— Может быть, в процессе расследования на вас оказывают давление? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Скажу честно, хотя на ваш вопрос отвечать не обязан, никакого давления! Меня вызвали и сказали, что я должен проявить принципиальность! И все! — Следователь задумался. — Проявить принципиальность? Это что ж, найти храбреца и его засадить? Не выйдет, господа! Не то время! — Озабоченно нахмурил лоб и добавил: — Но что все-таки значит проявить принципиальность? Я не понимаю! В отношении кого?! Я так прямо и спросил, в отношении кого? Но разве они скажут?!
Один из грузчиков принес шампанское. Разлил в стаканы. Евгений Павлович отказался.
— Брезгуешь? Зря! — осуждающе произнес следователь. — Это не по-людски! — и большими глотками осушил стакан.
Грузчик тоже выпил и с достоинством удалился.
— Мне отец всегда говорил: Васька! Если что, поступай по совести! А здесь — принципиально! Это одно и то же или нет? Прямо ум за разум заходит! — следователь покачал удрученно головой и чуть не свалился с ящика, но взял себя в руки и строго произнес: — Какое ваше мнение по этому вопросу?
— Буду отвечать только в присутствии адвоката! — весомо ответил Евгений Павлович.
— Вот это разумно! — согласился Василий. — Телефонное право кончилось! Мы строим правовое государство! Все, хватит! — решительно заявил он. — Вы давали предупредительные выстрелы в воздух? — неожиданно поинтересовался.
— А как же! Согласно уставу полевой жандармерии и специальной инструкции министерства! — незамедлительно ответил Евгений Павлович.
— То-то и оно! И Илья Григорьевич утверждает, что давали! А вот ветеран Иванов говорит, что нет. Загадка? Загадка! Но ничего! Я — не я, если я это дело ни раскопаю, если… если мне удастся выйти из пике! — Василий налил себе еще шампанского, бессмысленно помотал головой и осушил стакан.
— Чует мое сердце, сломаю я себе шею на этом деле! — вдруг горестно сообщил он. — И зачем только я пошел к ним работать! Все, все, все! Нечего нюни распускать! — Василий снова приосанился, подобрался, но потерял равновесие и свалился с ящика.
Сразу же появились друзья-грузчики, укоризненно посмотрели на Евгения Павловича, очень бережно подхватили Василия и поволокли вглубь помещения к небольшому диванчику, на который и уложили его аккуратнейшим образом.
«Совестливый парнишка попался… — не без сарказма подумал Евгений Павлович, выходя из магазина. — Как бы не спился…»
9. Мышеловка
В диспетчерской никого не было. Только за окошком сидела уже знакомая Евгению Павловичу девица.
— Ну, наконец-то! Вы сегодня последний! — встретила она его. — На вас персональный запрос! Снова в Зеленодольск! Чем-то вы им там приглянулись. — Девица засмеялась.
— На кого-нибудь еще был персональный? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Нет, только вам такая честь! Распишитесь вот здесь! — Девица ткнула пальцем в регистрационную книгу. — Ну, все! А то уж не знала, что и делать!
Евгений Павлович подошел к Илье. Тот сидел в машине, уткнувшись в книгу, и молча, шевелил губами. «Язык что ли учит?» — предположил Евгений Павлович, а вслух произнес:
— Опять в Зеленодольск! На нас специальный запрос! Как тебе это нравится?
— Персональный? Абсолютно не нравится! — откликнулся Илья. — Может, не поедем?
— Надо ехать! — помолчав, ответил Евгений Павлович. — А то припишут невыполнение приказа…
— Да плевать нам на них! — раздраженно ответил Илья. — Нет, я не поеду! С моей стороны это было бы просто форменной глупостью!
— Это твое дело! Я еду! — окончательно решил Евгений Павлович.
— Неужели надо лезть на рожон? Ведь нечистое же дело, пойми ты, наконец! — разозлился Илья. — Тебе нравится дразнить судьбу? Может быть, ты без этого не можешь?
— Не волнуйся! Все будет в порядке!
— Ты поступаешь нехорошо! Знаешь, что я не могу тебя бросить одного… Ладно, черт с ним! Поехали! — Илья включил зажигание. — Но учти, я тебя предупреждал! — И уже как бы про себя добавил: — Мне не повезло… Я сразу почувствовал, как тебя первый раз увидел…
Краснолицый капитан встретил их с преувеличенной радостью. Тепло пожал им руки. Слегка пожурил:
— Опаздываем, друзья! Опаздываем!
— Мы тебе не нанимались! — тихо огрызнулся Илья.
Капитан сделал вид, что не расслышал.
— Снова поедете охранять аукцион! Люди вы опытные! Встанете, как тогда, у задних ворот! — бодро проговорил он.
— Снова аукцион?! — не смог скрыть изумления Евгений Павлович. — Вы не шутите? С тем никак не развяжемся!
— Им одного мало! — прокомментировал Илья. — Им необходимо все повторить! Для следственного эксперимента!
— На этот раз мы приняли все меры безопасности! — успокоил их капитан.
— Если что, я его придушу! — пообещал на улице Илья.
— Я сам его придушу! — откликнулся Евгений Павлович.
Они объехали выставочный зал. Неподалеку от центрального входа сиротливо висела афиша, оповещающая об аукционе легковых автомобилей, и что проводит его экологическое общество. На улице не было ни души.
— Населению вполне хватило, в отличие от нас, одного урока! — мрачно произнес Илья. — Предлагаю поехать в пивнушку, видел тут по дороге, и там пересидеть. Вдруг там и пиво есть?
— Он только этого и ждет, — ответил Евгений Павлович.
— Как хочешь!
Они въехали во двор напротив задних ворот выставочного зала.
— Какой узкий дворик! Тогда я этого не заметил… — подавленно произнес Илья. — В прошлый раз так стояла машина?
— Именно так… Настоящая мышеловка, — согласился Евгений Павлович, осматривая каменный мешок.
— На всякий случай я кое-что приготовил! — сказал Илья и достал из-под сиденья огромную, дореволюционного вида гранату и с удовольствием подбросил ее в руке. — Вещь!
— Солидная штука! Откуда звук? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Обменял на глушитель… На черном рынке.
— Там что, торгуют оружием?
— Там всем торгуют, и все меняют, — снисходительно объяснил Илья.
Неожиданно показалась мусороуборочная машина. Она быстро выгрузила у входа во двор два больших бака.
— Эй! Куда ставишь?! — заорал водителю Илья. — А ну, убери сейчас же! Кому говорят!
Шофер, не обращая на него никакого внимания, прыгнул в кабину и уехал.
— Заперли! — возбужденно сказал Илья. — Пошли побыстрей! Оттащим!
Они подбежали к бакам. Те доверху были наполнены мусором.
— В нашем распоряжении максимум минут пять! — облизнул пересохшие губы Евгений Павлович.
— Надо вытолкнуть их на улицу! — крикнул Илья.
Но это им сделать не удалось. Мешала узкая, но глубокая канавка в асфальте, тянувшаяся вдоль всего выхода со двора.
— Поволокли внутрь! Быстрей! Иначе не выскочим со двора! — предложил Евгений Павлович.
С большим трудом они сдвинули один из баков с места. Колесики снизу не крутились. Пыхтя и изо всех сил упираясь руками и ногами, они дотащили бак до середины двора. Снова загудела мусороуборочная машина.
— Эй! А ну, убирай… — не успел прокричать Илья.
Машина встала боком. Из кабины раздался плотный пулеметный огонь.
Илья прыгнул вбок, упал на землю и перекатился за мусорный бак. Евгений Павлович тоже бросился на землю и подполз к Илье. Пули стучали по баку, били по стене дома.
— Хорошо, что с мусором! — прокричал в запале Илья, достал из-за пазухи гранату, выдернул чеку и навесным броском отправил ее за мусорный бак в направлении стреляющего. Но взрыва не последовало.
— Бракованная!..……………!
— Ну, капитанишка!..……………………………..![1]
Евгений Павлович держал в руках автомат, но высунуться не было никакой возможности. На мгновение огонь прекратился, стукнула дверца машины. Евгений Павлович осторожно выглянул, но вынужден был снова спрятаться. Застучал пулемет.
Неожиданно сверху просвистел черный предмет. И выстрелы смолкли. Евгений Павлович немного подождал и высунул голову. И вовремя! К лежащему без движения пулеметчику спешили его дружки, Евгений Павлович дал по ним очередь, но промахнулся. Дрожали руки, дружки сразу бросились со двора. Илья сделал вдогонку им несколько выстрелов, но тоже мимо. Евгений Павлович подбежал к пулеметчику. Рядом с ним лежал, разбитый цветочный горшок. Он угодил ему точно в голову. Евгений Павлович поглядел наверх. Но окна дома были темны.
— У него не только феноменальное зрение, но и твердая рука! — констатировал Илья и низко поклонился.
Евгений Павлович взял пулемет и понес его к «Запорожцу». Автомобильчик слегка пострадал. Цепочка пулевых дырок тянулась вдоль всего кузова.
— Слава богу! Хоть бензобак цел! — сказал подошедший Илья.
Они сели в машину и поехали к выходу. Дорогу перегораживала мусорка. Илья вышел из машины, сел в мусорку и отогнал ее немного в сторону.
На полной скорости они подкатили к милиции и ворвались в кабинет начальника.
— Почему покинули боевой пост?! — заорал на них капитан.
Евгений Павлович закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.
— Тише, голубь!
— Разреши я! У меня уже билет в кармане! — попросил Илья и неожиданно отвесил капитану звонкую оплеуху.
— Да ты, да как ты смел! — заорал капитан и стал лапать кобуру. Но, получив вторую оплеуху, отлетел к стене.
Евгений Павлович выхватил из кармана «бульдожку» и приставил револьвер ко лбу капитана:
— Ну, полицейское отродье! Призывай всех святых и молись за упокой души!
— Я не причем! Ей богу, я не виноват! Мне приказали! — он встал на колени и прижал руки к груди.
— Тебе повезло, мразь ты эдакая! — Илья плюнул на него сверху. — Бери бумагу! Пиши все, как было!
— Я не могу! Они меня тогда прикончат! — запричитал капитан.
— Пиши или прикончу тебя сейчас я, — спокойно произнес Евгений Павлович, и это подействовало.
Капитан уселся за стол. Немного подумал, подняв вверх глаза, что-то пробормотал и быстро, безостановочно стал писать.
Исписав две страницы мелким убористым почерком, он протянул листы Евгению Павловичу и торжественно заявил:
— Все, как на духу!
Евгений Павлович аккуратно сложил написанное и сунул в карман.
— Не вздумай дурить! — предупредил он напоследок капитана. — Иначе бумагам будет дан ход!
10. Лавочка закрывается
Двери школы были открыты настежь. Евгений Павлович вошел. Где-то наверху ветер хлопал незакрытой оконной рамой. Вокруг никого не было. На полу лежали рваные служебные бланки, учетные карточки. «Противник неожиданно прорвал оборону северо-западнее чего-то там. Штаб пришлось срочно эвакуировать… Тут уж не до жиру… — подумал он. — Хотелось бы все же сдать штатное оружие, оставив себе лишь именное…» Евгений Павлович поднялся на второй этаж, подошел к кабинету, в котором не так давно его принимал майор. С улыбкой воспоминания отворил дверь. За столом, низко опустив голову на сложенные руки, сидел… майор.
— Здравия желаю! — шутливо произнес Евгений Павлович.
Майор медленно поднял голову. Вгляделся в вошедшего и серьезно сказал:
— Добрый день, Евгений Павлович!
Не торопясь, поднялся, вышел из-за стола, подошел к Евгению Павловичу и сильно, с чувством пожал ему руку. Он был в кителе и брюках-галифе, заправленных в отливающие ярким глянцем сапоги. Погоны были аккуратно спороты, на груди не было ни одного знака отличия. Фуражка, лежащая ровно, сбоку на столе, тульей кверху, была без кокарды.
— Сборный пункт расформирован, — предупреждая вопросы, объяснил майор. — В связи с уменьшением численного состава армии, я подведен под сокращение… — и задумавшись, продолжать дальше или нет, с трудом закончил: — за допущенные ошибки… в решении кадрового вопроса при формировании ополчения.
— Какого ополчения? — не смог не уточнить Евгений Павлович.
— Мы вас так называли… между собой, — ответил майор. — Денежное содержание выплачено полностью, — неожиданно добавил он. Лицо его было выбрито до синевы, голубые блестящие глаза смотрели излишне фиксировано и напряженно.
— Странно… В этом есть какая-то несправедливость, — уже догадываясь, в чем дело, решил поддержать морально майора Евгений Павлович.
— Никакой несправедливости, — не принял тот сочувствия. — Я действительно пропустил несколько человек. В том числе, и вашу парочку. Это моя вина!
— Неужели за такие пустяки могут выгнать из армии? — искренне возмутился Евгений Павлович. — А старые заслуги?
— Это не пустяки! Это грубейшая ошибка! — возразил майор. — За это действительно надо гнать в шею!
— Может быть теперь на Дон, к Каледину? — предложил Евгений Павлович.
— Зачем на Дон? Уже есть предложения… С моим опытом практической работы… Организовывать отряды… Может, не надо было вам об этом говорить? — вяло спохватился майор. — Хотя, вы у меня по-прежнему вызываете доверие! — объяснил он свою откровенность. — Даже не пойму почему? А ведь не должны!
— Это на уровне подсознания, — объяснил Евгений Павлович.
— Возможно… — согласился майор. — Эх, жаль, словаря под рукой нет! — на мгновение оживился он. — Все собирался посмотреть на букву «Ф», да так и не успел!
— Ф — это Фрейд? — уточнил, немного подумав, Евгений Павлович.
— Приятно иметь дело с умным человеком! — похвалил его майор.
— А куда же оружие? Автомобиль? — спросил Евгений Павлович.
— На центральный сборный пункт сдадите! По окончанию сборов! Разве все уже закончилось?
— Закончилось, не закончилось! Но нам уже надоело!
— Вас могут расстрелять… Вывести в коридор и расстрелять, — тихо предупредил майор. — Если, конечно, успеют ввести особое положение. Надоело, — повторил он с видимым удовольствием. — А приказ? Эх, вы, штафирки! Думаете, нам не надоело?
— Ладно, пойду, — решил завершить беседу Евгений Павлович.
— С оружием не шутите! А то возбудят уголовное дело, трибунал и могут расстрелять… Вывести в коридор и расстрелять! — снова предупредил он. — Вы это все, конечно, знаете. Но не мешает напомнить!
— Это вас могут расстрелять, — решил немного осадить майора Евгений Павлович. — За такой грубый промах в кадровом вопросе!
— Могут, — охотно согласился майор.
— Это вам еще повезло! Можно сказать, легко отделались! Небось, еще и пенсию хорошую назначат!
— Легко отделался и должны назначить, — подтвердил майор.
— Счастливо оставаться! — попрощался Евгений Павлович.
— Пока! — ответил майор.
«Слабость стены в том, что она биологическая. Бетонную-то башкой не прошибешь!» — философски подрезюмировал происшедшее Евгений Павлович, идя на станцию. Слева показался длинный ряд кооперативных гаражей. Смеркалось. «Сейчас все замки перетрясу!» — решил он дать выход скопившейся энергии, но выполнить свое хулиганское намерение не смог. У одного бокса, посередке, стояла крытая, довольно мощная, грузовая машина. Из нее два человека выгружали ящики и быстро затаскивали их в гараж. Евгений Павлович притаился за углом. Фигуры разгружающих показались ему знакомыми. Это были оружейник и попутчик по учебному ориентированию. Вскоре машина уехала. Евгений Павлович еще немного подождал, потом крадучись подошел к гаражу. На всякий случай подергал замок. К его удивлению он оказался не заперт. В этом Евгению Павловичу почудился какой-то подвох. Сжав в кармане рукоятку бульдога и задержав дыхание, он резко дернул ворота, чуть не вывихнув себе руку. Они, тихо скрипнув, отворились. Внутри никого не было. Глаза быстро привыкли к темноте. Слева у стены были аккуратно сложены деревянные ящики. Евгений Павлович отодрал у одного сверху несколько планок. В ящике были мины. «Кажется, противопехотные… — неуверенно предположил он. — Замок не закрыт… Возможно, барахлит или же в спешке забыли… Не исключено, что должны еще приехать. А, в общем, типичная халатность и самонадеянность. Как в капле воды отразились все пороки нашей системы!» — обобщил он, укоризненно покачав головой. Ящиков было десять. Евгений Павлович вышел, осторожно прикрыв за собой ворота гаража.
Неожиданно откуда-то сверху спрыгнул уже знакомый Евгению Павловичу молоденький сторож.
— Кто? Что? — на сей раз грозно заорал он.
— Спокойно! — снова одернул его Евгений Павлович. — Спецназ! Не узнаешь?
— Узнаю, — признал сторож Евгения Павловича. — Но один спецназ уже выгрузился… — засомневался он.