Эта картина словно прибавляет Лайз сил, она чувствует себя лучше, даже злее, чувствует уверенность во всем теле от самого основания позвоночника. В голове крутятся неприличные словечки. Кроме того, хотя сегодня в отеле почти нет постояльцев и полно свободных номеров, она дала молодой пижонке номер на самом верху, из тех, что похуже, поменьше, с неважным видом из окна. Чуть позже, точно вычислив момент для демонстрации социального превосходства, Лайз с удовольствием наберет цифры ее номера (34) на аппарате дежурного, представляя, как на том конце раздается один-единственный звонок и рука женщины в жадном, но тщетном ожидании замирает над трубкой.
А еще Лайз подумала, что позже, глубокой ночью, улучив минутку, когда ночной дежурный отлучится, можно снять со стены запасной ключ, подняться на верхний этаж и, бесшумно войдя в номер, постоять над ни о чем не подозревающей богачкой, погруженной в сон. Лайз уже давно лелеяла в мечтах эту выходку, но пока не осуществила, поскольку вообще-то была существом безобидным. Но сегодня Лайз чувствует, что способна на все (по крайней мере, гораздо на большее, чем обычно; см. ниже, В восторге от своего поступка). К тому же сейчас у Лайз период особо трепетного отношения к деньгам. На прошлой неделе банкомат рядом с банком заглотнул ее кредитную карточку. Наутро Лайз пошла в банк и попросила вернуть ей карточку, но получила от служащей отказ. Эта девица, намного младше Лайз, смотрела на нее с нескрываемым подозрением и сказала, что карточка является собственностью банка, что они обеспокоены по поводу задолженности Лайз перед банком и поэтому выдадут ей новую карточку, по которой она сможет получать лишь часть суммы, зачисляемой на ее счет в качестве зарплаты. Так называемый «соло счет». Как выяснила Лайз, его обычно открывают лицам от пятнадцати лет. Служащая попросила у Лайз чековую книжку, чтобы выписать необходимую информацию.Когда Лайз просунула ее в щель под высоким стеклом, девица разорвала книжку надвое, положила в конверт, а конверт – в ящичек, который заперла на ключ. Мы больше не можем позволить Вам выписывать чеки, мисс О'Брайен,сказала она. Ваша чековая книжка является собственностью банка.
Зато сегодня Лайз уйдет из отеля с мусорной корзиной, набитой мелочью. Проспав всю ночь за кухонным столом, утром она увидит мусорную корзину около стиральной машины и сосчитает деньги; там окажется почти двадцать пять фунтов. Она обрадуется. Она вспомнит, что заплатила из этих денег за завтрак в отеле, а еще купила по дороге круассанов и пинту молока в круглосуточной булочной, чтобы поесть дома. Круассаны так и лежали в сумке под рабочей одеждой. Она надрежет их вдоль, положит в гриль и побежит в магазинчик внизу за маслом. Она слопает на завтрак круассаны, щедро сдобренные маслом, с таким чувством, будто ей нежданно-негаданно крупно повезло. Весь завтрашний вечер форма, которую она не успеет постирать, будет слабо пахнуть круассанами.
Код на двери: 3243257. Дверь откроется только при условии, если набрать эти цифры в правильном порядке на кодовой панели. Обычная мера безопасности.
Через полгода Лайз будет не в состоянии вспомнить цифры кода. Ей это больше никогда не понадобится.
Замирает с трубной в руке: торжествующая Лайз не может решить, кому позвонить, чтобы рассказать, что она пустила на ночь в один из номеров бродяжку. Друзья, которые в состоянии оценить ее поступок, сами работают в отеле и могут случайно, а то и намеренно настучать начальству. А те, кто работает не в «Глобал», просто не поймут, что сегодня она совершила героический поступок, проявив чудеса безрассудства и храбрости. Сначала Лайз разрывается от желания позвонить своей матери, Дидри О'Брайен, та бы точно оценила ее выходку по достоинству, но в свои двадцать с хвостиком лет Лайз не может перебороть осуждение и отвращение к матери, которое не дает ей увидеть их отношения в целом, и поэтому не имеет никакого желания разговаривать с Дидри, напротив, ее тянет на всякие авантюры главным образом потому, что о них никогда не узнает ее стремительно стареющая мать, из-за которой ей в прошлом не раз приходилось краснеть.
9: Цифра, набрав которую можно позвонить из отеля в город.
В восторге от своего поступка: сегодня вечером, пригласив бродяжку бесплатно переночевать в отеле, Лайз нарушила все правила Качества Обслуживания «Глобал». В связи с чем у нее поднялось настроение.
Лайз много раз замечала эту женщину около отеля. Та сидела у стены на солнце и на ветру, иногда под дождем; своей позой с поднятыми вверх ладонями она напоминает молящегося буддиста. Лайз считает, что у нее несладкая, но правильная, свободная жизнь. Она находит весьма любопытными изменения в контингенте бездомных за последние годы; раньше то были старые пьяницы да сумасшедшие тетки средних лет, сейчас все больше и больше молодых. Лайз не могла определить возраст женщины, появившейся перед конторкой, и не была готова к сильной вони, распространившейся по холлу, но все равно была рада осчастливить кого-то хотя бы на одну ночь. В спонтанном приступе щедрости она занесет 12 номер в компьютерный список «номеров с завтраком» для утренней смены. (Впрочем, тут же запаникует и сотрет эту запись, поскольку в ней указаны ее инициалы, а в компьютере зафиксирован пароль ее смены. Зато участие в деле Данкана – вполне надежная гарантия; он молчун, а Белл и Бернетт стараются не трогать его после несчастного случая и вряд ли станут допрашивать, если все откроется. Ожидая, пока он проводит бездомную в номер и спустится обратно, она надеется, что из-за ее проделки он не запрется в Музее, может, они даже поболтают, как раньше.)
Барабанит пальцами no стойке: ритм первых строчек первого куплета британского хита Нила Седаки 1962 года «Как трудно расставаться». См. выше, Инструментальная аранжировка песни «Как трудно расставаться».
Ткань гостиничной формы: форма отелей «Глобал» состоит на 78 процентов из полиэстера и на 22 процента из японского рексе. Что вызывает повышенное потоотделение.
В мусорную корзину: в плетеной пластмассовой корзине лежит только пустая блистерная упаковка таблеток «Эдвил» [29](ее выкинула Лайз) и пластмассовый контейнер с надписью: Макароны «Св. Михаил», салат из шпината с помидорами, цыпленок «Бейзил», в котором осталась лишь использованная белая пластмассовая вилка (этот контейнер постоялец из номера 29 Брайен Морган попросил выкинуть дневную дежурную Линду Александер во время регистрации в два часа дня).
Капля крови: первая группа, резус положительный.
Табличка с именем:таблички с именами – одно из нововведений программы Качества Обслуживания «Глобал». Руководство по Качеству Обслуживания (Великобритания, 1999) гласит: Качество Обслуживания – это свод правил, которые подлежат постоянному и неукоснительному выполнению. Руководство стремится выяснить качество обслуживания в отеле для точного определения суммы, которая тратится на исправление недостатков. Исправлению допущенных ошибок посвящается каждый четвертый день. Для этого в Отеле разработан сложный план мероприятий, в которых участвует персонал различного уровня. Цель программы Качества Обслуживания состоит в том, чтобы персонал повысил качество выполнения своих ежедневных обязанностей. Более качественное и дешевое обслуживание – залог быстрого роста предприятия, а также хорошего настроения клиентов, персонала и руководства Отеля.
Никто из служащих местного отеля «Глобал» не может точно сказать, в чем смысл данного текста, если отбросить разглагольствования о разнице между плохим и хорошим обслуживанием и стремлением к лучшему. Главное изменение после введения Программы Качества Обслуживания заключалось в том, что младший персонал стал носить таблички с именем, а управляющие и старшие управляющие – с именем и фамилией.
Камеры наблюдения у входа в отель: камеры наблюдения, подключенные к помещению охраны, были довольно халтурно установлены учеником электрика. Камеры наружного наблюдения отключаются всякий раз, стоит горничной задеть провод тележкой, разворачивая ее под определенным углом в конце коридора.
Несовершенство системы наблюдения и позволило Лайз поселить в номере 12 бездомную с полной уверенностью, что охранники не запишут ее действия на пленку.
Заболела шея: у Лайз увеличены лимфатические узлы на шее, под мышками и в паху. Пока она ощущает лишь легкую боль под ушами и подбородком, причиной которой считает слишком тесный воротник форменного костюма.
Часы в компьютере: сейчас они отстают от среднего времени по Гринвичу на 12 целых и 33 сотых секунды.
Компьютер содержит информацию о постояльцах, персонале, международных тарифах, а также общую информацию об отелях «Глобал». В персональные файлы (к которым имеют доступ лишь старшие служащие) занесены банковские реквизиты и домашние адреса всех служащих «Глобал», в частности, горничной Джойс Дэвис, проживающей на Вейл-Райз, 27, Озерный край, которую миссис Белл уволит из этого отеля «Глобал» уже завтра утром, выслушав заявления дневной и ночной дежурных Линды Александер и Лайз О'Брайен о том, что номер 12 был свободен, и придя к выводу, что мисс Дэвис по нерадивости не заходила в номер 12 в течение двух дней и, следовательно, так или иначе виновна в том, что в отсутствие постояльцев в номере отелю был причинен ущерб из-за переливания ванны. Стоимость ущерба, 373 фунта 90 пенсов, уплаченных за ремонт и уборку, будет вычтена из увольнительного чека мисс Дэвис.
Лайз за стойкой, на рабочем месте: вот она, Лайз, за стойкой, на рабочем месте.
Холл пуст.
Сейчас она посмотрит на часы в компьютере как раз в тот момент, когда сменятся цифры и единица превратится в двойку. Она обрадуется, что увидела перемену. В ней есть какой-то смысл.
Это было в прошлом. А вот настоящее.
Лайз лежала в постели. Она летела в пропасть. Истории, которую вы только что прочли, никогда не было, а если и была, Лайз ничего не помнила. Она не помнила ничего из вышесказанного; все это лежало внизу, кучей на морском дне, наполовину торча из песка. Сверху покачивались водоросли. Крохотные рыбки, арьергард дрейфующих косяков, сновали туда-сюда из кучи, вдыхая воду открытыми ротиками.
А даже если бы она все помнила – какая сейчас польза от памяти? Брось ее в воду, как шипучий аспирин, – разошлась бы она по телу, неся облегчение от мук? Смогла хотя бы приглушить ежедневную многоликую боль, как тот же аспирин? Невесомая лихорадочная планетка по имени Лайз кружилась в вальсе; в этом вращении названия разных местностей срывались с ее боков и уносились в никуда, моря и страны превращались в белые пятна, берега которых предстояло вновь открыть и назвать, а долготы и широты извивались и расползались как резиновые. Оттого, что вращение было столь неумолимым и стремительным, мосты и здания на планетке вдруг вспыхивали и сгорали дотла, а небеса грозно хмурились. На пиках обугленных ветвей птицы денно и нощно драли глотки о конце света. Почувствуйте вкус масла, заливался дрозд, сидя на обгоревшей изгороди. Ты в ванну воду налей, стонали дикие голуби в пылающей листве платанов. Принеси всякой всячины, надрывались ласточки, ныряя в клубы дыма, взлетая ввысь и снова падая в пекло.
Но было пророчество, что где-то пребудет чистота, и станет на свете выскобленно-свежо; там будут кукурузные поля, и деревья, и воздух, и чистая здоровая пища; там воцарится доброта, ясность, простота; там исцелятся немощные члены.
Лайз спала.
Ровно четыре.
Мать Лайз вставила ключ в дверь, повернула, толкнула дверь и вошла. Она проделала все с сознательной осторожностью. И медленно опустила чуть дрожавшую руку.
Она прокралась в комнату Лайз тише мыши. Надела на лицо приветливую маску. Лайз спала. Маска не пригодилась. Мать застыла на месте: вдруг Лайз проснется.
В квартире одну комнату от другой отделяло семь шагов. Задержав дыхание, мать прошла на кухню, прикрыв за собой дверь, чтобы Лайз не разбудило шуршание пакетов. Там она выдохнула и открыла шкаф. Перегрузила туда банки и коробки с едой; тунец, фасоль, макрель, мюсли. Убрала помидоры, молодую картошку, салат, салатный соус, «гравадлакс» [30]и маленькие натуральные фруктовые йогурты в разные ячейки холодильника. Если Лайз позволит, она скоро купит ей новый холодильник. Она положила фрукты в вазу, а хлеб – на разделочную доску, которую предварительно протерла. Коробку с супами оставила у плиты, чтобы приготовить, как только Лайз проснется.
Мать открыла дверь; та снова скрипнула. Но Лайз не проснулась. Мать неслышно прошлась по ковру и воткнула вилку телефона в розетку; она тихо опустилась на ковер, привалилась спиной к стене и стала смотреть на свою доченьку, свою храбрую девочку Лайз, невозмутимую в двенадцать, загадочную в шестнадцать, замкнутую в юности, а теперь – совершенно непроницаемую. Лайз лежит в постели. Личико бледное, измученное, нахмуренное, далекое; она спит. Дышит прерывисто.
Мать ощущала разбитость во всем теле, ей было больно просто находиться рядом с дочерью. От одного взгляда, брошенного на бедняжку, морщины на ее лице становились резче. Лучше смотреть на постель. По ней были разбросаны листки бумаги. Не потревожив Лайз, мать взяла с покрывала буклет. О себе – продолжение. Вы стоите. Необходимо выяснить, испытываете ли вы трудности, когда стоите. Стоять означает держаться прямо без посторонней помощи, без опоры на какой-либо предмет. Движения руками. Отметьте первое показавшееся верным утверждение. Я не могу перевернуть книжную страницу. Одной рукой я могу поднять монету в два пенса, а другой не могу. Зрение. Речь. Слух. Я плохо разбираю речь человека, говорящего нормальным голосом в тихом помещении. Контроль мочеиспускания. Отметьте только одну клетку. Другая информация – продолжение. В специально отведенной графе вы можете описать другие явления, о которых, по Вашему мнению, необходимо знать врачу.
В пустом прямоугольнике на этой последней странице было что-то нацарапано карандашом. Мать поднесла листок к свету, чтобы разобрать каракули. Это было нелегко. Два слова. Одно, похоже, ванна, а другое – не то петь, не то пить.
Она положила анкету обратно на постель. Стала смотреть, как Лайз дышит. Комната словно застыла, никакого движения. Она будет на посту, пока Лайз не проснется.
Она наклонилась и коснулась лба дочери тыльной стороной кисти, проверяя температуру. Заметила у нее на лице волосок и убрала за ухо, чтобы не попал в глаза. Снова откинулась назад, прижавшись спиной к стене.
A-а, любовь.
Совершенное
Пальцем одной руки Пенни печатала. Пальцами второй нажимала кнопки на пульте гостиничного телевизора.
Классический, отстучала она. Идеальный.
С экрана телевизора звезда кантри-энд-вестерна рассказывала камере, как сильно бог любит Нэшвилл. Бог обожает Нэшвилл, уверяла она. Это особое место, пядь Америки, излюбленная богом.
Удодный, напечатала Пенни. Стерла второе д, вставила б. Потом заменила строчное у на прописное.
Теперь на мониторе красовалось: Классический Идеальный Удобный.
Пенни нажала кнопку пульта. В ее телевизоре работал порноканал – видимо, остался после предыдущего постояльца. Две девушки, орудуя искусственными членами, ублажали друг дружку, а мужчина в кожаных плавках поощрительно шлепал их по задницам и похрюкивал. Пенни смотрела. У нее слегка приоткрылся рот. Глаза полезли на лоб. И, словно угадав, что она смотрит, словно дождавшись этого момента, изображение отключилось.
Черт, сказала Пенни.
УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ
УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУдобный, было написано на мониторе.