Сергейна всякий случай потрогал шейную артерию лежащего и, убедившись, что перед нимтруп, взял из сцепленных, сведённых судорогой пальцев ту самую папку, которуютак трепетно берёг усопший.
Сергейоткрыл потёртый простенький замочек, откинул крышку и достал из папки пачкудокументов, заполненных и чистых бухгалтерских бланков, счетов из прачечной иещё каких-то неинтересных Серёге бумажонок. В отдельном конверте лежалидокументы Даши: паспорт гражданский, паспорт заграничный, свидетельство обокончании одиннадцати классов, генеральная доверенность от Дашиного имени наоформление и любые действия, вплоть до продажи и получения денег заполагающуюся ей от государства квартиру, выданная на имя Ефима ГригорьевичаЧиркина, и несколько Дашиных фотографий на документы.
Сунувпакет в широкий боковой карман своих военных штанов, Сергей почти бегомустремился к палатке.
—Даша, Дашутка, Дашенька, девочка моя! Всё кончилось! Тебя никто и никуда большене попробует продать! — Сергей нырнул во внутреннюю часть палатки.
Дашастояла на коленях, сложив ладошки вместе и вперив свой взор в висящий перед нейна ниточке маленький алюминиевый крестик, зацепленный за пластиковую застёжкуфорточки. Тот самый крестик, который Сергей приметил у неё на шее утром. Онамолилась — понял Сергей. Молилась так усиленно, что даже не услышала, как онпозвал её и как проник в палатку.
Сергейосторожно коснулся её плеча, Даша радостно, со светлым лицом обернулась к нему!
—Дашенька, всё хорошо! Мы победили!
—Он победил, Серёженька, Он победил! — счастливо улыбнулась девушка и показалавзглядом на освещённого проникшим в полумрак палатки лучиком утреннего солнцаРаспятого Бога.
—Он? — удивлённо глядя на засверкавший отраженьем солнца Крест, переспросил,садясь на корточки рядом с сияющей девушкой, Серёга.
—Да! Он! Христос, Серёжа!
—Ну, я не знаю, что сказать…
—Не говори сейчас ничего, Серёженька, ты потом поймёшь!
—Возможно! — пожал плечами Сергей. — Даша! Нам надо очень быстро уезжать отсюда,выстрелы вдоль реки всегда слышны далеко, нельзя чтобы нас здесь обнаружили…
—Да, конечно, Серёжа! — девушка быстро поцеловала крестик и надела его себе нашею. — Давай собираться!
ГЛАВА 9. БОГ
Восемьминут спустя палатка была снята и брошена в багажник вместе с тентом иневынутым из неё спальником, все остальные вещи собраны и свалены кучей там же,прямо на палатку. «ТТ» покоился в илистом дне реки, а «паджерик» Сергея, сДашей на правом переднем сиденье и лежащей Нелли на заднем, уже выруливал сколеи от поляны на грунтовку, ведущую к федеральному шоссе.
Четыретела, разбросанные в разных позах по поляне, остались остывать вокруг большойчёрной, тоже мёртвой без человеческого в ней присутствия, машины. Толькопериодически раздавалась весёлая мелодия лезгинки, несущейся рингтоном изчьего-то мобильного телефона.
—Даша! — Сергей прервал молчание, зависшее в кабине с момента выезда с поляны. —Скажи, откуда ты всё это знаешь про религию? Крестик носишь, молишься! Неужелитебя этому учили в детском доме?
—Учили! Наверное, нашим ребятам и девочкам просто очень повезло, Серёжа! —повернулась к нему девушка. — У нас в детдоме есть Валерия Ивановна, замдир» повоспитанию, очень верующая, у неё сын в семинарии учится, а дочка замужем засвященником, батюшкой Леонидом! Он молодой батюшка, но очень хороший — добрый,внимательный и очень много знает. Он всегда может ответить просто и понятно налюбой вопрос, он к нам каждую неделю приходил по нескольку раз — и к малышам, ик средним классам, и, конечно, к старшеклассникам! Старшеклассники его оченьлюбили и уважали, особенно девочки!
Когдау нас в детдоме сделали молитвенную комнату, отец Леонид стал служить таммолебны, исповедовать ребят и девочек, привёз туда много духовных книг и сделалпри молитвенной комнате библиотеку — я оттуда много книжек перечитала!
Онвсех нас учил — как стать христианином, как общаться с Богом, как надо любитьближних, как надо всех прощать и никого не осуждать!
—Всех прощать! — не выдержал Серёга. — И эту сволочь Ефима Григорьевича? И техбандитов, которые сейчас хотели меня убить, а тебя в турецкий бордель продать?Их тоже надо прощать и не осуждать?
—А мы сами разве никогда не делаем ничего плохого, неправильного? — спросила егодевушка. — Я делала очень много плохого: дразнила очкариком Васю в четвёртомклассе вместе с другими детьми, а он плакал и даже разбил свои очки, чтобы еготак не дразнили, хотя без очков плохо видел! Я украла у Женечки в шестом классееё коллекцию календариков, она тоже плакала очень сильно из-за этого, правда, япотом ей эти календарики под подушку подсунула… Я долго злилась на учительницуфизкультуры, которая меня «глистой бессильной» называла за то, что ядействительно всегда плохо на физкультуре успевала, а я её «старой жабой» просебя дразнила… Я очень завидовала Таньке Лапиной и Маратику Фаттахову, когда ихусыновили… Ну, это мы все, всегда завидовали, когда из нас кого-нибудьусыновляли и забирали в семью — всем же хочется иметь маму и папу, и чтобы тебялюбили! Правда из нашего детского дома не часто усыновляли… Я часто списывала уМаши по физике и по математике, я в этих предметах не очень хорошо разбиралась,я пожадничала Костику фломастеры, когда он опоздал к раздаче «гуманитарки», амне досталось два набора, разных… Я обижалась часто, унывала, ленилась! Ястолько всего плохого сделала в своей жизни, столько грехов! Как же я могу,зная это, осуждать другого человека, который тоже что-то плохое делает, тожегрешит?
Когдак Иисусу Христу привели женщину, которую по закону, за её грехи положено былокамнями закидать до смерти, Христос им сказал: «Кидайте, только пусть первым извас бросит камень такой человек, кто ни одного греха сам не совершил!» И всеушли, потому что не нашлось такого человека, который бы не согрешил никогда!
—Ну да! — кивнул Серёга. — Что-то я про это слышал, про бросание первого камня…
—Вот! Видишь — этой женщине Христос сказал: «Не осудили тебя люди? И Я тебя неосуждаю — иди и не греши больше!»
—Только Его Самого, если я правильно помню, и осудили и распяли! Где же тутсправедливость? А если Бог есть, разве Он может быть несправедливым? Разве Онможет терпеть всю эту несправедливость вокруг, всех этих «Аликов», «ЕфимовГригорьевичей», и прочую мерзоту? Разве Он не видит, что хорошие люди страдают,а всякое отстойное чмо процветает? Сколько я всего этого повидал и на войне, ина гражданке! Так не должно быть, но так есть! Поэтому я и не верю в Бога, тыуж меня извини, конечно…
—Скажи, Серёжа! — помолчав, спросила Даша. — Как получилось, что ты сейчас жив,а они, — Даша, вздрогнув, обернулась назад, словно могла увидеть оставшуюся надесяток километров позади поляну с убитыми, — они нет? Как ты думаешь, почемутак получилось?
—Хороший вопрос! — задумался Сергей. — Честно говоря, Дарья, шансов у меня небыло никаких… С теми двумя уродами, Аликом и его «бычком», справиться не былопроблем, директор твой вообще не в счёт, но когда возник Кукарача, мои шансыстали равны нулю!
—Кто такой Кукарача?
—Сослуживец бывший по батальону, снайпер моей разведгруппы, лучший стрелокбригады, а может быть, и всей армии! Был… — добавил с грустью Сергей.
Втом разведвыходе, когда меня ранило, у нас стояла очень важная задача, отвыполнения которой много зависело в военной ситуации на территории большого района,и поэтому она проводилась максимально скрытно. Об этой операции знало всегонесколько человек. Успех был почти гарантирован, и вдруг мы нарываемся назасаду там, где её быть никак не могло, причём она была явно устроена противнашей группы, нас явно ждали! Бой был очень жёсткий: погибло пятеро наших ребят— лучшие из лучших разведчиков батальона, меня ранило в позвоночник, уйтиудалось только чудом — в живых осталось три человека, включая Витю-Кукарачу,они меня и вытащили на себе!
Насявно «слили» — продали боевикам за деньги информацию об операции и о нашеммаршруте, и кто это сделал, вычислить оказалось несложно, тем более что тотподполковник уже был под подозрением в связях с боевиками. Его, наверное, ФСБпо-любому бы раскрутило, но Витя их опередил: не выдержал такого предательстваи гибели близких друзей — убил того полковника, перерезал ему горло и набил ротего же деньгами. После чего сам скрылся и ушёл в «нелегалы», стал частьюкриминального мира, киллером — наёмным убийцей. Вот так мы с ним и встретилисьсегодня…
—Это тот, что лежал в джинсовом костюме? — Даша судорожно поёжилась, вновьпредставив себе поляну с трупами бандитов. — Его зовут, звали Виктором? Он былкрещёный?
—Да, тот самый, в джинсовом костюме. Насчёт крещения не знаю, не интересовался!— пожал плечами Сергей. — Но то, что он совершил сегодня, я понять пока немогу! Логике это не поддаётся!
—Что, Серёжа?
—Он фактически отдал свою жизнь, чтобы спасти нас с тобой!
—Как это, Серёжа? Разве он не был тоже бандитом?
—Выходит, не был… Намного превосходя меня как стрелок, он сам дал мне себязастрелить, чтобы я смог ликвидировать тех, кто хотел убить меня и погубитьтебя! Смотри! — Сергей снял с головы бейсболку, продолжая управлять машинойодной рукой. — Он отстрелил мне пуговицу, чтобы показать, что мог быпрострелить мне голову, но не делает это потому, потому… Невозможно ответить —почему!
Понимаешь,в бою мы много раз рисковали жизнью, прикрывая и заслоняя друг друга, но вкаждом бою всегда есть шанс всё-таки остаться живым! А здесь он осознанно пошёлна гарантированную смерть, ведь он точно знал, что если он не застрелит меня —я застрелю его! Я не знаю, как объяснить, почему он так поступил! Этонелогично, это парадокс, какое-то чудо!
—«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»! — напамять прочитала. — Так, Серёжа, Апостол и Евангелист Иоанн передал словаГоспода Иисуса Христа!
—Значит, выходит, что Кукарача исполнил проповедь Христа?
—Не проповедь, Заповедь! — улыбнулась Даша. — Хотя и проповедь тоже… Ты лучше неназывай его больше Кукарачей, Серёжа, он раб Божий Виктор, это по-греческизначит — «победитель». Я буду теперь всегда молиться за него!
Дашаперекрестилась, что-то прошептав про себя.
—Да! Точно, победитель! — кивнул Серёга. — Он победил меня…
—Он победил зло в самом себе, Серёжа! Он впустил в сердце Христа, и Христоспобедил в его сердце дьявола и сделал его воином Христовым — настоящим Виктором— Победителем! Если бы он не впустил в сердце Господа, он не смог бы поступитьтак! Он не смог бы пожертвовать своей жизнью за нас, он просто убил бы тебя!
—Он умер за Родину, как хотел, как настоящий солдат, — задумавшись, сказалСергей. — Теперь я понимаю, почему он сказал мне, что знает, как осуществитьсвоё желание исполнить присягу и умереть за Родину! Он в тот момент принялрешение умереть за меня и тебя. Я сказал ему перед этим, что для меня сейчасРодина — это ты, моя совесть, память о тех, кого я любил. А для него Родинойстали мы с тобой, Даша! Он умер как герой!
—Но ведь и ты был готов умереть за меня, Серёжа! — девушка осторожно дотронуласьдо его щеки своими тонкими пальцами и посмотрела на Сергея каким-то необычноглубоким и задумчивым взглядом. — Ты ведь тоже герой!
—Какой я герой, что ты! — мотнул головой Сергей. — Витя — герой, он погиб, а яжив! Я… я просто солдат. Я просто сделал свою солдатскую работу. И, боюсь, моявойна только началась…
Какое-товремя они ехали молча, только Нелли, высунув язык, шумно дышала лёжа на заднемсиденье.
—А может, Он и есть, твой Бог, — задумчиво произнёс вдруг Серёга, — иначе яничего вообще не понимаю!
Машинавыехала на широкую автостраду.
ГЛАВА 10. ДЖАБРАИЛ
—Мамой клянусь, Расул! Я найду того, кто убил твоего племянника! Скажи Зайнаб,пусть осушит слёзы, этот шайтан будет проклинать тот день, когда родился! Тызнаешь, твой зять никогда не обманывал твои седины! Пусть меня не зовут большеДжабраилом, а зовут поганым псом, если я не отомщу за своего родственника!Передай родителям Алика Камалу и Шамсият, что Джабраил утешит их горе!
Джабраилположил трубку и уставился на сидящего напротив его стола в глубоком мягкомкресле своего компаньона Мурада!
—Этот дурак Алик мало того, что поймал где-то пулю в сердце и тем самым устроилмне геморрой с родственниками, он ещё и поставил под удар такой большой проект!Может лопнуть контракт с этим турецким бабуином Фатихом, у которого совсемперестали работать мозги и который, в свои семьдесят лет, кроме русскихбелобрысых девок, ни о чём больше думать не хочет! Подавай ему русскуюдевственницу-блондинку с ногами от ушей и непременно голубыми глазами! А этотдурак Рахим уже показал ему фото какой-то детдомовской девки, которое дуракАлик послал ему с телефона! Теперь дурак Алик мёртв, дурак директор детдома, укоторого он покупал эту девку, тоже мёртв! Девка исчезла, а эта стараяпохотливая обезьяна Фатих уже ждёт её в своей кровати и визжит, что подпишетконтракт с другой транспортной компанией! Что ты так спокоен, Мурад? Как будтоне твои тоже деньги вложены в эти тридцать восемь фур, которые возят сюда этотурецкое дерьмо от бабуина Фатиха! Я понимаю, что моё дело возить — твоёпродавать, но маржа у нас идёт с одного котла!
—Послушай, Джабраил! — моложавый, дорого одетый, чернобровый и черноусыйкрасавец лет сорока пяти поставил на столик у кресла толстостенный стакан сирландским виски. — Зачем ты портишь своё здоровье, когда так нервничаешь? Тебенадо найти убийцу Алика? Напряги своих ментов, ты платишь им деньги — пустьработают! Найдут его — наймёшь киллеров у чеченов, они его грохнут! Тебе надонайти какую-то девку — пусть менты её и ищут! Найдут — отправишь её Фатиху, ненайдут — отправишь ему двух других, трёх других, целый гарем других! Надо емубелобрысых — найдём ему белобрысых, надо с голубыми глазами — найдём хоть сфиолетовыми, этого добра вокруг как грязи! В конце концов, Фатих неединственный турок, который хочет продавать здесь своё турецкое кожевенноедерьмо! Не надо тратить нервы на это, ты ещё кровную месть объяви, вендетту,из-за этого сопляка Алика!
—Какая кровная месть! Я плевать хотел на кровную месть, я плевать хотел на этогоАлика и на этого Фатиха! Хотя условия реализации, которые даёт нам Фатих, тожена дороге не валяются! Мне не плевать на мои деньги! Мне не плевать на мойбизнес! Ты понимаешь — кто и зачем убил дурака Алика? Ты понимаешь, кто и зачемзабрал именно эту девку, которую хочет обезьяна Фатих? Ты понимаешь, кто завсем этим стоит и кому понадобилось сейчас ставить подножку нашему бизнесу? Тыпонимаешь, кто из шакалов смотрит на наш бизнес жадными глазами и готов в любоймомент занять наше место на рынке, стоит нам только раз по-крупному ошибиться?Я не понимаю! Меня больше всего и бесит то, что я не понимаю — кто за этим всемстоит и какие принять меры, чтобы защитить наш бизнес! Наш с тобой бизнес,Мурад!
—Ай! Не ломай голову, Джабраил! Зови ментов, пусть они голову ломают! Нервныеклетки не восстанавливаются! Мы же с тобой цивилизованные люди, а не этиполудикие горные бараны, которые приезжают сюда, чтобы мы пристроили их к своимденьгам! Поедем к Валентину в клуб, проведём этот вечер, как подобаетизысканным джентльменам!
—Езжай один, Мурад! Я уже вызвал сюда эту свинью полковника Хрюнова, надо жерусской свинье иметь такую свинскую фамилию! Я потом, когда разберусь с этимжадным кабаном в погонах, подъеду, если всё успею решить за час-полтора!
—Ну тогда до вечера, Джабраил!
—Пока, Мурад, пока!
—Ассалам алейкум, Анатолий Михайлович! Проходи, уважаемый, садись! Хочешь чай,кофе, виски, водка? Говори, чего хочешь, сейчас угощать буду!
—Ну какой чай! — вошедший полковник водрузил пышное тело в кресло, котороенедавно покинул Мурад, понюхал оставшийся после него стакан. — Вот, Джабраил,вот это, что здесь было, давай!
—Угощайся на здоровье, уважаемый! — Джабраил достал из пристенного бара бутылкуи новый стакан и налил в него виски полковнику. — Что ты мне про Алика можешьсказать, нашли, кто его убил?
—Всё очень странно, Джабраил, много вопросов: зачем он там на поляне оказался,непонятно, почему в такой компании — директора детского дома Чиркина, охранникаиз ЧОПа Шмутко и находившегося в розыске за убийство офицераспецназовца-грушника Михалевича. Все, кроме Чиркина, с оружием, но стрелялтолько Михалевич, один раз. Алик, Шмутко и Михалевич убиты выстрелами из «ТТ»,каждый получил по одной пуле в жизненно важные органы, все умерли практическимгновенно! Найдено только три гильзы калибра 7,62 от «ТТ» и одна от «АПС»Михалевича, в магазине пистолета которого не хватает одного патрона. Так можетстрелять только профессионал высокой категории — мы сейчас проверяем всехпрофессиональных стрелков, которые могли находиться в этом регионе. Ещё одназагадка в том, что Михалевич — по материалам его дела — сам высококлассныйстрелок, снайпер разведгруппы спецназа, ветеран Второй чеченской кампании. Наего счету больше восьмидесяти разведвыходов, куча наград, отличныехарактеристики, абсолютный чемпион бригады по стрельбе из пистолета, а смогсделать только один выстрел, и, судя по отсутствию следов крови или другихпризнаков поражения, — неудачно! На месте преступления густая мягкая трава,следов на ней практически не осталось. Нашли только следы стоявшей неподалёкудвух— или трёхместной палатки и автомобиля — очевидно, внедорожника, судя пооставленным им отпечаткам протектора на съезде с дороги. Хотя — не факт, чтоследы палатки и машины имеют отношение к данному убийству. Возможно, тамнезадолго до убийства находились рыбаки или просто отдыхающие, скорее всего,пользовавшиеся газовой плиткой с баллоном, и, очевидно, интеллигентные, так какни кострища, ни мусора они после себя не оставили. Чиркин найдён вообщескончавшимся от кровоизлияния в мозг! Словом, ситуация крайне мутная!