— Ты теперь стала такой умницей — кушаешь хорошо, — сказал он тоном заботливой наставницы, а Лариса не выдержала, прыснула, подавилась и закашлялась.
— Не смеши меня во время еды, а то не буду есть, — сказала она, после того как Игорь похлопал ее по спине и дал воды.
— Все, молчу, а ты ешь.
Он, как всегда, съел все гораздо быстрее. Лара всегда удивлялась, как быстро Игорь управляется с пищей.
— Почему ты так торопишься? Я еще жую один кусок, а ты за это время проглотил четыре гамбургера.
— Да привык уже, еще со студенческих времен. Мне всегда не хватало времени и было жалко тратить его на еду. Но в ресторане, если еда вкусная и я не очень голоден, могу есть медленно. А если голоден — смету в один момент.
— Игорь, а почему ты все делаешь сам, а не просишь меня?
— Я терпеть не могу, когда женщина толчется на кухне. Ты никогда не будешь на кухне.
— Мне это даже странно слышать. А кто же будет готовить?
— Да разве это проблема? Кухарка или повар, а мелочи я научусь делать сам.
Да-а, ну и дела. Игорь Северин серьезно готовится к семейной жизни. Еще один короткий анекдот: Казанова на кухне.
— А зачем тебе такая большая квартира? — спросила Лариса, лежа у него на плече.
— Я предчувствовал, что у меня будет целых пять принцесс — одна большая и четыре маленьких. Вот и подготовился заранее.
— А сколько комнат в твоей квартире? Мы с тобой бываем только в спальне, гостиной, на кухне и в ванной.
— Пять.
— Но для пятерых принцесс маловато.
— Значит, купим другую квартиру, побольше.
Как все просто. Никаких проблем.
— Ладно, не дурачься. Ну скажи, зачем ты купил такую квартиру? Я, например, свою терпеть не могу. В некоторых комнатах месяцами не бываю.
— А у тебя большая квартира?
— Большая, — вздохнула она. — Чужая и холодная, как склеп.
— Ну и плевать на нее. Ты все равно скоро в ней жить не будешь.
Лара приподнялась на локте. Неужели Казанова все это говорит серьезно? Уже все решил? Нет, к этому она пока еще не готова. Надо увести разговор в сторону, а то он зациклится на том, что ей уже пора к нему переезжать.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Какой? А, про квартиру... Ну, иногда заваливается большая компания. Я вообще мужик компанейский, друзей-приятелей навалом. Раньше, когда я был инженером, в мою однокомнатную набивалось по тридцать человек. Тем не менее парочки умудрялись уединяться — кто на кухне, кто в туалете, кто в ванной, кто на балконе. Сейчас-то времена уже не те. Пусть мои гости устраиваются с комфортом, а кто желает уединиться с дамой — есть гостевые спальни.
— А ты тоже уединяешься с дамой, когда у тебя собирается компания?
Казанова вздохнул. Опять она за свое. Но теперь он хотя бы понимал, почему Лариса его расспрашивает.
— Ну, конечно. Бывало, что и не с одной.
— С несколькими сразу?
— Или так, или по очереди.
— Привел одну в спальню, трахнул, потом другую, потом третью... Так?
— Примерно так.
— Вот в этой самой спальне, на этой самой кровати?
— Малышка, кончай, а?
— А ты сделай так, чтобы я кончила, — сказала она и потянула его на себя.
— Это я с огромным удовольствием, — тут же отозвался он.
— Игорь, а почему ты любишь секс при свете?
— А зачем в темноте? Я хочу тебя видеть. Ты же необыкновенно красивая. Я таких красивых женщин еще не встречал. Может, потому, что никого до тебя не любил.
— А услугами проституток ты когда-нибудь пользовался?
— Конечно. Но у меня всего пару раз было с настоящей профессионалкой. Первый раз было интересно попробовать, думал, они умеют что-то необыкновенное. Ни черта они не умеют. А второй раз с ребятами поехали в баню, выпили, ребята позвонили, и к нам приехали девочки.
— А почему не пользовался ими постоянно?
— Заразиться боялся. Откуда я знаю, кто ее трахал час назад, даже если она вчера была у врача?
— А от своих телок ты не боялся заразиться?
— Нет, эти за своим здоровьем следят. Да и потом, она же не гуляет направо и налево. Если секретарша директора переспит еще и с референтом, тот выгонит ее в две минуты. Может, по-тихому они и сигают на сторону, но если представить себе, что одна из этих телок меня бы заразила, то я бы ей башку оторвал. Они это знают, так что понапрасну не рискуют.
— А почему ты имел дело с такими девицами? Ведь так много женщин, которые готовы переспать с тобой бесплатно.
— С телками проще. Заплатил — получил, и до свидания.
— То есть, по сути, это разновидность проституции?
— Конечно, хотя официально они секретарши, референтки, переводчицы, модели, “мисс” и прочее.
— И им платят за каждый раз?
— По-разному. Если она в штате, то получает соответствующую зарплату за дополнительные услуги. Или разовые вливания. Или она клянчит дорогой подарок. Или она на содержании. Или ей покупают дорогие тряпки. Или берут с собой на крутой заграничный курорт. Или оплачивают ей квартиру.
— А у тебя красивая секретарша?
— Нормальная. Людям показать не стыдно.
— А ты с ней спишь?
Казанова слегка замялся. Разговор начинал принимать нежелательный оборот. Одно дело — какие-то абстрактные партнерши в прошлом, другое дело — конкретная женщина в настоящем, которую Лариса может увидеть, приехав к нему в офис.
Почувствовав его заминку, она улыбнулась:
— Можешь не отвечать, я уже и так поняла. Не бойся, я не ревную. Я же понимаю, что это входит в обязанности любой секретарши.
Он перевел дух. Все-таки Лариса умница.
— Ты ее сам выбирал?
— Нет, прислали из агентства.
— И ты ее сразу же трахнул?
Лара смотрела невинно, продолжая улыбаться. Ну что ж, раньше не врал, и теперь не стоит.
— Сразу, но я ее не трахал, а велел сделать минет. Мне же надо было узнать, качественный ли товар я покупаю.
— А как часто?
— Когда настроение подходящее.
— Уточни.
— Ну, например, устал как собака, хочется расслабиться, звоню ей.
— Она приезжает к тебе домой?
— Еще чего? Я не люблю водить в свой дом телок, лишь в редких случаях или когда компания собирается.
— Значит, на работе, в собственном кабинете?
— Ну да.
— Игорь, а что было после того, как ты развелся с женой?
— Я тогда вообще хотел морским узлом завязать. Решил, что больше ни одну бабу к себе и на пушечный выстрел не подпущу. Только платных.
— А потом изменил свое мнение?
— А потом я встретил тебя и влюбился, как только увидел.
— Но женщины же у тебя были.
— Ну, я уже говорил, какие это были женщины. Скажешь — ложись, она ложится, если я хочу минет — делает минет. Вот и все отношения.
— И даже с такими партнершами ты занимался сексом с таким же упоением, как со мной?
Казанова от души расхохотался:
— Ой, малышка, какая же ты у меня наивная! Да секс с телкой и секс с любимой женщиной — это, как говорят одесситы, две большие-большие разницы!
— У женщин, я знаю, это так. С мужчиной, который нравится, одни ощущения, а с тем, кого не любишь, вообще ничего не почувствуешь, только противно. Но у мужчин иная психология и физиология.
— И тем не менее отношение мужчины к женщине тоже имеет значение.
— Но ведь некоторые мужчины занимаются сексом, не испытывая никаких чувств к постельной партнерше.
— Да таких случаев большинство. То есть до того мужик бабу хочет, а как только трахнул — привет, подружка. У меня так было почти всегда.
— А если она тебе совершенно не нравится?
— Ну, с какой-нибудь кикиморой это просто трудно себе представить... Нужно, как минимум, чтобы она хоть чем-то привлекала. Хотя, если тебе делают минет, можно закрыть глаза и вообразить, что, например, тебе делает его Ким Бессинджер.
— А при этом получится с любой?
— В принципе — да. Лишь бы баба умела. Там же главное техника.
— А ты любишь, когда тебе делают минет?
Любовник снова от души расхохотался:
— Малышка! Да ты вообще ничего не знаешь о мужиках! По-моему, школьница и то знает больше, чем ты.
— Но откуда же мне это знать? Ты первый человек, с которым я столь откровенно говорю о сексе.
— Получается, что я провожу сексграмоту?
— Получается, что так. Ты же хочешь, чтобы у тебя была сексуально грамотная партнерша?
— Да ты и так хороша. Тебя учить — только портить. Ты естественна, отдаешься вся, я же это чувствую. А некоторые бабы владеют техникой, а мужик ее совершенно не чувствует. Сексмашина, и все.
— И тем не менее просвещай меня дальше.
Казанова покачал головой и усмехнулся:
— Да нет мужика, которому бы не нравился минет.
— А что ты предпочитаешь — трахаться или минет?
— Когда баба тебе до лампочки, то, конечно, минет. Да и вообще это проще. Самому ничего делать не надо. Это забота партнерши, чтобы все было как надо. А при трахе надо трудиться. Может и не встать, если баба совсем никудышная. Иногда просто лень.
— Вот бы никогда не подумала, что тебе может быть лень. Я-то думала, что ты это дело всегда любишь.
— Только с тобой, дорогая моя. С тобой — это песня, а с другой, бывало, — тяжкий труд. Поэтому последние годы я себя не утруждал.
— А твоя секретарша именно так тебя ублажала?
— Только так.
— Но почему ты не хотел трахнуть ее?
— А мне было неохота. Она сама, бывает, вертит задницей, завлекает меня, но мне лень.
— А как она тебя завлекает?
— Ну как обычно телки завлекают? Расстегнет блузку и наклоняется над столом, чтобы я увидел, или старается прикоснуться своими сиськами, или принесет кофе, а когда ставит на столик, поворачивается задом и наклоняется так, чтобы я увидел ее трусы. Юбки-то она носит — короче некуда. Или когда я прохожу по приемной, закидывает ногу на ногу, чтоб под юбкой что-то мелькнуло. Все эти приемчики я наизусть знаю. У меня этих секретарш знаешь сколько было!
— И что дальше? Это тебя заводило?
— Иногда заводило, если настроение подходящее.
— А дальше?
— Дальше я велел ей запереть дверь, откидывал голову на спинку своего кресла и закрывал глаза. Остальное уже не моя забота.
— То есть она расстегивала тебе ширинку и так далее.
— И так далее, — смеясь, кивнул Казанова.
Никогда бы не подумал, что можно так запросто говорить с женщиной. С мужиками-то понятно, но с любимой женщиной... И главное, Лариса сейчас совершенно спокойна, улыбается.
— А что потом?
— Потом она застегивала мне ширинку и уходила. Или я ее сам застегивал — вот и вся разница.
— Но почему же ты не трахал ее на своем диване? Я полагала, что именно для этих целей он стоит в твоем кабинете?
— А на кой черт мне это надо? Минет проще и быстрее. Да и ощущения другие.
— А зачем твоя секретарша тебя завлекает?
— Ну, ей же надо отработать свою зарплату. Деньги она получает немалые. Ее остальная работа таких денег не стоит.
— А может быть, она имеет на тебя виды? Многие секретарши мечтают выйти замуж за шефа.
— Может, и эта мечтает. Мне-то какое дело?
— А про меня она знает?
— Знает, конечно.
— Ты ей рассказал? — ахнула Лариса.
— Да ты что? Еще чего не хватало! Я всего лишь распорядился, чтобы с тобой немедленно соединять — в любое время, какое бы важное совещание у меня ни было, и найти меня из-под земли, если я случайно не прихватил свой мобильник. И если после каждого твоего звонка, бросив все дела, я пулей вылетаю из офиса и пропадаю надолго, сказав, что меня нет ни для кого, и не беру с собой мобильник, то сложить дважды два сумеет даже эта дура.
— А она не ревнует?
— Да мне-то какое дело?
— Игорь, а с тех пор, как ты со мной, ты приглашал секретаршу в свой кабинет?
Он внимательно посмотрел на нее. Слишком уж тема щекотливая.
— Малышка, неужели ты ревнуешь к этой телке?
— Нет, ты же видишь. Мне просто интересно. Меня всегда интересовала психология. Считай, что я провожу психологическое исследование твоей личности.
— Ничего себе! Это вместо того, чтобы заняться делом, ты меня исследуешь?
— А заняться делом — это трахаться, что ли?
— Ну, это я так неудачно выразился. Я просто хотел сказать, что мы с тобой треплемся, а время идет, и мы могли бы провести его более приятно. Мы же договорились, что совмещаем теорию с практикой.
— А по-моему, мы не зря с тобой обо всем говорим. Сам ведь уже убедился. Ну, так отвечай на мой вопрос.
— Было один раз, — нехотя признался Игорь. — Это когда ты мне целых три дня не звонила. Я был зол как черт. Только о тебе и думал, а как о тебе подумаю, так у меня сразу напряг. Ну я и позвал ее.
— А закрыв глаза, представлял не Ким Бессинджер, а меня?
— Точно! — обрадовался Казанова. — И знаешь, сразу полегчало. Я тут же решил: а чего я жду звонка? Поеду-ка я сам, и даже если моя малышка поначалу будет кусаться и царапаться, все равно через несколько минут будет в экстазе.
— А если бы я кусалась, царапалась и не давалась?
— Все равно бы своего добился, — уверенно сказал он.
Лариса расхохоталась и обняла его.
— Вот за это я тебя и люблю! За уверенность в себе и даже самоуверенность. И за то, что мне нравится, как ты меня ласкаешь.
— Тогда все, хватит разговоров!
Казанова тут же опрокинул ее на кровать и придавил за плечи, когда она попыталась приподняться.
— Я тебя сейчас стукну, — верещала Лариса, отбиваясь ногами.
— Стукни, только не по самому важному месту.
Она сразу перестала сопротивляться.
— А какое у нас самое важное место? — нежно спросила она, сбегая ладошками к низу его живота и сложив их лодочкой. — Вот это?
Потенция у ее любовника, как всегда, была просто потрясающая. Всего лишь одно прикосновение, и он уже готов.
— Иди ко мне, любимый, — шепнула Лариса и закрыла глаза...
Положив голову на плечо Игоря, она лежала в тихой, блаженной истоме. Даже разговаривать не хотелось — за сегодняшнюю ночь они так много говорили... Лариса была рада — и тому, что сама совершенно успокоилась насчет его прошлого, и тому, что любовник был с ней так откровенен и честен.
Рассказав все, Казанова как бы подвел черту под своим прошлым. Тех баб он просто трахал — он все же мужчина, причем очень сексуальный мужчина, а женщины сами хотели оказаться в его постели.
Нет, любимый не врал ей. Он не притворялся ни с прежними женщинами, ни с нею. На самом деле он такой, каким лишь она его знает, а не те, случайные телки.
Человек открывает душу только самому близкому, любимому, кому может довериться и знает, что его правильно поймут. Неужели Казанова стал бы все это рассказывать какой-то из прежних женщин, каждая из которых желала заполучить его в мужья?! Да она тут же воспользовалась бы его откровенностью и закатила ему каскад сцен ревности! Или, почувствовав его слабинку — мечту о дочери, — родила бы и всю жизнь держала его на крючке. Он никогда не бросил бы своего ребенка и терпел бы ради него.
К каждому человеку относятся так, как он того заслуживает.
Человека, не способного любить, тоже никто не полюбит.
Конечно, бывает и платоническая любовь к недосягаемому объекту, но не у нормальных мужчины и женщины, а у романтических юношей и девушек или... импотентов.
Бывает, что женщины любят и отъявленных мерзавцев — как говорится, страдания слаще любви.
Казанова отдал ей всего себя, и она — его награда. Он действительно заслуживает любви настоящей женщины. А все прежние были недостойны его, вот он их и не любил, а использовал.
Виснуть на мужчине, рыдать, уверяя, что жить без него не будет и покончит с собой, если он ее бросит, — это не любовь, это шантаж.
Истинную любовь не обретешь с кем попало.
— Малышка, выходи за меня замуж, — попросил Казанова.
— Ты же сам сказал, что после первого раза уже зарекся жениться.
— Так то на бабах, а здесь речь идет о любимой женщине. Я как представлю, что каждую ночь ты будешь лежать рядом со мной, положив голову мне на плечо, и я буду ощущать твои волосы и твое тело... О-о...