– Только его мне сейчас не хватало!
Саша обернулся и увидел взволнованного Богдана, идущего прямо к ним. Его походка была летящей. Гигантские шаги казались немного смешными. Сильные руки едва качались при ходьбе. На лице читалась то ли зависть, то ли обида. Разобрать издалека было трудно, но в одном Саша был абсолютно уверен. Подходя всё ближе и ближе, Богдан принялся хрустеть костяшками своих пальцев, а это означало лишь одно – он определённо зол. Он остановился в двух шагах от Саши, и вот вся троица вновь оказалась в сборе.
– В туалет значит? Ну-ну! – Кинул Богдан в лицо Саше.
– И тебе привет! – Выдала Агата.
– О чём болтаете? – Богдан был явно раздражён и казалось, что страсти накалились до предела.
– А тебе не кажется, что это тебя не касается?
– Да ну? – Обеими руками Богдан толкнул Сашу в сторону стены, и оба они были готовы разорвать друг друга.
– Хватит! – Закричала Агата, – Вы вообще понимаете, что за все эти разборки меня могут отстранить от работы?
– Прости, но если ты не можешь сказать хоть, что-то, то это придётся делать нам.
– Что? Что я должна сказать?
– Скажи этому лицемеру, чтобы не приставал к тебе со своими расспросами! – Богдан мысленно обнимал Агату и закрывал её своей широкой спиной от всех ненастий. – Он ведь наверняка задавал тебе кучу лишних вопросов.
–Уж тебя то это не касается!
Странно, что ежедневно в нашем мире количество девушек, жаждущих толпу поклонников, возрастает. И как люди только жили в средневековье?! Лицезреть как на дуэли прощается с жизнью один из слепо влюблённых дуэлянтов, всегда сложно. Казалось, что в этот момент Агата чувствует себя по-настоящему неловко. Несомненно, она, как и все проклинала тот день, когда впервые познакомилась с этими парнями.
– Пожалуйста, хватит! Вы оба для меня, что-то значите. Есть вещи поважнее дурацких чувств.
– Дурацких? – Саша смотрел на неё, как на предателя, – Это всё, что ты можешь сказать?
– Хорошо, я помогу вам! Я клянусь, что сделаю всё, что будет в моих силах, только пожалуйста, исчезните оба!
Её глаза наполнились слезами. Она развернулась и бросилась бежать так, словно за ней вот-вот погонятся дикие звери. Парни кричали ей вслед, но она даже не собиралась оборачиваться. Женские выходки порой такие странные, но именно за это мужчины так сильно любят женщин.
– Доволен? – Заорал Богдан, – Мы запутались ещё больше.
– Может быть, зато она обещала нам помочь…Как бы то ни было, нам нужно выбираться отсюда всем вместе. Давай оба проявим уважение к Феликсу и закроем эту тему. – Саша протянул свою ладонь.
– Я делаю это лишь из уважения к Феликсу. – Богдан с презреньем глянул на вытянутую руку, а свои собственные сунул поглубже в карманы и направился обратно в столовую.
– Что ж, будем считать тему закрытый. – Сказал Саша сам себе и пошёл следом.
Вернувшись обратно в столовую, парни заняли свои прежние места. Смотрящие кинули на них неодобрительный взгляд, но вскоре вновь растворились в толпе. В гигантском помещении впервые творился такой хаос. В толпе людей, объединённых общим «делом», внезапно показался Станкевич. Его лицо уже давно не казалось таким приветливым, как раньше. Он явно был обеспокоен сложившейся ситуацией в лаборатории. Удивительно, но никто из спортсменов не смотрел на него. Все продолжали пить, есть и разговаривать между собой. Наивные трусы полагали, что временное затишье будет продолжаться вечно. Томаш пробирался сквозь толпу, устремив свой решительный взгляд на конкретный стол. Там его с нетерпением ждали, мечтая высказать всё то, что о нём думают и разорвать ему глотку хотя бы за то, что Феликса больше нет, именно по его вине. Дойдя до нужного стола, он демонстративно присел на стул и вальяжно перекинул ногу на ногу. Казалось, что от собственной злости, парней начинает выворачивать.
– Приятного аппетита, друзья!
– Друзья? Х-ах, какая наглость! – Возмутился Андрей, сдерживая свою агрессию.
– Вкусно? – Томаш обратился к Богдану и устремил свой взгляд на сладкий эклер в его руках.
Его ироничная улыбка ясно давала понять, что некоторые зубы во рту, явно мешают ему жить. Хотелось бы выбить парочку, да вот охрана с ружьём наверняка будет против. Прервав своё жевание, Богдан выплюнул шоколадный эклер прямо на стол. Сладковатая кашица тут же прилипла к его поверхности.
– Дома готовят лучше!
– Домой вы попадёте ещё не скоро, поэтому пережёвывай тщательнее. – Он хлопнул Богдана по спине, словно старого приятеля, и кинул резкий взгляд на Яшу. – Как поживаешь, Яков?
– Я? – Испуганно спросил он, но быстро сообразил сделать строгое лицо, – А как я могу поживать в этом адском месте?
– Ну, хватит этого цирка! – Со звоном Саша отодвинул свой стул, вскочил на ноги и со всей силы ударил кулаком по столу. В его глазах, наливавшихся кровью, было видно рьяное желание придушить подонка, сидящего рядом. Один из смотрящих, стоявших вблизи них, подбежал к Станкевичу, но тот показал ему какой-то жест и смотрящий отошёл. Станкевич продолжал держать на лице ироничную маску.
–Не надо нервничать, я ведь могу поговорить с Яковом и без вашего присутствия.
– Братан, остынь, он прав! – Андрей дёрнул Сашу за рукав его трикотажного батника и тот нехотя сел обратно.
– Что Вам от меня нужно? – Поинтересовался Яша.
– Видишь-ли, друг мой, в лаборатории творится чёрт знает, что, а процесс нашей деятельности должен продолжаться. Я хочу известить тебя о том, что завтра тебя ожидает сложный день.
– В каком ещё смысле?
– Вчера из летнего отпуска вернулся наш старый коллега доктор Возняк, являющийся кандидатом биологических наук и лучшим химиком Варшавы. Он не стал откладывать свою работу в дальний ящик, поэтому завтра же он готов приступить к так называемой операции по изменению строения твоей ДНК.
– ЧТО? – Хором воскликнули парни.
– Какого чёрта? Что ещё за операция?
– Тихо-тихо, не стоит так кричать, тебя ведь ещё не оперируют! – Томаш засмеялся во весь голос, – Ладно, прости, профессиональный юмор. На самом деле, данная операция– всего лишь инъекция, введение специальных геномов.
– Зачем вы вообще собираетесь изменять мою ДНК?
– Доктор Возняк удалит некоторые гены, отвечающие за процесс старения и введёт тебе специальные препараты, позволяющие чувствовать себя более активным. Мы полагаем, что это позволит тебе продлить естественную молодость, что очень на руку универсальному солдату.
– То есть вы даже не уверены в том, что это сработает?
– Уверенность – ещё не гарантия!
– А я если он откажется? – Встрял в разговор Богдан.
– Мне жаль, что среди вас есть те, кто до сих пор не понял насколько серьёзным является наше сотрудничество. – Станкевич встал из-за стола, полагая, что на этом разговор окончен, – Я предупредил тебя, Яков, а остальное меня не волнует.
– У меня лишь один вопрос! – Тихо произнёс Яша, глядя в одну точку.
– Пожалуйста…
– Почему именно я?
– Ты не один, кого завтра ожидает операция. Сейчас я извещу ещё шестерых парней. В ваших медицинских карточках сказано о том, что вы никогда не страдали клеточными болезнями в виде аллергий, а наши осмотры и вовсе показали, что вы не склонны к наследственным заболеваниям. Это позволяет нам работать именно с вашими генами.
– А какие последствия могут быть у этой инъекции?
– Узнаем! Надеюсь, они будут положительными. – Томаш подмигнул правым глазом и направился к соседнему столу.
– Яшка, мы что-нибудь придумаем! – Дёргал его Саша, – Слышишь?!
Но казалось, что тот уже не слышал ничего, кроме слов, сказанных Станкевичем. С каждым днём жизнь в лаборатории становилась всё хуже и хуже, и вот теперь, было наконец понятно, что никому из спортсменов не удастся избежать опытов над собой. Яша закрыл своё лицо руками и испустил тяжёлый вздох. Нет ничего страшнее, чем столкнуться с безысходностью, о которой так часто пишут в книгах.
Всё оставшееся время, парни провели в своей комнате, которая стала для них и крепостью, и тюрьмой. Сейчас здесь было особенно тяжело находиться, ведь всё вокруг напоминало о том, что ещё совсем недавно их было пятеро. Каждая мысль была окутана страхом и болью, способной душить по ночам. Парни молчали, лёжа на своих кроватях. Они понимали, что давно уже научились общаться ментально и каждая их идея, сигналом поступала в остальные головы. Казалось, что сейчас все они думают о безвыходном положении Яшки. О чём он думал? Наверное, в его собственной голове крутились воспоминания прежней жизни, к которой, казалось, он никогда уже не сможет вернуться. Хотелось верить, что однажды утром он проснётся от звуков летней природы, откроет глаза и увидит перед собой открытое окно из которого льёт солнечный свет, проведёт по своему лицу тыльной стороной ладони и осознает, что всё это был всего лишь страшный сон. К вечеру, тишину сменили разговоры, от которых уже давным-давно было тошно.
– Не бойся, дружище, впереди ещё целая ночь! Мы обязательно, что-нибудь придумаем. – Грозился Саша.
Его словам, конечно же, хотелось верить, однако, что-то внутри, упорно не давало это сделать. Яша был бледным и неподвижным. Он вздрагивал всем своим телом от одной лишь мысли о завтрашнем дне.
– И что же мы придумаем? Сбежим через выход, о которым мы не знаем?
– Кстати о выходе! – Перебил Богдан, – Дверь до сих пор открыта, и пока никто не забил тревогу, нам нужно валить.
– Х-ах! Ты издеваешься? Ты взломал систему ещё пару дней назад, но мы до сих пор сидим тут. – Бормотал Яша.
– На то были свои причины. Феликс умер…И, – Он помедлил, – Вы сами всё прекрасно знаете.
– Феликс хотел бы, чтобы мы наконец-то выбрались отсюда. – С тоской произнёс Андрей.
– И что, думаете мы сбежим за одну ночь? – Продолжал свои возмущения Яша, – Я не хочу ждать до завтра! Я не смогу смиренно стерпеть опыты над собственным организмом.
– Эй, успокойся! – Саша опустил свою руку на Яшкино плечо, а второй, поглаживал воздух вокруг, как-бы пытаясь успокоить друга. – Всё будет хорошо!
– Что хорошего? Я НЕ ХОЧУ МУЧИТЬСЯ! – Орал он, – Чёрт, я слишком молод, слишком честен и невинен для того, чтобы быть подопытным. Вы меня понимаете?
– Не бойся, мы же рядом.
– А толку? – Яша стал брыкаться, как маленький ребёнок, на его глазах выступали слёзы. Страх, злость и раздражение изменили его в два счёта.
– Прекрати! – Рявкнул вдруг Богдан. – Мы все боимся, но что изменится от того, что ты будешь плакать? Феликс бы громко над тобой смеялся, увидев, как ты бессовестно теряешь своё мужество. Ты же сильный, Яшка, я знаю! В конце концов, тебя не убивать завтра будут!
– Он прав, – Поддержал Андрей, – Ты ещё вспомнишь в старости, как маячил здесь по комнате в истерике.
– Это не истерика, а, впрочем, думайте, как хотите. – Он отмахнулся рукой и стал карябать руками прыщи на своём веснушчатом лице.
– Ты ведь знаешь, Яшка, что мы переживаем не меньше тебя, но не стоит так рьяно бить в себя в грудь, мол «всё пропало».
– Саш, оставь эти томные речи для Агаты, а мне уже ничем не поможешь. – Яша закрыл лицо руками и сел прямо на пол.
–Дурак ты, Яшка, ой, дурак!
– Может тебе водички? – Предложил Андрей.
– Нет, спасибо, пойду в туалет, умоюсь.
– Пойти с тобой?
– Спасибо, я сам. – Его голос дрогнул. Он медленно встал с пола и стал переставлять свои ноги в сторону двери.
Дёрнув ручку со всей злости, он широко распахнул дверь, за которой скрывался ещё один сюрприз. На пороге стояла Агата и дрожащими руками держала чемоданчик с медицинскими инструментами. Увидев обессиленного Яшу, она тут же принялась расспрашивать, что с ним случилось.
–Ты выглядишь больным. Скажи, тебе плохо?
– Ой, надо же! – Иронизировал он, – Откуда вы все черпаете своё лицемерие? Что вам ещё от меня нужно?
– Прости, но я пришла вовсе не к тебе.
– А к кому же?
– К Саше…– Вдруг, сама того не понимая, она произнесла это имя.
– Хм, и на этом спасибо! Ладно ребят, я скоро вернусь. – Крикнул он друзьям и поспешно вышел из комнаты.
Ребята наблюдали эту картину, и в каждом из них пробуждалось какое-то непонятное чувство, несвойственное им раньше. Андрею казалось, что этот визит каким-то образом повлияет на их дальнейшую судьбу, но может быть это вовсе никакое не предчувствие, а банальный самообман. Богдан же понимал, как внутри него сжалась каждая клеточка тела. Агата пришла к Саше?! Что же, теперь нет смысла докучать её вопросами о том, кто ей по-настоящему нужен. Но как себя повести? Устроить показательное выступление или наоборот проигнорировать всё то, что произошло? Богдан метнул искры в сторону Саши, сглотнул слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло и молча удалился в конец комнаты. В Саше пробудилось всё то, что он так упорно пытался подавить. На лице появилась лёгкая улыбка, от которой сошла бы с ума любая девчонка. Он подошёл к Агате настолько близко, насколько это возможно. Были слышны удары её сердца. Она вошла в комнату и прикрыла за собой дверь для того, чтобы не вызывать никаких подозрений у смотрящих, стоящих неподалёку. В руках у неё был какой-то листок, согнутый в четыре раза.
– Вот! – Только и сумела она сказать, и протянула ему листок.
– Что это?
– План эвакуации.
– Ты шутишь?
– Разве похоже на то, что я шучу? – Его недоверие явно её обидело. – Я еле выкрала его, а откуда – лучше не спрашивать. Это всё, чем я могу вам помочь. Если изучите строение подземной лаборатории, то наверняка сможете понять где здесь выход.
Парни были обескуражены. Ещё вчера Агата казалось редкостной стервой, манипулирующей людьми, а уже сегодня она – свой человек.
– Агата, милая, ты действительно рисковала ради нас?
– В некотором роде… Я не знаю, что вы будете делать дальше и поможет ли вам план эвакуации, но в остальном я бессильна. Дело ваше – хотите бегите, но вряд ли вам удастся это сделать.
– Дверь! Богдан смог…
– Тс! – Крикнул Богдан, – Я попробую открыть главную дверь. – С недоверием сказал он.
– Как знаете…Я никому не расскажу об этом, надеюсь теперь вы оставите меня в покое.
В этот момент Андрей подбежал к ним и радостно похлопал Сашу по плечу.
– Чувак, я знал, знал! Я чувствовал, что мы уже совсем близко к освобождению. – Он радостно вопил во весь голос, но Саша лишь опустил свои глаза.
– Осталось лишь понять, что с этим делать дальше. Спасибо тебе, Агата!
Он посмотрел на неё с теплотой и любовью, представив, что теперь между ними есть нечто большее, чем раньше. Агата лишь молча улыбнулась в ответ.
ГЛАВА IX
НЕ СДАВАЙСЯ!
Общественный туалет никогда не является достоянием, и говорить о нём, впрочем, как и о любом другом туалете, просто не этично. В туалетной комнате подземной лаборатории, предназначенной для спортсменов, всегда стоял неприятный запах. Просторное помещение с четырьмя кабинками было довольно чистым, но свежего воздуха в нём совсем не было. Здесь каждый раз стояла непереносимая духота, но и к ней можно было привыкнуть. Стены и пол были покрыты светло-коричневым кафелем. Освещение было ярким и слегка голубоватым. Всякий раз, любой входящий сюда человек, невольно рассматривал своё отражение в гигантском зеркале. Оно занимало почти половину стены и отображало всё более, чем реалистично, без всяких искажений. Яша дождался пока в туалете никого не будет. Двое парней, чьи имена он едва помнил, вышли из туалета даже не помыв свои руки. Они спешили обратно в комнату, поэтому едва кивнули Яше в знак приветствия. За дверью туалета, буквально в паре метров, стоял смотрящий. Он не любил, когда кто-нибудь подолгу засиживался на унитазе, поэтому имел дурацкую привычку вламываться в чужие кабинки без предупреждения. Яша словно не знал всего этого. Он неспешно подошёл к раковине, повернул кран и стал наблюдать за тем, как беспечно струится вода. Она была чистой и прозрачной, без единого намёка на ржавчину. Яша склонялся всё ниже и ниже над раковиной. Брызги летели во все стороны, но этот фонтан ему даже нравился. Вперемешку со слезами, Яша вытирал со своего лица капельки воды бумажным полотенцем. Ему по-настоящему хотелось кричать, но даже животный крик не сумел бы облегчить его страдания. Сердцебиение участилось, дыхание стало тяжёлым и громким. Он тщательно осматривал помещение, словно пытаясь, что-то найти. Его взор проникал в каждый уголок, в каждую щель туалета. Яша проводил своими руками по холодным стенам. Гладил их и шептал еврейские молитвы. Кто бы мог подумать, что этот парень с чистейшей душой окажется таким беспомощным. Яша подолгу держал свои глаза закрытыми, а когда открывал, тотчас же смотрел на светлый кафель, зеркало или водосточную трубу средней толщины. Она не давала покоя ни ему, ни его глазам, ни его мыслям. Голова раскалывалась от боли. Слишком много нервов было потрачено впустую. Сначала хотелось жить, молиться за родственников, надеяться на то, что они ещё не спохватились, но с каждым днём надежда и вера умирали, постепенно забирая с собой кусочек души и желание бороться дальше. Яша расстегнул ремень своих джинсов, снял его и скинул на пол. Его джинсы вот-вот должны были упасть, но вместо них упал он сам. Расстелившись пластом на полу, он ругал себя за свою жизнь, за свой путь и за свою слабость. Как бы хотелось поговорить сейчас с кем-то из близких, выплакаться обо всём том, что навалилось на него. Яша был готов поговорить даже с кем-то из друзей, но на этот раз, они вряд ли бы его поняли. И тогда он решил поговорить со всеми сразу, оставляя частику себя на гигантском зеркале. Он поднялся на ноги, схватил забытый кем-то тюбик с зубной пастой, и принялся выдавливать её на отражающую поверхность, оставляя на ней свои собственные мысли.