Емельянова Светлана Васильевна
Белоснежка в трауре полная версия
Емельянова С. - "Белоснежка в трауре".
Я ещё издали заприметила эту нелепую маленькую фигурку в белом. Она металась по проезжей части, среди грязных автомобилей, нагло сигналящих ей на все лады. Весенняя слякоть придавала нелепости картине. Я дала по тормозам, плавно вывернула на обочину, и уставилась на девицу, бешено кидающуюся на огромный "Геленваген".
"Сумасшедшая! - пронеслось у меня в голове. - Нет, пьяная", - поспорил со мной внутренний голос.
Я заглушила двигатель и выбралась из машины. Надо идти выручать бестолковку, а то сейчас заметут либо в психушку, либо в "обезьянник". Я, как дурочка, поскакала на проезжую часть, и теперь уже сигналили мне. Краем глаза я заметила, что из остановившегося "Мерседеса", важно переливающегося серебристыми сытыми боками, вылезает огромный бритый бугай с красной мордой.
"Дело плохо", - подумала я и в несколько прыжков добралась до чумазой уже "Белоснежки". Обняв её за талию, я постаралась отвести её в сторону, но не тут-то было! Она с молниеносной скоростью повернула ко мне своё чумазое перекошенное лицо и с чувством прокричала:
- Убей меня!
"Психическая, - вяло подумала я, - это плохо. "Пьяница проспится, дурак - никогда", - вспомнилась мне крылатая поговорка!
Девица посмотрела на меня диким взглядом, поняла, что убивать её я не собираюсь, и кинулась дальше таранить своим маленьким щуплым тельцем огромные четырёхколёсные машины. Она кричала, требуя задавить её на месте, переехать, растоптать. Чтобы её больше не было на этом свете. Такого я ещё в жизни не видала. Самым странным и абсурдным в этой ситуации было то, что девушка была одета в свадебное платье. Фаты, естественно, на голове уже не было, да и немудрено. Невеста вертелась, как вошь на гребешке, пытаясь броситься под очередной автомобиль. Светлые волосы растрепались и свисали уже нечёсаными неопрятными прядями, платье было грязным, весь подол оборван. Не совсем чистыми пальцами с остатками дорогого маникюра, она цеплялась за капоты машин, рыдая от бессилия. За несколько секунд я охватила взглядом всю эту картину и приняла решение, как буду действовать дальше. Я решительным шагом подошла к сумасшедшей и, перехватив её поперёк туловища, взвалила себе на плечо. Только не удивляйтесь и не смейтесь. Я понятия не имею, откуда у меня взялись силы, только бритый бугай уже был на подходе, и я, почти что из под его носа, утащила эту психическую. А она от неожиданности замерла, видимо, соображая, выгоден ли для неё такой поворот событий. Потом решив, что её тащат, чтобы убить, она прокричала:
- Убей меня! Я не хочу больше ничего видеть и чувствовать!
Затем, обмякла у меня на плече, повиснув тряпичной куклой. Я доволокла её до своей машины под удивлённые взгляды водителей-мужчин. Так и хочется это "мужчины" написать с восклицательным знаком, чтобы передать всю комичность ситуации. Маленькая хрупкая женщина на глазах у здоровых мужиков тащит ненормальную девчонку, и никто из них не поможет! Забросив девицу на заднее сиденье, я ей строго приказала сидеть и не рыпаться, мол, везу убивать, так что радуйся. Она немигающим взглядом смотрела на меня, видимо, переваривая услышанное. Потом вдруг повалилась ничком на сиденье и закрыла глаза. Я поняла, что бузить она больше не будет, поэтому спокойно обошла машину и уселась на водительское сиденье. Руки у меня тряслись. Я едва смогла завести двигатель и тронуться в путь. Пробка постепенно рассосалась, и мы спокойно покатили по проспекту. Я просто поверить не могла, что я это сделала. Как мне удалось дотащить это хоть и тщедушное, но тяжеловатое для меня существо, до машины. Нет, конечно, физически я была довольно сильна, ходила в тренажерный зал и имела отличную накачанную фигуру. Говорю это без лишней скромности, потому что это действительно так. Мне положено быть сильной и красивой. Профессия обязывает. Со своей работой я уже совсем стала игнорировать платья и юбки и перешла на очень удобные джинсы. Туфли тоже были с позором изгнаны из моего гардероба. Их превосходно заменила спортивная обувь, в частности, кроссовки. После истории с моим похищением я крепко задумалась о своей безопасности и начала посещать спортзал. Даже ходила на рукопашный бой, и у меня это неплохо получалось. А самое главное, что с такой физической подготовкой меня с радостью приняли в Службу спасателей. И теперь я помогаю людям, попавшим в беду. Экстренно помогаю, забыв про себя, то есть, жертвую. А что ещё остаётся? Меня бросили, как ненужную вещь. Взяли и выбросили вон из своей жизни два горячо любимых мной человека - мой муж и мой сын. Я так и не поняла до конца, чем же я так провинилась перед ними, что после моего возвращения практически с того света, они перестали со мной общаться. Как же мне тогда было плохо. Я точно так же, как эта девчонка, бросалась дома на стены, плача и ненавидя эту жизнь и этот жестокий мир. Я это пережила и она переживёт, что бы там у неё не случилось. Наверное, с женихом на свадьбе поцапались, вот и ударило в голову. Это пройдёт, ещё у Соломона на кольце написано было, что всё проходит.
Припарковавшись у своего подъезда, я вышла из машины. Белоснежка даже не пошевелилась. Я открыла заднюю дверь и попыталась выудить её наружу. Она отрешённо посмотрела мне прямо в глаза и внятно сказала:
- Я не хочу это видеть.
- И не будешь, - ответила я, успокаивающе гладя её по голове.
- Я не хочу ничего, я не хочу жить, - твердила она, вылезая из машины.
- И не надо! Никто и не заставляет. Только я тебе сейчас кое-что покажу, и ты после этого сама решишь, жить тебе или нет, о кей?
- О кей, - вяло согласилась чумазая невеста и, свесив голову, поплелась за мной в подъезд.
Я позвонила в семнадцатую квартиру, находившуюся на первом этаже, и через некоторое время дверь распахнулась. Белоснежка стояла, понурив голову. Её вообще не интересовало, куда и зачем мы пришли.
- Здравствуй, Таня, - поздоровался со мной хозяин квартиры и, аккуратно посторонившись, пропустил нас внутрь. Невеста, ничего не видя перед собой, прошла за мной след в след, как индеец, даже не обратив внимания на хозяина.
"Эх, и нелегко же будет вернуть её к жизни", - пронеслось у меня в голове.
- Чай будете? - спросил Никита, молодой обитатель квартиры.
- А наливай, Никитос, - весело проговорила я, хлопая парня по плечу. Он немного смутился от такого панибратства, но простил меня, понимая, что ситуация у нас нестандартная.
Так, вереницей, следуя друг за другом, мы потащились на кухню. Только на кухне наша новобрачная подняла на нас свои безумные голубые глаза. Меня она уже видела и без интереса мазнула по моему лицу взглядом. А вот Никита на какой-то коротенький миг вызвал у неё непонятную эмоцию. Я на это, честно говоря, и надеялась. Никита был в инвалидном кресле. Он вообще уникальный парень с огромной жаждой жизни. Врачи не давали ему ни единого шанса, а он выжил. Его несколько часов не могли достать из покорёженного автомобиля, пострадавшего в страшнейшей аварии. Ему было всего двадцать два, и он очень хотел жить. Его воля к жизни помогла ему не только выжить, но и вернуться к вполне полноценной жизни, хоть и в инвалидном кресле. Ему никто не помогал, он выкарабкался сам. Любимая девушка, узнав, что он практически не жилец, отказалась от него сразу после аварии и с тех пор больше не появлялась на его горизонте, родных у него не было. Я помогла ему обменять квартиру, чтобы он мог бывать на улице. Жил он в блочной девятиэтажке на шестом этаже с постоянно ломающимся лифтом, в который он, к тому же, самостоятельно не мог заехать. А наши жильцы с первого этажа давно искали обмен. Не нравилось им, что дверь в подъезде постоянно хлопает, да ещё им было холодно жить на первом этаже. Поэтому они с большой радостью поменялись на Никиткину квартиру, порешив, что никто никому не будет доплачивать, так как обмен практически равноценен. Никита жил в центре, хоть и в блочной девятиэтажке, а я жила на окраине города, но в новом доме, где цены на жильё были немного дешевле. Поэтому никто, вроде, не прогадал. Никита получил почти новую двушку на окраине города, где воздух свежее и подъезд оборудован специальными пандусами, а мои прежние соседи по подъезду очень хотели жить в центре и не хотели жить на первом этаже.
- Ты почему в кресле? - Белоснежка почти осмысленно посмотрела на Никиту, хриплым голосом задав свой вопрос.
- Ходить не могу, - спокойно глядя ей в глаза ответил парень.
- А я вот жить не хочу, - опять взялась за своё безумная невеста.
- Ну и зря, - ответил ей Никита, - ты ещё не знаешь, какая она, эта жизнь, а уже убежать от неё хочешь.
- Ошибаешься, - прошептала Белоснежка, - я сегодня так её узнала, жизнь эту, что как дальше жить и не знаю.
- Как тебя зовут? - спросил Никита, решив сменить тему.
- Алёна, будь она проклята, - непонятно ответила девушка. А я почему-то подумала, что она могла быть либо Беллой, либо Снежаной. В общем, ерунда какая-то на ум пришла. Ну не всегда же она в белом ходит, а Алёна, вполне современное женское имя.
- А вот и чай, - нарочито громко произнёс Никита, - девушки, присаживайтесь к столу, я сейчас.
Никита проворно налил в чашки кипяток, достал чай в пакетах, конфеты в красивой хрустальной вазочке, и с чувством выполненного долга подкатил своё инвалидное кресло к столу, расположившись между нами. Белоснежка, то есть, Алёна, опять отключилась от происходящего. Она сидела, не двигаясь, уставившись своими большими голубыми глазами в окно. А за окном светило яркое весеннее солнце. Просто красота. Только Белоснежку этот факт ещё больше расстроил, и она, отведя взгляд от окна, посмотрела на меня растерянно, будто мысленно спрашивая: "Почему?".
- Почему так? - спросила она уже вслух. Губы её тряслись, из глаз потекли два ручейка слёз, оставляя на лице грязные дорожки.
- Почему я живу, а его уже нет, а? И солнце есть, и всё вокруг не изменилось, а его нет! - последнюю фразу Белоснежка выкрикнула срывающимся каркающим голосом.
Мы с Никитой растерянно посмотрели друг на друга, не зная, как реагировать на слова девушки.
- Алёна, расскажи нам всё по порядку, спокойным, но твёрдым голосом произнесла я. Обычно так я разговаривала с потерпевшими на работе. Ведь основной моей функцией было разговорить человека, успокоить его. Я была в штате психологом, но в экстренных ситуациях наравне со всеми вытаскивала и спасала из завалов и покорёженных автомобилей потерпевших. Андрей был врачом, Коля водителем, ещё был командир нашей бригады и Костя. Но основная наша функция заключалась в одном, как можно быстрее вытащить человека из беды и доставить его туда, где ему окажут специализированную помощь. Случаи бывали разные. Сегодняшний я рассматривала, как часть своей работы.
- Я сегодня замуж выходила, - посмотрев на меня несчастными глазами, произнесла Алёна, - за Вовку.
И что было потом? - спокойным и ровным голосом спросила я, боясь спугнуть её откровенность.
- А потом Вадик пришёл прямо в ЗАГС и сказал, что если я не передумаю здесь и сейчас, он убьёт себя.
- Так и сказал? - не удержалась я.
- Так и сказал, - подтвердила Белоснежка. Слава богу, она не сбилась с повествования и продолжила:
- Он сказал, что любит меня и жить без меня не сможет. Ещё сказал, что без меня ему и жить-то незачем.
Алёна закрыла лицо маленькими грязными ладошками и горько разрыдалась.
- А Вадик, он кто? - осторожно поинтересовалась я.
- Мы с ним с детства дружили, - глухо проговорила Алёна, не отрывая рук от лица, - пожениться хотели, когда вырастем. В школе за одной партой десять лет, затем в институт один поступили, и вдруг я Вовку встретила.
Алёна зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Никита подъехал к ней поближе, подставив девушке своё худенькое, но надёжное плечо. Она с благодарностью приняла опору и, размазав слёзы по грязному лицу, наконец-то посмотрела на нас осмысленным взглядом.
- Понимаете, я влюбилась. Вовка, он такой необычный, он лучше всех! - Глаза девушки на мгновение засветились от счастья, но быстро вспомнив о том, что счастливой ей уже быть нельзя, она опять сникла.
- А Вовка как к тебе относится? - Осторожно поинтересовалась я.
- Вовка, он прекрасный! - Воскликнула девушка. - Он меня на руках носил, цветы постоянно покупал! - Алёна недоуменно посмотрела на наши вытянутые лица.
- Ну, правда! Вы что мне не верите?
- И где он сейчас, Вовка твой? - Аккуратно поинтересовалась я. Никита сидел молча, лишь иногда с уважением поглядывая в мою сторону. Смешно, конечно, временами я сама тряслась, как осиновый лист, боясь, что девушка в любой момент закроется и не станет с нами разговаривать. А мне надо было срочно узнать фамилию и координаты Вовки или кого-либо из родных Белоснежки.
- Не знаю, - с удивлением посмотрела на меня Алёна, - Вадик ушёл сразу после того, как нас объявили мужем и женой. Представляете, он всю церемонию выслушал, затем подошёл к нам и сказал: "Будьте же вы счастливы, если сможете, - а прозвучало это, будто он проклял нас. И ушёл. А через пять минут позвонил на сотовый. Он у мамы был, телефон мой. Она мне передала трубку, я ответила на звонок. Мы уже на улицу вышли, по машинам рассаживаться собирались. А там Вадик. Говорит так спокойно, посмотри, мол, на соседнюю девятиэтажку...
Девушку начал бить озноб, видимо в воспоминаниях мы подобрались к самому страшному и окончательному финалу. Я знала, что сейчас ни в коем случае нельзя успокаивать и поддерживать девушку, иначе начнётся истерика, не остановишь.
- Я посмотрела, - продолжила девушка, немного успокоившись, - а там, на крыше человек на краю стоит, а в трубку Вадик мне говорит: "Видишь меня? Я ещё живой, тёплый, а через мгновение меня уже не будет, поняла?". И смеётся прямо в трубку, страшно так. Он таким не был никогда. Я ему кричу, что не надо этого делать, а он взял и прыгнул. В трубке только такой оглушительный удар услышала и всё. Телефон, видно, тоже разбился.
- Что было дальше? Алёна, говори, - тихо, но настойчиво произнесла я.
- Суматоха началась, крики, визг, ужасно.
- А ты? - С нажимом спросила я.
Белоснежка посмотрела на меня удивлённо, будто сама хотела у меня спросить, а что же дальше-то было.
- Я? Я убежала, - растерянно произнесла она, - было страшно очень, я вообще чуть не умерла там же, на месте, но, почему-то, убежала. И всё. Дальше не помню ничего.
Я сопоставила расстояние от ЗАГСа до того места, где я нашла её. Получилось несколько километров. Как и сколько она бежала, чтобы добраться туда и бросаться под машины. Это немыслимо. Да её уже давно бы куда-нибудь определили, если бы она всё это расстояние от ЗАГСа до места нашей встречи бросалась бы под машины.
- Он ведь умер, да? - Белоснежка посмотрела на меня такими глазами, что у меня сердце защемило.
- Умер, - сама себе ответила она тихо и опять заплакала, тоже тихо, беззвучно. Слезы, не переставая текли из её глаз, лицо сделалось одутловатым и непривлекательным. Сейчас, глядя на Алёну, с трудом верилось, что из-за неё погиб какой-то там парень. И является ли правдой вся эта история. Может у девчонки весеннее обострение, и она сама всё это придумала.
- Скажи, а какая фамилия у Вадика? - спросила я.
- Головин. - Ответила девушка.
- А твоя фамилия? И адрес? - Я решила "ковать железо, пока горячо" и выудить из девчонки всю информацию.
- Я Литвина была. Теперь у меня вроде как Вовкина фамилия - Сорокина, - Алёна все ещё плакала, но её тихая истерика уже подходила к концу, и она уже сама, наверное, хотела побыстрее оказаться дома среди близких ей людей. Поэтому, не сопротивляясь, назвала свой домашний адрес и телефон.
Я вышла из кухни, набрала номер, продиктованный Алёной, и услышала громкое беспокойное "алло".
- Ольга Леонидовна? - Спросила я, предполагая, что к телефону подошла мама девушки.
- Оля, Оля, иди скорей сюда, - закричали из трубки, - там тебя спрашивают. Раздался грохот, треск и чей-то обморочный голос тихо произнёс:
- Да, алло.
- Вы мама Алёны? - Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно вежливей и спокойней, спросила я.
- Да, я. Говорите же, что с Алёной? Где она? - Слышно было по голосу, как волновалась эта женщина.