Через час они сидели в маленьком, пыльном, заваленном ворохом бумаг кабинете Каверина, и Марго с удовольствием вертела в руках новенькое удостоверение внештатного консультанта местной сыскной конторы. По телу разливалась какая-то приятная нега – значит, ещё повоюем.
Максим достал откуда-то тощую папку и показал женщине подшитую записку. Она была вся исписана мелкими печатными буквами, и непонятно было, как они написаны, то ли плохой ручкой, то ли простым карандашом. «Хадис утверждает – изображённому следует дать истинную жизнь. Берущий на себя эту задачу обременяет себя, так как он бессилен это сделать. Шариат не позволяет человеку творчеством своим конкурировать с Аллахом!»
– Мы нашли эту записку рядом с телом убитого сторожа, – сказал Максим. – Экспертиза установила, что записка написана химическим карандашом, я такие в своей жизни ни разу не видел, но вы, наверное, знаете о них.
Маргарита конечно знала. Когда-то давно, во времена Советского Союза, она слюнявила такие карандаши, чтобы написать адрес на фанерной крышке почтовой посылки.
– Ты думаешь, это какой-то фанатик убил Ипполита и изрезал картины? – спросила Маргарита.
– Я пока только факты собираю, да результатов экспертиз жду, – ответил Максим. – На столе нашли два огрызка одного яблока. Я подчеркиваю, одного яблока! Одну половинку надкусил сторож и тут же преставился, а вторую почти полностью слопал убийца – и хоть бы хны, пошёл преспокойно уродовать картины! Как такое может быть? У него что, иммунитет к яду? – Каверин вскочил из-за стола, чуть не уронив кучу папок на пол. Нас такому не учили, такого в природе не бывает.
–А что эксперты по этому поводу говорят? – спокойно спросила Марго, будто дело шло не об изощрённом убийстве, а об особенностях приготовления яблочного штруделя.
– Эксперты утверждают, что один кусок яблока содержит яд, а другой – нет. Но ведь это две половинки одного яблока! – опять с негодованием произнёс юноша.
– Нельзя отравить пол-яблока, это нонсенс! – Максим с шумом выдохнул воздух и уселся на место.
– Давай кино с камер посмотрим, – предложила Марго. – Может, там интересное что разглядим.
Изображение с видеокамеры было плохим, не хватало света, камера была не самой последней модели. Какие-то люди ходили взад и вперёд, беспрестанно звонили колокола, какая-то неясная тень вроде бы отошла от музея, неся в руке что-то отдалённо напоминающее чемодан. Только ширина чемодана казалось меньше длины, а может быть, человек держал чемодан вертикально.
Позвонил Силуянов, сказал, что все пункты её заказа выполнены и они должны ехать в «Чудо». Маргарита спросила разрешения сделать копию записи с видеокамеры и обещала внимательно посмотреть её ещё раз в своём бюро. На этом и расстались.
Глава 6
Мукомол с утра принимал поздравления. Народу понаехало немало – сослуживцы с мельницы, партнёры по бизнесу, многочисленные друзья. Маргарита и Силуянов сидели на скамейке и ждали, когда очередь дойдёт и до них. Маргарита вспомнила, как на этой самой скамейке она сидела и думала, сколько ей ещё отпустил Всевышний и уж представить себе не могла, что вернётся в хоспис уже в качестве посетительницы. Еле передвигая ноги, опираясь на палку, к ним подковылял Мельник. С трудом опустился рядом.
– Ну как Лиля? – первым делом поинтересовался старик. – Мне она, конечно, звонит, но, понятное дело, всех девичьих секретов не выбалтывает. Жениха себе ещё не назначила? Может, из Испании красавца тореадора прихватит. Что молчишь, королева, выкладывай!
Постепенно разговор сам собой перешёл от частных дел к делам государевым, нашумевшим. Иннокентий Николаевич, то бишь мукомол, новости слушал, газеты читал и прекрасно понимал, что Крулевская и Силуянов мимо этой кражи ну никак не пройдут. Выслушав внимательно своих желанных гостей и уточнив все возможные детали, старик попросил проводить его до палаты. Там он незамедлительно поставил пластинку с Дассеном на проигрыватель и начал рыться в своей бездонной библиотеке. К пакетам с дорогущим костюмом и туфлями он даже не прикоснулся. Просто буркнул себе под нос – «Это потом».
Наконец он извлёк на свет старый фолиант. Бережно, тряпочкой смахнул с него пыль и, усевшись в кресло, стал переворачивать страницы с картинками.
– Вот! – произнёс мельник и передал Силуянову книгу.
– Картина «Сельский праздник», – прочитал Олигарх, – до революции принадлежала князю Барятинскому, была жемчужиной его домашней коллекции. После октябрьских событий в его имениях картину не нашли. Считалось, что он вывез «Праздник» за границу, однако, спустя несколько лет, сотрудники Гохрана, перебирая имущество залоговой кассы нашли картину там.
– Очень интересно! – воскликнула Марго. – Но как это поможет нам в нашем расследовании?
Иннокентий Николаевич хитро прищурился и шёпотом произнёс:
– Фанатики-вахабиты, уничтожающие картины, вино со сторожами пить не будут, им Коран не позволяет, они просто убьют кяфира. Бумага, которую нашли рядом со сторожем, специально для вас, дабы увести следствие в другую сторону. Далее, химическим карандашом может воспользоваться только очень пожилой человек, молодёжь всё больше принтерам доверяет. Его гораздо труднее отследить, чем даже печатные буквы. Что-то ещё крутится у меня в голове, но я сегодня чертовски устал, вспомню – обязательно позвоню, а сейчас, Маргарита, голубушка, нажми кнопочку на стене, что-то мне не по себе, чай не забыла её предназначение.
Глава 7
– Максим, у меня к вам будет большая просьба, – Маргарита была в своих мыслях где-то далеко, однако как Юлий Цезарь, занимаясь несколькими делами сразу, давала поручение молодому оперативнику. – Надо будет, – растягивая слова и продолжая думать о чём-то другом, продолжала Марго. – Вам надо связаться с пограничной службой и выяснить, не въезжал ли в Россию потомок князя Барятинского или, может быть, сам старый князь, хотя, вероятнее всего, его уже нет на этом свете.
– Маргарита Сергеевна, помилуйте, вы представляете, как будет сложно выполнить это поручение. Мы ведь не знаем даже фамилии этого потомка, а какого пола, какого возраста этот потомок? Да чтобы собрать всю эту информацию, понадобятся годы. А потом окажется, что никакого потомка и в природе нет, – ответил Максим. – Мне что, прикажете подключать структуры Внешней разведки и МИДа?
– Максим, вы хотите раскрыть дело, так ищите заказчика. Весьма вероятно, что потомки князя, а, может быть, и он сам решили вернуть себе жемчужину своей коллекции. Следовательно, мне с вами надлежит тщательно отработать эту версию. Если на ваше руководство давят, то те, кто давит, и помогут вам в сборе информации. Ищите, и вам дано будет, – произнесла Марго, не переставая думать о чём-то другом.
Выйдя на улицу, Маргарита позвонила Силуянову.
– Друг мой сердешный, ты меня впряг в это дело, так будь ласков – помогай. Мне нужна следующая информация. Не предлагал ли кто крупным антикварам или коллекционерам приобрести картины малых фламандцев. Понятное дело, от такого предложения порядочные, законопослушные граждане открестятся, но в родную полицию побегут вряд ли. А посему, дерзай. Удачи тебе и твоим людям.
Затем женщина вернулась в контору, попросила, как можно быстрее пригласить в специальный кабинет всех сотрудников музея и создать словесные портреты всех пожилых людей, посещавших музей за последние несколько дней.
В голове Маргариты вдруг щёлкнул тумблер. Почему на записи с камеры наблюдения так много народа и звонят колокола. Не долго думая, она отправилась в церковь к своему хорошему знакомому отцу Серафиму (см. « Сыскное бюро Крулевская и партнеры»).
– Матушка! – искренне возмутился настоятель местной церкви. – И как не совестно такой светлый праздник пропустить! Всенощная была, закончилась под утро, народ разговляться пошёл, колокола беспрестанно звонили, Христос воскресе!!» Тебя Господь от страшной болезни излечил, дал время дочь на ноги поставить, а ты его забываешь!
Женщина слушала нравоучение отца Серафима в пол-уха. «А убийца оказался весьма сообразительным, день ограбления рассчитал точно, даже если бы в музее шум поднялся или сигнализация сработала, за звоном церковных колоколов её можно было и не расслышать, и с толпой верующих, выходящих из церкви, смешаться было совсем не трудно. Да и повод выпить со сторожем – вот он на поверхности: светлый праздник наступил, ну как тут не опрокинуть чарку русскому человеку, грех отказаться.»
– Спасибо, отец Серафим, вы мне очень помогли, – прервав монолог священника, сказала Марго, – вы правы, я к вам обязательно приду, исповедуюсь, только позже. А сейчас мне лихого человека срочно изловить надо, так что мой грех по сравнению, с его грехом не идёт ни в какое сравнение.
Глава 8
Вечером, уютно взобравшись с ногами в кресло и подождав, когда боль в боку успокоится и перестанет реагировать на такую наглую позу, Маргарита наконец включила свой любимый планшетник.
Письмо от Силуянова мигало красным флажком особой важности. Люди олигарха умели работать быстро и чётко, в этом Маргарита убеждалась уже не один раз.
В Москве к некоему дельцу от искусства по фамилии Купоненко поступила бандероль. В ней лежала небольшая картина, похищенная из музея, и записка, в которой предлагалось приобрести остальные картины и, главное, «Сельский праздник». Записка была напечатана на принтере и подписана – Братья Гримм. В полицию господин Купоненко не ходил, дабы лишний раз не привлекать к своей скромной персоне внимания правоохранительных органов, однако картину и записку передал людям господина Силуянова с явным облегчением и даже без особого нажима. Сейчас машина с конфискатом движется в сторону их родного города и завтра прибудет в офис бюро «Крулевская и партнеры!»
Максим сиял как медный тазик. Ещё бы, не прошло и нескольких дней, а уже найдена одна картина из похищенной коллекции. Правда, в назначенное время Купоненко на встречу с продавцом не явился и ничего не сообщил московским полицейским, но зато появилась новая улика-записка. Над ней и над возвращённой картиной уже колдовали сотрудники экспертного отдела.
Но радость молодого человека оказалась недолгой. Следы на записке были такими же, как и на бутылке из музея, по картотеке не проходили. Обратный адрес, указанный на бандероли был вымышленный. Ни такой улицы, ни дома в их городе не было. Перепуганная девочка с почты человека, принёсшего злосчастную бандероль, описать не смогла.
Прошел один день, за ним другой и третий. Начальство Максима отрапортовало о первых успехах. Картину как могли, отреставрировали и водрузили на место в музее. Администрация города спешно изыскала средства на новую сигнализацию и камеры наблюдения. Срочно приглашённая из столицы бригада специалистов узкого профиля в две смены монтировала датчики движения и прочие мудрёные приспособления.
На девятый день, как и полагается, друзья и знакомые помянули невинно убиенного Ипполита. По составленным фотороботам пожилых людей, посещавших музей, пока никого задержать не удалось. Правда, одна въедливая старушка, работающая смотрительницей зала, припомнила, что «один пожилой солидный товарищ, спортивного телосложения уж больно долго задерживался у картин малых фламандцев, однако ни с кем не заговаривал, а только что-то записывал в блокнотик карандашом». Этот карандаш и запомнился смотрительнице: «Нынче все ручками красивыми, блестящими пишут, а этот – карандашом, необычно как-то».
Глава 9
В городе каждый день кого-то убивают и грабят, поэтому ограбление и убийство в местном музее, хоть и резонансное, но как-то за текучкой отошло на второй план. Начальство повесило на Максима новые дела, они всё реже стали встречаться с Крулевской. Силуянов тоже перестал её донимать немедленным раскрытием музейного преступления. У него вот-вот должны были произойти новые крупные слияния и поглощения.
Вернулась из-за Пиринейских гор дочка Лилия. Казалось, что восторгу, визгу и бурному потоку слов не будет конца. Сначала шла многочасовая демонстрация приобретённых нарядов, потом выставка картин с видами Барселоны, Мадрида, горы Монсерат, морских пейзажей в районе городка Террагона и прочая, и прочая. Затем разговор сам собой перешёл на тему «Здесь всё продать, а там купить и переехать, причём немедленно».
В конце концов уставшая, но довольная Лилия заявила:
– Завтра с утра едем к отцу в «Чудо», так как испанский «хамон» из чёрной свиньи и ликёр «Крема Каталана» она должна вручить только лично.
После этого девушка повалилась на диван и мгновенно заснула.
Мельник был несказанно рад приезду родных ему людей. Не перебивая, выслушал дочь, внимательно рассмотрел все её рисунки, а затем как-то очень тактично отправил её на кухню нарезать «хамон» и готовить салаты.
Когда Лилия упорхнула, он повернулся к Маргарите.
– Вот, что я забыл тебе сказать в прошлый раз. Жил в Италии в средние века кардинал по имени Чезаре Борджиа. Был сей слуга божий большой спец по части изощрённых убийств. Так вот, по мере необходимости он намазывал одну сторону лезвия ножа ядом и резал им яблоко или, там, грушу. Одну половину съедал сам, ну а вторую… на всё воля Божья. Конечно, в таком деле сноровка нужна, чтобы яд не попал на острие ножа, ну и не всякий яд для такого злодейства пригоден. Ты уж потяни веревочку с этой стороны, глядишь узелок-то и развяжется. И ещё, сдаётся мне, что убийца ваш человек импульсивный, азартный, скажем так – игрок по натуре. Ежели задумал картину похитить, то его ничего не остановит, даже убийство.
Прибежала девушка, принесла поднос с деликатесами и снова защебетала о своих испанских странствиях. Старик забыл о своих болячках и с большим удовольствием уничтожал один кусочек нежного мяса за другим.
На этом день догадок не закончился. Вечером в контору сыскного бюро заглянул Максим и с ходу выложил перед женщиной ворох бумаг от Пограничной службы РФ.
Из отчётов следовало, что какие-либо наследники князя Барятинского на территорию нашего государства не въезжали. Однако из страны был выдворен без права повторного посещения некий итальянский делец по фамилии Обелини, в бумагах которого был обнаружен список картин, хранящихся в различных провинциальных городах России, в том числе и в нашем музее. Однако сей мутный тип покинул пределы страны за две недели до ограбления и убийства.
– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – поинтересовалась женщина, оторвавшись от чтения.
– То и думаю, что убийца наш выполнял заказ на одну картину, остальные прихватил в спешке, для себя. Только вот встретиться с заказчиком у него не получилось. И тогда решил он сам картины пристроить. Только дело это не простое, это не золотые часы в ломбард снести, тут рынок знать надо и связи соответствующие иметь. Ничего этого у него нет. Поэтому хранит он похищенное либо у себя дома, что весьма рискованно, так как вдруг кто увидит, либо таскает чемодан с одного вокзала на другой. А у нас тех вокзалов раз, два и обчёлся, чай не Москва. Вот я и разослал ориентировку по всем камерам хранения, чтобы высматривали пожилого мужчину, спортивной наружности с чемоданом. И конечно наш фоторобот им всем вручил.
– И как успехи? – поинтересовалась Марго. – Вычислили злодея?
– Увы, пока нет. Может, он где-то в другом месте заветный чемоданчик хранит или у него вообще сообщник имеется.
– Товарищ Каверин, – перешла на официальный тон, как в старые времена, Маргарита. – А что вы мне про яд ничего не говорите? Эксперты его распознали? В каком-таком Гастрономе им торгуют?»
– Заключение у меня по яду есть, только оно какое-то странное, там написано, что подобное средство применяется для усыпления крупных животных, коров, лошадей, больших собак. Я так думаю, что эксперты наши, что-то напутали. Отправил огрызок в Москву, но оттуда пришёл ответ, что яда не обнаружили, распался от времени, не стойкий он, понимаете. Если бы сторожа не сразу обнаружили, то и смерть его посчитали естественной.