А вот поиски убийцы зашли в тупик. Оперативники так и не смогли не только установить личность убийцы, но даже причина жестокой расправы осталась для них тайной. Возглавив УВД, я занялся, как уже упоминал, и «висяками» – так называют оперативники нераскрытые преступления. Вернулись к уголовному делу об убийстве главврача.
Где искать убийцу? Сначала пошли по старым, проторенным десять лет назад путям. Стали проверять все связи эскулапа. Область служебных отношений? Скрытно взяли все отпечатки сослуживцев. (Позже объясню, для чего мы это делали!) Нет, там подозреваемого в убийстве не нашли. Искали среди знакомых и даже родственников потерпевшего – безрезультатно! На этой стадии и закончились поиски наших предшественников. И дело повисло на десять лет.
Но мы продолжили расследование, разгадка, оказалось, была совсем рядом! Стали разбираться в семейных отношениях, в личной жизни доктора. И молодой, но способный оперативник сумел разговорить одну очень любопытную соседку врача. Та сообщила сыщику, что, оказывается, у главврача была любовница, замужняя женщина! А супруг узнал об измене жены.
Счастливый соперник разъезжал на служебной машине «Волга». Ревнивец подкараулил его на пустынной дороге, сел в «Волгу». Поехали за город выяснять отношения. Там обманутый супруг и убил соперника, зарезал его ножом. Действовал на удивление умело, в перчатках, не оставив практически никаких следов.
Но допустил «малюсенькую» ошибку: нагнул козырек, чтобы его не узнали люди. Ведь у преступника не было такой машины. Любой знакомый, увидев приятеля за рулем «Волги», если и не задумался бы над таким фактом, то, по крайней мере, запомнил бы его! И вот убийца одним пальцем – без перчатки (та в крови была, и он от нее избавился!) – нагибает козырек, прикрывая от любопытных взоров свое лицо. А на козырьке остался четкий отпечаток пальца. Как говорят криминалисты, оставил «пальчик».
Таким же скрытным способом, как и у сослуживцев доктора, мы получили отпечатки пальцев подозреваемого. Посмотрели: один «пальчик» – точно принадлежит ему! Пригласили подозреваемого. На столе у следователя лежал крупный фотоснимок отпечатка пальца убийцы. Он увидел изображение, понял, что изобличен, и признался во всем…
Трудную выбрал профессию
Свое главное в жизни решение Николай Егорович ГУДОЖНИКОВ принял еще в армии. После демобилизации сразу пошел на работу в милицию. Почему юноша остановил свой выбор на такой трудной и опасной профессии? «Да, наверное, сыграли свою роль хорошие произведения тех лет, – говорит Николай Егорович, – яркие фильмы, скажем, «Сержант милиции».
– Родился и крестился я здесь, в Пензенской области. Работу начал в Ленинском РОВД, в патрульно-постовой службе. Через 9 месяцев поступил в среднюю школу милиции Саратова. Два года проучился. По окончании – в уголовный розыск. Пачелма, Первомайский РОВД Пензы, УБОП, Академия, руководил Кузнецким городским отделом милиции, в УВД возглавлял милицию городской безопасности, и 5 лет – начальник Ханты – Мансийского УВД. Там мне и присвоили звание генерал-майора милиции. Но это – ступени жизненного пути. А начиналось все так.
Первый курьез
Стажировку я проходил в Балаково, курсантом школы милиции, под началом оперативников. Было совершено преступление – нанесены тяжкие телесные повреждения, ножевые ранения. Мы, неопытные студенты – курсанты стали заниматься раскрытием совершенного злодеяния. И молодой парнишка лет 16-ти рисует нам портрет нападавшего – от и до – и цвет глаз, и цвет волос, и все! Вот что привело нас к сомнениям – невозможно так подробно запомнить. Присмотрелись – да он сам себя рисует! Только росту преступнику добавил. Ну, еще позанимались, подловили парня на кое-каких подробностях – он и вынужден был сознаться: нападавшим был он сам!
«Накормите – расскажу!»
Запомнилось и такое необычное признание. Я уже работал в УБОП – заместителем Карташова Алексея Алексеевича. Преступление тяжкое – без вести пропала девушка. Подозрение в убийстве пало на одного человека. Тоже стали с ним беседовать, все строилось на умении вести допрос. Где-то к часам семи вечера подозреваемый вдруг заявляет: «Накормите меня – я все расскажу!» Купили батон, котлеты – накормили. И что вы думаете? Рассказал. Это он совершил убийство, тело закопал на обочине. Оперативник говорит: «Николай Егорович, давайте подождем: осень, дождь…»
– Ребята! Куем железо – пока горячо! Если он совершил убийство, то точно покажет, где закопал труп. В два часа ночи наш «подопечный» нашел это место, показал.
Мой наставник
Костяшкин Анатолий Сергеевич – мой учитель. Под его началом я работал в отделе милиции Терновки. Был замначальника управления уголовного розыска. Я от него много взял в оперативном отношении.
С Костяшкиным (он еще был начальником милиции) мы раскрутили не один десяток краж. Мелочью казалось на тот момент – для молодого оперативника. Организованные преступные группы – это сейчас они не действуют или частично действуют. А на Рябово тогда – шайка на шайке. Как ураган прошел – вскрывали склады, подсобки. Заявления, заявления – от граждан, от предприятий. Все, что можно взять, все тащили!
Но, тем не менее, надо раскрывать. Начали заниматься молодежью. Вытаскиваем одного. Дружки узнали об этом и давай все прятать – в мешки. Вырыли яму и закопали. А информация об этом «погребе» у меня уже была. Время – около 9 часов вечера.
– Ну, что, – говорю, – Алексей Сергеевич, поехали! Заберем награбленное и воров заодно «прижучим»!
– А-а, – говорит Костяшкин, – с тобой неинтересно работать!
– Чего так?
– Да вот – все раскрываем и раскрываем…
Пришли другие времена!
Началось невиданное – заказные убийства. Жена заказала мужа за сто тысяч. Его в подвал бросили, и он ногой зацепился за лестницу. Сейчас все тяжкие преступления стали обыденностью. В те годы убийства, разбойные нападения – это считалось ЧП. Все кидались: и УВД, и прокуратура – пока не раскроешь, 10-15 дней – плотно работали. Я недавно встречался с бывшим прокурором Первомайского района – Савин Юрий Николаевич – ему 78 лет, такой живчик!
Все время вспоминаю его подведение итогов. Преступность держится на трех китах: ранее судимые, алкоголики, наркоманы. Какое отношение бывшего прокурора к современному следствию? – он категорически против. Раньше прокурор был в теме, следствие рядом с ним – и занимаемся, пока преступление не раскроется. А сейчас отдельно.
Тогда вот и воры в законе зашевелились – они уже покойники все. Устинов был «вором в законе». Он с 14 лет всегда ходил под кем-то. Его и Александр Васильевич Маюлов знал – это наши ровесники.
Устинов в контакте был, рассказывал, чем занимается. (Сейчас-то можно говорить – его нет). Ну и в то же время сам в стороне не оставался от некоторых вещей. Говорит: зачем в «Литературной газете» опубликовали «Лев прыгнул»? Зачем написали эту статью и зачем расписали в этой статье, что такое организованная преступная группировка. Чем она обладает: вооруженность, характер совершения, разведка, физическая поддержка?»
«Я, будучи в зоне, прочитал, – делился впечатлениями Устинов, – и сказал: ничего себе! Это же – руководство к действию!»
Помню такой диковинный момент. Они освобождаются: Шишкин, Устинов – ну все авторитеты! А у нас создали тогда отдел во главе с А.А. Карташовым. Нам дали автобус. Главари собрались тут, на пятачке перед «Современником». Мы стоим у дома «Облпотребсоюза», наблюдаем за ними.
Они встали: машины по кругу – они в круге. По рации связь поддерживаем, а в автобусе – все оперативники. Ну, чего будем делать – то? Смотреть или брать? Я тоже не знаю, что с ними делать? «Берем!» Они пытались разбежаться: а там остались ножи, самодельные пистолеты – все побросали.
Но, тем не менее, их доставили на Некрасова. Вот тогда как раз начинался учет этих авторитетов. Карточка, фотография. Вдоль стены стоят. Оперативникам говорю: «Авторитетов – в последнюю очередь! Пусть они час постоят – руки к стене, ноги на ширине плеч…»
Шишкин, он такой «интеллигент»: «Николай Егорович, стыдно! Давайте в первую очередь нас!» Он культурный был, никогда не позволял себе грубости на мат переходить. Если другие авторитеты, начинаешь с ними разговаривать – они много чего рассказывали, Шишкин этого никогда не делал. Мог что угодно рассказать: и о погоде, и о природе, чуть ли не о политике, но чтоб имена людей?..
Устинов и сказал тогда: «Это не воры, они – барыги! Вор должен жить своим воровским ремеслом. Воровать, не толкать людей на тяжкие преступления, а «наводить справедливость» – этим должны «воры в законе» заниматься. А они называют себя ворами!» Коммерция уже тогда потихоньку начиналась – и «барыги» ею занимались.
Сейчас даже не знаю, есть ли авторитеты? Последний был Козленок. Они все поисчезали, наркоманами были. Выезжали в район, запасались семенами мака. В бункер засыпали эти семена вместе с кукурузой. Соответственно запоминали или вешки ставили. Дожидались всхода – сами собирали стебли.
«Сейчас это повсеместно, а тогда была каста. Они знали друг по дружке – человек 10-20. Были уже маститые. Молодежь не втягивалась – единицы были. Не было спайсов. Вспомнить Указ 1986 года – вырубали виноградники – он дал толчок! Я только недавно сжег свои записные книжки за 30 лет службы. Там ничего такого не было – для себя иные моменты записывал. Блокноты валялись. Мы все записывали», – говорит Н.Е.Гудожников.
Бандитский Кузнецк
Когда я был назначен в Кузнецк начальником милиции, позвонил генерал Гуляков: я, мол, не могу ни на одном совещании появиться – уже «достали» и коммерсанты, и со стороны губернатора претензии. Речь шла о наглости рэкетиров: они поджигали магазины, аптеки. В общей сложности 18 поджогов!
Вымогательство принимало самые изощренные формы. Приходит человек. Письмо приносит, оказать помощь в 5000 рублей спортивному клубу. Потом идет телефонный звонок. Затем в окно летит кирпич, а за кирпичом – коктейль Молотова. Затем звонок: «Ну и жалко тебе было пяти тысяч? Теперь больше плати!»
Или еще вот: обращается в милицию заявитель и говорит: «Есть факт вымогательства или нет?» В 23.00 заходят к нему в квартиру три амбала. Приходят, садятся за стол на кухне, чай вскипятили, разводят и пьют. У тебя (хозяина!) не спрашивая. Это угроза или не угроза? И так, между прочим, сообщают: «Не забудь про деньги!» Человек это как воспринимает?
Или просто приходят к человеку физически немощному. Приходят здоровяки – бицепсами качают перед ним. Прямой угрозы нет, но человек воспринимает как угрозу.
Надо что-то делать – ситуация в городе нехорошая. Подняли все уголовные материалы – отказные, возбужденные. Начали работать с потерпевшими. Бандиты даже днем приходят в «Мир зеркал», вымогают, разбивают все, что там можно было разбить. Хозяйку приглашаем – она боится рассказывать. Мы с прокурором покалякали – она дала прямые показания против одноклассника.
Другой случай, где человека инвалидом сделали битами. Самый доходный маршрут микроавтобусов в Пензу. Хозяина этих маршруток в бокс затаскивают. Отдай машины и маршруты. Тоже беседуем – боится. Дал прямые показания. При их наличии можно работать.
Пропадает парень. Находят убитым на территории Ульяновской области. Недалеко от турбазы в лесу. Ну, с этого момента и пошло раскручивание всей озверевшей банды. Парнишка много знал, а перед этим убивают Лобаша – кузнецкого авторитета.
Сначала пытались взорвать Лобаша около дома в 3 часа ночи. Он перемещался по городу в бронированной «Ниве». По тревоге нас поднимают, эвакуируем девятиэтажный дом. Стоит эта «Нива», видим, что под машиной – взрывчатка и индикаторная карта мигает! Специалиста вызвали из Пензы – сотрудника ОМОНа. Тот обезвредил мину – около 2 килограммов тротила!
Лобаш с окружением подходит и говорит: «Николай Егорович, помогите отбуксировать эту машину». «Слушай, – говорю, – ты здесь со своими ребятами, давай, действуй!» Отбуксировали от жилого дома – сняли взрывчатку. Это было за полгода до его убийства. Второго кузнецкого авторитета убивают в Сосновоборском районе. Виктор Семенович Жаткин, он уже был начальник криминальной милиции, бывало, все интересуется:
– А почему кузнецких авторитетов убивают на других территориях?
– Раскроем, – говорю, – и спросим у них!
Расплата
Вот и раскрыли: с кузнецким авторитетом расправляются в Сосновоборском районе, мальчишку убили в Ульяновской области. Лобаша застрелили в Пензе на улице Одесской – это убийство, мне кажется, осталось нераскрытым. Потом прокуратура и УВД взяли все это в производство.
В один миг все бандиты были задержаны. Если память не изменяет, 16 обысков было произведено, задержание и авторитет этот был задержан. Как раз непосредственно участвовала Н.Е. Канцерова, прокурор области, В.С. Жаткин, А.В. Абдулин – Алексей Валентинович непосредственно «вел» эту группу.
Двое покончили с собой в СИЗО. В результате обысков было изъято много оружия, единиц 16, взрывчатка, омоновская форма. После этого все успокоилось. Хотя я приглашал как-то вот этого авторитета. Депутат города вместе с тренерами греко-римской борьбы – сидим за чашкой чая.
– Слушай, – говорю, – ну, хватит «атаман», Николая Егоровича вы достали! У меня терпения хватит, но мы все равно не позволим, чтобы ты так дальше беспредельничал». Он лет 16-18 тогда получил. На тот момент, когда это завершилось, я уже был далеко.
Ханты-Мансийск
С данным названием – это касается последних 5 лет работы – у меня ассоциируется только одно слово – «наркотики». После Пензы мне было дико такое видеть. Изымали и милиция, и наркоконтроль десятки килограммов! Там большой поток выходцев из Средней Азии, в частности, из Таджикистана. Здесь такого наплыва не было, и не дай Бог видеть!
Кавказ почти весь там представлен на территории Ханты – Мансийского округа. 60 % российской нефти добывается там. Кругом болота. Столкнулись с тем, что к трубопроводам делают врезки. Как в Самарской области. Новый вид борьбы с преступностью для меня. «Работают» группы – специалисты высокого класса. Нефтепровод под высоким давлением – чтобы врезаться, надо быть профи.
«Левая» труба
Еще один случай дерзкого хищения раскрыл действующий начальник УМВД Ю.Н. Рузляев. Занимались нефтянкой и газоконденсатом. Вышли на заброшенные трубопроводы. Преступники приспособились – труба проходила через… завод! Воры врезались, и в определенные часы оператор-преступник часть продукта переводил по нужной ветке.
Посередине дороги – на сотни километров вокруг нет людей – стоит кафе! Подсобные помещения, сарай – где дрова и т. д. В ходе расследования выяснилось – бензовоз заезжает за кафе, в этот ангар, и там закачивают цистерну. Кафе построили, для машин стоянку оборудовали, людей кормили. И в то же время заезжает машина – рядовым водителям трудно было догадаться. Оперативники по этой трубе шли чуть ли не с лопатой. Приблизились к городской черте – дошли до краника, можно сказать.
Черные риэлторы
В Сургуте такие вот «специалисты» вывозили людей. Одну женщину нашли – она за ягодами пошла – нашли убитой. Отсюда начинается все. Пока устанавливали личность – смотрим, квартира уже перепродана. Начинаем дальше раскручивать – выходим на группировку. Троих пострадавших нашли в Ульяновской области, из Сургута их вывезли – и отдали под начало участкового инспектора. Участковый здесь – азербайджанец. Получал отдельную плату, чтобы смотреть за «пленниками». Пусть они доживают свой век здесь, а их квартиры в Сургуте уже были перепроданы.
А там другой участковый питал «черных риэлторов» информацией. Он же не мог сразу найти квартиру – это надо одинокого больного человека найти. Соответственно, его надо… напоить, как следует! Не один день, а так, систематически. Он затем любые документы подпишет, и «квартира перепродается». В 2007-08 годы – это было «в моде».