– Там видно будет…– неопределенно кивнул головой Хабелов и неспешной походкой последовал за губернатором и главой района.
Охранники расположились по обе стороны от него: один – чуть впереди, а второй – немного позади, справа. А уже за ними следом, суетясь и толкаясь в надежде оказаться поближе к уважаемому гостю, засеменили местные чиновники...
ГЛАВА 2.
Негромкий стрекот вертолета Рыков услышал давно. Некоторое время прислушивался, пытаясь угадать, кто бы это мог быть. "Двухмоторный… Движки, похоже, "праттовские" … Значит, скорее всего, американский… Bell Textron-206… Или 427-й? Ну, не "ирокез" же, в конце концов!" – прокручивал он в голове давно, казалось, забытые сведения.
– Что-то случилось, учитель? – донесся из-за спины озабоченный юношеский голос.
Рыков недовольно обернулся:
– Сколько раз повторять – не зови меня учителем! Насмотрелся, понимаешь, боевиков… Не хочешь называть по имени-отчеству, зови просто – дядя Лёня… Или еще проще – дед!
– Ну, какой же вы дед! – смущенно отозвался стоявший за его спиной юноша. – Да вы крепче любого из нас будете!
Рыков окинул взглядом худосочную фигуру юноши и иронически хмыкнул:
– Да, уж, богатырем тебя не назовешь… Только это, брат, не моя вина, а твоя! Будешь тренироваться – через полгода сам не заметишь, как станешь меня дедом звать. А то и вовсе – Старым…
Тут он неожиданно поперхнулся, вспомнив совсем другого человека, носившего такой псевдоним. "В другой жизни!" – мысленно постарался успокоить себя. – "Это было в другой жизни…" А вслух попросил:
– Принеси-ка лучше бинокль! В прихожей, на вешалке… Найдешь?
Парень, не дослушав до конца, побежал исполнять просьбу, лишь бросив через плечо:
– Да, знаю я, дядя Лёня, видел!...
К тому времени, когда он вернулся, вертолет уже показался из-за поворота реки и принялся медленно снижаться, направляясь, очевидно, к пустырю на противоположном берегу. Рыков поднес бинокль к глазам и удовлетворенно отметил: "Да, похоже, 427-й!" Затем, внимательно рассмотрев уже приземлившуюся машину, мысленно поправил себя: "Нет, немного отличается… Новая модель, видимо… Интересно, кого это могло принести сюда на такой дорогой игрушке?..."
Молодой человек между тем нетерпеливо переминался у него за спиной с ноги на ногу, очевидно ожидая от него каких-либо комментариев происходившего на противоположном берегу. Наконец, не выдержав, перепросил:
– Так, что там случилось, дядя Леня? Это кто – пожарные? Или, может, МЧС?
– МЧС, как же! – усмехнулся Рыков, не отрываясь от бинокля. – Откуда у МЧС деньги на такую машину? Ты хоть немного-то напрягай иногда мозги! Нет, брат, это кто-то из этих…из "новых русских"…
– А им-то чего здесь нужно? – удивился парень.
– Ну, может, на рыбалку собрались, или поохотиться… Хотя, нет – скорее, все же на рыбалку! Вон и катер у берега дожидается!
Действительно, у противоположного берега, в том месте, где к реке спускалась узкая тропинка, на воде покачивался небольшой белый катер с обтекаемой каютой сверху и двумя мощными подвесными моторами на заднем транце. Как и вертолет, катер выглядел солидно и достойно. На борту красовался государственный герб, а на корме был установлен высокий флагшток с российским триколором.
Рыков оторвался от бинокля и обернулся к юноше:
– Чего мы с тобой гадаем? Сейчас пассажиры вылезут, займутся своими делами – тогда и ясно будет, зачем пожаловали! А ты пока собери всех наших и предупреди, чтобы без дела по деревне не слонялись. А еще лучше и вовсе пусть сходят в лес – грибов пособирают или просто погуляют… Ни к чему нам этим приезжим глаза мозолить. Кто знает, что им может в голову прийти! А я пока тут постою, понаблюдаю…
Рыков внимательно следил, как собравшаяся у вертолета компания, немного посовещавшись, направилась к берегу, намереваясь, очевидно, сесть в стоявший у берега катер. Фигура толстяка, его манеры и походка показались Рыкову смутно знакомыми. Внезапно мелькнувшая в голове догадка отозвалась легкой холодной дрожью, скользнувшей от затылка к спине. Он направил бинокль прямо на толстяка и немного покрутил верньер, приближая изображение. Правая обожженная сторона его лица дернулась, поднимая вверх изуродованный край верхней губы, отчего лицо приняло еще более жуткое и зловещее выражение, а на губах появилась жесткая злая ухмылка.
– Ну, здравствуй, Пузырь! – негромко, словно про себя произнес Рыков, – Видишь, а ты не верил! Я же сказал, что мы еще встретимся, пусть мне даже с того света вернуться придется! Вот и встретились...
У самого края обрыва, там, где начиналась тропинка, ведущая вниз к реке, вся группа остановилась. Хабелов, близоруко сощурившись, взглянул на противоположный берег, затем вопросительно посмотрел на губернатора. Тот, сообразив, что от него требуется, тут же снял с шеи мощный бинокль и протянул его Хабелову. Хабелов едва заметно кивнул ему головой и, подняв бинокль к лицу, принялся рассматривать холмистый высокий берег, густой сосновый бор, начинавшийся едва ли не от самой реки, небольшие бревенчатые избы, без какого-либо заметного порядка разбросанные на просторной вырубке у леса. Тут он заметил на краю деревни высокого мужчину в таком же, как у губернатора, камуфляжном костюме. Мужчина, прижав к глазам бинокль, откровенно разглядывал их группу.
– А это еще кто? – недовольно обернулся Хабелов к главе района. – Там что, кто-то живет? Вы же докладывали, что деревня давно заброшена!
– Так она и есть заброшенная! – заторопился с объяснениями глава района. – Там один этот мужик и живет-то! Приезжий он, пенсионер какой-то с Урала… Правда, в последнее время прибились к нему еще какие-то чудики – не то бомжи, не то сектанты. Так что теперь у них там что-то вроде общины! Но вы не волнуйтесь, мы их оттуда быстро выселим!
– Что значит – выселим? – оборвал его Хабелов. – Ты хоть немного головой-то думай! Выборы на носу, а он – выселим! Скажи – переселим! В новые комфортабельные коттеджи. Оформите это, как проявление заботы о жителях глубинки, улучшение жилищных условий и прочее такое… Там, небось, и электричества давно нет? Вот тебе и повод! А нам лишний плюсик в предвыборной кампании!
Он достал из кармана пиджака носовой платок и, вытирая им вспотевшие затылок и шею, пробурчал:
– Ничего сообразить не могут! Обо всем приходится думать самому…
Затем снова поднес бинокль к глазам и навел его на все еще стоявшего на противоположном берегу мужика. Но разглядев его лицо, невольно отдернул руки и обернулся к главе района:
– Ну и урод! Он что, еще и инвалид к тому же?!...
Прежде, чем начать спускаться к реке, губернатор проскользнул между охранников и, заботливо придерживая Хабелова под руку, заговорщицки зашептал:
– Реваз Георгиевич, а что это вы насчет выборов говорили? До них же еще почти полгода! Регистрации партий еще не было, списки кандидатов не утверждены… По закону ведь и предвыборную агитацию вести пока нельзя – или я чего-то не знаю?
Хабелов обернулся и презрительно посмотрел ему в лицо:
– Дурак ты, хоть и губернатор! Причем тут какие-то списки кандидатов! Я и сейчас уже депутат Госдумы и, между прочим, действующий! Какая еще агитация? Не вздумай даже слов этих упоминать, когда будешь общаться с прессой! Можешь просто сказать, что это моя обычная депутатская работа – заботиться о своих избирателях. А к тому времени, когда действительно начнется новая предвыборная компания, эти твои "сектанты" уже должны жить в новых домах, уразумел? Обещания раздавать тогда уже будет поздно!
– Так это… – растерялся губернатор, – на переселение ведь деньги нужны, Реваз Георгиевич! А где я сейчас в нашем бюджете отыщу такие средства? Тем более вы сказали, что их нужно обеспечить коттеджами …
– Нет, точно – дурак! "Где я деньги найду!..."– передразнил его Хабелов. – Небось, когда про вертолет заговорили, ты о бабках даже не задумывался! А здесь речь-то всего о десяти-пятнадцати миллионах рублей!
Он на мгновение умолк, затем отвернувшись от губернатора и, продолжая осторожно спускаться по крутому склону, спокойно и жестко закончил:
– Найдешь! А не найдешь – можешь сразу паковать чемоданы! Место начальника ЖЭКа в каком-нибудь Гадюкине я тебе обеспечу!
Губернатор испуганно отстал. Наконец, спуск окончился, и тропинка уперлась в пологий песчаный берег, возле которого застыл большой белоснежный катер с яркими изображениями Российского государственного Герба на обоих бортах. Носовая часть его находилась на берегу, а с высокого борта на песок вел узкий трап с веревочными поручнями. Хабелов с нескрываемым любопытством осмотрел его и, обернувшись к губернатору, поинтересовался:
– Твой?
Тот утвердительно кивнул головой, но тут же поправился:
– Вообще-то он числится за Рыбнадзором...
Хабелов насмешливо покосился на губернатора и тот, напуганный этим взглядом, зачастил:
– Да вы поднимайтесь на борт, Реваз Георгиевич, знакомьтесь, командуйте...
Толстый стал к штурвалу, охранники расположились за его спиной, сопровождавшие их чиновники тоже быстро рассеялись по катеру. Выбросив небольшое облачко синеватого дыма, взвыли оба подвесных мотора, катер сполз с песчаной отмели, немного сдал назад, медленно развернулся и, быстро набирая ход, двинулся поперек реки прямо к берегу, на котором стоял Леонид...
ГЛАВА 3.
"Никак, сюда собрались!" – усмехнулся он и спокойным уверенным шагом спустился к реке, вышел на далеко выступающий в русло реки узкий дощатый мосток и, дойдя до его края, принялся дожидаться гостей. Ждать, впрочем, пришлось недолго. Разделявшие берега сотню метров катер проскочил за считанные минуты и, заранее заглушив моторы, уже по инерции дрейфовал к импровизированному причалу. Стоявший на носу высокий крепкий мужчина в темном костюме, размахнувшись, бросил Рыкову ярко оранжевый фал:
– Держи конец!
Вскоре катер оказался плотно притянут правым бортом к мостку, и пассажиры спустились на берег. Не доходя нескольких шагов до Рыкова, они остановились. Двое стоявших впереди спортивного вида мужчин в строгих темных костюмах несколько мгновений настороженно осматривали Рыкова, после чего расступились, пропуская вперед толстого.
– Здравствуйте, уважаемый! – изображая на лице приветливую улыбку, и стараясь не смотреть в обезображенное лицо Рыкова, толстяк протянул ему пухлую влажную руку.
– И вам не хворать! – с едва заметной насмешкой отозвался Рыков и крепко сжал ладонь толстяка.
Тот быстро выдернул ее:
– Осторожнее! Вы мне так все пальцы раздавите!
Рыков изобразил виноватую улыбку:
– Извините, не рассчитал немного...
– Ничего себе – немного!...– возмутился, было, толстый, но вспомнив о цели своей поездки, осекся:
– Впрочем, ничего страшного! Это у нас в городе все такие изнеженные и хилые, а здесь в глубинке народ другой, крепкий!
Он обернулся к стоявшему у него за спиной долговязому мужчине, которому Рыков мысленно дал прозвище "богомол":
– Вот, Николай Викторович, это и есть наша главная надежда и опора! Это те самые избиратели, ради которых…
Не дожидаясь окончания его речи, Рыков перебил:
– Извините, а вы сами кто будете? Видите ли, я здесь живу недавно, и местное руководство знаю не очень… Я так понимаю, вы из районной администрации?
– Из районной? – толстый самодовольно рассмеялся. – Берите выше, уважаемый, значительно выше! Ну-ка, представь нас! – обратился он к "богомолу".
Тот поспешно вышел вперед:
– Это – депутат Государственной Думы от нашего округа Реваз Георгиевич Хабелов, я – губернатор области Смирнов Николай Викторович, а это…
– Ну, остальных можешь не представлять! – перебил его Хабелов. – Они тут все местные, должны знать друг друга!
– А от кого депутат? – с невинным выражением поинтересовался Рыков.
– В каком смысле? – удивился Хабелов.
– Ну, от какой партии?
Лицо Хабелова выразило еще большее удивление. Рыков, заметив это, едва не рассмеялся и, вскинув извиняющимся жестом руки, с улыбкой произнес:
– Понял! Вопрос снимается!
Хабелов тоже изобразил улыбку и с довольным видом кивнул головой.
Во время беседы Хабелов, словно подчиняясь какому-то безотчетному страху, всеми силами старался не смотреть Рыкову в лицо. От этого взгляд его сделался бегающим, а голос – неуверенным, робким. Рыков же напротив, заметив это, уперся взглядом в лицо Хабелова и, насмешливо ухмыляясь, откровенно его разглядывал. Впрочем, назвать усмешкой исказившую его лицо гримасу можно было лишь с большой натяжкой. Наконец, Хабелов не выдержал:
– Ну, я думаю, нам уже пора! Приятно было познакомиться! Об остальном вам расскажет глава вашей администрации!
Он повернулся и направился, было, к лодке, но Рыков неожиданно придержал его за рукав:
– А можно один вопросик? Чисто из любопытства...
Хабелов удивленно обернулся:
– Какой вопросик?
– Да так, ерунда, можно сказать… Вертолет у вас больно красивый… Американский, наверное?
Вопрос был для Хабелова настолько неожиданным, что он поначалу даже растерялся:
– Почему американский? Итальянский, "Агуста Вестланд", модель 139… А почему вы спросили? Знакомы с такой техникой?
– Я? – переспросил Рыков. – Ну, что вы, откуда! В советское время, было дело – летал пару раз на наших, отечественных, а уж иностранные… Разве что в кино! Салон, наверное, не хуже, чем в "мерсе"?
На откровенную лесть, прозвучавшую в словах Рыкова, Хабелов клюнул настолько легко, что Леонид с трудом сдержал усмешку:
– Да никакой "мерин" с ним рядом не стоял! Будь у нас побольше времени, я бы свозил вас, показал его изнутри! Но, ничего – думаю, скоро таких машин в России будет достаточно много. Моя корпорация уже, практически, завершила подготовку к их выпуску совместно с итальянцами. Еще полгода–год, и мы выведем их на все рынки!
– А что за корпорация? – невинно поинтересовался Рыков.
– "АВРус"! – гордо пояснил Хабелов. – А я как раз являюсь председателем ее правления. Нет, формально, конечно, она считается государственной… Но вы же понимаете – фактически корпорация принадлежит мне!
Губернатор осторожно тронул Хабелова за руку:
– Реваз Георгиевич, нам пора…
Хабелов, словно очнувшись, умолк и настороженно посмотрел на Рыкова, но взгляд того выражал такую невинность, что Хабелов успокоился: "Нет, этот деревенский придурок наверняка ничего не понял!" Небрежно бросив губернатору: "Вы правы, Николай Викторович, что-то мы тут немного заболтались! Пора, как говорится, и честь знать!", он с нарочитой приветливостью махнул Рыкову на прощанье рукой, шагнул с высокого мостка прямо на борт катера и спустился вниз в каюту. Следом за ним и остальные участники поездки поспешили занять места в катере. Затем один из охранников стал к штурвалу, и вскоре катер уже быстро удалялся от берега, а Рыков постоял еще немного, провожая его взглядом, развернулся и пошел вверх по косогору в деревню…
Как только катер отчалил от берега, губернатор торопливо сбежал вниз по трапу в каюту.
– Коньячку? – угодливо поинтересовался он у небрежно развалившегося на небольшом кожаном диване Хабелова.
Тот лишь молча кивнул головой, обдумывая увиденное и услышанное на берегу и не в силах избавиться от ощущения, что уже встречался этим жителем деревни раньше.
– Где же я мог его видеть? – задумчиво произнес Хабелов, не замечая, что говорит вслух.
– Что вы, Реваз Георгиевич! Не могли вы его раньше видеть, ну, никак не могли! Да такую рожу один раз увидишь – на всю жизнь запомнишь! Не дай бог встретить в темном переулке! – отозвался губернатор.