Б. КоновалоВ
Ушли в историю годы гражданской войны. Миновали овеянные романтикой труда первые пятилетки. В Великой Отечественной войне наша Родина выдержала еще одно величайшее испытание. Родились тысячи новых героев. Но в памяти старожилов Одессы поныне живы воспоминания об отважных матросах крейсера «Алмаз», которые вместе с другими моряками-черноморцами залпами корабельной артиллерии возвестили о приходе Октября в Одессу и стойко защищали власть Советов.
О незабываемом революционном подвиге моряков и рассказывается в данном историческом повествовании. Автор-кандидат исторических наук В. Г. Коновалов известен читателям по книгам «Иностранная коллегия» и «Герои Одесского подполья». В своем новом труде он продолжает тему революционного прошлого Одессы.
ОТ АВТОРА
Приближалась десятая годовщина Великого Октября. В Одессе в честь этой знаменательной даты открылся Музей революции. И на самом видном месте, на любовно оформленном постаменте с моделью крейсера «Алмаз» золотом сияли слова: «С моря, е «Алмаза», с рабочих окраин пришел Октябрь в Одессу»,
Крейсер «Алмаз»! Только старшее поколение помнит о нем. А было время, когда об «Алмазе» писал В. И. Ленин, поэты посвящали крейсеру стихи, — сочиняли о нем песни. «Южной Авророй» называли «Алмаз» участники революционных событий в Одессе, желая тем самым подчеркнуть, что крейсер является стойким защитником Советской власти на юге Украины.
Но прошли годы. Время постепенно стерло в памяти человеческой многие имена и события. Да и тогда, в первые годы революции, вокруг «Алмаза» возникало немало легенд, не всегда легко было отделить правду от вымысла. Трубы «Алмаза» спокойно дымили на Одесском рейде, а буржуазные газеты публиковали сообщения под загадочно-сенсационными заголовками: «Тайны крейсера
«Алмаз», с эстрадных площадок и ресторанных подмостков бесчисленные куплетисты распевали сочиненную кем-
I 5
то песенку: «Ой, яблочко, куда котишься, на «Алмаз» попадешь- не воротишься!»
Цель данной книги показать выдающуюся роль, которую сыграли экипаж крейсера «Алмаз» и черноморские моряки в борьбе за установление и упрочение Советской власти в Одессе.
«Подвиг «Алмаза» — документальное историческое повествование об утренних часах Октября, когда каждый день рождал героев и героические подвиги, когда свершались чудесные дела, которые сейчас звучат'как предание. В книге нет домысла и выдуманных героев. В ней идет речь о черноморских моряках, о рабочих одесских заводов, о большевистской организации Одессы, возглавившей борьбу за Советскую власть в своем родном городе.
Книга написана на основании архивных материалов, многие из которых впервые обнаружены автором, а также воспоминаний бывших алмазовцев, активных участников борьбы за власть Советов в Одессе.
Автор считает своим долгом сообщить читателям, что в работе над книгой ему оказали большую помощь бывшие моряки-черноморцы Алексей Алексеевич Клименко, Евгений Николаевич Вильковский, Никита Саввич Боровский, Михаил Семенович Аркушенко и многие другие. Они передали автору свои воспоминания, неустанно трудились над розыском ныне здравствующих, алмазовцев, помогали выявлять архивные материалы и фотодокументы. Автор всем им приносит свою искреннюю благодарность.
И последнее. Книга о крейсере «Алмаз» появляется впервые. В ней могут быть отдельные неточности. Автор с благодарностью встретит все критические замечания и предложения читателей"
ГЛАВА I
ПРОРЫВ ВО ВЛАДИВОСТОК
Морской бой. На «Алмазе» вспоминают царский визит. В походе. Случай на экваторе. Князь Чегодаев-Сакон- ский и лейтенант Саблин. Рассуждение об окраске судов. Гибель эскадры. Всегда ли убегающий не выбирает дороги? Смелое решение. Курс N0-23. В бухте Золотой рог. «Нежелательные явления».
Крейсер «Алмаз» горел. Уже были снесены крюйс- стеньга, рея и гафель, много повреждений получил корпус. Из пробитой задней дымовой трубы на палубу валил густой дым, а неприятельские снаряды продолжали со свистом рваться у самого борта. Еще один крупнокалиберный снаряд угодил в кормовую рубку и разворотил ее, разнес в щепки командирский вельбот, погнул шлюп-балки. В дыму и огне метались люди, борясь за живучесть корабля под непрерывным обстрелом японских крейсеров.
Продолжали стрелять и комендоры «Алмаза». Чудом уцелевшие пушки были раскалены. Повалился навзничь смертельно раненый комендор Семен Шитин, пали в бою старший комендор Георг Кейль, артиллерийский офицер лейтенант Павел Молчалин и лейтенант Павел Саблин. В корабельном лазарете * умерли от ранений матрос 1-й статьи Иван Попов, кочегар 2-й статьи Александр Лукин, машинист 1-й статьи Антон Ерв, кок Спиридон Кравченко. Получили тяжелые ранения и истекали кровью матросы Василий Суханов, Степан Власенко, Борис Мило*
7
сердов, Яков Савицкий, барабанщик Исаак Рудь, машинист Степан Иванов… Раненые Федор Зайков, Сергей Иванов, Федор Герман не уходили со своих постов, перевязки им были сделаны здесь же на палубе.
А море продолжало кипеть от японских снарядов. Неподалеку от «Алмаза» перевернулся вверх килем и затонул эскадренный броненосец «Ослябя». Среди множества обломков, коек и остатков разбитых шлюпок в воде барахталась масса людей. Неприятельские снаряды густо ложились в этом месте. Вот за огромный спасательный круг ухватилось человек тридцать. Яростный взрыв — и на месте круга с матросами поднялся красный фонтан.
В этот трагический момент, когда после многочисленных попаданий неприятельских снарядов один за другим пошли ко дну эскадренные броненосцы «Суворов», «Ослябя», «Бородино» и «Александр III», а разведывательный отряд крейсеров, в который входил «Алмаз», попал под перекрестный огонь японских броненосцев, на крейсере вспомнили об одном, казалось, уже забытом событии.
— Эх, царя бы сюда, посмотрел бы Николашка, как его самотопы идут на дно, — в сердцах произнес комендор Василий Бас. — Увидел бы всю приятность!
Эти слова напомнили алмазовцам августовский день 1903 года.
…Набережную Кронштадта заполнили большие толпы. Взоры всех были устремлены на Малый Кронштад- скйй рейд, где стоял белоснежный двухтрубный корабль, похожий скорее на прогулочную паровую яхту, нежели на военный крейсер 2-го ранга. Это был «Алмаз», всего два месяца назад вступивший в строй кораблей русского военного флота. Всеобщее внимание к «Алмазу» привлекал желтый штандарт на грот-мачте, означавший, что на борту корабля присутствует сам государь-император.
Корпус крейсера отличался большим изяществом, а
8
носовая часть словно воплощала собой устремленность вперед. Верхняя палуба — из дорогого дерева-тика. Кормовые офицерские каюты обставлены мягкой мебелью, зеркалами, персидскими коврами. Казалось, не было минуты, чтобы матросы не драили, не чистили, не мыли и не красили всего, что можно было драить, чистить, мыть и красить. Недаром корабль назывался «Алмазом», блеск и излучение исходили от него, как от настоящего драгоценного камня. Сегодня же «Алмаз» сверкал сверхидеально. Сегодня на крейсере находилось «его императорское величество». Красавцу крейсеру предстояло совершить свое первое плавание, и Николай II решил осмотреть корабль перед его отплытием в Тихий океан.
Командир крейсера капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин доложил в рапорте царю, что крейсер «Алмаз» спущен на воду 2 июня 1903 года, построил его Санкт-Петербургский Балтийский завод, водоизмещение- 3285 тонн, скорость- 19 узлов, вооружение- 12 орудий, экипаж — 15 офицеров и 280 низших чинов.
Царь остался доволен осмотром корабля. Правда, последние минуты его пребывания на крейсере были несколько омрачены. Благодушно настроенный царь подошел к одному из матросов и спросил:
— Что, голубчик, не боишься утонуть в далеком море?
По моментально изменившимся лицам офицеров не
трудно было понять, что такой вопрос был некстати. Тем более, что самодержец обратился к бывалому матросу Ивану Попову, острослову и балагуру, который никогда не лез в карман за словом.
— Не море топит корабли, а люди, ваше величество! — последовал бравый ответ.
Смысл этих слов не сразу дошел до царского сознания. Но Николаю все же показалось, что в ответе матроса есть какой-то намек.
9
— г-На таком красавце плавать одна приятность, не правда ли? — вновь обратился к матросу Николай.
— Самотоп что надо!.. Пушчонки только больно тощие, ваше величество, больше для салюту приспособлены, — снова выпалил Попов.
Это было неслыханной дерзостью. Офицеры растерялись.
Возвращаясь на императорскую яхту «Штандарт», царь счел нужным сделать замечание командиру крейсера, что матросы на «Алмазе» не в меру болтливы. На следующий день Попов за «недисциплинарные ответы» его императорскому величеству подвергся усиленному аресту на 10 суток. *
Первое плавание в Тихом океане прошло благополучно. «Алмаз» провел в водах Дальнего Востока учения, посетил некоторые иностранные порты и без особых приключений в конце 1903 года вернулся в Кронштадт.
В начале 1904 года японский флот без объявления войны, по-разбойничьи, напал на русскую Тихоокеанскую эскадру, находившуюся на внешнем рейде Порт-Артура. Так началась война между царской Россией и Японией за господство на Дальнем Востоке.
Царские войска и флот несли огромные потери. После падения Порт-Артура военный крах России стал очевидным. Чтобы как-то спасти положение, царское правительство поставило на карту все, собрало в Балтийском море все сколько-нибудь годные корабли, с бору да по сосенке укомплектовало их экипажи и 2 октября 1904 года двинуло эскадру на Дальний Восток. В действительности это
* В журнале «Морской сборник» № 5 за 1903 год появилось сообщение, что царь Николай II во время посещения «Алмаза» «пожаловал» матросам йо одному рублю на человека. В действительности, как явствует из Документов, деньги матросам выданы не были. Свое обещание царь высказал Сразу же по прибытии на. крейсер, еще до Злополучной беседы с матросом Иваном Поповым.
10
была не эскадра, а набор разношерстных кораблей, в том числе «старых сундуков», которым повесили военный флаг. «Великая армада, — писал В. И. Ленин, — такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, — двинулась в путь, расходуя бешеные деньги на уголь, на содержание, вызывая общие насмешки Европы…» 1
В составе «великой армады» находился и крейсер «Алмаз». Он был головным кораблем первого эшелона, в который входили крейсеры «Светлана», «Жемчуг», «Дмитрий Донской», миноносец «Блестящий», транспорты «Метеор» и «Горчаков».
Утром 2 октября 1904 года на эскадренном броненосце «Суворов», на котором держал флаг командующий эскадрой контр-адмирал Рожественский, был поднят сигнал: «Первый эшелон не намерен сниматься с якоря». Тогда на «Алмазе» еще не знали о странностях командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой, но все же решили, что этот сигнал означает приказание сниматься с якоря. В 9 часов 30 минут первый эшелон вышел с либавского рейда. Вскоре ушли и остальные три эшелона. Начался семимесячный 18000-мильный поход русского флота на Дальний Восток.
Крейсер «Алмаз», совершенно не приспособленный для участия в войне, был взят в этот поход явно по недоразумению. Злые языки утверждали, что «Алмаз» послан на войну только потому, что командиру крейсерского отряда адмиралу Энквисту, державшему свой брейд-вымпел на «Алмазе», понравились великолепная, птичьего глаза столовая, обитая шелком мягкая мебель гостиной и отделанный дорогой кожей кабинет адмиральских хором. Вероятно, это так и было, ибо в боевом отношении «Алмаз» с его обыкновенным корпусом и деревянными надпалубными помещениями серьезного значения не имел. Его 47- и
11
75- миллиметровые пушки не стреляли дальше 35 кабель* товых. *
И никто не мог тогда предвидеть, что «Алмаз» не только многие часы будет находиться в адском огне, но и сумеет выбраться из плотного кольца японских броненосцев, растреливавших остатки 2-й Тихоокеанской эскадры…
Командир «Алмаза» капитан 2-го ранга И. И. Чагин был строгим и усердным офицером царского флота. В отличие от многих флотских чинов, тунеядствовавших и щеголявших своими родословными, он понимал, что на судах, оснащенных сложными техническими устройствами, нельзя обойтись без инициативных и грамотных матросов. Поэтому Чагин требовал от офицеров крейсера, чтобы они не чурались матросов, учили их пользоваться новейшими усовершенствованиями судовой и военной техники. На корабле в установленные часы каждый офицер занимался с подчиненными ему матросами по повышению их грамотности.
— Современная война требует высококачественного человеческого материала. Бездумные автоматы-исполнители не будут способствовать успеху морского боя, — наставлял Чагин командный состав крейсера. — Когда матросу приказано сделать что-либо, то он должен понимать, для чего и почему он получил это приказание.
Некоторые офицеры «Алмаза» считали командира вольнодумцем, чуть ли не революционером, и нерадиво, с пренебрежением выполняли приказ Чагина об обучении команды. Старший судовой механик Томас Нейман однажды заявил в кают-компании:
— Если нижние чины будут все знать, то они попросту перестанут выполнять приказания. Да и нам, господа офицеры, тогда нечего будет делать на корабле…
. * Кабельтов — морская мера длины, равняется 185,2 метра.
12
— Что ж, многим из нас, защищающим темноту, невежество и забитость матросской массы, давно уже не место во флоте, — резко прервал Неймана лейтенант Саблин.
Началась жаркая перепалка между Нейманом и Саблиным, в беседу вступили другие офицеры. Нейман в кают-компании имел больше сторонников, но Саблин упорно не сдавался, и дискуссия закончилась крупной размолвкой, которая длилась в течение всего похода эскадры Рожественского.
Саблин был образованным офицером. Близкий родственник русского революционера-народника Н. А. Саблина, принимавшего участие в подготовке убийства царя Александра II, Павел Саблин не чуждался матросов, пользовался их доверием. Выполняя указание командира крейсера о занятиях с нИжними чинами, он не упускал случая рассказать им об общественной жизни России, о передовых идеях русских революционеров-демократов. Отдельных матросов Саблин исподволь подводил к пониманию реакционности царского самодержавия. У матросов, с которыми беседовал Саблин, складывалось ясное понимание, что кровопролитная война, невольными участниками которой они являются, может сыграть в жизни России революционную роль.
О беседах Саблина знал лишь узкий круг матросов. Но один случай, происшедший на крейсере во время пересечения экватора, поднял авторитет Саблина в глазах всей команды. Среди офицеров «Алмаза» был прапорщик по морской части князь Алексей Чегодаев-Саконский. Он не скрывал своего презрительного отношения к «низшим чинам» и не упускал случая принизить, оскорбить матроса. «Наш князь, что грязь — как его ни обходи, все равно прилипнет», — не без основания говорили между собой матросы. Уже не один из них подвергся наказанию по вздорным придиркам князя.
13