— И «не дать» можно, если захотеть. Точнее, не захотеть, или захотеть не захотеть. Я запуталась.
— Ладно, я тебя поняла. Посмотрим, что из этого выйдет, — вздохнула я, уже придумывая, когда бы мне инициировать секс, а когда «не дать».
— Хорошо, держи меня в курсе. Я как сериал смотрю, честное слово.
— Заведи себе девушку, будет свой собственный, — отшутилась я.
— Нет, пока я лучше просто понаблюдаю, — засмеялась подруга.
— Ладно, созвонимся. Люблю тебя.
— И я тебя, — ответила Оксанка и положила трубку.
Пока я ехала до дома, я размышляла, какое мне платье надеть, чтобы заставить Волжак ко мне пристать и не дать ей в итоге, а какое, чтобы заставить со мной переспать. И, решив, что для первого плана понадобится платье куда более откровенное, чем для второго – для пущего эффекта, — я ехала уже не задумчивая, как до звонка Оксанке, а обрадованная и воодушевленная своими идеями.
***
Я никак не могла понять, почему, что бы я не придумывала касательно Волжак, каким бы гениальным не был мой план – все всегда шло через задницу. Вот, к примеру, я решила ее соблазнить. Точнее, как сказала моя подруга, инициировать секс. Я надела ТАКОЕ платье, что наш охранник на входе поперхнулся голубцом, который жевал, когда увидел меня. Никита вообще вместо приветствия что-то проблеял и сбежал из коридора. А Антон таращился на мою грудь в лифте с пятого по двенадцатый этаж. А Волжак? Даже бровью не повела! Она снова была холодна, как сталь, и, казалось, вообще не замечала меня больше, чем того требовали наши деловые отношения. Также язвила и говорила колкости, но в кабинете у себя не задерживала. Я пыталась там задержаться сама, томно смотрела и как бы случайно касалась то своей груди, то бедер… И хоть бы хны! Ей было вообще плевать!
Меня, конечно, такой расклад не устраивал. Но что придумать, чтобы растопить и хоть как-то расшевелить эту ледышку – я не имела понятия. Более того, Волжак стала брать меня на все совещания, а я, каждый раз заходя с ней в лифт, невольно краснела и, к своему стыду, ждала повторения той истории. Но Екатерина Александровна отходила на такое расстояние, что даже палкой до меня не дотянулась бы.
Еще меня бесило, что я стала выполнять роль печатной машинки. Я записывала все, что обсуждали на совещаниях, а потом готовила письменные отчеты. Зачем – непонятно. Ведь каждый из менеджеров и так предоставлял ей сводные таблицы и промежуточные отчеты со всеми показателями. В общем, я не продвинулась в своем плане ни на йоту, а Волжак так и оставалась для меня самой большой загадкой.
Кстати, я сдружилась с несколькими девчонками из отдела аналитики, и мы часто сплетничали во время обеденного перерыва. И во время таких обедов я узнавала много нового.
— Вы слышали, что Волжак, говорят, спала с Алексеичем? Поэтому и попала на это место, — сказала Таня — крупная блондинка с чересчур пышными формами.
После этой фразы я подавилась салатом. Что за херня?!
— Да ладно?! – вытаращила на нее глаза Алина, главный аналитик нашей фирмы. – Никогда бы не подумала. Он же старый. Ну, для нее. Сколько ей? Тридцать? Тридцать один?
— По-моему, тридцать два, — ответила «всезнающая» Таня.
— Тридцать четыре, вообще-то, — встряла я. – И не думаю, что это так. В смысле, что она спала с Игорем Алексеевичем. Он много лет женат и…
— И когда брак кого-то останавливал от измены? – подала голос наша главная модница Анечка. – Я тоже была замужем, но моему кобелю не мешал штамп в паспорте трахать все, что движется.
— Ну, не забывайте, что я знала почти о каждом шаге Игоря Алексеевича. Это раз. И Волжак не нужно через постель продвигаться по служебной лестнице. Она и так профи, — как можно спокойнее ответила я. Меня почему-то взбесила сама мысль, что моя начальница может с кем-то спать ради того, чтобы занять хорошую должность. К тому же, она трахает меня – значит, на какую-то часть она все же лесбиянка, разве нет?
Так или иначе, я почти полторы недели провела без секса. И не это меня расстраивало, хотя, это, конечно, тоже, а то, что Волжак была бесчувственной ледышкой. Ну, как можно вести себя так с человеком, с которым ты уже дважды (!) успела переспать?! И еще меня бесила собственная беспомощность. Ведь я не могла ей ничего предъявить! В смысле, я, конечно, могла, но даже в теории не представляла, как это сделать. Задать вопрос о том, что происходит? Ради всего святого, ведь я была не против ее действий! Она меня не насиловала, она не принуждала. Так с чего бы мне предъявлять ей претензии? Учитывая, что отношений с ней я не хотела. Она бесчувственная, наглая, самовлюбленная сучка, у которой черт пойми, что в голове. А я просто хочу секса. Так и живем.
И меня бесило, что я ни хрена о ней не знала. Ну, ровным счетом ничего! Я даже заглядывала в ее личное дело, где не нашла никакой интересной информации. Меня расстраивала такая разница в подходе к работе между ней и Игорем Алексеевичем. Ведь с последним мы были больше друзьями, чем коллегами. Я знала, сколько у него вставных зубов, как зовут его жену, ее любимые цветы и когда у него запись к гастроэнтерологу. Он на Новый год и 8 Марта дарил мне подарки, не от фирмы, а от себя лично. Что уж говорить о дне рождения. Он заявлялся с утра с огромным букетом и отпускал с работы пораньше. Мы ведь и обедали часто вместе. А Волжак даже кофе мне из своей супер-кофеварки не предложила ни разу. И никаких личных поручений. Ведь я же ЛИЧНЫЙ ассистент! Я могу разгрузить и ее рабочую, и личную жизнь. Хотя не уверена, что таковая у нее имеется, только если в сутках не стало больше двадцати четырех часов.
***
Была среда, когда я сидела и раскладывала пасьянс на ноутбуке. Все дела были сделаны, а новых распоряжений не поступало. И меня это злило. Я что, зря училась, зря зубрила экономику и получала красный диплом? Да, я личный ассистент, но я должна выполнять разные функции. Я даже делопроизводство знаю! А Волжак считает меня мартышкой, которая может только работать с документами, пусть и сложными. Вот Игорь Алексеевич поручал мне даже подобрать базу потенциальных партнеров, и иногда мы вместе ездили на переговоры после согласования с вышестоящим руководством. А я сижу и играю в «Косынку». Я не из тех, кто любит протирать штаны положенные восемь часов, а после бежать домой. Я хочу роста, интересных задач, развития. Я хочу быть правой рукой своего руководителя. Хочу помогать ей, вместе генерировать идеи, что-то придумывать. Но перед моими глазами уже третий раз за день мелькает фейерверк из карт, и появляется окно «Вы выиграли!». Чудесно, я очень рада.
— Блядство, — пробормотала я, стукнув по столу, от чего кофе, что стоял рядом, расплескался. – Блядство! – снова воскликнула я, доставая салфетки, чтобы вытереть эту грязь.
— Где? – знакомый голос заставил меня вздрогнуть. Я повернула голову и увидела Волжак, что стояла, оперевшись о дверной косяк со сложенными на груди руками. Ее лицо, как обычно, украшала фирменная ухмылка.
— Извините, — пробормотала я, снова вернувшись к уборке.
— Плохой день? – спросила Вожак, чем меня очень удивила. Крайние несколько дней я не слышала от нее ничего, кроме «вызовите мне Иванова», «позвоните в бухгалтерию» или «где эти чертовы документы?!».
— Скорее, обычный, — фыркнула я, начиная злиться. Конечно, она там сидит в своей пещере с вкусным кофе, работает, делает что-то интересное. А я раскладываю пасьянс.
— И это плохо? Поэтому вы устраиваете кофейный фонтан?
Она решила со мной побеседовать? Особенный день? Может, она выпила?
— Это, скорее, никак. Что вы хотели, Екатерина Александровна? – вздохнула я. – Мне нужно опять кому-то позвонить? Или кого-то позвать?
— Вы чем-то недовольны, Ирина Николаевна? – подняв бровь, поинтересовалась моя начальница. – Ваши слова звучат, как претензия.
Ха! Знала бы ты, что я на самом деле обо всем этом думаю.
— У меня нет никаких претензий, — спокойно проговорила я и выбросила испачканные салфетки в урну под столом.
— Не похоже, — усмехнулась Волжак.
— Простите? – я подняла на нее взгляд и замерла. В ее глазах были… черт, там были такие искры, будто она задумала какую-то шалость.
— Ну, я имею в виду, что вы выглядите так, будто у вас есть, что сказать, но смелости на это не хватает, — она чуть наклонила голову и ее усмешка стала шире. – Или мешает ваша природная застенчивость и страх.
Я вспыхнула. Она опять со мной играет?!
— Вам кажется, — стараясь держать себя в руках, медленно проговорила я. – Если мне что-то и мешает, то только рабочая этика, — отчеканила я.
Страх, ага! Да кто тебя боится?! Мы сами с усами!
— Вот как? На моем столе вы были не столь этичны, когда стонали и просили не останавливаться, — она усмехнулась и тряхнула головой, отбрасывая со лба прядь волос.
ЧТО?! Она решила поговорить об этом ТАКИМ образом?!
Я открывала и закрывала рот, как рыба. Я даже не знала, что ответить на такую дерзость! И вообще, я не просила ее не останавливаться! Вроде бы.
— Дышите, Ирина Николаевна, а то кислорода мозгу не хватит, и нервные клетки начнут отмирать, — снова усмехнулась она. Сука. Наглая сука. – Я, собственно, зашла сообщить, чтобы вы к трем были готовы, у нас будет встреча с партнерами. У них есть несколько предложений. Хочу знать ваше мнение. И проверьте интерком, я не смогла с вами связаться, — с этими словами она вернулась в свой кабинет, закрыв дверь.
Что за херня?! Я посмотрела на аппарат и поняла, что неровно положила трубку, отчего сигнал от моей шефини не проходил. Поправив его, я глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Так. Что она сказала? Встреча с партнерами? Хочет знать мое мнение? С чего бы? Ой, чует мое сердце, что что-то тут нечисто.
***
Ровно в три часа мы вошли в небольшую переговорную. Там был большой экран-доска, на который можно было вывести изображение с проектора, длинный стол и стулья, что стояли вокруг. И шесть человек, пять из которых я не знала. От нашей компании были мы с Волжак и Пугалов Семен Аркадьевич – не последний человек в фирме, который решал вопросы о партнерских программах. Лично я подозревала его в финансовых махинациях, и он мне крайне не нравился, но кто меня спрашивал?
После того, как мы все познакомились, вся наша дружная компания расселась по местам. Я с Волжак с одной стороны стола, а все остальные – с другой, ближе к экрану. Один из мужчин зашторил окно, чтобы создать полумрак, и щелкнул пультом. Тут же на доске появилось изображение разноцветных диаграмм. После того, как он повторил свое имя и должность, начал рассказывать о статистике, которую он и его коллеги провели, и к каким выводам пришли. Я начала изображать все сосредоточение и внимательность, чтобы понять, о чем именно он толкует. Ясно было, что они хотят вступить с нами «в долю», но пока было непонятно, что предлагают взамен. И только я вознамерилась узнать об этом поподробнее, как почувствовала, что у меня завибрировал телефон, лежащий на коленях. Стараясь не привлекать внимания, хотя это не было необходимостью – на меня все равно всем было плевать, я чуть отодвинулась назад и, не доставая телефон из-под стола, нажала на разблокировку. Я чуть не охнула вслух. Сообщение было от Волжак, которая сидела рядом и казалась полностью погруженной в речь докладчика. Я сглотнула и открыла сообщение.
Сучка-босс: «Сними трусики».
Я открыла рот и перестала дышать. ЧТО?! Может, она ошиблась? Может, у нее секс по смс с кем-то? Но для себя решила, что даже если сообщение предназначалось мне, я не буду в этом участвовать. Она черт знает сколько вела себя, как безэмоциональная сука, а я должна по ее первому слову снимать белье?! Сейчас, ага, жди.
Я заблокировала телефон и снова подняла взгляд на докладчика. Через пару минут увидела, что Волжак что-то делает под столом. Еще через несколько секунд телефон снова завибрировал.
Сучка-босс: «Это приказ».
Да она издевается! Какого хера?! С чего я должна снимать белье?! Да еще и тут?! Она, конечно, босс, но не во всем.
Я снова сглотнула, так как мое чертово тело предавало меня. Это было возбуждающе. Но я решила так просто не сдаваться. Я снова ничего не ответила и убрала телефон. Следующее сообщение было не настолько грозным, как взгляд Волжак, которым она меня одарила, когда написала его.
Сучка-босс: «Я сказала, снимай!».
Будь проклят тот день, когда я решила стать раскрепощенной! Я ничего не могла поделать, я уже чувствовала, как внизу живота тянуло, а между ног было нестерпимо жарко. Чертова сука.
Я положила телефон на стол, а сама незаметно, медленно, стараясь не издавать никаких звуков, чуть задрала юбку и зацепила край своих трусиков. Через пару минут манипуляций они оказались у меня в руке. И что мне с ними делать? На стол положить?! Я не придумала ничего лучше, как запихнуть их под задницу и ждать, что же будет дальше.
А дальше было то же, что и в лифте. С разницей в том, что мне приходилось держать глаза открытыми и стараться не издавать ни звука. Начальница чуть откинулась на стуле и протянула руку мне между ног. Для остальных это было незаметно, а я чуть сознание не потеряла.
Пальцы Волжак кружили вокруг моего клитора, заставляя непроизвольно выгибаться ей навстречу. К счастью, моя начальница решила не издеваться надо мной и равномерно и плавно подводила меня к такому желанному оргазму. Ей понадобилось для этого не больше пяти минут. Потому что адреналин от количества людей, находящихся рядом, от страха быть застуканными, только усиливал и обострял все ощущения. Когда первая волна оргазма накрыла меня, я дернулась, стул издал скрипящий звук, но, к моей радости, никто этого не заметил.
Когда мое дыхание восстановилось, я повернула голову к Волжак. Она как ни в чем не бывало сидела и спокойно слушала мужика, который впаривал что-то про перспективное сотрудничество. Взгляд был сосредоточенным, а на губах – ухмылка.
Может, она извращенка? Ну, есть же такие, что любят секс в публичных местах? Типа эксгибиционисты, только которые трахаются. Она как чертов Кристиан Грей в юбке. Я ужаснулась, представив Волжак в «красной комнате». Нет, она идеально смотрелась бы в этой роли, вот только быть отхлестанной или побитой мне не хотелось.
Я сидела с позорным румянцем на лице и груди, пытаясь вникнуть хотя бы на немного в то, о чем говорили пришедшие люди. Но безрезультатно.
Глава 9
Когда собрание закончилось, мы остались в кабинете с Волжак и Семеном Аркадьевичем, чтобы обсудить все то, о чем говорили наши потенциальные партнеры. К моему собственному удивлению, я вникла в суть их предложения, даже более чем. И оно было крайне невыгодным для нас. Я вспомнила ту информацию, что знала об этой компании – еще Игорь Алексеевич просил меня раздобыть о них все, что можно, потому что они уже давно хотели к нам присоединиться не только как клиенты. И когда, опять же, к моему удивлению, Семен Аркадьевич сказал, что предложение хорошее, я не сдержалась и фыркнула вслух. Отчего тут же покраснела и уставилась взглядом в предложенный контракт, экземпляр которого лежал передо мной на столе.
— Ирина Николаевна? – стальной голос Волжак заставил меня поднять на нее глаза. – Вы хотите что-то сказать?
Я замялась. Можно, конечно, заявить о себе, сказать все, что я думаю, но… Семен Аркадьевич – уважаемый человек, и если я начну оспаривать его точку зрения, то где гарантия, что к вечеру сегодняшнего же дня не покину нашу компанию с коробочкой своих скудных пожитков? С другой стороны, я же «под Волжак». Во всех смыслах. Она – мой непосредственный начальник и руководитель, а не этот мутный тип. Он ведь тоже ей подчиняется, а значит, она тут всем рулит. Пока я металась между тем, чтобы высказать свое мнение и тем, чтобы продолжать молчать и не лезть не в свое дело, Волжак пристально меня изучала, не произнося ни слова. Видимо, этот глухонемой театр наскучил Семену Аркадьевичу, и он сказал: