— Тогда все наследство достается его жене, — отметил Продюсер.
— Ладно, тогда его жена погибает вместе с ним. И учительница сразу, как граф Монте-Кристо, становится богатой. Она может расправляться с конкурентами отца. Не исключено, что автокатастрофу с отцом устроили именно они. В нее влюбляется богатый конкурент или заместитель отца, но она отвергает его и выходит замуж за учителя химии или физики из своей средней школы.
Продюсер считал быстро. Сюжет он принял, еще только прочтя заявку, зная, что сценарист и режиссер что-то внесут, обоснуют, уточнят.
— Принято, — проговорил Продюсер.
— Я закурю, — сказала Секс-символ.
— Дай и мне сигаретку, — попросил он. — Я курю по счету. Десять штук. Выкурю твою, а в счет не включу.
Они закурили.
— Ты о Сценаристе думала? — спросил Продюсер.
— Не думала, — ответила Секс-символ. Зачем говорить, что она обсуждала со Сценаристом свой замысел. А вдруг Продюсер предложит нечто необычное и заманчивое.
— Давай прикинем, — решил Продюсер. — Пройдемся по первой десятке. Первым номером себя считает наш известный телеведущий, который когда-то писал интересные женские характеры.
— Нет, — ответила Секс-символ. — Ему удавались только характеры провинциалок. Начинал с подражания Шукшину. Поэтому и женщины у него с чудинкой. Самодоволен, не будет переделывать, в последних сценариях нет настоящих удач. И уже старый.
— Согласен.
«Точна, приметлива, безжалостна. Что бы она сказала обо мне? Наверное, размазала бы», — подумал Продюсер и предложил следующего.
— Лучше «Зимней калины» он пока ничего не написал. И по сюжету близко. Нет, — отвергла Секс-символ. — Он певец другого типажа женщин. Наверное, облажался на красивых стервах, поэтому пишет о добропорядочных серых утках. Хотя как резерв можно оставить.
— А этот, что вначале делал производственные драмы, потом написал хит, а теперь известен всей стране, да и за рубежом тоже?
— Он женился на сильной волевой женщине старше себя и много лет пишет один и тот же характер — сильный, хамский. Вроде сейчас перестал писать сценарии и пишет романы.
— В резерв?
— В отдаленный резерв.
— По русским сценаристам прошлись, — подвел первый итог Продюсер.
— Отработаем оскароносцев, — напомнила Секс-символ. — Мусульманин. У него все женщины покорные. Когда-то в пьесах они у него получались, а потом — ни одной настоящей женской роли. И бай, барин, царедворец, весь в интригах, ему некогда.
— Пройдем по еврейским парням, — сказал Продюсер. — Здесь список большой.
— Выпиши, и обсудим, — предложила Секс-символ. Всякая длительная по времени деятельность ее утомляла. Она подошла к окну, потянулась, как мощная кошка, обозначив все свои прелести, и спросила: — Ты в Европу в ближайшее время не собираешься?
— Собираюсь, — ответил Продюсер.
— Может, объединим усилия? — предложила Секс-символ.
— С радостью.
Продюсеру дали понять, что его мечта может осуществиться. Лет бы на пятнадцать пораньше, и он бы с трепетом ждал момента, когда они войдут в салон самолета. Сейчас трепета не было, но желание осталось.
— Твоя приехала, — проговорила Секс-символ. — Давай заканчивать разминку.
Она взяла список с фамилиями сценаристов. Часть фамилий вычеркнула без колебаний, около других поставила знак вопроса и приписала одну фамилию. Это был Сценарист, с которым она уже говорила.
Продюсер задумался, вспоминая фильмы Сценариста, и тут в кабинет вошла его жена, соперница Секс-символа.
Они обнялись, поцеловались. Осмотр был взаимно внимательный, не упускалась ни малейшая мелочь. Обе были в замечательной форме. Продюсер подумал, что только мусульмане осуществили вечную мужскую мечту о нескольких женах. Ему хватило бы четырех. Своей жены, Секс-символа, секретарши Верочки и гримерши Ядвиги.
— Ты замечательно выглядишь, — сказала Поскребыш.
— Ты по-прежнему в идеальной форме, — ответила Секс-символ десятилетия.
— Есть проблемы? — спросила Поскребыш.
— Уже решены.
— Будешь сниматься?
— Это коммерческая тайна.
— Неужели хочешь заняться режиссурой?
— Я бы это назвал продюсерством, — пояснил Продюсер. — Собирает проект.
— Интересный?
— По замыслу интересный. Будем отрабатывать схему.
Поскребыш посмотрела на руки мужа. Когда он волновался, он перебирал маленькие четки. Нет, руки спокойно лежали на столе. А может быть, стал опытнее и мудрее? Но она никогда не преуменьшала опасность, которая могла исходить от любой женщины. Успокаивало, что в последние годы Продюсер стал интересоваться совсем молоденькими. Его секретарше было восемнадцать, она только в прошлом году закончила среднюю школу, гримерша тоже начинающая, лет двадцати двух. На этих двух нимфеток Продюсер тратил совсем небольшие суммы. Его приятель любил хороший коньяк и пропивал больше. Продюсер не пил. Это ее не радовало, потому что Продюсер не расслаблялся и всегда себя контролировал.
Конечно, Продюсер расскажет ей, с каким проектом приходила Секс-символ. Но никогда Секс-символ так опасно не приближалась к ней. Если она что-то просит, значит, становится зависимой. Конечно, можно отговаривать, ставить условия, чтобы отказать Секс-символу, но лучше выждать, узнать, в чем нуждается ее вечная и главная соперница, а потом, когда ей некуда будет отступать, нанести удар. Как и когда этот удар будет нанесен, Поскребыш еще не знала, но то, что ни одна возможность, чтобы этот проект уничтожить, придушить, натравить других, не будет упущена, она знала давно, со второго курса Киноинститута, когда Секс-символ была утверждена на роль, которую должна была получить она.
Секс-символ расцеловалась с сокурсницей и соперницей и почувствовала жар ее губ, опасный жар. Она мгновенно прикинула с десяток вариантов, в которых может нагадить Поскребыш, и поняла, что надо обязательно отправиться с Продюсером в поездку, хотя Продюсер не из тех мужчин, которые пересказывают разговоры с женами. В другие времена Секс-символ с удовольствием вступила бы в борьбу с Поскребышем, потому что соперница была умна и предусмотрительна. Переиграть умную соперницу интересно, победы над дурочками никогда не приносили ей удовольствия. Секс-символ скрывала свой ум. Ее победы считали случайностью, везучестью, глупостью мужчин, которые не могли устоять перед ее большой грудью, но она-то знала: каждая роль в фильме, каждая статья в кинематографическом журнале, в которой, если не восхищались ее игрой, то восторгались формами ее тела, была добыта лично ею. Первый муж, актер, ничего, кроме скандалов, в ее жизнь не принес; муж-режиссер был слишком занят организацией своего имиджа, времени и сил продвигать ее у него уже не оставалось. Мужа-иностранца не интересовала ее карьера актрисы. Он хотел, чтобы она переехала в Америку и родила ему сына. Он считал, что американская медицина может все, он только не знал, что самая современная медицина не может справиться с последствиями девяти абортов. Слава Богу, что успела родить одного.
Уже в дверях она обернулась. Поскребыш смотрела ей вслед, и в ее взгляде ничего, кроме напряженного просчета вариантов, не было. Такое предвидение ни доказать, ни объяснить невозможно, но для этого у актрис и существует интуиция. Все ведьмы были очень хорошими актрисами.
— А если попробовать, — сказал Продюсер, увидев, что Секс-символ обернулась. — Он ведь хорошо тогда снял «Командировку стервы». И любовная линия была неплоха, — и Продюсер назвал фамилию режиссера.
Когда Секс-символ, Продюсер и Поскребыш поступили в Институт, только что закончив школу, Сценарист и Режиссер институт заканчивали. Но Сценарист и Режиссер были уже другим поколением. На сценарный и режиссерский факультеты тогда не принимали школьников, требовался производственный стаж. Считалось, что для творческих профессий это необходимо. И Режиссер, и Сценарист отслужили в армии. Режиссер поступил в институт через пять лет после окончания школы, а Сценарист через семь, потому что дважды проваливался на экзаменах. Секс-символ и Поскребыш были еще молодыми женщинами, а у Сценариста и Режиссера дочери вот-вот могли выйти замуж и сделать их дедами.
— Не старый? — спросила Секс-символ.
— Не очень, — ответил Продюсер.
— В резерв, — сказала Секс-символ и подумала, что, вероятно, сейчас где-то вычисляют, каких актрис приглашать на пробы, и, возможно, при упоминании ее имени кто-то так же спрашивает:
— Не старая?
— Не очень… — отвечают ему.
— В резерв!
Сценарист
Когда Сценариста спрашивали: «Где живешь?», — он отвечал: «На выселках».
Еще несколько лет назад человек, который жил на улице Горького, на Патриарших или Чистых прудах, на Солянке, на Ордынке, считался центровым. Это были те, кому квартиры достались от родителей или были получены за особые заслуги в тех особых домах, что принадлежали Управлениям Совета министров и ЦК КПСС. Сейчас все поняли, что жить надо в спальных районах, а еще лучше — в отдельных загородных домах. У Сценариста все три жены были с московских окраин, и сам он, живя в Москве четверть века, оставался жителем окраин, провинциалом, как если бы жил в Калуге, Рязани или Владимире. Чтобы добраться до киностудии, он тратил на дорогу полтора часа. Из Рязани он бы добирался только на сорок минут дольше.
Сценарист вспомнил Секс-символа. Она по-прежнему была прекрасна. Секс-символ никогда не видела в Сценаристе мужчину, хотя и знала, что он в нее влюблен. Сценарист ее любил и страдал. Однажды он увидел женщину, очень похожую на Секс-символа, и с теми же пропорциями фигуры. И блондинка, и голубоглазая, только кожа обветренная и темная, она проверяла билеты при входе на Выставку достижений. Зная, что к ней пристают по сто раз за день, он не стал пытаться, а, проходя, всегда произносил только одну фразу:
— Хороша Маша, но не наша.
Имя он узнал от ее сменщицы. Он ходил на выставку каждый день.
Она сама с ним заговорила. Потом он провожал ее в Малаховку, где она жила. И однажды, в будний день, когда ее родители были на работе, она расстелила родительскую постель, потому что спала на узком диванчике, и он поимел копию Секс-символа. Он давно понял, что все женщины разделяются на несколько видов, в зависимости от полноты бедер, округлости попки, кривизны ног. Видя женщину, которая была похожа на ту, с которой он уже спал, он мог предсказать, как она поведет себя в постели. Конечно, были более страстные, но многие имитировали страсть, и он почти всегда отличал истинный темперамент от изображаемого.
Переспав с билетершей, похожей на Секс-символа, он успокоился, поняв, что Секс-символ вполне заменяема, и перестал оказывать ей внимание. Секс-символ пыталась понять, что с ним случилось, но так и не поняла, потому что он никому не рассказывал о своей теории похожести типов женщин, он не был болтливым.
Сценарист позвонил нескольким знакомым женщинам, но у большинства вечер был уже занят, и, получив очередной отказ, поехал за продуктами в супермаркет, зная, что следующая неделя у него будет занята.
В метро он рассматривал сидящих напротив женщин. Он готов был переспать с каждой из них и, в очередной раз пожалев, что люди, научившись летать и передавать мысли на расстояния, так и не придумали системы знаков, которыми обменивались бы мужчины и женщины. И чтобы мужчина, посмотрев на женщину и приложив палец, предположим, к виску, этим жестом мог сообщить, что женщина ему нравится, а если два пальца — он готов на материальные затраты. И чтобы женщина также жестом могла ответить: не сегодня. Или: можем попробовать. Или: не можем.
Сценарист решил, что если ему этого хочется, то хочется и другим, более робким мужчинам. Он достал записную книжку и сделал пометки, чтобы вечером переписать эту мысль в большую записную книгу. Сценарий вряд ли получится, но попытаться написать рассказ очень даже можно. Обычно он наговаривал на цифровой магнитофон, но в вагоне метро его бормотание привлекло бы внимание пассажиров.
В понедельник с утра до полудня он работал над сериалом. Это была почти приятная механическая работа, вроде мытья посуды. Он намечал, о чем будут спорить постоянные герои. В прошлой серии у него поругались мать и дочь, и дочь ушла из дома. В следующей серии, естественно, мать будет искать дочь.
По телевидению уже показали двадцать пять серий, и продюсеры решили снять еще столько же, но снизили гонорар. Сценарист попытался сопротивляться, но, узнав, что ведутся переговоры с начинающими сценаристами, готовыми работать за гонорар в два раза меньший, подписал договор. Работа над сериалом заканчивалась через две недели, и другой работы у него не было.
Иногда он завидовал врачам, инженерам, государственным чиновникам, которые жили по заранее разработанному протоколу. Они выполняли свои обязанности, а им за это два раза в месяц платили деньги.
Сценаристу платили аванс, если принимали его сценарий к производству, потом была выплата в начале киносъемок и в конце, при завершении работы над фильмом. Но случалось, что договоров не было по два-три года. Конечно, какие-то деньги держались на сберкнижке в Сберегательном банке, но и эти деньги заканчивались, и тогда начинались семейные скандалы.
Теперь, когда он жил один, скандалить было некому, но прежнее беспокойство оставалось, если одна работа заканчивалась, а другой не было.
Предложение Секс-символа было разумным и даже уже четко просчитанным. Ему надо было только придумать историю, определить место действия и создать характер, который могла бы играть Секс-символ, чтобы в этот характер поверили.
У Сценариста хорошо получались учительницы, медицинские сестры, бухгалтерши, поварихи, работницы заводов и фабрик, но у него не было ни одной знакомой бизнес-вумен. Знакомые продюсеры, обычно из бывших директрис картин, были энергичны, иногда даже доставали деньги на кино, правда, очень небольшие, и пока не добивались особенных успехов.
Конечно, можно было бы оставить в наследство дочери-учительнице магазин, станцию технического обслуживания автомобилей, ресторан. Сценарист выписал на листке организации, с которыми он соприкасался в своей жизни и которые не требовали детального изучения.
У него был знакомый, служивший в сибирской нефтяной компании. Сценарист набрал номер его приемной и узнал от секретарши, что нефтяной барон улетел в Канаду и возвратится через десять дней. Секс-символу Сценарист обещал заявку через неделю, от недели уже оставалось пять дней.
Тогда он набрал телефон пресс-секретаря министра морского и речного флота. С ним он учился на одном курсе. Пресс-секретарь сценариев писать не стал и начал с референта в горкоме комсомола, потом реферировал в ЦК партии, а теперь в судоходной компании. Многие ему завидовали. Сценарист завидовал тоже, хотя, когда у него были деньги и работа, радовался, что стал сценаристом. Он мог не ходить на работу в точно обозначенное время, как ходил целый год на судоремонтный завод. Надо было вставать в шесть часов утра, он успевал выпить стакан чаю и несся к трамваю. Он работал на стапелях, где летом продувало, а зимой он постоянно мерз. Зато платили там хорошо. Теперь уже много лет он никуда не спешил, и если зависело от него, то назначал встречи на вторую половину дня, потому что привык работать ночами, в полной тишине, и вставал утром не раньше десяти, не торопясь завтракал, читал газеты, смотрел новости по телевизору.
Но работал он, как и все, каждый день. Иногда работа была незаметной и без видимого результата, но мозг был включен — отбирал, сопоставлял, перебирал варианты. И теперь он уже три дня, делая другую работу, постоянно мысленно возвращался к учительнице, которую изобразит Секс-символ. Сценарий не требовал четких знаний. Учительница математики на экране не должна решать математических уравнений. В данный момент Сценариста беспокоило, что он не мог объяснить себе, откуда взялось богатство отца учительницы. Большую часть своей жизни он прожил при советской власти, когда богатыми были торговцы валютой, золотом, антиквариатом. Но на это богатство невозможно было купить заводы, фабрики, магазины.