Ф А Б И А Н О
Римо развалился на диване и смотрел последние гонки по своему огромному телевизору. Гонки становились все более популярными с каждым днем. Если бы мы могли управлять гонками во всех штатах и Канаде, мы бы купались в деньгах. Но с экипировкой и семьей в США и гребаным корсиканским Союзом в Канаде это не скоро произойдет. Не говоря уже о братве и картеле. Каждый хотел поиметь жирный кусок пирога.
— Что происходит между тобой и той новой девушкой у Роджера? — спросил Римо, переводя мое тело в режим опасности.
Мое лицо оставалось пустым. Я отхлебнул из стакана и снова откинулся на спинку стула. Римо, казалось, сосредоточился на гонке, но с таким же успехом это могло заставить меня ослабить бдительность.
— Ничего не происходит, — небрежно бросил я. Его глаза встретились с моими.
— Ты покупаешь ей вещи и возишь с собой. Это ничего?
Я мрачно рассмеялся.
— Ты шпионишь за мной, Римо? С каких это пор тебя волнуют девушки, с которыми я трахаюсь?
— Меня это не волнует. Она кажется странной мишенью. Не твой обычный стиль. И мне не нужно шпионить за тобой. Ты же знаешь, как это бывает.
О, я знал. Люди всегда охотно говорили обо мне гадости за моей спиной, надеясь, что смогут сдать меня Римо и получить награду. Они ни черта не знали о нем, если думали, что он впечатлен их поведением, как вонючей крысы. Римо запомнит их имена, но не так, как им хотелось бы.
— Она желанное развлечение. Другие девушки, они все одинаковые. Они начинают надоедать мне.
Они смеялись, потому что должны были. Они улыбались фальшивыми улыбками. Они рассматривали меня как возможность. А мне было все равно. Они были хороши для траха и минета.
— Азарт погони, — задумчиво произнес Римо. Я ухмыльнулся.
— Возможно. Дай мне повеселиться. Это не помешает моим обязанностям.
Римо кивнул, но выражение его глаз мне не понравилось.
— Повеселись. — он вернул свое внимание к телевизору.
— Возможно, она более искусна, чем кажется. Ее мать дешевая уличная проститутка в Остине.
Какого хрена? Я напрягся. Ее мать была шлюхой? Он что, издевается надо мной? И то, что Римо проверил биографию Леоны, встревожило меня еще больше. Если что-то привлекало его внимание, это никогда не было хорошим признаком.
Я пожал плечами, хотя у меня было ощущение, что Римо подхватил мой шок. Он был чертовски внимателен. Вот почему он был Капо.
— Мне плевать, кто ее мать. — г лаза Римо сверлили дыру в моем гребаном черепе. Я встал с дивана. — Я собираюсь немного потренироваться.
Римо не сводил глаз. Мне нужно было выпустить пар, прежде чем идти за Леоной. Я был на взводе. Если я хочу сохранить хладнокровие с ней, мне придется потратить следующий час на то, чтобы вышвырнуть ее из боксерской груши.
Л Е О Н А
Папа избегал меня с того самого случая. Я слышала, как он возвращался домой рано утром, ударяясь о стены и захлопывая дверь в пьяном оцепенении, и он все еще прятался в своей комнате, когда я уходила на работу. Но в среду у меня был выходной, и он не мог меня избегать. Когда он вышел из спальни и поплелся на кухню, одетый в только серые боксеры, он застыл в дверях, когда увидел меня. Он явно ожидал, что я буду на работе.
— Тебя уволили? — неуверенно спросил он. Я не была уверена, была ли это вина, которую я видела на его лице. Синяки на моем запястье уже исчезли, как и деньги, которые папа забрал у меня.
Я покачала головой и отхлебнула кофе. До сих пор я почти ничего не ела, хотя холодильник на этот раз был забит едой после того, как я пошла по магазинам утром.
— Нет, у меня сегодня выходной.
— В день большого боя? — спросил он. — Один из братьев Фальконе сегодня будет биться в клетке.
Удивление наполнило меня.
— Я не могу работать все время.
Папа сел напротив меня. Под глазами у него залегли темные круги, и он выглядел так, словно не прочь принять душ. Я ждала, что он попросит у меня денег. Я знала, что он думает об этом. Он посмотрел на свои руки и вздохнул.
— Я никогда не хотел такой жизни для тебя. Когда ты родилась, я думал, что все изменится. Я думал, что смогу дать тебе хорошую жизнь.
Я ему поверила.
— Знаю, — просто ответила я.
Я знала, что мама и папа хотели быть хорошими родителями. Какое-то время они пытались.
— Ты сегодня будешь дома? — спросил он. — Ты могла бы посмотреть, этот бой со мной. Они показывают его на большом экране в баре за углом.
Я была не в настроении смотреть на очередной бой в клетке, но я была тронута тем, что он хотел провести со мной время, даже если часть меня не могла не быть осторожной. И я ненавидела это, ненавидела то, что научилась быть осторожной, когда родители проявляли ко мне интерес.
— Я уже ухожу, — осторожно сказала я.
— Ты уходишь? — любопытство вспыхнуло в его глазах.
Я кивнула и быстро встала. Я поставила чашку в раковину, решив вымыть ее позже, когда папа не будет дышать мне в затылок.
— Наверное, мне пора собираться.
До встречи с Фабиано оставалось еще два часа, но я хотела избежать конфронтации с отцом. Это напугало бы меня еще больше. И я уже была на взводе из-за моего свидания с Фабиано. Это казалось все менее и менее хорошей идеей, но я не могла отступить.
Возможно, после сегодняшнего вечера он потеряет ко мне интерес. Во мне не было ничего интересного, и я определенно не собиралась говорить о своей матери. Если бы он знал о ней, то посмотрел бы на меня по-другому. Всегда одно и то же.
Я снова надела темно зеленое платье. Я не должна была позволять Фабиано покупать мне одежду. Всю свою жизнь я упорно трудилась ради того, чего хотела. В кои-то веки что-то одарило меня подобным образом, и это было потрясающе. Теперь я не могла не думать о намерениях Фабиано. Ничто в жизни не было бесплатным. Этот урок я усвоила рано.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Я никогда не носила тяжелый макияж и тем более на свидание, поэтому я решила свести его к минимуму. Я не хотела выглядеть так, будто приложила огромные усилия. Я нанесла немного тонального крема, затем подкрасила ресницы тушью. Я потянулась за своей единственной помадой, с ягодным оттенком, который идеально подчеркивал цвет моих волос и цвет лица. Я остановилась, почти касаясь губ. Что, если Фабиано попытается поцеловать меня сегодня вечером? Разве помада не будет мешать?
Я покраснела. Поцелуев не будет. В данный момент я не собиралась никого целовать, тем более Фабиано. Но предательская часть моего тела дрожала от возбуждения при этой мысли. Вздохнув, я опустила помаду.
Когда наступило шесть часов, я почти дрожала от нервозности. К счастью, папа ушел из квартиры десять минут назад, так что мне не пришлось беспокоиться о конфронтации между ним и Фабиано.
Звук подъезжающей машины заставил меня рискнуть выглянуть в окно. Фабиано уже вылезал из машины, и при виде него у него образовалась яма в животе. Он выглядел великолепно, не как тот, кто встречается с белым мусором вроде меня. Я не обманывала себя, думая, что я какая то другая. Платье и красивые туфли этого не изменят.
Я схватила рюкзак и быстро вышла из квартиры. Я не хотела, чтобы он заглянул внутрь и увидел, как мало у нас есть. Я закрыла дверь. Фабиано уже ждал у подножия лестницы, пристально вглядываясь в мое тело.
Я медленно спустилась по лестнице, держась рукой за перила, как за якорь. Он был одет в белую рубашку на пуговицах, которая облегала его мускулистую фигуру. Его рукава были снова закатаны, открывая сильные загорелые предплечья и татуировку Каморры. Он оставил две верхние пуговицы рубашки расстегнутыми, показывая намек на идеальную грудь. Каким-то образом знание того, что было под его рубашкой, как он выглядел только в своем боевом снаряжении, сделало это еще сложнее.
Когда я достигла предпоследней ступеньки и оказалась на уровне его глаз, дрожь прошла по моему телу. Он выглядел так, будто хотел меня сожрать. Я подумала, что могла бы сказать что-нибудь изощрённое, что могло бы помешать ему смотреть меня голодным взглядом.
— Привет. — это все, что я смогла выдавить, и даже это слово прозвучало приглушенно.
Его рот дернулся, и он скользнул рукой за мою спину, его ладонь нашла то же самое место обнаженной кожи, где она лежала в прошлый раз. Мое тело ожило от покалывания, но я не показывала этого. Мне нужно было контролировать этот вечер, и больше всего себя.
Он повел меня к своей машине, и мы тронулись. Было трудно не ерзать, когда мы ехали в тишине. Он выглядел совершенно непринужденно, как обычно, длинные пальцы свободно сжимали руль. Мои нервы росли, когда огни города поредели, и в конце концов мы оставили их позади.
— Куда мы едем?
Я надеялась, что он не слышит моего напряжения. Глупые истории, которые я читала о мафии, приходили без приглашения, и я почти видела себя погребенной под песком. Не то чтобы мафия интересовалась мной.
Он направил машину вверх по крутой дороге, затем остановил ее на плато.
— Сюда.
Я проследила за его взглядом через ветровое стекло и удивленно вздохнула, затем наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Мы смотрели на Лас-Вегас с нашего места. Это было невероятное зрелище. На фоне ночного неба цветные огоньки казались еще ярче, обещая волнение и деньги. Несмотря на мили между мной и Стрип, я почти ощущала вкус волнения, бесконечных возможностей. Я хотела, чтобы только один раз в жизни мне предложили возможности, которые были у многих людей.
Это казалось таким романтичным местом для первого свидания. Я не считала Фабиано романтиком, а может, и нет. Возможно, он хотел отвезти меня куда-нибудь подальше, чтобы мы могли побыть наедине. Мое сердце забилось в горле от этой мысли. Его теплый мускусный запах наполнил машину, и мое тело отреагировало на него так, как я никогда не испытывала.
Он пристально смотрел на меня, а я на горизонт Лас-Вегаса. Мне хотелось что-нибудь сказать, чтобы снять напряжение, но в голове было пусто.
Он протянул руку и провел пальцем по моей шее и дальше вдоль позвоночника, оставляя мурашки по коже. Я чувствовала это вплоть до пальцев ног. Я удивилась мягкости его прикосновений, хотя все еще помнила, как эти же руки без особых усилий ломали кости его противнику. Интересно, как эти же руки будут ощущаться на других частях моего тела? Прекрати, Леона. Если бы я начала так думать, это был бы только маленький шаг к действию.
— Давай выйдем, — сказал он низким голосом, от которого у меня пересохло во рту и нервы стали на пределе.
Когда он вышел из машины и закрыл дверь, у меня перехватило дыхание. Я пыталась украсть себя для его близости, но я знала, что в тот момент, когда я снова окажусь рядом с ним, мое тело будет плавильным котлом противоречивых чувств.
Г Л А В А 9
Ф А Б И А Н О
Прохладный ночной воздух наполнил мои легкие. Я был рад передышке от дразнящего запаха Леоны. Мне хотелось перегнуть ее через капот машины и погрузиться в нее по самую длину. Черт, я хотел делать это снова и снова. Не знаю, почему эти чертовы веснушки и васильковые глаза так на меня действовали. Возможно, она увидела это по моему лицу. Я никогда не видел ее более неловкой в моей компании, чем в этой машине.
Я провел рукой по волосам, все еще влажным после душа. Я слишком долго колотил гребенную боксерскую грушу и чуть не опоздал на свидание. В последние пару лет я имел дело в основном со шлюхами или танцовщицами на шестах, а иногда и с девушками из высшего общества. С самого начала было ясно, чего они хотят: денег, наркотиков или внимания прессы. Они не стеснялись. Им что-то от меня было нужно, и они показывали мне, что могут предложить. Секс с ними был приятным без всяких надежд. Ее застенчивость раздражала и завораживала меня одновременно. Она была вызовом, которого у меня никогда не было, и мое тело жаждало победить ее. Слишком охуенно.
Она вышла из машины, выглядя почти взволнованной. Обходя машину, она не сводила глаз с того, что было внизу. Ее руки сжимали старый рюкзак.
— Ты одержима этой штукой, — сказал я, чувствуя раздражающее желание разрядить обстановку и успокоить ее.
Она издала короткий смешок, прищурившись.
— Мне показалось, что он хорошо сочетается с моими туфлями.
Она приподняла ногу на пару дюймов. Мой взгляд скользнул по ее темно-зеленым кожаным туфлям, затем поднялся к рюкзаку непонятного цвета. Возможно, когда-то давно он был бежевым. Она была первой девушкой, которая пришла на свидание со мной, держа чертов рюкзак. Я усмехнулся.
— Напомни мне, что в следующий раз, когда мы пойдем по магазинам, я куплю тебе одну из тех модных сумочек, от которых девушки сходят с ума.
Ее брови взлетели вверх, затем сошлись на переносице.
— Ты не можешь продолжать покупать для меня вещи.
Я развернулся, так что мы стояли рядом, когда я посмотрел на нее. Она не отступила, но я видел, как мурашки пробежали по ее рукам.
— Кто меня остановит?
Римо было все равно, трачу ли я деньги на женщин, машины или недвижимость, если только я не начну делать ставки или играть в азартные игры, или, что еще хуже, пренебрегать своими обязанностями.
— Я? — это был скорее вопрос, чем утверждение.
— Ты спрашиваешь или говоришь?
Она нахмурилась еще сильнее и вздохнула.
— Я не умею играть в эти игры. И не хочу.
— Кто сказал, что это игра?
— Разве нет? С мужчинами всегда нужно доминировать. А ты ... — она покачала головой.
— А я? — подсказал я.
— Все, что ты делаешь это знак превосходства. Когда я увидела тебя в боевой клетке, это было, пожалуй, самое спокойное, что ты когда-либо делал. Но вне этого, ты, как охотник, всегда ищешь кого-то, кто мог бы осмелиться бросить вызов твоему статусу.
Я улыбнулся. Похоже, она думала, что знает меня. Она многое повидала в своей жизни. Я понял это, но мир, в котором я вырос, был совсем другим.
— В нашем мире ты либо охотник, либо добыча, Леона. Я знаю, кто я. Кто ты?
Я прижал ладони к ее обнаженным плечам, затем опустил их ниже, наблюдая за ее реакцией. Она вздрогнула. Она не оттолкнула меня, но я мог сказать, что она думала об этом.
— Добыча, — неохотно призналась она. — Так будет всегда.
Она смотрела мимо меня в сторону Лас-Вегаса, потерянная и смирившаяся.
Мои руки замерли на ее спине. Это неосторожное признание произвело на меня странное впечатление. Это развязало защитную, жестокую сторону, которую я не испытывал к женщине с тех пор, как я был ребенком и пытался защитить своих сестер. Легкий ветерок раздувал ее каштановые кудри, когда она потерялась в виду города. Я наклонился и поцеловал ее в ухо. Она судорожно вздохнула.
— Возможно, тебе нужен защитник, чтобы перестать быть легкой добычей.
— Я легкая добыча? — тихо спросила она.
Я не потрудился ответить. Мы оба знали, как это бывает. И в таком городе, как этот, в городе, которым правили мы, такая девушка была потеряна.
— Тебе нужен защитник?
Она закрыла глаза, когда я поцеловал кожу под ее ухом. На этот раз ей было трудно читать ее мысли.
— И ты думаешь, что сможешь стать моим защитником?
Я мог защитить ее почти от любой угрозы. Не против Каморры. И не против себя. Но мне не следовало об этом думать.
— Ты видела, как я дрался. Ты сомневаешься?
Она открыла глаза и наклонила голову ко мне, голубые глаза были мягкими и испытующими.
— Нет, — ответила она. — Но я думаю, что ты и твой образ жизни тоже угроза.
Я не отрицал этого.
— Почему ты вообще хочешь защитить меня?
Честно говоря, я не знал. Возможно, Арии каким-то образом удалось достучаться до меня, и я чертовски злился, думая об этом. Этот гребаный браслет. Я не должен был принимать его.
— Я ничего не могу дать тебе взамен. — выражение ее лица стало более решительным. — У меня нет лишних денег, и я не думаю, что тебе это нужно. Тебе это точно не нужно. И если ты хочешь чего-то другого, я не такая девушка.
Не такая девушка. Слова Римо о ее матери промелькнули у меня в голове. Было ли это все таки игрой? Конечно, был простой способ узнать. Я схватил ее за бедра. Ее губы приоткрылись от удивления, но я не дал ей возможности возразить. Я поцеловал ее, и после секундного колебания она ответила на мой поцелуй.