Дик, управляющий казино, бросился ко мне, как только заметил. Я не был здесь раньше. Обычно это было казино, которым управлял один из низких солдат, если возникала проблема.
— Мистер Скудери, — сказал он, слегка наклонив голову. — Чем могу помочь?
Это имя всегда напоминало мне моего отца, и сравнение с ним было последним, чего я хотел. Мое настроение еще больше упало, но я сдержал гнев. Дик не был тем на кого бы я направил его.
— Ты можешь сказать мне, где Грег Холл, — сказал я.
Он не спросил почему. Он указал направо. Отец Леоны сидел за автоматом "блэк джек". Он только что заставил свою дочь заплатить долги и уже проигрывал деньги, которые, вероятно, одолжил у одной из наших кредитных акул. Если я убью его сейчас, я сделаю Леоне одолжение. Она, вероятно, не будет смотреть на это таким образом.
Я склонил голову в знак согласия, затем позволил ему стоять и направился к презренному трусу.
Я был еще в нескольких шагах, когда отец Леоны заметил меня. Он уронил пластиковый стаканчик с чипсами, спрыгнул со стула и направился к выходу.
Я подал знак охраннику у двери, который проверил Холла. Я бы не стал бегать за этим ублюдком. Он даже не стоил таких усилий. Холл попытался встать на ноги, но охранник толкнул его обратно и держал на месте, пока я не подошел к ним.
— Я заберу его отсюда, — сказал я ему, затем схватил Холла за воротник рубашки и потащил его к парковке, затем за угол к мусорным контейнерам. Он издавал сдавленные звуки, которые мне чертовски нравились. Я отпустил его, и он отполз назад.
— Я заплатил!
— Ты думаешь, я иду в эту вонючую дыру из-за нескольких гребаных сотен долларов?
Это заставило его замолчать. Его тусклые голубые глаза были совсем не похожи на глаза Леоны. То, что кто-то вроде него мог стать отцом такой, как она, казалось невозможным.
— И твой долг не погашен. Сото мог принять деньги твоей дочери, но я не приму. Эти деньги ты должен мне сейчас, и я не буду очень терпелив с тобой.
— Но ... — пробормотал он.
— Но? — я зарычал и сильно ударил его в живот. — И как ты смеешь продавать то, что принадлежит мне?
Глаза Холла были похожи на блюдца.
— Твоя дочь. Она принадлежит мне. Так ты думаешь, что можешь предложить ее другим мужчинам?
Он покачал головой.
— Это было недоразумение. Я не знал, что она твоя.
Мои губы скривились от отвращения к его гребаной трусости. Я схватил его и перевернул, так что он растянулся на животе. Потом я приподнял его потную рубашку и вытащил нож из чехла. Он начал сопротивляться, но я не ослабил хватку.
Я вонзил кончик ножа ему в кожу. Хлынула кровь. Чертовски чудесное зрелище. Он закричал, как маленькая девочка, когда я вырезал букву " Т" на его коже.
— Т означает трус. В следующий раз я закончу слово. Понял?
Он слабо кивнул, тяжело дыша. Я поднялся на ноги. Он обмочился в штаны. Пустая трата воздуха и пространства. Бросив последний взгляд на отвратительного человека на земле, я сел в машину.
Мне нужно было увидеть Леону.
Г Л А В А 11
Л Е О Н А
Несмотря на недостаток сна из-за грубого пробуждения моего отца, я была полна энергии весь день. Мой пульс все еще колотился от гнева и разочарования из-за того, что произошло. Я не была уверена, почему это все еще выводило меня из равновесия, когда один из моих родителей напортачил. У них была такая привычка, но предлагать меня своему должнику, как шлюху? Это было низко даже для моего отца. Отчаяние не было объяснением всему.
— Ты чистишь одно и то же стекло уже пятнадцать минут. Я думаю, что оно настолько чистое, насколько это возможно, — протянул Фабиано.
Я подпрыгнула, мои глаза сфокусировались на нем. Он облокотился на бар, локти покоились на гладкой древесине и пронзительный взгляд на его лице. Было только восемь часов. У меня впереди еще почти шесть часов работы, так что же он здесь делает?
Я отставила стакан в сторону, и Фабиано схватил меня за руку, чтобы притянуть ближе. Он просканировал новые отпечатки пальцев на моем запястье. Я совсем забыла о них.
Его глаза сузились, губы сжались в жесткую линию. Он легонько провел большим пальцем по синяку, прежде чем отпустить.
— Завтра я заеду за тобой домой около десяти. Я научу тебя защищаться.
Меня удивило, что он не спросил, кто меня обидел. Если, конечно, он каким-то образом не выяснил, что произошло. Он подтвердил мои подозрения, когда передал мне двести долларов. Я быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Мне не нужны были спекуляции о причине обмена денег.
— Вот твои деньги обратно.
— Мой отец... — я сглотнула. — С ним все в порядке?
Я не могла поверить, что мне пришлось спросить.
— Он в порядке.
Я кивнула и посмотрела на деньги.
— Но я заплатила его долг. Если ты вернешь мне деньги, у него будут неприятности.
— Это не твоя борьба, Леона, — пробормотал Фабиано. — Твой отец будет терять деньги и в конце концов умрет из-за этого. Не позволяй ему увлечь тебя за собой. Я не позволю.
Я знала, что он прав. Папа, вероятно, уже терял деньги, на которые он не имел права, когда мы говорили. Он не мог поступить иначе. Он позволил своей зависимости управлять своей жизнью. Я сомневалась, что он все еще думает о реабилитации. Я видела, что реабилитация не спасет маму, если у тебя не хватит силы воли пройти через это.
— Возьми свои деньги, — Фабиано подвинул банкноты ближе ко мне. — И используй их для себя, черт возьми.
Я взяла деньги и спрятала их в рюкзак.
— Хочешь чего-нибудь выпить, пока ты здесь? — я схватила с полки "Джонни Уокер Блю".
— Ты помнишь, — сказал он с ухмылкой.
— Конечно, — просто ответила я.
Я помнила каждый момент наших встреч. Они были ярким светом моего времени в Лас-Вегасе, как бы смешно это ни звучало. Я налила ему щедрую порцию. Это было, как будто Роджер заботился об этом. Все равно Каморра владела всем. Фабиано сделал большой глоток и протянул стакан мне.
— Хочешь попробовать?
Это прозвучало грязно, когда он это сказал.
— Нет. Я не пью. Никогда.
Он кивнул, как будто понял, затем допил остатки виски и отодвинулся от стойки.
— Мне все еще нужно кое-что сделать. Увидимся через несколько часов.
Так что он действительно собирался каждый вечер отвозить меня домой. Я смотрела на его широкую спину, пока он шел по коридору, его походка была изящной и гибкой, как у хищника.
Иногда я спрашивала себя, не являюсь ли я его добычей, не забавная ли это погоня, которая скоро ему наскучит. Я не была уверена, стоит ли на это надеяться.
Он не пытался поцеловать меня снова, когда в тот вечер отвез меня домой. Возможно, он почувствовал, что я оттолкну его.
— Завтра утром я заеду за тобой. Надень то в чем тебе будет удобно заниматься.
Я поняла. Фабиано подождал, пока я войду в квартиру, и уехал.
Когда я вошла, в квартире не было света. Я включила его и направилась в свою комнату, когда заметила движение на диване в гостиной. Папа сидел, опустив голову, и стонал. Я медленно приблизилась к нему.
Сначала я заметила пустые пивные бутылки на столе. Если он перестанет выбрасывать деньги на алкоголь, ему станет лучше. Затем мой взгляд упал на его обнаженную спину и ярко-красную отметину.
Я включила свет в гостиной. Кто-то вырезал у него на спине букву "Т“. Вокруг раны засохла кровь. Не похоже, чтобы папа обработал ее каким-то образом, за исключением, конечно, обезболивания алкоголем.
Папа не заметил моего присутствия. Он продолжал уткнувшись лицом в ладони издавать низкий стон.
— Папа? — он хмыкнул. — Кто это сделал?Конечно, я знала ответ.
Папа не ответил. Вероятно, он был слишком пьян, учитывая количество пустых бутылок, разбросанных по полу.
Я повернулась и направилась в ванную за полотенцем. Я намочила его холодной водой, затем обыскала шкафы в поисках чего-нибудь, что можно было бы наложить на рану. За исключением просроченного тайленола и нескольких грязных пластырей, они были пусты.
Я вернулась в гостиную и коснулась папиного плеча, предупреждая его о своем присутствии.
— Я собираюсь промыть твою рану, — предупредила я его.
Когда он не отреагировал, я осторожно прижала холодную мочалку к порезу. Он зашипел и набросился на меня. Я избежал удара локтем в несколько дюймов.
— Тссс. Я пытаюсь помочь тебе, папа.
— Ты сделала достаточно. Оставь меня в покое!
Его налитые кровью глаза вспыхнули гневом, когда он посмотрел на меня.
— Тебе нужно сходить к врачу, — тихо сказала я и положила мокрую тряпку на стол перед ним на случай, если он решит промыть рану.
Он вернулся на свое место, не обращая на меня внимания. Я пошла в спальню и закрыла дверь, смертельно уставшая от долгого рабочего дня и увиденного. Фабиано порезал моего отца в наказание за то, что он сделал. Я не обманывала себя, думая, что эта маленькая рана была полной мерой того, что Фабиано сделает с моим отцом, если он снова напортачит.
Я не была уверена, что смогу остановить Фабиано. Я не была уверена, хватит ли у меня сил попытаться. Мне надоело решать чужие проблемы, когда у меня было достаточно своих.
Я была в джинсовых шортах и свободной футболке, когда Фабиано заехал за мной в десять.
Его брови поползли вверх, когда он увидел мою одежду.
— Я не это имел в виду, когда говорил тебе надеть удобную одежду.
— У меня нет спортивной одежды. И, честно говоря, это один из трех моих нарядов, включая платье, которое ты купил для меня, — сказала я ехидно. Фабиано долго смотрел на меня, потом завел машину. — Я видела, что ты сделал с моим отцом.
На его лице не было и следа вины.
— Он получил по заслугам. Если бы он не был твоим отцом, ему было бы хуже.
— Это ты проявляешь снисходительность?— недоверчиво спросила я.
— Если это то, как ты хочешь назвать это.
Мой отец не в первый раз попадал в такие неприятности. Когда мне было около десяти и я жила с родителями в Далласе, он задолжал деньги какой-то байкерской группе. Ребята чуть не избили его и мою мать до смерти. Это не помешало отцу снова занять денег.
Я откинулась на спинку сиденья, склонив голову к Фабиано. Одной рукой он управлял машиной, другая покоилась на центральной консоли. Интересно, отражала ли его внешняя прохлада его внутреннюю сторону? Неужели он действительно так легко справляется со своей жизнью?
Мои глаза задержались на темно-русой щетине. Это был первый раз, когда я увидела его с чем-то, кроме идеально выбритого лица, и мне захотелось погладить пальцами короткую щетину.
Грех. Вот кем он был.
Он посмотрел на меня, его губы изогнулись, и я оторвала взгляд. Игра с огнем никогда не входила в мои жизненные планы. Тогда почему я не могу перестать думать о мужчине рядом со мной?
Он остановился перед роскошным белым зданием, по крайней мере, в десять этажей высотой с изогнутой подъездной дорожкой, защищенной длинной крышей с тысячами разноцветных лампочек, большинство из которых были сломаны. Заброшенное здание казино, поняла я, когда мы вошли через стеклянную вращающуюся дверь в игровую комнату. Тишина сменила стук колес рулетки и игровых автоматов. Красная с золотым люстра была покрыта пылью, а над пустыми покерными столами и баром с шампанским витала атмосфера одиночества. Разбитые бокалы с шампанским валялись на черной стойке бара. Здесь мы будем тренироваться?
— Пошли, — сказал Фабиано и прошел мимо пустой кассы.
Красно-синий ковер истерся на тысячи футов. Я последовала за ним, вдыхая старый запах. Фабиано не впечатлило наше окружение. Он был в своей зоне. Я уже заметила перемену в его поведении, как будто он жаждал битвы. Возможно, это было его пристрастием. Возможно, у всех есть зависимость.
Мы вышли из первой игровой комнаты и вошли в следующую, еще более роскошную, чем первая. Хрустальные люстры свисали с высоких сводчатых потолков над нашими головами, пушистый ковер смягчал наши шаги, когда мой взгляд остановился на черных мраморных колоннах и украшенных золотом обоях. Большинство рулеточных столов были убраны, но некоторые остались. Они больше не были главной достопримечательностью.
В центре комнаты возвышалась бойцовская клетка и боксерский ринг. Их абсолютная жестокость шокирует контрастом с роскошью из прошлого. А среди оставшихся рулеточных столов беспорядочно расставлены тренажеры для жима лежа, боксерские груши и другое тяжелое оборудование.
Тяжелые бордовые шторы закрывали окна в форме раковин. Солнце ярко светило в щель между ними. Фабиано повернул выключатель, и канделябры отбросили на нас золотистый, искрящийся свет. Это было не то, что я ожидала.
— Так вот куда ты привёл меня заниматься?
Фабиано ухмыльнулся.
— Да, сюда я приезжаю тренироваться, а иногда и драться.
— Здесь всегда так пусто?
— Когда как. В основном этот зал для моего босса, его братьев и меня. Мало кто сюда приходит.
— А мне позволено? — спросила я.
Он ничего не сказал, только повел меня к темной двери красного дерева, затем по коридору с завивающейся краской и рваным ковром, за угол и через другую дверь, и вдруг мы оказались в бассейне. Эта комната была недавно отремонтирована. У меня не было возможности отметить больше, чем большой бассейн из нержавеющей стали и джакузи на возвышении справа.
— Нам нужно найти тебе приличные тренировочные шорты, — сказал Фабиано, затаскивая меня в соседнюю раздевалку.
Он был функциональным, как бассейн, ничего необычного или великолепного.
— Почему именно здесь?
Фабиано пожал плечами, роясь в корзине с одеждой.
— Римо хотел его, и он его получил.
— Но разве не дорого содержать это место в порядке? Это огромное здание.
— Некоторые его части разваливаются. Но это стоит нам больше денег, чем стандартный тренажерный зал. Но что такое жизнь без случайных иррациональных решений?
Его голубые глаза не отрывались от моих, и нервы, которые мне удалось успокоить любопытством к зданию, вернулись в полную силу. Фабиано выдернул из корзины красные шорты.
— Этим пользуется младший брат моего Капо. Возможно, они подойдут тебе.
Я взяла их у него.
— Капо? — с любопытством спросила я. Конечно, я слышала этот термин, но Фабиано произнес его с таким уважением, что я удивилась.
— Римо Фальконе, он мой Капо. Мой босс, если хочешь.
— Ты о нем высокого мнения.
Он кивнул.
— Конечно.
У меня было чувство, что он говорит это не потому, что должен. Когда Шерил произносила имя Фальконе, в ее голосе звучал ужас, но страха в голосе Фабиано не было.
— Мы пришли сюда не болтать, помнишь?— сказал он с усмешкой. — А теперь давай переоденемся.
Без предупреждения он расстегнул ремень. Я обернулась с удивленным вздохом.
— Ты мог бы предупредить меня.
— Мог бы, но не хотел. Я хочу, чтобы ты видела меня чаще.
Я огляделась вокруг в поисках способа уединиться, но комната не давала ни малейшего шанса. Не было никаких кабинок, только шкафчики и открытая душевая. О, черт.
Я стянула джинсы и быстро натянула боксерские шорты, затем обернулась. Все внимание Фабиано было приковано ко мне, когда он прислонился к стене, скрестив руки на голой груди. Я забыла о той маленькой детали борьбы с ним. Он не носил рубашку, когда был в клетке. Мой взгляд упал на его темно-синие боксеры, которые обтягивали его узкие бедра с восхитительной V дорожкой, исчезающей за поясом.
— И? — спросил он.
Я моргнула, отрывая взгляд от его груди.
— И? — повторила я.
— Подходят?
Как может что-то не соответствовать этому телу? Я поняла, что он имеет в виду про меня.
— Ты имеешь в виду шорты? Они немного свободны, но это хорошо.
— Ты выглядишь сексуально в них — сказал он низким голосом.
Мое лицо пылало.
— Не забудь свой нож. Я хочу посмотреть, как ты его используешь.