- Не знаю, что это такое. Надо обследовать всерьез. О многом можно подумать.,. Так вот, с ходу...
- Лежала она в области.- Директор поморщился.- Диагнозов и лечения написали вот сколько, а не помогает.- Он обнял девочку за плечики и потерся щекой о ее лоб.- Может быть, показать ее какому-нибудь специалисту?.. Кому? Подскажите!
- Трудно сказать. Давайте ее на кафедре моего шефа проконсультируем? Там есть очень хорошие специалисты.
- Мы-то на все согласны,- сказал директор.- В Москве, так в Москве. А примут?
Вадик написал адрес клиники и фамилию доцента, который, как он точно знал, оставался на лето в клинике.
- Записочку бы какую-нибудь написали, а? - попросил директор.- А то вот так, с улицы... Направление какое-нибудь.
- Он меня может и не вспомнить...- Вадик покраснел.- Мало ли у него нас... Но человек он хороший, не откажет.
Директор бумажку с адресом сунул за стекло серванта. Лицо у него было усталое и озабоченное.
- Что ж за болезнь такая? - вздохнул он.- Нет у меня веры в медицину,- сказал он грустно.
Вадик представил себе, как директор придет в клинику, как дежурный врач, задерганный, усталый, будет выяснять, где доцент и сможет ли он принять "самотек", и понял, что без записки ничего не получится. Тогда он написал: "Направление. На консультацию по поводу подозрения на... направляется..." И подписался: "Врач Андреев", в первый раз титулуя себя официально.
- Ладно, доктор, спасибо. Сейчас я вас подвезу... Куда? На стройку? А что вам там делать, а? - спросил он по дороге, уверенно правя прыгающим по проселку "газиком".- Ну, как устроились? Без быта и работы не будет. Поэтому хоть понемногу, а строим. Командира своего давно знаете?
- Десять дней. - Директор покосился на него.
- А вы давно здесь работаете? - спросил его Вадик.
- Пятый год. Как с целины вернулся.- Директор остановил машину, выскочил на поле, выдернул какой-то росток. В машине он бросил его под ноги, но так, чтобы не наступить.- Плохо работаем,- сказал он вдруг, уже в пути.
- Кто?
- Все. И мы и вы. Не обижаетесь? - Вадик пожал плечами.- Ваш командир у меня из головы не идет. Знаете, снял треть отряда с объекта и на "отхожий промысел" послал - раскатывать избы в соседней деревне. Деньги на кон! Ну и что? Погоды какие стоят! Сейчас объекту фундамент самое время поднимать: пойдут дожди - наплачутся ребята.
- Я в этом ничего не понимаю,- признался Вадик, держась за сиденье. Хотелось закурить, но при такой тряске и сигарету достать было трудно.- У
нас командир опытный, говорят. Разберется.
- Ну, насчет опыта неверно,- сказал директор.- Советов не слушает. Самостоятельно решать любит, это есть...
- Я его плохо знаю.- Вадик оглянулся на хмурого директора.
- А такую ответственность на себя взяли! Ну, даешь!
- Ведь только на два месяца,- напомнил ему Вадик.- Только сорок восемь суток. И потом, у меня свои права и обязанности. И я их помню.
- Ну, если так, то конечно,- с какой-то иронией отозвался директор. И замолчал, хотя Вадик чувствовал: время от времени, пока они ехали, директор поглядывал на него. Он высадил Вадика на шоссе, напротив стройки, пожал руку и укатил прямо по дороге, спускающейся вниз к водохранилищу, а Вадик зашагал по тропинке через жаркое поле, которое трещало песнями кузнечиков.
Ребята ковырялись в земле, роя рвы непонятной конфигурации. Сейчас, когда их было мало, они казались муравьями на фоне гор стройматериалов.
- Привет, бойцы! - весело сказал им Вадик.- Раненые есть?
- Так, царапины,- из глубины рва буркнул Сережа-комиссар.- Случилось чего или просто навестил? Ну, погляди, погляди, что мы тут наворотили.
Ребята прислушивались к их разговору, молчали. Лица у них были уставшие, запыленные. У двух парней, работавших на дне рва, Вадик увидел запачканные бинты на пальцах. Он нашел аптечку и обнаружил, что пузырек с йодом наполовину пуст, а бинтов нет совсем.
- Вы зайдите ко мне оба, в медпункт,- велел он ребятам.- Сразу после обеда.
- А когда он будет? - спросил один из них. Вадик посмотрел на часы и ахнул.
- Комиссар,- сказал он,- в чем дело? Почему на обед опаздываете? - Комиссар молча перекидывал землю.- Сереж, объясни! - попросил Вадик.
- Норму не выполнили,- хмуро ответил комиссар.- Ладно, шабаш! - крикнул он. И ребята неуверенно стали бросать лопаты.
- А машина где? - Вадик огляделся кругом.
- В Василькове. Они там избы раскатывают. Им машина нужна. Потом за нами придет. Дай покурить.
- Ты ж не куришь! - удивился Вадик.- Много вам еще?
- Начать и кончить.- Комиссар неумело закурил.- Ну что, мужики, пошли обедать?
- А вот командир вернется, и будет нам...- сказал невысокий худенький Юра Возчиков. Ребята загалдели. Вадик спросил комиссара, пристально разглядывающего сигарету:
- Вам что, их норму тоже делать?
- Ну! Вода кончилась в бачке,- сказал комиссар.- Вот темп и упал.
- Идите обедать. Я машину подожду и в лагерь приведу.
- Ладно, пошли, ребята,- подумав, решил комиссар.- Сполоснемся по дороге. Лопаты не оставляй,- предупредил он Вадика.- Привези в лагерь.
Машина пришла через час.
- А где все? - высунулся шофер из кабины.
- А вы где были?
- Обедал,- облизнув губы, ответил шофер.
- А ребята, значит, пешком? Четыре километра.- Вадик сплюнул и принялся бросать лопаты в кузов машины.
- Меня ваш начальник отпустил,- независимо сказал шофер. Он даже не вышел, чтобы помочь Вадику.- Мне что начальник скажет, то я и делаю. Так что все по закону.
Когда Вадик приехал в лагерь, пекло уже спадало. Ребята слонялись по лагерю. Конечно, около медпункта никого не было, и Вадик рассердился: он там в бессмысленном ожидании машины мучился, думал, что его ждут, а тут и на перевязку никто не пришел!.. А фамилии тех двух парней он не запомнил. "Ладно, за ужином поймаю",- понадеялся он. Оставив около медпункта коробки с ампулами, Вадик направился на берег, ничего так не желая, как искупаться. От жары, донявшей его на стройке, даже есть не хотелось. "Тент,- твердил он про себя.- Там нужен тент. И еще один бачок с водой. А я - раззява! И как еще солнечных ударов не было?.."
Когда он проходил мимо кухни, из ее дверей выглянула Оля.
- Доктор!
- Что? - Вадик был сердит и не расположен к разговорам. Он посмотрел на ее незагорелое лицо, заметил встревоженные глаза. Руки Оля держала за спиной и, чувствовалось, сжимала там пальцы. Она подошла ближе и зашептала:
- Тихонько зайдите в медпункт. Там Валя, ну... командир.
Удивленный, Вадик вместе с ней пошел, к медпункту. По дороге она вдруг выставила напоказ порезанный палец. Едва он приоткрыл дверь, как с раскладушки для больных резко вскочил командир и, увидев их, сел, схватился за голову. ..
- Э-э! - протянул Вадик.- Так и не отпускало? Говорил тебе! Сам виноват. Ложись, ложись! - Командир, прикрыв глаза -рукой, только качнул отри-цательно головой.
- Что я тут,- сквозь зубы сказал он,- никто, кроме вас, не знает и не узнает. Ясно?
- Ясно, сохраним твою роковую тайну. Посиди здесь,- попросил Вадик Олю, а сам сбегал со стерилизатором на кухню. Поставил его на плиту и торопливо напился холодного компота. Как ни странно, на кухне сейчас было прохладно.
- Покушайте, доктор! - предложила Таня.
- Попозже, _ Танюша,- нетерпеливо ответил ей Вадик и пошел уже было обратно в медпункт, но вспомнил, обернулся: - Спасибо за заботу.- Таня улыбнулась.- Дай на стройку два бачка для воды, ладно? Жарища там!.. А то начнут некипяченую хлебать,- беда будет, верно?
То, что он увидел, когда открыл дверь.медпункта, неприятно поразило его: Оля гладила голову командира, который лежал, уткнувшись в подушку. При Вадике она отошла от раскладушки, встала у двери, накинула крючок. Вадик дернул плечом: "Ну-ну! Конспираторы!"
Давление у командира было очень высокое. Вадик дал ему две таблетки дибазола.
- Лежи здесь спокойно. Терпи,- сказал он.- Через час сделаю укол. А пока пойду выкупаюсь. Если что - я там.
На берегу комиссар мотал в воде свою драгоценную тельняшку, выжимал ее на себя, жмурился от удовольствия.
- Слушай, вода какая жесткая: мыло не мылится.- Он повеселел.- Полкуска извел, и хоть бы что, а? Хочешь, спину помылю? А водищи-то!.. Благодать!- Он развел руки, словно охватывал "море".- Будто на флот обратно вернулся.
Вадик искупался. Уже выходя из воды, на обрыве увидел Олю. На его вопросительный взгляд она кивнула, он понял, что все в порядке. И опять отметил, как она стройна - кажется высокой, а сама ему по плечо, наверно.
34
- Идите покушайте,- остановила его Оля, когда он поднялся на обрыв.- Мы вам оставили.
Ветер, крепкий, прохладный ветер обтягивал платье, обрисовывая длинные ноги, тонкую талию. Вадик отве-л глаза, заметил, что по ее рукам пробежали мурашки - конечно, после плиты здесь было прохладно,- снова посмотрел на ее незагорелое лицо. Она облизнула обрезанный палец, поморщилась.
- Спасибо, Оля. Шприц кипит? Бот, после укола и вашей перевязки... А что, у вас на кухне аптечка кончилась?
- Так причина в медпункт ходить! - как неразумному, пояснила ему Оля.- Для конспирации. Зря улыбаетесь.- Она сердито отвернулась.- Болезнь не украшение, чего же хвастаться! Вот он и таится. А вы... идем, что ли?
Командир открыл глаза, когда они вошли в темноватый медпункт.
- Лежи! - приказал ему Вадик шепотом.- Не тошнит?
- Полегче стало,- тихо ответил командир.- Что это ты мне дал? Здорово действует. Анальгин никогда так не помогал.
- Сейчас укол сделаю - совсем хорошо будет.
- Не пойдет! - отрезал командир.- Я боюсь.- И тихо рассмеялся.
- Ну, ладно.- Оля потрепала командиру волосы.- Оживел. Я ушла. Принести коробочку?
- Да, пожалуйста,- откликнулся Вадик.- Руки не обожги.
- В задницу колоться не дам,- предупредил командир.- Коли в руку!
- Больно будет? - засмеялся Вадик.- А еще хорохоришься!- Инъекцию он сделал по всем правилам.- Лежи здесь еще час,- распорядился он.- Завтра утром еще один укол. И вот что - ни пить, ни работать физически тебе месяц совсем нельзя. Иначе...
- Не пугай,- глухо отозвался командир.- Не страшно. Хреново, что отряд подвожу. Ребята должны видеть, что я работаю... Высокое давление-то?
- Высокое,- заполняя карточку командира, сказал Вадик.- Поэтому и объясняю. Видишь, что бывает, когда врачей не слушаются?
- А вас слушать-так и жить нельзя. Все противопоказано,- выговорил командир.- А жить - это вкалывать до пота, петь - до хрипоты,- пить - допьяна, любить - до боли. А то!.,
На кухне Вадик сразу же почувствовал, что пахнет какой-то сыростью. Заглянув за печку, в тазу увидел рыбу. Длинная узкая щука еще шевелила жабрами, открывала тонкогубый рот.
- Гонорарчик-с? - отчего-то повеселев, спросил Вадик.
- Тетя Надя вам принесла,- с готовностью подтвердила Таня.- Она говорит, вы дядю Сашу от смерти спасли. От смерти? - В глазах у нее были любопытство и ужас.
- Тань,- ухмыльнулся Вадик.- Я добытчик?
Она от неожиданности сморгнула, и что-то стрельнуло у нее в глазах.
- Ну! - согласилась Таня.
- Как думаешь, даст мне дядя Саша моторку вечером покататься?- Таня кивнула головой и покосилась на Олю, независимо чистившую рыбину.
- Ну, а Оля со мной поедет покататься?
- Сами у нее спросите,- засмеялась Таня.- Поедет. Верно, Оль?
Оля улыбнулась уголками губ.
- Может быть,- сказала она.- Идите кушать, доктор, стынет.
После ужина, уже в темноте, усталые ребята разожгли на обрыве костер, забренчала в руках Игорька гитара. Пламя прыгало по лицам, задумчивым и веселым, бросало неожиданные тени. Подсел к огню командир, угостил ребят папиросами.
- Нам бы каждый день так,- довольно произнес он,- И норму всю сделали, и почти по десятке на брата заработали. Вы меня слушайтесь, ребята,- веско сказал он.- Мы на целине столько не зарабатывали, сколько здесь возьмем.
Игорек запел:
- По реке плывет топор от города Чугуева... - Кто-то засмеялся.
А Вадик тут же, у костра, терпеливо дожидался, когда Оля закончит мытье посуды, и дождался - потом они катались на узкой и легкой, хищно-подвижной моторке егеря.
- Плавать умеете? - закладывая страшенный поворот, такой, что захлебывался мотор, кричал Вадик, едва различая в темноте Олю.- Не страшно?
И слышал в ответ:
- Не страшно.- И следом угадывал короткий вздох.
На очередном повороте мотор захлебнулся. Как-то быстро настала тишина, и, пока глаза не привыкли к темноте, Вадику было не по себе: со всех сторон набегали звуки - плеск воды под кормой, далекие голоса ребят, скачущие по воде; он слышал дыхание Оли, чувствовал покачивание лодки и даже ее дрейф, их поворачивало куда-то, вода причмокивала и плескалась о борта. Но потом там, где, ему казалось, было открытое пространство, прорезались огоньки - длинный ряд окон столовой, переменчивый свет костра и, наконец, красный бакен.
- Подождите заводить,- шепотом попросила Оля. Вадик напрягся, увидел ее силуэт, то, как она, наклонившись и касаясь распущенными волосами воды, гладит ее, ленивую и холодную.
Он вгляделся в небо, осторожно запрокидывая голову, но оно было закрыто толстыми слоями облаков.
- Как хорошо! - вздохнула Оля.- Какая свобода!- Она встала, несильно раскачивая лодку, развела руки.- Я хотела вас спросить.- Она осторожно села.- У Вали, у командира, это серьезно?
- Так же серьезно, как и у вас,- сказал Вадик и полез в карман за сигаретами.- Обоих надо лечить, и в больнице. А почему это вас интересует?
Она долго молчала, сидя спокойно на своей скамеечке, потом объяснила:
- Он муж моей подруги и мой друг. А ваши лекарства помогут ему?
- Немножко.- Вадик закурил и устроился на корме поудобнее.- По всем правилам его следует в больницу класть. А "что вот мне делать с вами?
- Я все равно не разрешу вам меня лечить,- с вызовом сказала Оля.- Да и не больна я сейчас.
- Глупые дети,- ответил ей Вадик грустно и насмешливо.- Хотите казаться здоровыми, а надо ими быть. Нет цены, которую можно дать за здоровье, это-то хоть вы понимаете?
Она усмехнулась.
- Это мы понимаем. Но есть слово "надо". Такое слово знаете? А лечиться у вас я не буду. Потому что... Поплыли, я замерзла.
- Глупость какая! - бормотнул Вадик, возясь со шнуром магнето.- Я и говорю: надо лечиться...
- Спасибо! - уже с берега благовоспитанно сказала ему Оля и ушла в лагерь, а Вадик еще долго пыхтел, втаскивая лодку на берег, а потом мотор - в дом веселому и сегодня трезвому дяде Саше. Он еще измерил ему давление, напоил каплями и уже после отбоя, последним лег спать. Кончился этот долгий, пустой день, еще один, осталось на сутки меньше, подумал он, в блаженстве расслабляясь по системе йогов. И ему показалось, что подушка не такая жесткая, как накануне.
За тонкими кулисами вопреки крупно написанному "Не курить!" дым стоял коромыслом. Вадик, благополучно отчитавший свою лекцию "Профилактика производственного травматизма" и очень этим воодушевленный, толкался среди ребят. Он все пытался стряхнуть с себя столь редко возникающее у него чувство беспричинной радости и возбуждения, но не мог еще позабыть ни чуткости, с которой аудитория, спрятавшаяся там, за рампой, реагировала на страшные и смешные примеры из его лекции, ни аплодисментов, проводивших его за занавес...
Но вот на сцене комиссар последний раз лихо топнул, свистнул и ввалился к ним за кулисы. Широкогрудый, в тельняшке и черных брюках, он словно только что сошел с палубы корабля. Его номер был последний. Это знали: послышался шум, громкие голоса - все выходили на площадь, где прямо у здания клуба начинались танцы.