- Ну, наконец-то, неуловимый Север попался. Не зря, я значит посоветовал приглядеть за ним, - сказал он, молодому оперу.- Давай оформляй его, но только сначала прошмонай, а я потерпевшей займусь.
При шмоне, помимо денег, бабочки*, разной мелочевки, опер нашел кусочек бинта сантиметров тридцати, завернутый в лоскуток бумаги.
- Так, что это у нас? Наркотики! Ты еще и наркоман, все парень, ты вляпался по полной.
Тем временем, начальник угро снял показания с потерпевшей. В них говорилось, что в момент совершения кражи, женщина почувствовала движение и обернулась. По ее словам выходило, что Антон видел, что она заметила, как он берет кошелек, но все равно украл. Это уже квалифицировалось, как грабеж. Антон, пробовал настоять на своем, но быстро понял, что толку никакого. В кошельке находилась крупная сумма, восемьсот тридцать рублей с мелочью. Женщину до сих пор трясло, при мысли, что она могла лишиться своих денег. Ей объяснили, если квалифицируют, как кражу, то человеку, который позарился на ее кровные, дадут год, от силы полтора-два, а то и вообще условно. А так, его наверняка посадят. Потерпевшая, подписала все, как ей сказали. Вскоре ее отпустили. Назим, ушел еще раньше.
- Едем к нему домой, посмотрим, как наш товарищ поживает, - не без сарказма сказал начальник.
Звали его, Сергей Сергеевич Лановой. Надели браслеты, все уселись в милицейский уазик. Через пять минут были у Антона дома. Сергей Сергеевич, хозяйски прошелся по хате.
- Давай, показывай, где у тебя тут заначка, где ствол прячешь?
Антон, мысленно воздал хвалу Господу, за то, что он сделал тайник не в доме. Пригласили понятых, соседку тетю Люсю и соседа снизу Юрчика. Начался шмон. Понятые сидели, как прибитые, тетя Люся изредка виновато поглядывала на Антона. Тот, ободряюще ей улыбнулся. Ничего запретного не нашли.
- Как он? Жалобы на него имеются? - Поинтересовался опер у понятых.
- Та ни... Яки жалобы, гарный хлопец, шо вин зробыв? - Тетя Люся чуть не плакала.
Сергей Сергеевич тоже перешел на украинскую мову, - Вин злодий! Вкрав на рынке гаманец, та ще наркотики вживае. Зараз, в КПЗ его оформлять будем.
Антон, решил воспользоваться тем, что здесь понятые, - Сергей Сергеевич, можно торбу соберу?
Тот кивнул, - Давай, только по быстрому!
- Я, мигом, - Он, достал с шифоньера большую спортивную сумку. Кинул в нее; черные брюки, черный джинсовый костюм, пару трусов, пару носков, спортивный костюм. Зашел в ванную, сложил мыльное-брыльное. В кухне, достал с морозилки здоровенный кусок сала, положил также купленные сегодня на рынке продукты, достал с буфета две пачки чая и два блока ЛМ, - вроде все, - он еле застегнул сумку. Начальник, смотрел на него одобрительно, - Такое впечатление, что не в первый раз закрывают. Было дело?
- Нет, первый раз. Просто по курсам, что необходимо.
- Все, поехали!
Опер, закрыл двери. Ключ, по просьбе Антона отдал тете Люсе. До конторы ехать было не далеко, находилась также на Старом Городе. Завели в дежурку, затем закрыли в аквариум, еще раз прошмонали, и только потом повели в камеру. Прошли несколько решеток, остановились возле восьмой хаты.
- Лицом к стене, - чисто механически произнес попкарь*.
Массивная, железная дверь с лязгом приоткрылась. Север, вошел внутрь, дверь с грохотом захлопнулась за ним. С пальмы спрыгнул, паренек.
- Север, здоровенько! Вот кого не думал увидеть!
- Никто не застрахован, сам знаешь, - они обнялись. - Я не знал, что тебя прикрыли.
Паренька, звали Саша Лиса. Не потому, что он был такой уж продуманный, просто фамилия, Лисицкий.
- Познакомься, это Вован, а это Север, Антон. - Они пожали руки.
Вован, совсем молодой парень, только дембельнулся с армии. Служил в ВДВ. Возвращение домой, решил отпраздновать в ресторане. Повздорил там с двумя мужиками, вышли на улицу, и Вова уложил обоих. Какая-то старушка, наблюдала происходящее в окошко из дома напротив. Тут же позвонила 02, как ни странно, менты появились сразу после звонка. Вова, не успел далеко отойти, повязали. Сашу, приняли по глупому. Подломил хату пару месяцев назад. Как на грех, закончились деньжата. Пошел к знакомому барыге, договорился сдать тому, музыкальный центр. По дороге, хлопнули мусора, вместе с музыкой. Центр, был в ориентировке, так что отмазаться не удалось.
- Скорее всего, барыга и сдал, - заметил, Антон.
- Тоже так думаю, они все мусорам, кого-нибудь да сливают. А иначе, как им на плаву держаться? Никому верить нельзя.
- Это, точно, - согласился, Север. - Ну, рассказывай, как здесь дела? Запрет заходит?
Антон знал, что завтра с утра его уже будет кумарить, и хотел пробить обстановку. Пока Саша, вводил его в курс дела, что за постанова на КПЗ, он расстелил скатку, достал с баула чай, сигареты, остальные продукты.
- Давай чайку подварим, да перекусим что ли, - предложил он, сокамерникам.
Лиса, с энтузиазмом принялся за дело. Оторвал небольшой кусок простыни. Набрал в пол-литровую кружку воды, засыпал в нее чай. Вова, просунул в отверстие ручки весло, и крепко держал на весу кружку. Лиса, поджег лоскут простыни, свернул его в окружность. Факел запылал. Увеличивая или уменьшая окружность, можно было регулировать силу пламени. Факел, практически не дымил. Буквально через пять минут, чифир был готов. Антон, тем временем накрывал поляну. Расстелил на полу газеты, стола в хате попросту не было. Нарезал сало, хлеб. Лиса, келешевал чаек. Чифирнув, закурили. Лиса, наконец-то поинтересовался, - Ты, как загремел?
Север рассказал, как обстоят его дела, - Видишь, что суки удумали? Будет у меня не кража, а грабеж.
- Не ты, первый, - заметил, Лиса. - Они сейчас во всю, эту шнягу практикуют.
- Да, знаю я, - Север, призадумался. - И по ходу, ничего уже сделать нельзя. Они, терпилу настропалили, она от своих показаний не откажется. Что же, рано или поздно все равно прикрыли бы, так что надо настраиваться на худшее.
- Вот это, правильно, - поддержал, Лиса. - Завтра кстати этап на Львов, ты не поедешь, конечно, да и я тоже, а вот Вован, наверное, покатит. У него делюга закрыта, осталось суда дождаться.
- И как долго надо ждать? - Север, присел на нару.
- Ну, это от дела зависит, от свидетелей, от того, как судья загружен, да мало ли от чего еще. Вова, пару месяцев катается, еще пару будет суда ждать, после суда, как минимум месяц на тюрьме, если касачку* писать не будет. А если будет, то может на пол года задержаться, у всех по-разному.
- Ясно, - Антон, поразмыслил. - Ладно, там видно будет, что и как, по ходу дела разберемся.
Он, встал с нары, прошелся по хате. От двери до решки, пять с половиной шагов. У стен, слева и справа, две двухъярусные шконки. Между ними проход, около метра шириной. Слева от двери дальняк*, огороженный от жилого пространства китайкой, невысокой стеной, примерно метр двадцать в высоту. Вход на дальняк закрывала ширма, сделанная пацанятами из простыни. Стены, покрыты грубой шубой. Решку, прикрывал здоровенный лист железа, с просверленными в нем отверстиями. Рассмотреть, что-нибудь за ней было невозможно. Над дверью под самым потолком, глубоко в нише горела лампочка, также прикрытая решеткой. В хате царил полумрак. Обстановка мрачноватая. Но сидельцы, как могли, обживали даже такое пристанище. В хате было чисто. Пол тщательно вымыт, на полу между нарами лежало свернутое вдвое байковое одеяло. Батарея отопления, которая тоже пряталась за железом с просверленными отверстиями, вся обклеена вырезками из журналов. Девушки, машины, какой-то художник умело нарисовал маковое поле. Тут же на тетрадном листе, каллиграфическим почерком, Омар Хайям: "Чем лучше узнаю людей, тем больше нравятся собаки"
Север, снова прилег. Он знал, эту ночь поспать не придется, начиналась ломка. И сколько таких ночей будет? С соседями ему повезло, как впрочем всегда. Завтра дернут к следаку, нет сначала к оперу, который его принял. Тот оформит бумаги, а потом уже передаст дело следователю. Надо хорошенько обдумать, как держаться, что говорить. Всю ночь, Север тасовался по хате, временами ложился на нары, два раза с Сашей заваривал чай. К утру кумарило со страшной силой. Саша, видя его состояние, не лез с вопросами, раз только сказал, - Мне, это знакомо, сам такой был, когда закрыли. Ничего, переболеешь. Все через это проходят.
Север, и сам отлично знал, но легче от этого не становилось. Впереди самые тяжелые три дня, потом немного попустит, но полностью восстановится только через пару месяцев, а то и больше. В начале седьмого началось движение, загрохотали открываемые кормушки. Завтрак. Кормежка была никакая, жидкая сечка на воде. Хлеб, выдавали на целый день. После завтрака, опять тишина. Заварили еще чайку, подогнали в третью хату курить, варить. Там, вообще тужняк.
- Сейчас на КПЗ полно селян, местных почти нет, вывезли прошлым этапом на Львов, - объяснил, Лиса. - Сегодня, должны подъехать многие. Все веселее будет. А то и пообщаться с соседями не с кем, все будто поумирали.
- Мне, как-то не до общения, - пробурчал, Антон. Он сидел на дальняке, понос не давал расслабиться.
- Да уж, - согласился, Лиса.- Какое уж тут общение.
Где-то около девяти, Севера дернули на выход. Прошли с вертухаем через дежурку, поднялись на третий этаж, зашли в кабинет. Там уже ждал молодой опер, принимавший, Антона.
- Привет, присаживайся, - он, с интересом посмотрел на Антона. - Меня зовут, Николай Николаевич. Разговаривать будем, или как?
- Зависит от того, сумеешь ли ты, меня заинтересовать, - Антон, решил брать быка за рога.
- В принципе, мне от тебя ничего не надо, - опер, тоже решил показать норов. - Так, немного подрихтовать показания и все. Могу и без тебя обойтись.
- Ты, ведь знаешь, что была чистая кража, - Север, начал закипать. - Вы говнюки, терпилу сфаловали на дачу ложных показаний. Я на суде, буду на своем стоять. И дай бог у тетеньки совесть проснется, что тогда? Ты ведь краями пойдешь, не Лановой.
Север знал, что шансов у него практически никаких, что терпила не откажется от своих показаний, но попробовать стоило. Опер был молодой, и ему страсть как не хотелось каких-либо заморочек.
- Давай так. Ты, мне делаешь расскумарится, я подписываю протокол, и передаем дело следаку. В протоколе, ты указываешь, что я препятствий следствию не чинил, и чистосердечно во всем признался. Как такой расклад?
Опер, откинувшись на стуле, внимательно разглядывал, Антона.
- А с чего ты взял, что у меня, что-то есть?
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и влетел мент в капитанских погонах. - Ты, что тут с ним возишься? Давай, по шурику оформляй и ко мне в кабинет, у меня еще дел куча! Он, так же внезапно ретировался, как и появился.
Это все решило. Николай встал, прошел к двери, запер на замок, затем прошел к сейфу. Открыл, немного покопался, достал пятикубовый баян с ширкой. В шприце, почти три куба наркотика.
- На вот. Вчера изъяли, говорит, для себя делал, - кто говорит, уточнять не стал. Антона, впрочем, это не интересовало.
- Давай, по быстрому, я за дверью подожду. - Николай вышел, закрыв за собой дверь на ключ.
Север, не стал медлить, и через минуту ощутил, как по телу прошел разлом. Болезнь, тут же попустила. Опер, еще находился за дверью. Север, осторожно приоткрыл дверцу сейфа. На нижней полке за кипой бумаг лежал пакет с маковой соломкой. Стаканов пять, прикинул он. В это время заскрежетал ключ, Север быстренько присел обратно на стул. Через полчаса, они закончили. Все бумаги были подписаны
- Видишь, и тебе хорошо, и мне неплохо, - Север, наклонился к оперу, - Ты, мужик неплохой, как я погляжу. Сделай еще одно доброе дело, видишь я болею. Зайди ко мне через пару деньков на КПЗ принеси хоть стакан той соломки, что в сейфе у тебя, а?
Николай Николаевич улыбнулся, - Обещать не буду, но посмотрю, что можно будет сделать, а сейчас пошли, отведу тебя к следователю.
У следака, он задержался еще на час, затем его отвели в камеру. На КПЗ стоял шум и гам. Пришел этап со Львова. Приехавших закинули в одну камеру, а тем временем собирали этап на тюрьму. Вовы, в хате уже не было.
- Интересно, кого к нам закинут, - Лиса, был одно большое ухо, стоял у тормозов*, прислушиваясь к происходящему на продоле. - А ты, вроде как подлечился?
- Ага, - Север, не стал вдаваться в подробности, - Может через пару дней еще подгонят, - он помолчал, - Знаю, что растягиваю болячку, но грех было не попробовать.
- Тебе виднее, - Лиса, заулыбался, - я сам такой, что уж там говорить.
За дверью послышался шум, в хату вошли двое. Одного, Север знал довольно таки хорошо. Бродяга. Смотрел в городе за общаком, пока не закрыли. Звали его Витя, Абдула. Почему Абдула, Север никогда не интересовался, хотя в Витиной крови не было ни капли азиатской. Фамилия у него, Шевчук. Второго, он видел первый раз, а вот Лиса оказывается хорошо его знал.
- Сеня! - Они обнялись. - Я думал ты на лагере, что случилось? Север, познакомься!
Антон, в это время здоровался с Абдулой. Повернувшись, пожал руку Сене. В хате сразу стало тесно.
- Располагайтесь! Мы пока чайку подварим.
Минут через десять, попив чаю, Абдула рассказывал новости о централе. Север, внимательно слушал. Теперь все, что касалось тюрьмы, касалось и его лично. Теперь, это его жизнь и по ходу надолго. Абдуле, исполнилось недавно тридцать шесть лет. Четырнадцать из них, он провел в тюрьме. Это была его четвертая ходка. Наблюдая за ним, Север видел, что выражение "Тюрьма - дом родной" не пустые слова, если их применить к Абдуле. Он видел, как вертухай общаясь с Абдулой, выказывал искренне уважение и чуть ли не подобострастие, готовый исполнить любую просьбу. Слушая, как Абдула рассуждает о положении на централе, о том, что еще нужно сделать для того, чтобы арестантам жилось повольготнее. Север видел, что человек всей душой болеет за общее, что на первом месте у него стоят мужицкие нужды, а потом только личное. Он понял, почему именно этого человека поставили смотреть за общаком. Они встречались несколько раз на воле. Познакомил их Витя Шмаль, в пивном баре. Антон, только что получил посылку от мамы. Помимо разной мелочи, мама выслала восемь кг. балыка нерки, домашнего приготовления. Постарался отец. Сам наловил, и сам же закоптил в своей коптилке. Рыба была нежная, таяла во рту. Север вместе с Шмалем наслаждались в полумраке бара прохладой после палящего зноя на улице, потягивали пиво и закусывали превосходной неркой. В бар зашел Абдула, взял бокал пива, оглянулся, куда бы пристроится.
- Давай к нам! - Призывно замахал рукой, Шмаль.
Вот так они и познакомились, поболтали ни о чем, Абдуле рыбка понравилась не на шутку. Север, предложил зайти к нему в гости, сказав, что может дать тому небольшой хвост. Абдуле у Севера понравилось. Оказалось, что у них общие музыкальные вкусы. Антон, предложил ему заходить послушать музыку, покурить ганжика. Дружбой это нельзя было назвать, но отношения у них сложились неплохие. Во время встреч, тема тюрьмы, как-то не затрагивалась, больше трепались о музыке, новых фильмах. Антон, чувствовал в общении с Абдулой непринужденность, хотя заметил, что другие держаться с ним напряженно, даже скованно. И теперь на КПЗ находясь вместе в одной хате, Север понял, что в начале его срока, Абдула это лучший сокамерник, какой мог бы быть. По ночам, когда Саша и Сеня уже спали, они беседовали ночи напролет. Теперь темой их разговоров была только тюрьма. Севера интересовало все, если он чего-то не понимал, то без стеснения просил объяснить. Абдула рассказывал случаи из жизни, о постоянной вражде администрации и лагерной оппозиции (отрицалове), о ШИзо, БУРе, о крытой*. Рассказывал об интригах и борьбе за портфель, о том, что может ждать Севера на лагере, и как выходить из трудных ситуаций.
- Но прежде всего, смотри по обстановке. Готовых советов, как поступать в той или иной ситуации нет. Надо смотреть по обстоятельствам. Ничего, ты парень с головой, а это самое главное. Сам поймешь, какой линии придерживаться. Живи мужиком, ты ведь в армии был, так что в блатные не лезь. Время придет, сами позовут. Показал, как сделать торпеду*, чтобы она была твердой и компактной, как писать малявы*, но большую часть времени, он все-таки рассказывал истории из своей жизни, или тех, кого хорошо знал. В каждой такой истории был заложен смысл, был урок.