Эти несчастные случаи в основном были связаны с тем, что солдаты Римо капризничали.
— Я рад, что у меня новая девушка. Клиенты, кажется, любят ее, и она действительно знает, как себя вести. Буду признателен, если она пробудет у меня больше двух недель.
— Мы поступаем так, как хотим, Роджер, — предупредил я.
— Если мы решим использовать ее в каком-нибудь другом заведении, мы тебя не спросим.
Он кивнул, но ему это не нравилось. Значит, нас двое. Я прошел мимо него и толкнул дверь локтем, затем отступил за барную стойку.
Леона болтала с двумя пожилыми посетителями, смеясь над их словами. Стефано сидел в другом конце бара, наблюдая за ней, как ястреб. Его каштановые волосы были безукоризненно зачесаны назад. Держу пари, этот мудак часами просиживал перед зеркалом.
Однако Леона, похоже, решила не обращать на него внимания. Я поставил ящики. Леона бросила на меня благодарный взгляд. Мужчины за стойкой быстро сосредоточились на своем пиве.
Обойдя бар, я взял спортивную сумку, которую оставил на табурете, и остановился рядом со Стефано. Он взглянул на меня из своего сидячего положения. Он был ниже меня по званию, поэтому вызывающий блеск в его глазах заставил меня подумать о том, чтобы всадить в них нож.
— Ты думаешь о том, чтобы сделать к ней шаг?
— Я подумываю об этом, — сказал он.
— Похоже, она хорошо реагирует на малейший признак доброты, поэтому ею легко манипулировать.
Если я перережу ему горло, это все еще будет на его лице?
— Похоже, ее не интересуют твои авансы.
— Это изменится, — самодовольно сказал он.
— Римо ее видел?
Это было единственное, что имело значение, правда.
— Нет. Я только что нашел ее. Но я уверен, он одобрит.
У меня было чувство, что Стефано прав.
— Не трать попусту время. Она уже занята.
— Кем?
— Мной. — прорычал я.
Он нахмурился, но потом пожал плечами, допил пиво и ушел. Я смотрел ему в спину, пока он не скрылся за задней дверью. Стефано был тем, за кем можно было наблюдать. Мы с ним никогда не ладили. У меня было чувство, что это не изменится в ближайшее время, но он знал, что лучше не трогать того, кого я хочу.
Мои глаза снова нашли Леону. Она наблюдала за моим разговором со Стефано со смущенным выражением лица, но с фоновым шумом бара она не могла ничего подслушать. Она так отличалась от женщин, которые обычно посещали места, где я проводил время. Были те, кто не мог скрыть свой страх, и те, кто надеялся получить что-то от близости ко мне. Но она не знала, кто я такой. Странно, что с ней обращаются как с кем-то...нормальным. Я боролся изо всех сил, чтобы получить уважение и страх, которые все показывали мне, но меня не беспокоило, что она не знала о моем статусе. Интересно, когда ей скажут, как она посмотрит на меня?
— Я знаю этот взгляд, — сказал Римо, подкрадываясь ко мне.
Я должен был понять, что он вышел на сцену. Люди выглядели еще более встревоженными, чем когда я был один в комнате. Он кивнул в сторону Леоны.
— Возьми ее, если хочешь. Она твоя. Она никто. Она нам все равно не нужна. Хотя она не выглядит как развлечение для меня.
Я взглянул на Леону. Она вытирала стойку, не замечая непристойных взглядов, которые бросали на нее мужчины.
— Я не хочу брать ее, — сказал я. Но тут же исправился, увидев выражение лица Римо. — Я не буду.
— Почему бы и нет? — с любопытством спросил Римо.
Опасность.
— Ты же сам сказал, что она не похожа на развлечение.
— Возможно, она скорее окажется развлечением, когда попытается отбиться от тебя. Может, стоит попробовать. Некоторые женщины превращаются в диких кошек, когда их загоняют в угол.
Он хлопнул меня по плечу. Я ничего не сказал. Римо пожал плечами.
— Но если она тебе не нужна…
— Да, — быстро ответил я. — Я был бы признателен, если бы прошёл слух, что я положил на нее глаз. На всякий случай. Я не хочу, чтобы Стефано с ней связывался.
Римо усмехнулся.
— Конечно. Предъяви на нее свои права, Фабиано.
В этом было преимущество его хорошей стороны. Римо позволял мне то, о чем другие солдаты и мечтать не могли. С этими словами он оставил меня и направился к столику, за которым сидели несколько крупных игроков из нашего казино премиум-класса. Я вернулся в бар. Позже у меня будет время переодеться в шорты.
Остальные мужчины извинились, и Леона подошла ко мне с озадаченным видом.
— Я что-то пропустила?
Я пожал плечами.
— Я причина, почему некоторые из них потеряли деньги.
И конечности.
Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но звук тела, бьющегося о клетку, заставил ее замолчать, сопровождаемый взрывом восторженных аплодисментов. Она прижала руку к губам, ее глаза расширились от шока. Я оглянулся через плечо. Один из бойцов лежал на земле, без сознания. Другой стоял над ним, подняв руки, исполняя какой-то победный танец. Возможно, он станет моим следующим соперником через пару недель, если выиграет еще несколько раз. Мне придется сломать ему колени, чтобы предотвратить будущие танцевальные эскапады.
— Это ужасно, — прошептала Леона голосом, полным сострадания, как будто она могла чувствовать их боль.
Я повернулся к ней.
— Зачем кому-то смотреть такое жестокое зрелище?
Жестокое? Она еще не видела Брута. Если ей повезет, то никогда не увидит.
— Это в нашей природе. — сказал я. — Выживает сильнейший. Борьба за власть. Жажда крови. Это все еще укоренилось в нашем ДНК.
— Не думаю, что это правда, — возразила она. — Я думаю, мы двинулись дальше, но иногда мы возвращаемся к старым привычкам.
— Тогда почему люди все еще смотрят на сильных? Почему женщины предпочитают альфа-самцов?
Она фыркнула.
— Это миф.
Я приподнял бровь и наклонился ближе. Я мельком взглянул на ее платье. Белый хлопок. Конечно.
— Неужели? — спросил я.
Она вгляделась в мое лицо, румянец пополз по ее горлу и щекам.
Я подавил смех. Я встал прежде, чем она успела что-либо сказать. Мне нужно было переодеться.
— Я вернусь через минуту. — сказал я ей.
Когда я вошел в раздевалку, остальные бойцы замолчали. Двое из них ответили мне взглядом, только один открыто бросил мне вызов. Я предполагал, что сегодня он будет моим противником. На дюйм выше меня. Хорошо. Возможно, это будет более долгий бой.
Я разделся и натянул боксеры. Я надеялся, что они видели все шрамы. Они ничего не знали о боли. Я послал своему противнику ухмылку. Может быть, он доживет до завтра.
Я вышел из раздевалки и вернулся в бар. Леона застыла, ее взгляд скользнул от моих босых ног к шортам и обнаженной груди. Она уронила стакан, который мыла, обратно в воду. Мириады эмоций промелькнули на ее лице.
Шок. Путаница. Очарование. Признательность.
Это последнее, что я чувствовал в своем члене. Я много работал над своим телом.
Я схватил стакан и допил остатки воды. Потом достал из сумки ленту и начал обматывать руки, чувствуя на себе ее любопытный взгляд.
— Ты один из них?
Я наклонил голову, не совсем понимая, что она имеет в виду.
Боец? Член Каморры? Убийца? Да, да, да.
В ее глазах не было страха, поэтому я сказал.
— Боец к клетках? Да.
Она облизнула губы. Эти чертовы розовые губы дали моему члену идеи, которые мне не нужны перед боем.
— Надеюсь, я не обидела тебя раньше.
— Потому что ты думаешь, что это слишком жестоко? Нет. Это то, что есть.
Ее глаза продолжали следить за моей татуировкой и шрамами, а иногда и за моей сумкой. Я наклонился над стойкой, приблизив наши лица. Я знал, что все наблюдают за нами, даже если они пытались сделать это тайно.
— Ты все еще уверена, что женщинам не нравятся альфа-самцы? — пробормотал я. Она сглотнула, но ничего не сказала.
Я сделал шаг назад. Каждый в комнате должен был получить сообщение. От ее взгляда у меня напряглись яйца. Что-то в этой девушке привлекло меня. Я не мог сказать, что это было, но я это выясню.
— Теперь моя очередь, — сказал я ей, когда закончил связывать руки.
— Будь осторожен, — просто сказала она. Мужчины у бара переглянулись и захихикали, но Леона не заметила их реакции.
— Обязательно, — сказал я, повернулся и пошел мимо столов к клетке.
Я вошел в клетку под вопли и громовые аплодисменты толпы. Интересно, сколько ставило против меня? Если до этого дойдет, они разбогатеют. Конечно, они никогда не победят.
Леона наблюдала за мной из-за стойки, все еще широко раскрыв глаза от удивления. Да, я был бойцом, и это все еще было наименее опасной частью меня.
Она отложила то, что делала, и вышла из-за прилавка. Она вскарабкалась на барный табурет, стряхнула шлепанцы и задрала ноги, пока не уселась, скрестив ноги и аккуратно задрав юбку на бедра. Эта девушка. Ей здесь не место.
Мой противник вошел в клетку. Он называл себя Змеей. У него даже на горле были вытатуированы змеи; они поднимались над ушами и обнажали клыки по обе стороны головы. Змея.
Я не знал, почему люди думают, что страшное имя заставит их казаться страшными в свою очередь. Мне никогда не приходилось называть себя иначе, как Фабиано, и этого было достаточно.
Судья закрыл дверь и объяснил нам правила. Их не было. За исключением того, что это была не смертельная схватка, так что Змея, скорее всего, будет жить.
Змея ударил себя в грудь руками, издав боевой клич. Что бы ни придало ему смелости.… Я поднял руку и поманил его к себе. Я хотел начать этот бой. С ревом он бросился на меня, как бык. Я увернулся, схватил его за плечо и три раза подряд ударил коленом в левый бок. Воздух покинул его легкие, но он не упал. Он замахнулся на меня кулаком. И взял меня за подбородок. Я отскочил назад, целясь ему в голову, и, несмотря на его быструю реакцию, моя нога задела его ухо. Шатаясь, он ввалился в клетку, покачал головой и снова атаковал. Это было бы весело.
Он продержался дольше, чем последний. Но в конце концов удары по голове настигли его. Его глаза все больше и больше теряли фокус.
Я схватил его за затылок, поднял колено и в то же время опустил его лицо. Его нос и скула сломались о мое колено. Он хрипло взвыл и упал навзничь. Я пошел за ним. Я пнул его ногой, а когда он с оглушительным грохотом упал на землю, склонился над ним и ударил локтем в живот. Один. Два. Он слабо похлопал по полу, лицо опухло, дыхание затруднено.
— Сдавайся! — воскликнул судья.
Я никогда не понимал таких людей, как он. Я скорее умру, чем сдамся. В смерти была честь, но не в мольбе о пощаде. Я поднялся на ноги. Толпа зааплодировала.
Римо показал мне большой палец со своего места за столом с шишками.
По возбужденному блеску в его глазах я понял, что он хочет поскорее вернуться в клетку. Болтать с большими шишками, было в его списке ненависти. Но кто-то должен был это делать.
Нино был красноречив и искушен, но через некоторое время он забывал изображать эмоции на лице, и как только люди понимали, что у него их нет, они бежали так быстро, как только могли.
Савио был капризным подростком и Адамо. Адамо был ребенком.
Я обернулся. Леона все еще сидела на табурете перед баром, с ужасом наблюдая за мной. Это был взгляд, который был ближе к тем, к которым я привык от людей. Увидев меня в таком состоянии, покрытого кровью и потом, она, возможно, поняла, почему должна бояться меня.
Она высвободила ноги из платья, спрыгнула со стула и исчезла за вращающейся дверью.
Я выбрался из клетки, с пола капала кровь и пот. Мне нужно зашить себя.
— Хороший бой. — слышал я, как говорят мне гости.
Я пожал несколько поздравляющих рук и вернулся в раздевалку. Она был пуста, так как мой бой был последним, а мой противник направился в больницу. Я открыл шкафчик, когда раздался стук. Я схватил один из пистолетов и, держа его за спиной, повернулся.
— Войдите.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Леоны с закрытыми глазами.
— Ты прилично выглядишь?
Я положил пистолет обратно в спортивную сумку.
— Я самый приличный парень в этом городе.
Кроме Римо и его братьев.
Она осторожно открыла глаза, осматривая комнату, пока они не остановились на мне. Облегчение залило ее лицо, и она проскользнула в комнату, прежде чем закрыть за собой дверь.
Мои брови взлетели вверх.
— Ты здесь, чтобы подарить мне подарок за победу? — спросил я, прислонившись к шкафчикам. Мой член имел в виду все виды подарков. Все они были связаны с ее идеальным ртом и, несомненно, идеальной киски.
— У меня есть только бутылка воды и чистые полотенца.
Она показала мне то, что держала в руках, виновато улыбаясь. Я покачал головой и усмехнулся. Боже, эта девушка. Понимание затопило ее лицо.
— О, ты имел в виду... — она махнула рукой в сторону своего тела.
— О нет. Нет. Прости.
Я закрыл глаза, борясь с желанием рассмеяться. Прошло много времени с тех пор, как женщина заставляла меня смеяться. В основном они просто заставляли меня хотеть трахнуть их до потери сознания.
— Надеюсь, ты сможешь жить с бутылкой холодной воды, — сказала она дразнящим голосом.
Когда я открыл глаза, она стояла передо мной, протягивая бутылку. Она была на голову меньше меня и на расстоянии вытянутой руки. Глупая девчонка. Ей нужно научиться самосохранению. Я взял бутылку и осушил ее в несколько глотков. Она осмотрела мое тело.
— Здесь так много крови.
Я бросил взгляд вниз. На ребрах, там, где меня задел острый край клетки, виднелся небольшой порез, а на Лёвом боку и правом бедре образовались синяки. Большая часть крови не моя.
— Ничего страшного. Бывало и хуже.
Ее взгляд задержался на моем лбу.
— У тебя порез, который нужно обработать. Есть ли поблизости врач, которого я должна вызвать?
— Нет. Мне не нужен врач.
Она открыла рот, чтобы возразить, но потом передумала. Она помолчала.
— Ты выглядел так... — она покачала головой, ее нос сморщился самым чертовски восхитительным образом. Черт, эти чертовы веснушки. — Я не знаю, как это описать. Свирепо.
Я удивленно выпрямился. Она казалась почти очарованной.
— Тебе не было противно? Я думал, что это слишком жестоко.
Она пожала плечами одним изящным движением.
— Мне было противно. Это такой вид спорта. Я даже не знаю, можно ли это так назвать. Это про избиения друг друга .
— Это также о том, чтобы читать своего противника, видеть его слабости и использовать их против него. Речь идет о скорости и контроле.
Я снова просканировал ее, читая, как читал своих противников. Нетрудно было догадаться, почему Стефано выбрал ее, если бы я позволил. Было очевидно, что у нее была трудная жизнь, что некому было заботиться о ней, никогда не было. Было очевидно, что она хотела большего, хотела, чтобы кто-то заботился о ней, был добр к ней, любил ее. Стефано хорошо притворялся, он был кем-то вроде этого. В конце концов она поймет, что лучше полагаться только на себя. Любовь и доброта были редкостью, не только в мире мафии.
— Я не понимаю, почему люди смотрят, как другие причиняют друг другу боль. Почему людям нравится причинять кому-то боль?
Я был последним человеком, которого она должна была спросить. Она никогда не видела, как я причинял боль людям. Этот бой был шуткой по сравнению с моей работой исполнителя в Каморре. Мне нравилось причинять людям боль. Я был хорош в этом, научился быть хорошим.
Г Л А В А 6
Л Е О Н А
Его глаза были непроницаемы. О чем он думал? Возможно, я начал раздражать его своими постоянными разговорами о жестокости боев.
Бои в клетке, очевидно, были важны для него. Я все еще пыталась собрать воедино три его стороны, которые я видела до сих пор: бизнесмена, парня по соседству и бойца.
Хотя теперь я поняла, что только последнее казалось естественным, как будто это было единственное место, где он не чувствовал себя одетым.
— Наверное, мне лучше уйти, — сказала я. Не самая лучшая идея находиться с ним в раздевалке. Люди могут что-то придумать и начать говорить, а мне этого совсем не хотелось.