— Я попросил его взять отпуск и заняться нашей охраной. А о чем вы с Люсей говорили?.
— Ты не сказал, сколько денег ты ей дашь для покупок для меня. Мне бы не хотелось ставить тебя в неловкое положение и заказывать дорогостоящие вещи.
— Это ты правильно сделала. Но не потому, что у меня нет денег. Дорогостоящие покупки, в нашем не большом и не богатом городе неизбежно привлекут к себе внимание. Неизбежно.
— А можно мне купить телевизор? Я сижу одна безвылазно в этом склепе, ну ты придешь на час-два.
— Я сегодня останусь до утра. Мне позвонили из лаборатории, сказали, что у тебя анализы нормальные, что я, то есть ты, совершенно здорова. Телевизор я куплю тебе самый дорогой, ну и видик там, что вы смотрите?
Она молча кивнула. — Ты сказал, что останешься со мной до утра. Мне можно прибрать здесь не много или я сделаю это утром?
— Ты сделаешь это утром, когда я уйду.
— Я боялась, что в постели ты будешь надо мной издеваться, — сказала девушка, когда они уже спокойно лежали под одеялом, — но, судя по всему, бояться тебя не стоит. Ты в принципе меня не способен обидеть.
— Ты ошибаешься. У меня совершенно нет садистских извращений, да и ты мне чрезвычайно нравишься. Не обижать тебя, делать тебе приятно — это чисто животная потребность. Я сам получаю от этого удовольствие. Но если меня нужно тебя к чему-нибудь принудить, у меня нет никаких проблем сделать тебе что угодно. Я смотрел на то, как ты мучаешься без героина, без особых эмоций. Кстати, а как у тебя со спиртным?
— Я к этому абсолютно равнодушна. Могу пригубить бокал вина для создания атмосферы, и все. Но с курением ты меня доконал.
— Давай сразу договоримся. Если я тебе что-то приказал, к этому ты больше не возвращаешься.
— Но ведь это абсурд! Ты же сам куришь. Не давать мне в этой ситуации сигарет, это просто мелкое, но постоянное издевательство.
Аптекарь молча приподнял ее голову.
— Все, я поняла, — сказала девушка. Аптекарь аккуратно положил ее голову на подушку, обозначив этим окончание инцидента.
— Я все время хотела у тебя спросить, но до постели это было преждевременным. Какие у тебя на мой счет планы? К чему мне готовиться?
— Ты будешь жить у меня.
— Как долго?
— Пока я коньки не откину.
— Ты в этом уверен?
— А куда тебе деться? В противном случае или братки убьют или менты посадят, мы же говорили об этом.
— Я другое хотела спросить. Ты уверен, что захочешь держать меня возле себя до бесконечности? — А-а, это. Абсолютно уверен.
— И на каком статусе?
— На том же, что и сейчас.
— А если я снова начну принимать героин?
— Тебя будет снова «переламывать» в подвале. Если это не поможет, порошу Сережу или еще кого-нибудь, чтобы тебя подвергли пыткам. Не калеча, конечно.
— А почему не сам?
— Мне это будет неприятно делать, уж очень ты мне нравишься.
— А если меня просто полечить?
— Я в эти лечения не верю.
— А если я забеременею?
— Забеременеешь — родишь ребенка.
— Даже так? А если после рождения ребенка я снова начну принимать героин?
— Я тебе уже ответил на этот вопрос. Рождения от меня ребенка в твоем статусе ничего не меняет. И вообще, вечер вопросов и ответов объявляется закрытым. Лечь на бочок, глазки закрыть, ладошку под щеку и спать.
— Подожди, еще один вопрос.
— Ты не выполнила моего приказания.
— Ладно, молчу. Все, глазки закрыла.
— Ты не выполнила моего приказания.
— Какого еще?
— Ты не положила ладонь под щеку. — Ты остаешься Аптекарем даже в постели. Не одну мелочь не упускаешь.
.*****.
— Скажете, а почему вас зовут «Пожилой следователь»? — Саранча широким жестом пригласил своего гостя к столу.
— Это кличка. В действительности я никогда не работал следователем, — гость сел на диван перед низким столом и с любопытством стал разглядывать диковинные угощения, — а как родилась «Саранча»?.
— С «Саранчой» все просто. Моя фамилия «Сиранчиев». Это обычная узбекская фамилия, довольно распространенная. Но я вырос в России, и из-за моей фамилии одноклассники прозвали меня «Саранча». Как видите, в истории возникновения моей клички нет ничего рокового или окутанного дымкой тайны.
— Но, прошли годы, и сейчас кличка «Саранча» зазвучала достаточно зловеще.
— Вы преувеличиваете. Я человек бесконфликтный и склонный решать любой вопрос полюбовно за накрытым столом. Кстати, попробуйте плов. Я прекрасно понимаю, что русскому человеку тяжело пересилить себя и есть плов пальцами, смачивая их в воде. Но без этого истинный вкус настоящего узбекского плова не ощутить.
— Скажите прямо, Саранча, вы на меня немножко сердитесь, и это лишает меня сна и аппетита. Давайте закроем этот вопрос, а потом я все попробую. В том числе эти манты. Настоящих узбекских мантов я никогда не ел, хотя много о них слышал.
— Если это действительно лишает вас аппетита, то давайте обговорим. Но в любом случае из-за этого портить наши отношения я не намерен.
— Итак, ваши вопросы.
— Мой вопрос прост и всеобъемлющ. Скажите, уважаемый пожилой следователь, почему мои люди сели в тюрьму?
— Видите ли, милейший Саранча, это девица прибежала ко мне с выпученными от ужаса глазами, и сказала, что ваши люди поставили ее на счетчик.
— А родная милиция, в вашем лице, уважаемый пожилой следователь, оказывается крышует проституток? Кто бы мог подумать без содрогания.
— Об этом подумать мог любой и каждый. Милиция крышует проституток — эко диво. А кто еще, по-вашему, их должен крышевать? Скорая помощь? Или сковский цирк?
— Но на защиту этой жрицы продажной любви вы встали особенно рьяно. Взяли моих людей и даже мне не сообщили. Или у вас к ней отношение особое?
— Саранча, вы умница. Это окрыляет и вселяет надежду. Это девушка была моим осведомителем. С ее помощью мы взяли банду квартирных воров. Она наводила их на богатые квартиры и знала о них практически все. А до того, как она слила на них информацию, у нас на них практически ничего не было.
— Я слышал об этом, но думал, что это сплетни.
— А что вас удивляет? Проститутка как тайный осведомитель правоохранительных органов — это общепринятая практика всех стан и народов со времен царя Гороха Великого.
— Да кто против! Пускай себе сдает квартирных воров. Им еще повезло, что вы их посадили. В противном случае мы бы их на плов пустили.
— А плов, что я ем, он точно из баранины? Саранча, смотрите мне в глаза и говорите только правду, хотя я уже съел целую тарелку.
— Что? Вы насмехаетесь над святым, уважаемый. Это плов сделан из молодого барашка, которого специально для этого прибыл из Узбекистана. И никакой химией он не только не питался, но даже не слышал о ней. И все-таки, почему вы посадили моих людей?
— Вы знаете, Саранча, с кем-нибудь другим я бы стал вилять. Но вам отвечу все как есть. Мы крышуем проституток. И вдруг одна из них к нам приходит, и, смывая косметику слезами, говорит: «В городе появились очень крутые братаны. Они поставили меня на счетчик. Не важно за что. Вы меня крышуете, вы меня обязаны защитить». А Сков город маленький. И все всех знают. А она пришла не к постовому возле бочки с пивом. Она пришла ко мне, пожилому следователю. А на меня смотрят мои люди. И все те, кого мы крышуем. И я, пожилой следователь, должен всем показать, кто в доме хозяин. Или родные менты, или новые, очень крутые ребята. Если менты — значит, в городе поддерживается правопорядок и законные права граждан надежно защищены. Если я отдаю ее новым крутым ребятам — значит, в городе начинается беспредел. Потому, когда она вбежала к нам, размазывая слезы и сопли, еще до того, как она что-то сказала, ваши люди уже сидели. В противном случае — я уже не тяну, и мне пора на пенсию.
— Я все понял. Хорошо, что ты завел этот разговор. Старый следователь мудр, и это в который раз подтвердилось на практике. Я хотел этот случай пропустить, но неприятный осадок остался бы. А так все стало на свои места. И все-таки. У меня пропала партия героина. Это много. Даже для меня это ощутимо. Почему она просто не отдала сумку, и вопрос был бы закрыт? Ее никто бы пальцем не тронул.
— Я тоже думал над этим. Она божилась, что сумку не брала, но думаю, что она врет.
— Да точно врет! Ну, некому больше, — Саранча даже всплеснул руками от избытка эмоций.
— «Точно», это когда ты видишь своими глазами, — пожилой следователь, наконец, закончил с пловом и плотоядно посмотрел на манты, — а когда ты слышишь своими ушами, это «наверное». И потом. Ну, куда она могла деть товар? Нет такого человека в Скове, который поднял бы пять кило героина. И вдруг, не собирая наличку, заранее.
— А может быть она сдала товар за бесценок?
— Не может. Серьезный покупатель не мог не понимать, что за товаром придут, и ходокам она его сдаст обязательно. И тогда, недоплатив за героин, он переплатит за надгробный камень. За срочность.
Все верно, следователь, все правильно. Не понятно только одно. Где товар?
— Я тебе скажу, Саранча, как я вижу ситуацию. Можешь со мной соглашаться, можешь, нет. Проститутка, миленькая, но глупая девчонка, находится на квартире клиента. Квартира дышит достатком. Он знает, что через несколько часов квартира будет ограблена ее подельщиками. Ее клиент не пьян, но явно обкурен анашой до одурения. Ей на глаза попадает красивая сумка, и трепетное женское сердце не выдержало. Она украла самку ради сумки, не зная о ее содержимом. Все равно скоро из квартиры будет вынесено столько, что сумки никто не хватиться. Придя домой, она открывает сумку и видит там пакеты с героином. Девчонка в ужасе. Наркотики — это такой срок, что она такой цифры и в школе не проходила. Даже и если забегала изредка на уроки арифметики. Она хватает весь товар и спускает его в унитаз. И, наивная дурочка, успокаивается. И тут приходят твои люди и с достоинством ставят ее на счетчик. А что церемониться с какой-то проституткой, если за их спиной стоит сам Саранча? Какая там милиция, для них она не страшнее бабушки, торгующей на базаре цветами. Вот только тут ошибочка вышла.
— Да, — протянул Саранча, — то тот случай, когда пропал ишак. Особые приметы: мелкий, хромой, нет передних зубов, из попы капает алая кровь. Отзывается на кличку «Счастливчик». В сущности, они сами виноваты. Я это понимал и сразу хотел их наказать. Во-первых, нельзя было никого приводить на квартиру, пока не ушел товар. Во-вторых, нужно было сразу сообщить мне, а не пытаться вернуть товар самим кустарными методами. И, в-третьих, не нужно было запугивать девчонку до смерти, а успокоить ее и спокойно спросить, что она знает. Она бы высморкалась, утерла слезы и все рассказала.
— Кстати, о нарушителях трудовой дисциплины. У меня к тебе большая просьба, Саранча. Не топи их Чудском озере, как псов-рыцарей, а сдавай их мне, в надежные руки правоохранительных органов. И пусть их судит наш гуманный суд. А то знаю я вас, нынешнюю молодежь.
— А я знаю вас, старых, как дерьмо мамонта, хранителей ментовского закона. Это у вас в крови. Вы всосали это с молоком вашей приемной матери — Родины. Зачем вам, пожилой следователь, эти, как сказали два прозаика, эти мелкие ничтожные людишки? Вор должен сидеть в тюрьме? А тебе какая разница?
— Молодой ты еще, Саранча, и глуп для той высокой должности, которую занимаешь. Кровь в тебе кипит, и сперма с глаз капает. Широту кругозора застилает. Не понимаешь ты, что я человек государственный. Законы блюсти поставлен. А потому и лихих людей на подотчетной мне территории в темницу сажать должен. А также казнить и наказывать. Я так и делаю. Народ это видят и ко мне тянется.
— Напрасно вы, гражданин пожилой следователь, на меня обижаетесь. Я вас очень ценю и к вашему мнению прислушиваюсь. Что же касается уголовного сброда, то я не только его не люблю, но и питаю к нему глубокое отвращение. Потому что мне они только мешают. Из-за него я потерял партию товара и своих людей. Впрочем, людей не жалко. Держать таких работников себе дороже, тут вы правы. Я даже больше тебе скажу. Я бы ничего не имел против, если бы вы пересажали всех сковских торговцев наркотиками.
— То есть твоих людей!?
— Да нет там моих людей! Сков — город и не большой, и не богатый. Много моим товаром здесь по настоящему не заработаешь в любом случае. А мелкой суетой и обилием розничных торговцев можно привлечь к себе ненужное внимание. Тем более что в городе у меня нет розничной сети. Олигарх же, как рэкетир начинал. Людей по крупицам собирал, общество ветеранов ВДВ финансирует, клубы единоборств опекает. Он там у них в дивизии как родной. Когда Олигарх приступил к торговле героином, город практически весь в его распоряжении был, всюду свои люди. Где он указал отрыть пункт раздачи героина, там и открывали. Все равно эта точка была ему подконтрольна, он ее и раньше крышевал. Механизмы получения денег отработаны, сотрудники милиции на местах прикормлены, все схвачено, недоразумения исключены. Как только он нашел хороший источник героина, так работа и закипела. Мне бы все пришлось все начинать с нуля. И ради чего? Проше большую партию в Эстонию сбросить, а там уже Общий Рынок. Границ нет, вези в любую страну Европы. В Германию например, стран большая, люди там живут богато, наркоманов много, все платежеспособные. С каким-то Сковом с тремя остановившимися заводами не сравнить.
— Понимаю, понимаю, — пожилой следователь, наконец, справился с мантами и облокотился на спинку дивана отдохнуть от тяжелой работы, — Сков, этой узкое горлышко огромной бутылки, дно которой стоит в Афганистане, а сама бутылка протянулась через Среднюю Азию и Россию и уперлась в Чудское озеро. И льется через это горлышко героин в Европу без громких бульканий, но бурным потоком. А без бульканий, потому что моими молитвами. Кстати, Саранча, вот ты не первый раз говоришь «хороший источник героина». А какой, собственно, источник хороший? Как говорит один мой знакомый зоотехник, кстати, страшный бабник: «Каковы критерии отбора»?
— Тут несколько факторов. Прежде всего, надежность. Товар должен приходить в достаточном количестве и в нужное время. Клиент не может оставаться без дозы, иначе он пойдет искать другого продавца и будет прав. Второе, по моему мнению, это качество товара. Клиент не должен опасаться, что после приема очередной дозы у него не откажут почки или в шприце будет настолько мало героина, что через два часа после укола клиента снова начнет «ломать». И, естественно, деньги. Хороший источник должен сдавать свой товар не дорого. Низовым розничным торговцам, имеющим дело непосредственно с клиентами, а потому рискующим больше всех, нужно дать заработать.
— Ну и насколько соответствует этим критерием источник, из которого черпает героин Олигарх? Просветите пожилого, но неопытного в этом новом для нас деле следователя. Вам это, Саранча, зачтется. Я говорю это совершенно серьезно.
— Ловлю вас на слове, вы обещали. Итак, меня недавно навещало мое начальство…
— Шею намылило? — Намылило. Строго по Высоцкому, за дебош, за пьянку, за разврат.
— Об этих ваших подвигах я наслышан, но об этом потом.
— Потом, так потом. Речь, как вы понимаете, шла не только о том памятном мордобое, в котором я проявил себя настоящим героем, за что и попал в ваш обезьянник.
— Фигура ваша масштаба в милицейском обезьяннике за банальный мордобой, да еще с фонарем под глазом… Я бы на вашем месте об этом никому не рассказывал. Кроме меня, естественно, но это на сладкое. А теперь об источнике, питающего Олигарха.
— Недавно мне удалось добыть нераспечатанный пакетик этого товара и отправить своему начальству на экспертизу моему начальству. У нас есть свой аналитический центр, вы наверно знаете.
— Знаю, как и то, что один владельцев станции раздачи героина Олигарха работает на вас. Он и передал вам нераспечатанный пакетик героина две недели назад. Хотите, назову его фамилию?
— Мелкое хвастовство случайными удачами не к лицу пожилому следователю.
— Ваша правда, Саранча, ваша правда. Слаб человек, даже если он пожилой следователь. Это я, объевшись ваших мантов, расслабился. В дальнейшем постараюсь сдерживаться. И каковы результаты экспертизы?