее. В мелкий белый горошек. Да, мое любимое. Дань уважения моде семидесятых, или когда там был популярен узор «polka-dot». Впрочем, неважно. Для меня он всегда в моде. Знаете, почему? Потому что я не слежу за модой.
По обыкновению остро подкалывая друг друга, мы с Наташей вошли в корпус и зарегистрировались у кафедры, после чего приветливая, но незнакомая тетка указала нам направление дальнейшего движения. В зале уже находились люди, но свободных мест оставалось много. Самым прекрасным было наличие сплит-систем. Ряды располагались, как в кинотеатре, по возвышению, но полукругом к мини-сцене. Разумеется, мы заняли места на самом последнем, верхнем ряду, откуда весь зал был как на ладони. Расположившись, мы с Наташей обсуждали почти каждого, кто входил в помещение и растерянно оглядывался, отыскивая себе место, точно так же, как и мы пару мгновений назад.
Народ все валил, зал наполнялся. Вскоре появились и знакомые лица. Используя всю силу жестикуляции, нам удалось привлечь на себя внимание Тимура. Заметив сигналы, он радостно поспешил в нашу сторону, где мы приберегли для него местечко. Тимур был из тех парней, которых не воспринимаешь как противоположный пол. Безобидный, жизнерадостный, любвеобильный юноша. Многие в начале обучения считали Тимура геем, потому что вел он себя соответствующе. Он любил (да и до сих пор любит) с пристрастием обсуждать личную жизнь звезд и свои любимые (по большей части бабские) сериалы. Несколько лет я на дух его не переносила, даже не могла находиться с ним в одном помещении. Но на четвертом курсе мы совершенно случайно начали общаться, и довольно плотно. Как это часто у меня бывает при знакомстве с людьми, нас свела одна видеоигра, которая в то время как раз только что вышла на PC, и многие на YouTube снимали на нее видеопрохождения. Это была «Silent Hill: Alchemilla». Позже выяснилось, что у нас с ним гораздо больше общих интересов, чем я могла бы предположить, ведь Тимур увлекался видеоиграми, как и я. Целых три года этот факт оставался для меня тайной. Пришлось признать, что я недооценивала парнишу. Со мной такое часто бывает.
Тимур горячо поприветствовал нас с Натахой, словно мы не виделись несколько лет. Обнял, поцеловал. Это так на него похоже. На самом деле весь этот кошмар с госэкзаменами и защитой дипломной работы закончился всего лишь пару недель назад. С того времени мы и не встречались. Едва субтильное тело Тимура, обтянутое черными шмотками не первой свежести, уселось рядом с нами, мы принялись теперь уже втроем (ведь Тимуру это было так же свойственно, как и женщинам) увлеченно обсуждать присутствующих и само мероприятие. Парень всегда был неряхой, но после того как он сильно похудел, терпеть этот недостаток стало значительно проще.
Публика действительно собралась великолепная. Разномастная толпа напоминала поток людей из электрички, только что прибывшей из провинции. Некоторые особенно выделялись. Все же многие люди даже в наше время не знают меры. Далеко не все понимают, что торжественное мероприятие предполагает вполне определенный дресс-код. Лишь единицы были одеты скромно или по-деловому. Кто-то выглядел, словно шел на пляж и случайно заскочил сюда, а кто-то, наоборот, вырядился и накрасился, как на школьный выпускной, когда надо на прощание показать всему классу свой особенный лоск. Из крайности в крайность. Но это забавляло. Ведь я обожаю наблюдать за разными людьми, и в такие моменты досыта утоляла свое пристрастие.
Пока на сцене шли последние приготовления к началу церемонии (которая, разумеется, уже должна была начаться), мы без умолку разговаривали о последних тяжелых проверках перед получением диплом.
– Безумный Киркоров! – неожиданно сказала Наташа и засмеялась.
Кстати сказать, ее смех звучал особенно тонко и заливисто, что придавало ему оттенок истеричности.
– Иисусе, где? – растерялась я.
Тимур захохотал, всхлипывая от удовольствия. Он всегда так смеялся.
– Вон, у сцены, смотри, – направляла мой взгляд подруга. – Носится туда-сюда.
Я увидела цель и не сдержала широкой улыбки.
– Лол, вы только посмотрите на его глаза. Поистине безумен.
Мы говорили о мужчине, который являлся профессиональным фотографом нашего вуза и посещал каждое важное мероприятие. Именно он потом выкладывал фото на сайт института. Мы хохотали над ним с самого первого курса. У него особенная внешность – он очень похож на Филиппа Киркорова, а все знают, как безумно выглядит этот ветеран русской поп-эстрады. Но вся суть в том, что этот фотограф выглядел еще безумнее. Нет, он не одевался в малиновые пиджаки, вышитые люрексом, не красился и не укладывал волосы. Безумие было в выражении его лица. Всегда, когда бы мы его ни встретили, он выглядел изумленно, будто не понимал, где находится и зачем. Комичный эффект усугубляли его глаза на выкате. Кто-то из нашей компании однажды случайно заметил сходство и, не задумываясь, произнес ключевые слова «Безумный Киркоров». С тех пор мы так и называли этого мужчину.
Безумный Киркоров, как всегда, выглядел так, словно не понимал, что это за люди вокруг него. А учитывая то, что при этом он буднично выполнял свою работу, происходящее вызывало безудержный смех.
– Смотри-ка, кажется, сегодня он будет ведущим, – сказала Наташа, когда Киркоров в очередной раз вышел из рубки, но теперь держал в руках папку с текстом и беспроводной микрофон. Кто-то заговорил с ним, и мужчина испуганно выпучил глаза.
– Черт возьми, если он будет вручать мне сертификат, я ведь не удержусь, – засмеялась я.
– Я тоже буду ржать, – призналась Наташа.
– Сорвем мероприятие, но нам не привыкать.
– Он такой странный, – заметил Тимур, будто видел его в первый раз.
– Не более чем всегда.
– Смотри-смотри-смотри, – зачастила Наташа. – Гранин! Какие люди.
– Вижу. А вон и Стрелецкий. Фу, меня сейчас вырвет.
– Крепись, это твои будущие одногруппники.
– Два напыщенных индюка. Жаль, что вы выбрали другое направление, ребят.
Я, Тимур и Наташа учились раньше в параллельках, но многие пары у нас были вместе. В отличие от моих одногруппников, это были люди, которые не успели мне надоесть за несколько лет, и не сумели бы надоесть и впредь. Мы поступили на три разных направления, и теперь видеться будем только на перерывах.
– А как же Марго, кстати?
– Марго? – переспросила я с кислым выражением лица. – Она меня кинула. Будет поступать в другом городе.
– М-м. Понятно.
– Лизочка, не расстраивайся, – воспрянул Тимур, уловив грустные нотки в моем голосе. Он всегда очень остро реагировал, если меня что-то печалило, и стремился как можно быстрее развеселить меня. – Ведь мы будем учиться в параллельных группах, как и раньше! Будем видеться каждый день, не грусти.
Воспоминание о Марго испортило мне настроение. Совсем недавно эта девушка называлась моей лучшей подругой. С первого курса мы были не разлей вода, даже жили вместе на квартире, пока Кирилл не забрал меня в конце второго курса. На парах сидели вместе, в магазин, в столовую, в библиотеку, прогуляться – вместе. А потом, к концу последнего курса, Марго испортилась. Большой город повлиял на нее губительно. Разрыв с ней был очень болезненным для меня. Я старалась не вспоминать об этом. Больше мы с Марго никогда не увидимся.