Зинке снился сон из детства.
Зимний лес был безмолвным и черно-белым. Черные, сырые и тяжелые, стволы сосен, черные родимые пятна берез, все остальное – белое. И, вдруг, в это двуцветное царство сна ворвалось что-то яркое и стремительное. Белка! Пробежав по сугробу (ее невесомое тельце не проваливалось в рыхлый снег), рыжая зверушка проворно вскарабкалась по стволу сосны и устроилась на ветке. В ее лапках появилась, неизвестно откуда взявшаяся, сосновая шишка. Она грызла шишку и косила взгляд на Зинку. Белки в Зинкином детстве были совершенно ручными и не боялись человека. Часто они вели себя даже нагло – забирались на плечо и, жалобно глядя в глаза, попрошайничали. Причем, что попало, они не ели – только орехи, семечки и сухарики. Зинкина белка попрошайкой не была, она сама нашла съедобную шишку (не все шишки съедобны) и теперь последовательно и деловито с ней расправлялась. Зинка подошел поближе. Белка перестала жевать, внимательно посмотрела на приближающегося человека и, размахнувшись, зафинтилила шишку Зинке прямо в лоб.
Зинка открыл глаза. У его ног лежала, отлетевшая от его лба, конфета чупа-чупс, а поверх спинки кресла на него смотрели, такие же круглые, как у приснившейся белки, но, в отличие от нее, хитрые глаза бесбашенного пацана.
- Ну, и что будем делать? – строго спросил Зинка.
- Дядь, отдай конфетку! – Похоже, что совесть ребенка не терзала.
Зинка поднял с пола конфету, подул на нее, аккуратно и не торопясь, снял фантик и засунул конфету себе в рот. Маленькие глаза пацана еще больше округлились от удивления, он сполз на свое сидение, но через секунду его голова выглянула сбоку. Глаза его по-прежнему были круглые – он не пони-мал, что происходит. Но реветь он не стал. На некоторое время мальчуган за-тих, видимо мучительно пытался осознать всю полноту постигшего его не-счастья. А Зинка, посасывая чупа-чупс, уже не пытался заснуть, возможно, пацан придумает что-нибудь более радикальное, чем метание конфет.
У Зинки, как и у большинства его коллег, не было ни жены, ни детей. Каким бы он воспитал своего сына, если бы он у него был, Зинка не знал, но, во всяком случае, бросаться чупа-чупсами в головы людям он бы ему запретил.
Зинкин отец был кадровым военным, танкистом, мать – хирургом в военном госпитале. Старший брат Зиновия, Иван тоже был военным и тоже танкистом. Он погиб в Чечне в двадцать три года. Такие слова, как честь, долг, родина не были для Зинки просто словами, они звучали так же свято, как слово мама. Иной профессии, нежели профессия военного, для Зинки не существовало.
Разведчиком он решил стать еще в четвертом классе, сразу после того, как впервые посмотрел «Семнадцать мгновений весны». Зинка просто заболел Штирлицем. Он во всем старался быть похожим на своего сериального кумира – всегда ходил прямо, не горбясь, одевался строго и, подчеркнуто, аккуратно, сделал такую же прическу, говорил мягко и спокойно, заканчивая любую фразу знаменитым «нет?». В школе его прозвали Штирлицем, и Зинке это нравилось. После «Семнадцати мгновений» был «Щит и меч», «Мертвый сезон», «Ошибка резидента» и прочие. Зинка скупил, чуть ли не все книги и видеокассеты о советских разведчиках. На них он учился шпионскому мастерству и формировал свои детские взгляды на то, каким должен быть настоящий разведчик. Он мечтал стать суперагентом, внедренным в самое логово врага, лихо, разрушающим все его преступные замыслы. Дет-ским мечтам было дано осуществиться, но не сразу.
После гибели Ивана у Зинкиного отца произошел инсульт, и его парализовало. Отец лежал на кровати без движения и ничего не говорил, только слезы постоянно текли по его впалым щекам. Вскоре папа умер.
Похоронили папу рядом с могилой Ивана. Отец пережил своего старшего сына на два месяца. На могилах отца и брата Зинка поклялся продолжить семейную традицию, стать танкистом. Окончив школу, Зинка покинул свой родной Академгородок, научный пригород Новосибирска, и уехал в Тамбов поступать в танковое военное училище. После окончания училища он служил на Дальнем Востоке, потом в Сибири. Служба давалась ему легко, и к двадцати шести годам Зиновий дослужился до звания майора. Занятия, маневры, учебные стрельбы – все это стало для него каким-то заученным и обыденным. Такая размеренная, скучноватая жизнь тяготила его деятельную натуру, и Зинка подал руководству рапорт о переводе в службу внешней разведки. Еще через полгода Зинку уволили из регулярной армии и зачислили курсантом в спецшколу, но не СВР, а в недавно сформированное Федеральное Агентство Эффективных Технологий (сокращенно – ФАЭТ).
Самолет стал заходить на посадку. Зинка обратил внимание, что кресло впереди него стоит ровно и не ходит ходуном. Зинка приподнялся и заглянул за спинку – пацан спал и всхлипывал во сне. Наверное, ему снилась конфета в яркой блестящей обертке, которую у него отобрал незнакомый злой дядька.
Глава 4. Совещание «покойников»
В прихожей конспиративной квартиры на крючке для ключей висело четыре медальона. Из гостиной доносились приглушенные голоса собравшихся. Витал тонкий аромат духов Герцогини и запах только что сваренного кофе. Зинка взглянул на часы – 18.00, он как всегда точен – и вошел в гостиную. Четыре пары глаз воззрились на него, приветствуя, вернее три. Скиф, как китайский Будда невозмутимо смотрел перед собой. «Облажался, теперь будет картину гнать», - подумал Зинка.
- Приветствую Вас, господа шпионы! У кого проблемы?
Аристократ поднял огромную руку:
- У меня живот болит. Объелся фиников на этом проклятом острове.
- И ты не знаешь, что с этим делать?
- Терпеть? – Аристократ обиженно посмотрел на Зинку наивными простоквашными глазами, широко расположенными на круглом веснушчатом лице.
- Экзотическую пищу нужно потреблять умеренно.
- Для меня теперь борщ – сплошная экзотика, – проворчал Аристократ.
- Страдаешь? – Вопрос Зинки прозвучал сочувственно. Аристократ пожал массивными плечами. – Ничего, привыкнешь.
- А мне фруктовая диета только на пользу, - весело подключилась к разговору Герцогиня. - В сочетании со СПА-процедурами и тропическим солнцем такой, я вам скажу, эффект…
- Да ты и так всегда выглядишь великолепно! – Зинка не скрывая восхищения окинул взглядом ее точеную спортивную фигурку.
Лицо, шею и открытые плечи и руки Герцогини покрывал ровный, прият-ного бронзового цвета, загар. Черные волосы (свои, не крашенные) живопис-но падали на плечи. На фоне загорелого лица неожидаемо ярко горели голубые глаза. В улыбке обнажались белые и ровные, как в рекламе «орбита» зубы. «Что она нашла в этом увальне? - подумал в очередной раз Зинка, - как бы они замечательно смотрелись, скажем, с Дантистом». Себя рядом с Герцогиней Зинка почему-то не представлял.
Герцогиня и Аристократ были вместе уже много лет (еще с разведшколы). Сначала их союз вызывал удивление у многих, может быть у всех. Она - красивая, сложена, как модель, порывистая, немного кокетливая. Он – рыхловатый (только с виду; на деле – груда тренированных мышц, железным корсетом оплетающих прочный костяк), флегматичный до безобразия (опять же одна видимость), медлительный в мыслях (снова обман) и в движениях (тут уж ничего не поделаешь). Эти свои качества Аристократ очень умело использовал: часто брякал невпопад, или вообще нес какую-то бредятину, - одним словом производил впечатление туповатого, не отягощенного многими знаниями человека. Оперативный позывной «Аристократ» он получил, благодаря ироничному складу ума начальника разведшколы генерала Колчина.
- Я даже думаю, что и в рубище ты все равно будешь выглядеть, как Герцогиня, - добавил Зинка со вкусом.
Дантист и Аристократ с интересом посмотрели на Герцогиню, видимо, пытаясь представить ее одетой в рубище. Скиф невозмутимо пил свой кофе. Он вспоминал о том йоко-гири, который получил от Лорки (Лариса – таково было ее «гражданское» имя) при попытке ее поцеловать. Герцогиня вышла из душа после тренировки в спортзале. Ее волосы, тогда еще коротко остриженные, торчали во все стороны и в них серебрились капельки воды, гибкое, как у кошки, тренированное тело было туго перетянуто белым махровым полотенцем. Она казалась слегка расслабленной и готовой к флирту. Герцогиня шла навстречу Скифу и задумчиво улыбалась чему-то своему. На Скифа на-катило. Он почти грубо схватил ее и прижал к стене. Глупо это было со стороны Скифа, ведь он уже знал о ее симпатии к Генке Волченкову, то бишь к Аристократу. Герцогиня не стала вырываться, она просто удивленно посмотрела ему в глаза, и железные объятья Скифа ослабли. Девушка толкнула хама в грудь и резко, без замаха, влепила ему ступней в пах. При этом полотенце развязалось и упало на пол, но Скифу уже было наплевать на ее прелести – у него было темно в глазах от нестерпимой боли.
Это было не так давно, всего каких-то семь лет, но по меркам их нескучной, насыщенной событиями и риском, жизни - давно. Тогда им всем было по двадцать пять, и учились они на первом курсе спецшколы, все, кроме Зинки; Зинка тогда уже был «стариком», он уже заканчивал обучение. Пришли в агентство по-разному.
Генка последовал по стопам отца. Но вначале он был спортсменом, при-чем, занимался одновременно сразу четырьмя видами спорта – дзюдо, бок-сом, бодибилдингом и плаваньем. Генка не искал себя и не стремился к высшим наградам, он занимался спортом просто потому, что ему это нравилось. Кроме того, его огромная сила, возрастающая из года в год и из месяца в месяц по ходу формирования молодого организма, требовала какого-то приложения. И он нагружал себя, как мог, перемещаясь из одного спортзала в другой, потом в бассейн, и снова – в спортзал. Но занятия спортом не бы-ли его единственным увлечением. Генка увлекся юриспруденцией и уголовным правом. Достигнув определенных успехов в спорте, Генка с отличием закончил юридический факультет государственного университета и три года отработал в органах внутренних дел.
Сашка Данцов, Дантист, бывший морпех, пришел в спецшколу ФАЭТ с пятого курса медицинской академии, по какому то специальному предложе-нию. Специальность врача ему получить не удалось, но он и не жалел об этом. Его острый ум был предназначен для нечто большего, чем заучивание симптомов человеческих болезней и способов их лечения. Его увлечения были разносторонними и неожиданными. Кроме джиу-джитсу (как теоретического, так и практического) и стендовой стрельбы, Сашка увлекался компьютерными программами, автомобилями, научной фантастикой, немецкой философией и… женщинами. Нет, Сашка не был бабником, женщины сами липли к нему. А он только выбирал, выбор был большой.
Путь Скифа – детский дом, срочная служба в ВДВ (участие в боевых операциях), потом пять лет по контракту в армии и - ФАЭТ. Скиф всегда был Скифом, начиная с детдома. Своих родителей он никогда не видал, он даже не знал свою национальность: смуглый цвет кожи и раскосые глаза предполагали его азиатское происхождение.
Герцогиня появилась в спецшколе неожиданно в самый разгар учебного года. О том, что привело ее сюда, они узнали намного позже, да и была ли правдой ее версия, уверенности не было. Лорка якобы была дочерью высоко-поставленных чиновников, погибших в авиакатастрофе. В своей прежней («гражданской») жизни она бала актрисой, закончила «Щуку» и служила в каком-то театре. Актрисой Лорка стала еще в детстве, снявшись в главной роли у известного режиссера. Девочкой она была не глупой, но неуравновешенной и избалованной, а, после потери родителей, и вовсе - пустилась, что называется, во все тяжкие. Загуляла, запила (благо было на что покупать нормальные напитки), стала покуривать травку. В спецшколу ее привел дядька (он имел отношение к агентству), отыскав ее в каком-то притоне и надавав ей по мордам. Так, что Герцогиня стала шпионкой по блату.
- Ну, что, господа, приступим к обсуждению темы. – Зинка удобно расположился в кресле, придвинул к себе большую глиняную пепельницу, распаковал пачку «Мальборо». Герцогиня налила ему маленькую чашечку кофе. Зинка кивнул ей в знак благодарности.
– Собственно говоря, - продолжил Зинка, сделав маленький глоток ароматного напитка, - Герцогиня и Аристократ многое знают. Многое, но не все. Подготовительную часть работы Герцогиня выполнила втемную. Не будем подвергать критике методы нашей работы. Они оправданы. Даже я, находясь в теме более двух лет, не уверен, что знаю все нюансы дела... Что касается Аристократа, то он только побывал на месте предстоящей операции… но уже обожрался фиников. Кстати, Аристократ, почему финики? Ну, ананасы, бананы, но финики то там откуда?
- Финики есть везде, - угрюмо возразил Генка.- Спустись вниз, зайди в гастроном - их там, как грязи.
- А свинья везде грязь найдет, - констатировал Зинка.
- Да с твоих ананасов еще больше живот болит!
- Итак, - сказал Зинка, обращаясь к Дантисту и Скифу, - работать будем в юго-восточной Азии, на одном из островов Тихого Океана.
- О! На Родине! – радостно воскликнул, доселе молчавший, Скиф.
- Твоя Родина – северная Якутия, - вставил Дантист.
- Ты знал, ты знал, - ответил Скиф и спросил, обращаясь к Зинке: - Кого будем свергать, кого на престол ставить?
- На этот раз никаких силовых акций. Чистая разведка: внедрение, сбор информации, передача фактов в центр. Все. Дальше – дело политиков.
- А что это за остров? Конкретно, - спросил Скиф.
- Маленький островок вулканического происхождения, - ответил Зинка. – Входит в состав Илийского архипелага, но Илии не принадлежит. Это – частное владение.
- Мы первые? – снова спросил Скиф.
- Нет. Вторые. Первая группа прекратила свое существование почти сразу после передачи первой информации. Вначале мы даже считали, что это деза, но данные, переданные нашими предшественниками, были подтверждены другим источником. Одно из двух: либо наши прокололись на чем-то, что маловероятно, ребята были очень опытные, либо у нас – крот.
- И поэтому оживили покойников. – Вопрос Скифа прозвучал утвердительно.
- Да. Они, - Зинка указал на «сладкую парочку» (Аристократ сидел в кресле, Герцогиня – на подлокотнике), - тоже в свое время были выведены из штата Конторы в связи со своей «гибелью», так же, как я, и как вы с Дантистом. О том, что мы все как бы не совсем мертвы, кроме Чудака знают только несколько человек на самом верху, поэтому операция проходит по ведомству Чудака и гриф секретности – четыре нуля.
Скиф с Дантистом значительно переглянулись.
- Ну и что же это за дерьмо, в которое мы вляпались, - выдохнул Дантист.
- Кое-кто занимается кое-какой бякой, а точнее тем, чем заниматься запрещено всемирным соглашением ученых и трактуется Ватиканом, как дело, неугодное господу Богу: пытается создать сверхчеловека, ни много, ни мало, - ответил Зиновий. - Разработки ведутся на основе клонирования человеческого материала с программированием сверхспособностей будущего существа на стадии эмбриона.
- Тю! - удивился Дантист. – Только-то и всего? А кто этим сейчас не занимается? В наших секретных лабораториях тоже, небось, гомункулусов штампуют, только пыль стоит.
- Может быть, штампуют, а может быть, и нет, - строго сказал Зинка. – Мы сейчас демагогией заниматься не будем. Нам поставлена задача: пресечь действия супостата.
Дантист прикусил язычок.
- И кто этот проект финансирует? – спросил Скиф, чтобы разрядить обстановку. – США? Триада? Инопланетяне?..
- Я бы их даже инопланетянами постеснялся назвать, - вздохнул Зинка. – Установлено стопроцентно - это наши, точнее бывшие наши граждане.
- О, как! – удивился Скиф.
Зинка встал и подошел к компьютеру, стоявшему в углу гостиной, включил его. Плоский экран монитора внушительных размеров (метр по диагонали) замерцал почти сразу, контора не скупилась на оргтехнику. Зинка достал из кармана диск и загрузил компьютер. На экране появилось лицо хорошо известное всем присутствующим.
- Номер первый, - объявил Зинка. - Савенков Никита Перунович. Последние три года проживает в США. Бывший «наш» олигарх. Нефть, алмазы, вторсырье. Состояние, вывезенное из России, наши эксперты оценивают в сто четырнадцать миллиардов американских долларов. С подробным описанием его бытия «здесь» и «там» ознакомитесь позже. Номер второй. - На эк-ране появилось новое лицо. - Зильберштейн Игорь Шлемович. Проживает в Израиле, но часть года, обычно зимой, в швейцарских Альпах, вблизи Давоса. Тоже не бедный господин - бывший чиновник из системы Росвооружения. Состояние, по сравнению с состоянием Савенкова, немного скромнее, всего-навсего около двадцати трех миллиардов евро. И, наконец, номер третий – Марьянов Николай Николаевич. – На экране появилась круглая физиономия одного из бывших премьеров. - В представлении не нуждается. Размер со-стояния неизвестен. Проживает в основном в туманном Альбионе. Вся троица – государственные преступники по законам России. Требование на их вы-дачу и депортацию неоднократно заявлялось нашим правительством, но, как видите, безрезультатно. Все эти лица являются гражданами Джамалтара, а с этим государством, после второго басмангалеевского путча у нас нет дипломатических отношений.