Но я ошиблась. Стало больнее, когда она начала двигаться во мне. Это было очень, очень, очень твою-мать-почему-я-родилась-женщиной больно!
— Мне больно, хватит, пожалуйста, — прохныкала я, пытаясь как-то отодвинуться от этого разящего мои внутренности «клинка».
Волжак прижала меня к себе сильнее и прошептала:
— Расслабься. Сейчас будет легче.
Конечно, в тот момент я ей не поверила. Но через несколько минут поняла, что боль действительно отступает. И вместо той пульсирующей и резкой она стала, скорее, тянущей, но вполне терпимой.
Когда моя вагина привыкла к тому, что в ней что-то активно происходит, стало легче. Я даже почувствовала что-то напоминающее удовольствие. Особенно в моменты, когда Волжак полностью выходила из меня и возвращалась снова. Я чувствовала, что у меня между ног все буквально огнем горело, но это было приятно. Все еще немного больно, но приятно. Иногда начальница входила слишком резко, и тогда хотелось сказать учительским голосом: «А теперь выйди и зайди нормально!» Но в целом, уже через полчаса я спокойно принимала в себя страпон на всю его длину и объем.
Следующий сюрприз ждал меня, когда Волжак нас перевернула и оказалась подо мной. А я сверху в позе наездницы. Поначалу я смутилась, но увидев взгляд, каким на меня смотрела боссиха, мое смущение куда-то ушло. Хотелось быть пошлой, развратной, грязной. Хотелось постыдного банального секса, без ванильной прелюдии, без какого-то романтизма… Что со мной стало?!
Поэтому, глядя в лицо своей начальницы, я начала двигаться вверх и вниз, наблюдая, как она пожирает глазами происходящее. Она смотрела, как я насаживаюсь на член, и я видела, как напрягаются ее руки, лежащие на моих бедрах, в такт движениям. Смотрела, как дрожат мышцы ее пресса, как кожа покрывается испариной. И слышала, как она дышит. Тяжело, глубоко, с расширяющимися от напряжения ноздрями. И это заводило еще больше. Мне стало интересно, сможет ли она кончить от такого секса? Ведь по сути, у нее ТАМ ничего не происходит. Никакого давления, движения… Но выглядела она так, будто вот-вот финиширует вместе со мной.
Когда я была уже близка к оргазму, то Волжак скинула меня с себя и, надавив на спину, заставила прогнуться. Сама же пристроилась сзади и резко вошла. Я вскрикнула, так как такая поза обеспечила более полное проникновение, а мне было все еще больно. Но когда одна рука начальницы оказалась на моей груди, а вторая – на клиторе – я и думать забыла про боль.
Честно, это был самый сильный оргазм за всю мою жизнь. Самый сильный, самый бурный, самый… странный. Это были новые ощущения, новые эмоции. Я перешагнула не только через свою какую-то моральную планку, но и через физическую. И мне это понравилось. И, судя по расслабленному лицу Волжак – не мне одной. Мы были мокрые, потные, уставшие, но… удовлетворенные. Мне все еще было интересно, кончила ли она при этом, так как я явственно слышала ее стон, когда сама билась в экстазе.
Между ног тянуло. Было ощущение, что меня не Волжак трахала несколько часов, а рота солдат несколько дней. Но я все равно не могла скрыть довольную улыбку. Я стала совсем развратной! Нужно будет рассказать обо всем Оксанке, вот она офигеет!
Я повернула голову и посмотрела на свою начальницу. Она лежала с абсолютно умиротворенным лицом, расслабленная и… голая. На губах играла легкая полуулыбка. Но даже в этот момент чувствовалась необъяснимая сила, энергия, которой она обладала. Не было лишь этой привычной холодной отстраненности. Но когда она открыла рот, стало ясно, что мне показалось. Голос был, как обычно, прохладным и безэмоциональным.
— Номер снят до обеда. Если хотите, оставайтесь. Завтрак включен.
Я моргнула, пытаясь понять, не ослышалась ли я ненароком. Она предлагает остаться? Провести с ней ночь?
— Я… Я… могу остаться. Но я толкаюсь во сне, — пробормотала я. Может, теперь мы сможем нормально общаться? Подружимся, так сказать. Хотя меня устроит и просто отсутствие издевок и подколов.
— Это не проблема, — усмехнулась Волжак.
— Это вы СЕЙЧАС так говорите, — хихикнула я.
— Кровать, как видите, большая, и она в полном вашем распоряжении, Ирина Николаевна, — женщина приподнялась и встала с кровати.
— В смысле? А вы где будете спать? – меня почему-то не удивлял момент, что как только мы перестаем трахаться, так снова начинается это «вы», «Ирина Николаевна» и прочее. Это вообще законно, так общаться, после того, что между нами было?
— Я всегда сплю у себя дома, — холодно сказала Волжак и накинула халат. – Но вы можете ночевать здесь. До двенадцати вас никто не побеспокоит.
Я офигела, честно. То есть она предлагала остаться мне здесь… ОДНОЙ?!
Вспыхнув от негодования и злости, я откинула одеяло и соскочила с кровати, натягивая халат. Не той стороной.
— Знаете, что, Екатерина Александровна? — прошипела я, выворачивая халат. – А не пойти ли вам в задницу?! – поняв, что от злости я не могу справиться с этим чертовым халатом, я бросила его на пол и, громко топая, выскочила в ванную комнату, где натянула белье, схватила свою одежду и вылетела из номера. Оделась уже в коридоре, пока ждала лифт.
Я ехала в такси, глядя на ночной город, на огни фонарей, стоящих вдоль дороги, на редких прохожих. И как могла пыталась сдержать слезы. Мне было обидно. Обидно и непонятно. Почему она так со мной обращается? Как с вещью. Оттрахала и выбросила. Нет, она, конечно, не выбросила, а напротив, предложила остаться, но выглядело это именно так – будто она вышвыривает меня, как ненужную игрушку. Поигралась несколько часов и до свидания. А я еще решила, что она хочет провести со мной ночь. О чем я вообще думала?! Снова наступила на те же грабли – ожидала от кого-то что-то хорошее, что-то нормальное, и в итоге из-за своих же надежд и расстроилась. Хотя давно пора уже понять, что такая бесчувственная сука, как Волжак, вообще не сочетается с понятием нормальности. И зря я надеялась на обратное. Именно это и было обидно.
Глава 15
Оксанка сидела, подперев подбородок, и хмуро смотрела на меня. А я… А что я? Я сидела напротив с выражением вселенской печали и обиды на лице.
— И ты говоришь, что вы трахались полночи, а потом ты ушла? – Кондратьева вздохнула уже, кажется, раз в двадцатый за тот час, что была у меня, слушая историю вчерашнего вечера.
— Угу. Она предложила остаться, но, Оксан… Я же не шлюха.
— Шлюх в пентхаусах не оставляют, к слову, — подняла бровь подруга.
— Да не в этом дело. Каждый раз это будто… Как нам Томка про своего Лешу, помнишь, рассказывала?
— Томка? – нахмурилась Оксана, усиленно шевеля извилинами. — Леонтьева? Одногруппница?
— Да! Помнишь, она полтора года встречалась с этим придурком, мы ей все твердили одно и то же – что ему нужен только секс, что он ведет себя с ней, как с уличной девкой так далее?
— Ну? – Оксанка явно не понимала моего сравнения.
— Что «ну»?! Я – Томка! – сделала я очевидный, на мой взгляд, вывод.
— Но… — кажется, у моей подруги не хватало «оперативки», чтобы понять ход моих мыслей. – Томка с ним встречалась. А вы не встречаетесь. Или я чего-то не знаю? Боже, вы что, встречаетесь? Ты влюбилась?! – ужаснулась Оксанка. – Я же говорила, Ира! Я предупреждала, что жизнь нимфоманки – не твоя история!
— Никто ни в кого не влюбился. Я просто говорю, что она повела себя ужасно, предложив мне остаться в отеле совершенно одной. И, черт, меня бесит, что как только ее пальцы покидают мою вагину, так она сразу становится холодной сукой и начинаются привычные «Ирина Николаевна», «вы»… Будто мы не трахались только что, как бобры!
— Бобры? – Оксанка подняла бровь так высоко, что я удивилась ее лицевой гибкости.
— Ну, бобры, кролики, неважно, — помахала я рукой. – Просто меня это бесит. Блин, ты только что занималась со мной сексом, так какого черта ты мне «выкаешь»?! – возмущалась я.
— Ну, она странная, — пожала плечами Оксана.
— Она – само зло! – с негодованием выплюнула я.
— Но вы просто спите, Ир. Ты не можешь от нее ничего требовать…
— Да кто от нее что требует?! – перебила я подругу. – Кому она нужна, требовать от нее что-то?! Я просто прошу уважения! Это так много?!
— Ладно-ладно, я поняла, — успокаивающе похлопала меня по руке Оксана. – И что ты намерена делать?
— Понятия не имею, — вздохнула я.
— На чем вы разошлись? Ты молча ушла?
— Угу. Почти, — фыркнула я.
— Почти? Это как? – не поняла Оксана.
— Послала ее в жопу и ушла.
— В жопу?!
— Ну, в задницу, не суть. Хотя она заслуживала и более далекого адреса.
— И что, думаешь, она оставит это незамеченным? Ты же знаешь, какой она мастер придумывать планы мести. Сама мне рассказывала.
— Да знаю, — вздохнула я. – Посмотрим, что я могу сказать? Может, она вообще уволит меня завтра. А я сижу переживаю.
— Ты хочешь уволиться? – осторожно поинтересовалась Оксанка.
— Я – нет. Ну, мне нравится моя работа. И зарплата моя мне нравится. Я не знаю, где еще столько платят. И у меня кредиты… Да и к Волжак я, честно сказать, уже привыкла. К ее заскокам. Хотя иногда мне ее придушить хочется, честное слово!
— Может, вам поговорить? Или перестать спать?
— Спать с ней мне тоже нравится, — покачала я головой. – Я себя так по-другому чувствую с ней всегда. И мне это… Ну, это здорово. Мне не нравится, как я себя чувствую ПОСЛЕ того, как сплю с ней.
— Вот об этом тебе и нужно поговорить. Вам нужно, — настаивала Оксанка – сторонница мирных переговоров и поисков компромиссов.
— Ей точно ничего не нужно, — проворчала я. – Ее все устраивает.
— Значит, тебе нужно.
— Эх, Оксан, если бы все было так просто, — тяжело вздохнула я.
— Все будет хорошо, я точно знаю, — улыбнулась Оксанка, и немного этой улыбки передалось и мне.
— Да. Обязательно.
— Главное, помни свой план – к черту любовь! А то будет еще хуже, — предостерегла подруга.
— Конечно, — кивнула я. – К черту любовь! И эту суку на сегодня тоже к черту! – воинственно подняла я руку вверх, неожиданно понимая, что уделяю Волжак слишком много внимания. Слишком много.
***
В понедельник я сидела на работе с самым умным, холодным и сосредоточенным лицом, какое только сумела изобразить. Не хотела подавать вида, что я обижена, но и улыбаться Волжак во всю челюсть я тоже не собиралась. Правда, она и не очень смотрела, с каким видом я сижу. Ей, кажется, вообще было не до меня – выглядела Волжак плохо. А если точнее – очень хреново. Кажется, нашу стальную леди не боятся только вирусы острых респираторных заболеваний. И по всей видимости, какая-то зараза добралась до нее. Ну, что удивляться, люди болеют и летом, и зимой. Правда, нормальные люди отлеживаются дома, а не сидят в марлевой повязке в своем кабинете и не пугают своим кашлем всех входящих коллег.
Я даже подумала о том, чтобы принести Волжак чаю с лимоном, но потом решила, что ей больше подойдет чеснок. Может, ввести ей чесночный сок внутривенно? Глядишь, и та нечистая сила, что сидит в ней, выйдет, и она станет милой. А если зашлифовать это деревянным колом и серебряными пулями…
Додумать мне не удалось – Волжак выползла из своего кабинета с красными болезненными глазами и прохрипела:
— Ирина Николаевна, я на встречу, в офис сегодня не вернусь. На сотовый звонить только в крайних случаях. Все понятно?
— Да, — кивнула я, понимая, что у нее явно температура. На лбу женщины была видна испарина. – Екатерина Александровна, может, вам домой? У вас, кажется, температура, — не выдержала я.
Волжак посмотрела на меня задумчиво, потом цокнула языком и покачала головой:
— Во-первых, это не ваша забота, Ирина Николаевна. Не вы мой руководитель. А во-вторых, болеть некогда. Работать нужно. Вас, кстати, это тоже касается. Поменьше в соцсетях, побольше в делах, — сказав это, она вышла из приемной.
Сука.
***
Странная штука жизнь. Никогда не знаешь, каким будет ее следующий сюрприз. Мой сюрприз состоял в том, что мне нужно было поехать к Волжак домой. Ну, не просто к ней домой в гости, а по работе, но все равно.
Она все-таки свалилась с простудой, да так, что не смогла даже прийти в офис. Поэтому позвонила мне и сказала, чтобы я после рабочего дня привезла ей документы, которые необходимо срочно подписать. Только я начала представлять себе ее квартиру, еще не положив трубку, как Волжак снова все испортила – сказала оставить бумаги у консьержа.
Завершив весьма непыльную работу, я отправилась в «логово зверя». Ну, ушла я на полчаса раньше, конечно. А что? Я же по работе еду. Не личное же мне время тратить на Волжак. Личное я готова тратить с ней на секс. Тем более, что я уже остыла после того случая в отеле. Как оказалось, я отходчивая. Но пока Волжак болеет – секса мне не видать. Значит, и время свое я на нее тратить не собираюсь.
Я подъехала к одноподъездному дому высотой этажей в тридцать. На экране домофона нажала кнопку с изображением охраны. Послышался треск и дверь протяжно запищала.
Я зашла внутрь, одновременно размышляя — в чем смысл охранника, если у меня даже не спросили, кто я и куда, а сразу открыли дверь? А если я грабить пришла? Или я террорист? Или любитель гадить в лифтах? Хотя, может, там сидит какой-нибудь бывший военный с металлоискателем и автоматом?
Вместо двухметрового громилы из отряда «Коммандос» я увидела бабулю, похожую на седую болонку, что сидела в небольшой комнатушке с окном. Через которое она и начала диалог:
— Здравствуй, дочка, а ты к кому?
— Здравствуйте, — как можно милее улыбнулась я. – Мне… — черт, Волжак мне не сообщала номер своей квартиры, она же сказала оставить документы тут. – Я к знакомой. Точнее, начальнице, — поправилась я.
— Меня никто не предупреждал, — проскрипела бдительная старушка. – Все жильцы знают, что о гостях нужно предупреждать. У нас безопасность. В какую квартиру? Я должна тебя записать, — бабуля пододвинула какой-то потрепанный журнал и нацепила очки.
— Ну… Я не помню номер, — соврала я. – Но ее зовут Волжак Екатерина Александровна.
— А, так ты к Катюше? – на лице бабульки отразилась смесь понимания с узнаванием. Будто Альцгеймер ее «отпустил», и она вспомнила, кто я такая. – Она говорила, что придет ее секретарша, принесет документы. Стало быть, это ты?
— Я не секретарша, — сквозь зубы прошипела я. – Я личный ассистент.
— Ой, мне как Катюша сказала, так и повторяю. Ассистенты-шмассистенты, ничего не понимаю в этом, — махнула рукой болонка. – Давай документы, дочка, я ей передам.
Немного отойдя от называния Волжак «Катюшей», причем дважды, я ответила:
— Лучше я сама. Там очень важные бумаги. Не дай Бог что потеряется – все… — преувеличенно покачала я головой. – Скажите, какая у нее квартира, я занесу сама.
— Ну… Ладно, — подумав с полминуты, кивнула бабуля. — Тридцать седьмая. Десятый этаж и налево, — указала старушка, а я, благодарно кивнув, поскакала к лифту. Мне хотелось увидеть, как живет Волжак. Может, это хоть немного прольет свет на ее личность. Ведь дом – отражение внутреннего мира человека. Интересно, как выглядит дом Волжак изнутри? Свечи, распорки, подвесные секс-качели? Хотя, скорее, так выглядит только одна комната. А все остальное – в стиле делового минимализма.
Я, попереминавшись с ноги на ногу пару минут, нажала на звонок. Спустя несколько секунд услышала шаги. И когда я уже нервничала настолько, что успела пожалеть о том, что вообще решила заявиться к Волжак лично, дверь открылась.
Глава 16
Я молча смотрела на невысокую девушку с короткой стрижкой и длинной рваной челкой. Она оглядела меня с головы до ног, после чего усмехнулась и, дернув бровью, присвистнула: