АлександрБорисович Торик
РУСАК
повесть
Содержание
ГЛАВА 1. КОМАНДИР СЕРЁГА
ГЛАВА 2. «ВОВАН» МИХА
ГЛАВА 3. КУКАРАЧА
ГЛАВА 4. ГОСТЬЯ
ГЛАВА 5. ГОСТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
ГЛАВА 6. МРАЗИ
ГЛАВА 7. МРАЗИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
ГЛАВА 8. МРАЗИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ. КУКАРАЧА
ГЛАВА 9. БОГ
ГЛАВА 10. ДЖАБРАИЛ
ГЛАВА 11. ЯБЛОКИ
ГЛАВА 12. ШНУРОК
ГЛАВА 13. ШОПИНГ
ГЛАВА 14. ПРИГОВОР
ГЛАВА 15. БЕГСТВО
ГЛАВА 16. ХРАМ
ГЛАВА 17. БАБУШКА ПОЛЯ
ГЛАВА 18. ПЕРЕВОД
ГЛАВА 19. ОТЕЦ ВИТАЛИЙ
ГЛАВА 20. ПОГОСТИЩЕ
ГЛАВА 21. ПОГОСТИЩЕ, ПРОДОЛЖЕНИЕ
ГЛАВА 22. ЛЮБОВЬ
ГЛАВА 23. ИГУМЕН ИЗ ПОКРОВСКОГО
ГЛАВА 24. КОЛОНТАЕВО
ГЛАВА 25. КОЛОНТАЕВО. ПРОДОЛЖЕНИЕ
ГЛАВА 26. КОЛОНТАЕВО. ПРОДОЛЖЕНИЕ
ГЛАВА 27. КОЛОНТАЕВО. ОКОНЧАНИЕ
ГЛАВА 28. ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Тем,для кого слова «есть такая профессия — Родину защищать» — не пустой звук,посвящается.
Авторвыражает искреннюю и глубокую благодарность спецназовцам: Владиславу, Борису,Александру, Роману и всем форумчанам сайта «СПЕЦНАЗ.ОРГ» за помощь в написаниии редактировании этой книги.
«Заяцв культуре.
Образзайца является весьма неоднозначным. С одной стороны, он связан со смертью: всказках хранит смерть Кощея, приметы советуют уклоняться от встречи с ним (см.,например, роман в стихах «Евгений Онегин» и легенду о встрече с зайцем А. С.Пушкина). С другой стороны, заяц встречается в свадебных песнях как метафораплодовитости и супружеской любви. В некоторых сказках заяц выступает какобразец слабости или трусости. Противником зайца выступает волк. Однако заяц неявляется безобидным животным. Сильные задние лапы и длинные когти позволяютнаносить длинные и глубокие рваные раны».
Википедия.
ГЛАВА 1. КОМАНДИР СЕРЁГА
—Алла-уа акбар!
–Тах!Тах! Тах! Та-тах! Та-тах! Та-та-тах! — сухие щелчки «калашей» сыпались со всехсторон. — Дух! Дух!, — это уже отметилась Витюхина «эсвэдэшка», — Дух!
Иснова со всех сторон: «Тах! Та-та-тах! Та-та-та-та-тах! Алла-уа акбар!Та-та-тах! Та-та-тах! Алла-уа акбар! Та-та-та-та-тах!»
—Командир! Командир! Слушай! — глядя на Сергея мутнеющими глазами, прошепталраненый в низ живота Кирюша Синельников. — А чо они кричат «Алла-уа»? Ихний жебог «Аллах» называется? А, командир?
—Хрен поймёт, молчи, Кира, силы береги, — вкалывая раненому последний «прилив»промедола, отвечал Сергей. — Жека! Равиль! Сюда быстро! Берите Киру иотползайте по ручью, мы с Кукарачей прикроем!
—Есть, командир! — подползшие разведчики подхватили раненого с двух сторон наплащ-палатку и, шурша палой листвой, поволокли его вниз по склону бугра.
—Не, Равиль! Вот ты скажи мне, ты же татарин, мусульманин, ты должен знать, —продолжал еле внятно бормотать влекомый товарищами Кирюша, — ну чо они горланятвместо «Аллах» какое-то «Алла-уа»?
—Тише, Кира, не говори, тебе нельзя, — переводя дыхание, отвечал Равиль. — Ихбог не Аллах, их бог — деньги, баксы их бог! Они не мусульмане — они шакалы!
—Ша-ка-лы… — затихая, повторил за ним Кирилл. Голова его опрокинулась ибессильно свернулась набок.
—Умер? — спросил у Равиля Женька-Тамбов.
—Нет! Пульс есть! Тащим! — пощупав шейную артерию раненого, ответил Равиль. —Давай осторожней с головой его!
—Дух! Дух! — Я кукарач-ча, я кукарач-ча… На, сука! — Дух! — Вот так, привет отспецуры! Я кукарач-ча, я кука… — Дух! — Мимо, бл… — Дух! — Вот так лучше,отдохни, зверёк! Я кукарач-ча… — Витюха быстро сменил магазин на своей СВД.
—Так, Витя! — плюхаясь рядом со снайпером за пенёк, скомандовал Сергей. —Отползай за ребятами, я прикрою!
—Не, командир! Я понимаю — подчинение приказу и всё такое, но лучше ты отходи, яих на этом козырьке дольше продержу своей «эсвэдэхой», чем ты — «калашом», вонсмотри — наковырял с тропы нескольких зверьков, остальные в камнях лежат инаугад шарашат! Сам видишь — позиция классная, патронов ещё до хрена, да ибегаю я лучше вас всех! Реально, командир, так по уму будет — отходи ты! О!Бл…! Вылез, зверина, на! — Дух! — Во, видишь, Серёга, прости — командир, ты быего так достал?
—Хорошо! Как увидишь ракету — сразу ходу вниз по ручью и через овраг к белымкамням около поляны, туда «бэха» за нами придёт!
—Есть, командир! Только «эфку» мне свою оставь, на всякий случай, я свои уже всепокидал…
—На! — Сергей сунул Кукараче свою последнюю, приберегаемую для самоподрывагранату «Ф-1». — Держись, Витюха!
—О'кей, командир! Давай, Серёжа, ползи… О! Зоопарк зашевелился, бл…! — Дух! —Нате, гниды! — Дух! — Я кукарач-ча, я кукарач-ча…
Сергей,очнувшись, встряхнул головой — опять тот же сон! И почему из всех боёв, пройдячерез которые ему довелось всё-таки выжить, всё время снится именно этот?
Наверное,всё-таки лучше не спать днём, даже после почти бессонной, из-за боли в спине,ночи!
Сергейприслушался. По-прежнему моросило. Лёгкие капли мелкого дождика убаюкивающепостукивали по верхнему непромокаемому тенту палатки. Нелли тихо посапывала восне, изредка прядая ушами.
—Однако! — подумал Сергей. — Похоже, этот дождь, как минимум, до завтра! Рыба,скорее всего, клевать уже не будет…
Аи ладно! — он потянулся, высунув наружу из спальника мускулистые руки втельняшечных рукавах. — Не будет так не будет! Поедим тушёнки с хлебушком! Всёравно — жизнь удалась! Если бы ещё не эта хрень в позвоночнике...
Впозвоночнике у Серёги, отставного капитана, разведчика спецназа ГРУ,получившего уже в госпитале на койке вместе с орденом Мужества внеочередноезвание майора «за отвагу и мужество, проявленные в боях с незаконнымивооружёнными формированиями в Чеченской Республике», сидел маленький зазубристыйосколочек от гранаты. Сидел он нехорошо — подвижно, периодически вызываяонемение, вплоть до паралича, левой нижней конечности — то есть его, Серёгиной,ноги.
Удалитьего из «места проживания» было, по словам медиков, почти невозможно, так как былапочти стопроцентная вероятность во время операции повредить какой-то нерв иличто-то там ещё, название чего Сергей не запомнил. А тогда гарантирован параличобеих ног, жизнь в инвалидной коляске с «уткой» и прочими атрибутамиинвалидского «счастья», о чём разведчику-спецназовцу даже подумать былострашнее, чем о перспективе остаться с одним ножом против группы вооруженной«басмоты».
—Со временем осколок сам может изменить своё положение в тканях и сделатьситуацию операбельной, — сообщил Серёге хирург, вытащивший из его телавосемнадцать других осколков. — Нужно только регулярно делать рентгеновскоеобследование и мониторить динамику его нахождения в тканях. Тогда вы забудетеоб этой проблеме навсегда!
—Так, док, скажите, — переспросил хирурга Сергей, — а может он навсегда остатьсяв таком положении, как сейчас, или изменить своё положение так, что меняокончательно парализует?
—Может! — ответил хирург. — Но это уже зависит не от медицины, а только отГоспода Бога, если Он есть!
—Ну да! — Сергей скривился от внезапного приступа боли в пояснице. — Если бы Онбыл, всего этого дерьма уж точно бы не было…
—Возможно, возможно, — отозвался врач, выходя из палаты.
Пришедшиеего проведать ребята из роты: Равиль, Витя-Кукарача, Жека-радист иИгорь-Малышок — долго галдели по поводу лежавших на Серёгиной тумбочке погон смайорской звёздочкой и новенького, блестящего свежим серебром креста орденаМужества.
—Ну, пра-здра-вляю, командир, «Мужика» получил! — Витюха взял в руки раскрытуюкоробочку с лежащим в ней орденом Мужества. — Сейчас всякой «бижутерии» комутолько не вешают за бабло, но ты реально заработал свой орден, командир, безбалды — заработал! Давай граблю, майор, братишка!
ПятерняКукарачи словно железом сжала мускулистую ладонь Сергея.
Серёгалёжа слушал радостный гвалт разведчиков, как сквозь туман, улыбался, принимаяискреннее выражение их братской, грубоватой мужской любви, что-то пыталсяпошутить в ответ, но в то же время его чуть притомлённый обезболивающими мозгни на минуту не переставал сигналить в сердце: «Они прощаются с тобой! Тытеперь вне игры! Прощай, служба!»
Исердце медленно обхватывала своим колючими ледяными пальцами тоска.
Однакопосле выписки с комиссацией в отставку и возвращения в Москву, навалившиесядела несколько выбили Сергея из неотступной борьбы с искушением саможаления ирегулярно подползавшей депрессухи.
Во-первых,он мог, хоть и в корсете, но всё же нормально ходить своими ногами, водитьмашину, подложив специальный валик под спину на водительском сиденье, жить ужепрактически без обезболивающих и спать как на спине, так и на любом боку, чтопрежде исключалось. Кстати — уже то, что он остался жив после взрыва в метре отнего гранаты — честно говоря, равнялось чуду. И жить ему, несмотря на всепотери, всё равно нравилось!
Во-вторых,боевому офицеру пришлось вступить на поле боя, абсолютно неизвестное емудоселе, — чиновничье-бюрократическое, где он сразу почувствовал себя реальным«салагой» перед огромной алчно-бездушной громадиной гос-аппарата. Сергеюпришлось по завещанию вступать в наследство умершей полгода назад любимойкрёстной-тётушки Лили, у которой, кроме него, наследников больше не было.
Анаследство было нехилое — двухкомнатная квартира с высоченными потолками впредреволюционном доме на Остоженке и дача в Переделкино, стоящая между дачамиизвестного в советское время писателя и написавшего на него в сорок девятомгоду донос чуть менее известного поэта. Всякая мелочёвка вроде мебели, посуды идвух роялей, уже как бы и не считалась чем-то стоящим внимания.
Пришлосьнанять риэлтора — очаровательную тридцатилетнюю Мариам, которая за нереальныйпо сравнению с армейскими зарплатами гонорар, взялась пройти все кругичиновничьего ада, что и сделала за пару месяцев с успехом, превзошедшим всякиеожидания. Гонорар Серёга заплатил, взяв взаймы у бывшего одноклассника Вазгена,державшего три контейнера на продуктовом оптовом рынке, под залог квартиры, вкоторой сам Серёга родился и прожил всю жизнь до училища. Эта квартирадосталась ему после смерти родителей и в ней он, собственно, и жил повозвращении из госпиталя в подмосковной Купавне.
—Вы теперь завидный жених! — томно взмахнула ресницами Мариам, вручая Серёгепапку с документами из регистрационной палаты, свидетельствующими, что он сталполноправным собственником тётушкиной недвижимости.
—Ага! Я буду привыкать к этой роли, — отшутился в ответ Серёга, вручая Мариамостаток гонорара в толстом конверте, — возможно, когда-нибудь это принесёт мнесчастье!
Нопока квартира на Остоженке вместо счастья принесла Серёге стабильный доход ввиде арендной платы от поселившегося в ней родственника Вазгена, державшегопять контейнеров на одном из строительных рынков. Арендная плата позволялаСерёге спокойно рассчитываться в рассрочку со всеми долгами, причёмостававшейся ежемесячно от долговых взносов суммы ему хватало на вполнебезбедное существование.
Новскоре Сергею захотелось и совсем оставить пыль и шум первопрестольной,переменив его на переделкинский дачный покой и тень ветвей окружавшихскладненький тётушкин домик деревьев. Построивший его тётушкин муж (Серёга таки не успел привыкнуть называть его «дядей») был каким-то ответственнымработником Главлита, имел хорошие доходы, и домик вышел ладным, кирпичным икомфортным.
Сергейсдал родительскую квартиру ещё одному родственнику Вазгена, заняв у последнегопод будущую арендную плату сумму достаточную, чтобы купить свою заветную мечту:«Паджеро Спорт» — одного из последних реальных «проходимцев» во всё болееприлипающем к асфальту мире джипов. Ещё хватило на отличную канадскую палатку, всякуюрыболовную «приблуду» и небольшой, но в высшей степени плоский японскийтелевизор с видаком! Типа — жизнь удалась! Почти…
«Завидныйжених» был в прошлом незавидным мужем. Польстившаяся на «рэмбовский» антуражразведчика спецназа кареглазая девушка Галина вышла за него замуж и отдала тригода своей молодости почти не бывавшему дома «лейтехе». Однако по истечениисего срока она вдруг ощутила себя «рыбой», которая сильно хочет «где лучше»вместо регулярной стирки и чинки загаживаемого на учениях и в командировкахкамуфляжа за те гроши, что постсоветская власть, ни капли не стыдясь, велеласчитать офицерской зарплатой.
Разговорвышел коротким.
—У тебя «есть такая профессия — Родину защищать», а у меня есть такаяпотребность — иметь нормальную семью, рожать детей и не растить их в нищете!Вот ты и защищай свою Родину, а я найду себе нормального мужика, собственно,уже нашла. Не обижайся, романтика пролетела, а настоящая жизнь — она другая. Яуже подала на развод, в суд можешь не приходить — разведут и так!
—Ладно! — ещё не успевший охватить всю глобальность происходящего в его жизнисобытия, кивнул Серёга. — Не приду!
Наследующий день он написал рапорт на войну в Чечне.
Шловремя, острота переживания разлуки спала. Но больше как-то Серёге жениться ужене хотелось, женского пола он избегал и, не боясь, лез в такие передряги, вкоторых без «рождения в рубашке» выжить не было просто никакой возможности. Ноон выжил.
Да!Роста он был среднего, глаза почти чисто-серые, а волосы русые, за которые ему,очевидно, и дали в части прозвище — Русак. А может, за фамилию — Русаков, илиза то, что — русский…
ГЛАВА 2. «ВОВАН» МИХА
Кажется,дождик стал сильнее!
Сергейвыполз из большого — почти двухместного — спальника, ловко внырнул в штаны отармейской «горки», автоматическим движением затянул широкий офицерский пояс.Привычка к камуфляжу, тельняшкам, хабэшкам, не дорогим, но прочным и удобнымкроссовкам «Эксис» московского пошива, весьма популярным успецназовцев-разведчиков его части, въелась в него неистребимо, словно вкуспороха в носоглотке после нескольких дней боёв подряд.
Понеобходимости Серёга мог надеть и какую-нибудь приличную «гражданку», ночувствовал себя совершенно комфортно лишь в «родном» армейском облачении, вкотором он провёл почти безвылазно треть жизни.
Неллиподняла уши, открыла умные тёмные глаза и, не поднимая большой тяжёлой головы,оценивающе посмотрела на Сергея. Всё было вроде бы в порядке, и старая овчаркавновь опустила уши и, закрыв глаза, уснула чутким сном «профессиональной»сторожевой собаки. Ей было уже почти четырнадцать лет.
Неллидосталась ему из милицейского питомника. Знакомый по войне сержант-кинологпредложил забрать собаку после «списания в отставку», хваля её рабочиедостоинства и дружелюбный характер.
—Тебе для дачи лучше сторожа и не надо! Для работы у нас она уже «устала», а длясемьи и для дачи ещё послужит! Будет тебе и сторож, и друг получше многихлюдей!
Исторожем и другом Нелли оказалась прекрасным. Другом, в общем-то, иединственным. Потому что несколько хороших боевых друзей остались на войне, ана гражданке новых не возникло. Лишь иногда перезванивались с подавшимся послевойны в «ментуру» «вовиком» Михой.
«Вовиками»или «вованами» называли на чеченской войне военнослужащих внутренних войск —аббревиатура «ВВ» — отсюда и «вовики». Воевали они по-разному, поэтому иотношение к ним было у спецуры неоднозначное. Хотя в ту странную войну многиепроявляли себя непредсказуемо…
СМихой — старшим лейтенантом внутренних войск Михаилом Шлычковым, Сергейпознакомился в бою. Собственно, это был уже даже и не бой, а хладнокровный, какв тире, расстрел оставшихся в живых после подрыва фугасом ехавшего по горнойдороге вдоль мелкой речушки Камаза со взводом усталых после «зачистки» аула,недавно прибывших в часть из «учебки,» «вованов».
Подрывбыл осуществлён настолько удачно, что сброшенная взрывом с дороги раскуроченнаямашина ещё и придавила нескольких оставшихся в живых солдатиков, оглушённых,перемазанных грязью и кровью собственных товарищей.
Толькотрое из них, возглавляемые раненым в правое бедро старлеем Михой, оказалисьспособны, кое-как спрятавшись за останками автомобиля, редко и обалделоотстреливаться от находящихся прямо над ними на хорошо защищённой камнямипозиции, опьянённых начальным успехом операции и весело горланящих своё «АллахуАкбар» боевиков.
Участь«вовиков» была очевидна, и «басмота» не спеша получала удовольствие,неторопливо и прицельно отстреливая оставшихся в живых «федералов».