— Нет, мать, я теперь зареклась романы на работе заводить. Мне и убийства Кости с лихвой хватило.
— Ну и слава Богу! Тужилась, тужилась и родила здравую мысль. Я же тебе сто раз говорила: не путай работу с койкой.
— Все, первый и последний раз. Больше такого не будет.
— Ага... зарекалась одна свинья говно жрать... А то я тебя не знаю!
— Нет, Алка, мне теперь не до служебных романов. Кроме Игоря мне никто не нужен. Ну их в баню, всех остальных мужиков, одни неприятности от них.
— Ты в максимализм-то не впадай! Не стоит морским узлом завязывать из-за одного печального случая. Кроме неприятностей, кое-что приятное от мужиков бывает...
— Ладно, подруга, не буду завязывать, — рассмеялась Лариса.
— Казанова, конечно, классный кадр, но и запасной аэродром иметь не помешает. Так, на всякий пожарный случай. Как-то на душе спокойнее, когда еще кто-то есть. Чтоб за единственного не сильно держаться.
— Пока не хочется. С Игорем мне хорошо.
— Ну, дело твое, только что-то я в этом сильно сомневаюсь, дорогая... Зная твой характер, влюбчивость и склонность к неверности... Не пройдет и месяца, как в кого-нибудь втюришься.
— Не втюрюсь. Лишь бы Казанова меня не бросил.
— А что, уже есть признаки? — встревожилась Алла.
— Да пока нет.
— Но будь начеку, старуха. Крепче держи его, чтоб не увели.
— Сама уже поняла. Другого такого в моей жизни никогда не будет.
— Слушай, — оживилась верная боевая подруга. — Мы с тобой остались без мужей, я ведь своего Витьку тоже выперла к чертям собачьим. Унесся мой бывший супруг, высоко подбрасывая зад. Так что место вакантно. Надо бы всерьез заняться поиском подходящей кандидатуры.
— Зачем? — удивилась Лариса.
— Замуж, — лаконично ответила Алла.
— Тебе не хватило трех мужей?
— Хватило выше крыши. Но разве это мужья?! Видимость одна, штаны в доме и куча проблем.
— Хочешь новые штаны и новые проблемы? — подколола Лара.
— Нет, теперь я за себя возьму тихого, беспроблемного. Просто для статуса. Мне как-то непривычно быть незамужней дамой. Несолидно. Да и кавалеры начнут клеиться, на бракосочетание намекать. Замужем надежнее. Может, объявление дать или в брачное агентство обратиться, а?
— Ты что, Алка, серьезно? — ахнула Лариса.
— Ларка, ты как была наивная, так и осталась. Тебя приколоть можно за рупь двадцать. Да на черта нам эти мужья облокотились-то?! Мы бабы самостоятельные, сами зарабатываем, можем целую гвардию дармоедов содержать. Сейчас альфонсов развелось! Только свистни — столько желающих сбежится, что кольями отбиваться придется.
— Игорь мне не раз предлагал за него замуж, да я боюсь. Казанова классный любовник, а каким он будет мужем? У него характер о-го-го. А я не привыкла никому подчиняться. Вот и будем бодаться с ним! Он собственник и ужасно ревнивый. Чуть что, сразу на дыбы: “Убью любого, кто посмеет тебя лапать!”
— Ну и не ходи за него, правильно решила. Хороший любовник — еще не муж. Казанова же гуляка, каких свет не видывал. Это он пока пылает к тебе страстью, а через год, два, три? Ты же вся изведешься, если Игорь начнет бегать налево.
— Да он клянется, что, кроме меня, ему никто не нужен.
— Все они так говорят, — отрезала Алла. — Все клянутся. Чем дольше ты будешь держать Казанову на расстоянии, тем больше он будет хотеть тебя заполучить. У меня есть сильное подозрение, что Казанова целый год по тебе млел именно потому, что ты ноль внимания на его пылкие взгляды. Игорь из породы мужиков-победителей. Боец, не отступится. А победив, уже теряет интерес и ищет новую цель. Так что чем дольше ты будешь его фаловать и отнекиваться насчет замуж, тем больше он будет хотеть этого. Усекла, подруга?
— Усекла.
— Умница. Я тоже пока замуж не спешу, план по мужьям уже выполнила. Брак – это похороны любви.
Позвонив в офис Игоря, она услышала сладкий голос его секретарши:
— Акционерное общество “Зевс”.
— Будьте добры, Игоря Николаевича.
— Одну секунду. — Тембр голоса секретарши сразу изменился. С чего бы это?
Ларису вдруг заинтриговало — а как выглядит эта девушка, которую Казанова зовет в свой кабинет, когда ему хочется расслабиться. Именно ее он позвал, когда Лара ему три дня не звонила. Так что с определенной натяжкой можно считать, что они соперницы.
“Поеду-ка я на нее посмотрю”, — неожиданно для самой себя решила Лариса.
— Привет, моя принцесса! – обрадовался Казанова.
— Ты сейчас свободен? Я хотела к тебе заглянуть.
Секундная заминка. Лариса усмехнулась. То ли Игорь все понял, то ли ему сейчас это не в жилу. Боится показать свою секретаршу?
Но если Лариса что-то решила, с пути ее не свернешь.
— Хочу опробовать твой диван... — особым голосом сказала она, зная, что Казанова сразу воспламенится.
— Тогда я спускаюсь вниз, чтобы тебя встретить, — тут же ответил он.
Как всегда, готов, как юный пионер. В любом месте, в любое время.
— Я недалеко от тебя, через десять минут буду.
Казанова встречал ее на крыльце. Увидев “мерседес”, быстро сбежал со ступенек и открыл дверцу. Лара даже не стала забирать ключи — знала, что охранники все сделают.
Она никогда не была в офисе “Зевса” и очень удивилась. Старинный трехэтажный особняк, недавно отремонтированный, сохранивший всю свою прежнюю прелесть. Никакого пресловутого европейского дизайна, который только уродует красивое здание и выглядит безобразной нашлепкой на его фасаде.
— Это твой особняк?
— Мой, — кивнул Игорь.
— Да ты у нас, оказывается, богатый жених, — усмехнулась Лариса.
— В твоих устах это звучит как насмешка.
— А ты бы хотел, чтобы я проявила алчность?
Любовник рассмеялся и взял ее под руку.
Когда Игорь вел ее через приемную, она мазнула быстрым взглядом по его секретарше. Та в этот момент щебетала своим сладким голосом по телефону. Длинные волосы почти платинового цвета, большие зеленоватые глаза, прямой носик, пухлые губы и высокомерно-капризное выражение лица. Хорошенькая, даже очень. Красивая грудь просвечивает сквозь тонкую ткань блузки. Девушка не носит бюстгальтера, надеясь поймать на приманки своего шефа. Больше Лара ничего не успела разглядеть, но не сомневалась, что и все остальное тоже соответствует вкусу Казановы.
Увидев, что шеф ведет под руку Ларису, секретарша замолчала, приоткрыв рот, глаза ее округлились, рука, в которой она держала телефонную трубку, дрогнула и опустилась на стол. Понятно, девушка влюблена в своего шефа по уши и на что-то надеется. Вероятно, девица где-то ее видела и знает, кто такая Лара.
— Меня ни для кого нет, — бросил ей на ходу шеф и провел любимую женщину в свой кабинет.
Примерно так она и представляла себе место, где он работает. Казанова любит комфорт, и у него хороший вкус. Огромный кабинет, красивая мебель, все в стиль. Изящно, строго, со вкусом, все, что нужно, и ничего лишнего.
Усадив ее в удобное кресло, Игорь подошел к бару:
— Что тебе налить?
— Что хочешь.
Ее ошарашила молодость и внешность его секретарши, и сейчас в голове был легкий туман. Хотя ехала сюда, настраивая себя, что это всего лишь одна из его телок, но не подозревала, что та так хороша. Чем-то похожа на нее, Ларису, — волосами, чертами и выражением лица. Ей часто говорили, что она выглядит высокомерной, и на мордашке его секретарши тоже похожее выражение.
Интересно, Казанова и ее выбирал по своему вкусу? Или подбирал секретаршу, похожую на нее? С легкой болью Лара подумала, что, если бы родила в семнадцать лет, у нее могла бы быть такая дочь.
— Ты днем пьешь коньяк? — спросил любовник.
— А ты?
— Я его пью в любое время суток.
— Тогда я тоже.
Казанова разлил коньяк, поставил бокалы на столик и сел в кресло напротив. Он все прекрасно понял, этот умница Игорь Северин, большой знаток женской психологии. Малышка приехала посмотреть, кто делал ему минет в кабинете. Вот ведь глупышка! Ну что для него значит эта кукла, что сидит в приемной! Да, ублажила она его классно, вот и все ее достоинство. Он и взял-то ее только потому, что в какой-то момент она капризно вздернула подбородок, напомнив ему Ларису. До этой у него была куча девиц всех мастей. Казанова их и не помнил, может быть, и не узнал бы, встретив на улице. Мордашки у всех были разные, только сиськи и задницы примерно одинаковые.
Сейчас его любимая сидит напротив, делает вид, что спокойно курит и пьет коньяк, а сама терзается. Ну зачем он ей вчера все рассказал! Разве же можно с женщинами быть таким откровенным! Ты, только ты, одна ты, единственная на свете, до тебя у меня вообще никого не было, я почти девственник, а все, что про меня говорят, это враки и сплетни — вот так надо разговаривать с женщиной, даже если это умная женщина. Она хочет слышать именно такие слова, и именно их ей и надо говорить.
Он, дурак, распустил язык, поверил, что Лариса действительно уже спокойно относится ко всему. А сам он на ее месте сохранил бы спокойствие, если бы любимая сказала, что из-за того, что Игорь три дня ей не звонил, вконец измучилась и пригласила молодого референта в свой кабинет, чтобы расслабиться?! Да убил бы он этого референта, на кусочки порвал, даже если тот для Ларисы значит столько же, сколько для него секретарша!
Глядя на свою любимую женщину, которая задумчиво курила, Казанова думал, что в очередной раз по своей дурости причинил ей боль. Не сознательно, конечно, но обычно так и бывает — не думаешь, что твои слова или поступок больно ранят.
Почему, ну почему мы мучаем своих любимых?!
Ведь без этого человека свет не мил, и потом сам терзаешься виной, но разве можно все повернуть вспять... Кого люблю, того мучаю... Где-то Казанова слышал эту фразу. Зачем он терзает эту женщину, которую любит больше жизни?! Почему не думает заранее, что можно, а чего нельзя себе позволить, чтобы не причинить ей боли?! Ведь он так хорошо ее знает и понимает.
Поверил, дурак, что малышка уже не ревнует... Будто он не знает, что такое ревность!.. Дикий зверь, который терзает тебя изнутри, так что хочется все крушить, чтобы дать выход своей ярости. Как он ревновал Ларису, в ту пору Снежную королеву, к прежним любовникам, к сопляку Косте и даже к мужу! Как с ума сходил, представляя во всех подробностях, что она лежит, обнаженная, а этот... Нет, даже страшно вспоминать. Когда ревнуешь, мозги просто отключаются и никакие самоуговоры и доводы не могут побороть это дикое чувство.
То, что он рассказал любимой о каких-то абстрактных телках, которых она не знала, — еще куда ни шло. Лариса видела его с ними на тусовках, но в ее сознании они остались каким-то расплывчатым пятном. Все эти жрицы платной любви в чем-то похожи друг на друга. Малышка успокоилась, ассоциировав их с резиновой куклой. Но эта-то живая! Сидит за дверью, и его ненаглядная это знает. И что самое ужасное — знает, что эта кукла держала его член во рту в то время, когда их роман уже начался.
“Черт бы меня побрал, — ругал себя Казанова. — Зачем я сказал малышке про эту дуру! Про других-то ладно, но нельзя было говорить про то, что пару недель назад телка елозила на коленях напротив моего кресла”.
Лара докурила, положила сигарету в пепельницу и поставила свой бокал на столик.
“Сейчас уйдет!” — ужаснулся Казанова.
Но Игорь Северин никогда не сдавался. Боец и оптимист по жизни.
Он легко поднялся, пересел на диван и протянул руку:
— Иди сюда, малышка.
Как во сне, она встала и подошла к нему.
— Так, юбку мы снимем, чтобы не помялась. Подними, пожалуйста, ножку. Так, теперь другую. Замечательно, теперь аккуратно положим юбочку на кресло. Теперь снимем жакет, а то тоже изомнем. Теперь бюстгальтер. Колготки и трусики оставим пока на закуску. А теперь мы, как всегда, вытащим все шпильки, чтобы распустить волосы, которые я так люблю.
Игорь говорил, лишь бы отвлечь ее, лишь бы не висело в воздухе это тягостное молчание, когда человек про себя решает, как ему быть. Чтобы Лариса ни о чем не думала, Казанова говорил. Снимал с нее одежду, чтобы она чувствовала его руки.
Стянув с нее колготки и трусики, он помахал ими, делая вид, что все как всегда:
— Еще один мой боевой трофей.
Лариса стояла, чувствуя себя неживой. Внутри все сразу умерло, и там больше ничего нет. Что с нею делает любовник, ей было все равно. В голове пустота, в душе — тоже.
Уложив ее на диван, Игорь встал рядом на колени. Никакого отклика. Безучастное тело, будто он ласкает муляж.
Казанова приподнял ее голову и попытался заглянуть в глаза любимой. Лариса на него не смотрела, взгляд устремлен куда-то мимо. Взгляд в себя. Глаза серые и пустые.
— Малышка, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты даже не можешь себе представить, как мне тяжело, что я причинил тебе эту боль. Как будто ударил беззащитного ребенка.
Она перевела на него взгляд, некоторое время молча смотрела. Игорь с болью в душе снова увидел тот же серый свет в ее глазах, как тогда, когда ей было очень плохо. Когда его принцесса весела, ее глаза искрятся зеленью, как морская вода под лучами солнца, а сейчас они серо-тускло-зеленоватые, как стоячая вода в болоте.
— Я сама дура, что приехала, — тихо сказала Лара. — Не надо было этого делать. Она так похожа на меня...
— Конечно, — как можно беспечнее отозвался Казанова. — Я ведь именно такую куклу заказал, правда, не резиновую в магазине “Интим”, а живую и в агентстве. Описал тебя и даже показал твою фотографию.
— Откуда у тебя моя фотография? — Ее голос был по-прежнему безжизненным.
— А это ты видела?
Легко подняв Ларису на руки, любовник донес ее до своего стола и усадил в кресло.
— Посмотри сама.
Сначала она скользила по столу безразличным взглядом, потом взгляд остановился на фотографии в рамке из темного дерева, которая стояла рядом с телефоном. На фото улыбающаяся Лариса в декольтированном вечернем платье стояла рядом с Никитой Фоминым, директором АРСа, тот держал ее под руку и тоже улыбался в тридцать два зуба.
Снимок был сделан с год назад, на сорокалетии Никиты, с которым Лара когда-то училась в институте. Тот был на три курса старше и вовсю ухлестывал за красавицей первокурсницей. Пару месяцев у них был красивый роман, потом все тихо закончилось, и они остались друзьями.
По поводу своего сорокалетия Никита закатил грандиозный банкет, на котором Ларисе торжественно вручили приз как самой элегантной бизнес-даме. Именно этот приз она и держала в руках на фото. Никита потребовал, чтобы они снялись на память.
Ничего не понимая, Лара уставилась на фотографию, потом взяла ее в руки и подняла глаза на Игоря:
— Откуда она у тебя?
— У Никитки выпросил. Точнее, выиграл в преферанс. Ставки были — моя машина против этой фотографии. Она Никитке тоже очень дорога, и он не хотел ставить ее на кон, но я предложил бросить жребий, и выпало мне, так что ему пришлось смириться, хотя он ужасно расстроился. Я сражался аки лев, и вот — выиграл приз, самый важный для меня приз в жизни.
Рука Ларисы упала на стол, фотография выпала и скользнула на пол.
Игорь бережно поднял фото, поцеловал и поставил на место.
— Не надо небрежно обращаться с тем, что мне так дорого. Твоя фотография скрасила мне немало безрадостных дней.
— И давно она у тебя?
— Да почти год.
— И всегда здесь стоит?
— Всегда. Когда мне было очень хреново, я смотрел на фото и думал, что на свете есть моя любимая женщина, ради которой стоит жить и бороться. И мне снова хотелось жить и бороться.
— А другие люди ее видели?
— Специально я не показывал, но думаю, видели многие. А я и не скрывал, что с ума схожу по тебе. Все это знают.
Она глубоко вздохнула:
— И когда секретарша делала тебе минет, ты тоже смотрел на мою фотографию?
— Ага, — весело ответил Казанова. — И верил, что еще не все потеряно. Я же оптимист.
Резко встав, Лара усадила его в кресло. Любовник повиновался, еще не понимая, что будет дальше. Она опустилась на колени и потянула “молнию” на его брюках. Казанова перехватил ее руку и поднес к губам.
— Нет, малышка, этого не будет никогда. Это было обязанностью той куклы, что сидит в приемной. Было, — подчеркнул он, с особым значением посмотрев ей в глаза.
Лариса поняла. Все в прошлом. Больше Игорь никогда не пригласит секретаршу в свой кабинет, чтобы расслабиться. Она улыбнулась, и глаза потеплели.